Зараженный тьмой

Юлия Пульс, 2018

Алекса с детства росла в приюте «Колыбель проклятых», но вовсе не по своей воле. Ведунья берегла дитя от страшной смерти. Сам Владыка демонов объявил охоту на последнее светлое существо в империи. Шакалы рыскали по имперским землям в поисках выжившей представительницы древней расы магов. Их вел по следу особый запах энге, но ведунья надежно спрятала его, окутав Алексу смрадом снадобий, что варились к котлах Колыбели. Но жизнь взаперти настолько опостылела девушке, что она вырвалась из приюта, чтобы насладиться крупицей свободы. А когда вернулась, в ворота постучал Верховный демон. Самый жестокий, бездушный и беспощадный слуга Владыки…

Зараженный тьмой

Я прокляну день, в котором не будет тебя!

Я уничтожу мир, в котором нет твоего голоса!

Я сожгу воздух, в котором нет твоего запаха и

Задушу тишину, в которой нет твоего стона!

Владимир Вольх

Пролог

Лихие порывы ветра проносились по лесным тропам, будто резвые кони имперской армии. Природа содрогалась и замирала перед тремя всадниками, лица которых были скрыты капюшонами. Вороные жеребцы передвигались так тихо, что шум листвы заглушал мягкую поступь копыт.

На опушке дремучего леса стояла одинокая хижина, покосившаяся временем. Освещаемая пылким солнцем, она казалась сказочным домиком ведуньи. На деревянных ступенях лежала кукла, наспех сотканная из мешковины и соломы. Глаза-пуговицы и прямая линия рта, прочерченная угольком. Потрепанная, но любимая игрушка ребенка, чьи вещи сохли на веревках, привязанных к ветвям деревьев.

Всадник, что возглавлял поход, спрыгнул с коня, прозвенев золотыми шпорами на черных кожаных сапогах. Пологи тяжелой накидки мягко упали на траву. Бархат дорогой ткани обнимал мощное тело мужчины, скрывая ярко-красное одеяние Верховного демона Элизарда, увешенное амулетами, каждый из которых служил ему оружием.

Он сжал кулак, и кожа перчаток затрещала. Будто дикий зверь он повел носом по ветру и втянул ноздрями запах, за которым шел так долго. Словно алая нить, аромат чистейшей свежести вел к двери хижины. На бледном, испещренном красными прожилками лице расползалась победоносная ухмылка. Оранжевые глаза с вертикальными зрачками, блеснули адским огнем.

В несколько больших шагов Элизард оказался у ступеней хижины и наклонился, поднимая куклу. С отвращением и насмешкой покрутив находку в руке, он отшвырнул игрушку в сторону и выбил хлипкую дверь ногой.

От аромата свежести у демона на миг закружилась голова, опьяняя приятным присущим лишь светлым энге запахом. В углу жилища тряслись от страха мужчина и женщина. Они жались друг к другу, не сводя с демона наполненных ужасом глаз. Вокруг пары трепетала мерцающая белым светом оболочка — единственная зашита от врагов.

Элизард нахмурился, а потом рассмеялся так громко, что кровь застыла в жилах истинных энге. Охота на расу светлейших магов началась давно. Их почти истребили демоны, что обезумевшим зверьем нападали на след жертвы и шли за ней до тех пор, пока не настигнут. Элизард никогда не приходил ни с чем с охоты на энге и сейчас собирался завершить начатое, все глубже укореняя власть Владыки Хара-Шели. Демонов боялись все, включая нордов, коренных жителей империи. Перед ними трепетали и склоняли головы даже короли и лишь энге однажды решились дать бой демонам и отчистить земли от гнета Владыки, за что и поплатились истреблением своего вида.

Бессмысленно молить о пощаде! Демоны всегда выполняли приказы Владыки, который накладывал на подданных особое заклинание. Только выполнив долг, истребив всех до единого энге, мечущаяся в сосуде пыток душа Элизарда будет возвращена в бренное тело бывшего норда, а проклятие снято.

Распахнув мантию, демон оголил амулет в виде красного сердца и защита энге пала. Одним лишь взглядом Элизард испепелил светлейших. Медленно прошел вглубь хижины, втягивая носом воздух. Легкий запах свежести все еще витал где-то рядом. Тонкий, едва уловимый амбре совсем еще крохотного существа.

Тяжелой поступью мерил жилище демон и наткнулся на дверь в погреб. Одним ударом крупного кулака, он пробил дыру в деревянном полу, но не успел разнести хижину на куски, как ощутил настолько четкий и стойкий аромат свежести, что вмиг покинул жилище, отправляясь по следу сильного и взрослого энге.

Всадники настигли жертву у границы леса Суману, на берегу Живого озера. Обступив несчастного со всех сторон, демоны тут же уничтожили мужчину. А тем временем шестилетняя Алекса бежала из хижины, куда глаза глядят, прижимая к груди куклу, которую сделал для нее старший брат. Девочка мчалась по лесу, не жалея босых ступней, не чувствуя боли. Слезы застилали глаза маленькой энге. Ее с рождения учили бояться демонов. Давали наставления бежать при первой опасности. И она бежала до тех пор, пока не упала в глубокий овраг…

Глава 1

Алекса

— А ну вернись, паршивка! — орала во все горло ведунья Аврея — хозяйка приюта «Колыбель Проклятых». Еще крошкой она нашла меня в глубоком овраге леса Суману. Принесла в приют, выходила, выкормила и вырастила. Ведунья сразу поняла, что я энге, по следу которой идут шакалы Владыки Хара-Шели. Дикая вонь снадобий, что она постоянно варила в котлах кельи, всегда сбивали демонов со следа. Но неравен час, когда они придут за последней энге и убьют так же, как моих родных.

Я так долго боялась неминуемой расправы, так сильно страшилась смерти, что не выходила из дурно пахнущего приюта никогда. Жизнь пролетала мимо. Казалось, я умерла в тот день, когда не стало моей семьи. Я редко видела природу, никогда не вдыхала полной грудью чистый и свежий воздух. Из окна своей комнатушки часами наблюдала за жизнью изгоев, что были прокляты темной магией. Они съезжались в Колыбель со всех концов империи в надежде исцелиться. Ведунья могла помочь, но не всем. Многие умирали, высыхая на глазах, другие были вынуждены постоянно скрывать уродливые лица, а счастливчики, исцеленные матушкой, покидали Колыбель, возвращаясь домой.

Пусть на моем лице не было гнойных язв или черных прогнивших дыр, но судьба обошлась со мной не лучше. Проклятые могли ходить в полесье, за которым текла хрустальная река невероятной красоты и свежести. Меня тянуло к ней магнитом. Я открывала форточку окна и ловила в воздухе ее запах. Мечтала хоть раз окунуться в чистейшие горные воды и смыть с себя смрад зелий ведуньи, что зловонным паром окутывали все вокруг. Невероятные условия жизни для энге! Мне даже магией не позволяли пользоваться, чтобы не привлекать к себе внимание постояльцев. Странно, что я сумела дожить до шестнадцати лет в этом жутком месте. Я — светлейшее существо, владеющее прекрасной магией созидания! Энге — творцы красоты, олицетворение чистоты и искренности. Мои предки хотели процветания и порядка, согласия и любви во всем мире, а демоны наполнили земли империи злостью и болью, заставляя бояться и ненавидеть любое упоминание о них. Владыка окружил свои земли клубящимся черным туманом пепла, очерчивая границы своих владений, за которые не мог зайти даже самый сильный маг. Власть демонов крепла с каждым днем, вселяя ужас в сердца простого люда.

Но как же я устала бояться! Мне настолько опостылела никчемная пустая жизнь, что я решила убежать подальше от приюта и своими глазами увидеть хрустальную реку. Я знала о ней лишь по рассказам проклятых, ведь из окна комнаты могла смотреть только на передний двор поместья и деревянные ворота, что открывались перед изгоями и редкими заплутавшими путниками.

Облачившись в белое одеяние прокаженных, что полностью скрывало тело и лицо от посторонних, иногда я выходила во двор, чтобы поговорить с кем-то еще, кроме ведуньи и ее сына. Всегда с интересом слушала байки странников о красивейших местах империи — живительных источниках, подводных гротах, что хранили в себе несметные сокровища и чудесные артефакты. Моя фантазия рисовала в голове картины мира, в котором мне нет места. Я тайно мечтала вырваться из Колыбели и отправиться в путешествие по землям нордов.

— Вернись, негодная девчонка! — верещала Аврея, пока я все дальше убегала от смрада приюта. — Ларг! Ларг! — стала она звать сына и я тут же ускорила бег до предела.

Парень догонит меня в два счета! А я не могла вернуться в келью, не увидев реки! Я просто умру от тоски и отчаяния, если не вдохну родной и любимый запах свежести, аромат чистой и дикой природы. Кровь энге в моих жилах забурлила так, что я физически ощутила горячий поток, что придавал телу сил. Не удержалась и нарушила главное правило матушки — воспользовалась магией. Из ладоней поднимался свет, скручиваясь в шар с переливами. Я подкинула его вверх, и он тысячью блестящих крупинок растворился в воздухе. Я испытала такой восторг, что задрала пологи белого платья, которое постоянно путалось в ногах, и рванула вперед без страха на пределе сил. Ветер сорвал с лица плотную вуаль, и мир заиграл новыми красками. Влажная высокая трава хлестала по ногам, солнце припекало макушку, и я щурилась от ярких лучей и потока теплого ветра. Стройными рядами деревья указывали мне путь к реке, будто специально расступаясь перед моей свободой. Хрусталь воды заискрилась впереди, ослепляя серебром.

Я выбежала на песчаный берег и прямо в одежде ворвалась в поток реки. Тысячью ледяных иголок вода вонзилась в кожу, заставляя задыхаться от нового ни с чем несравнимого ощущения эйфории. Ничего лучше я еще не испытывала!

Совсем скоро кожа привыкла к холоду, и я погрузилась в воду по шею. В один миг тот смрад, что годами въедался в мое нутро, испарился в свежести реки. Я будто заново рождалась! Течение плавно уносило меня все дальше от берега. Я любовалась оранжевыми скалами, отдавая тело плавному течению, подчиняясь легкому потоку воды.

— Алекса! — ворвался в мой покой мужской голос. Но я не обернулась даже тогда, когда перестала ощущать дно под ногами. Река поглотила меня полностью, проникая в нос и рот. Плавать я не умела, но не боялась утонуть. Магия энге гармонировала с природой в идеальном балансе. Я наслаждалась слиянием с хрустальной рекой, но сильные руки резко вырвали меня из мягких объятий прохлады. Я вдохнула живительный воздух и распахнула глаза. Ларг крепко прижимал меня к груди, подрагивая от холода. Я смотрела на его недовольное лицо и улыбалась. Даже когда он злился, в его глубоких темно-зеленых глазах плескалась доброта. Короткие каштановые волосы почернели от влаги, а прозрачные капли воды капали с ресниц на немного впалые щеки и пропадали в уголках чувственных губ, побледневших от холода. Никогда не скажешь, что этот парнишка обладает довольно сильной магией и натаскан матушкой в зельях так, что вряд ли кто-то сможет с ним сравниться. Ларг умел даже накладывать проклятия, но не такие страшные и смертоносные, которые посылали на нордов демоны.

Мы с Ларгом выросли вместе. Он лишь на три года меня старше. Единственный сын ведуньи Авреи должен был стать достойной заменой матери. Так же, как и она, он умел снимать проклятия и постоянно варил отвратительного запаха зелья, разливая их по сосудам. Один раз в месяц Ларг выезжал на имперский рынок, чтобы продать снадобья и закупить провиант для приюта. Постояльцы платили мало за пребывание в Колыбели, а порой и вовсе жили бесплатно. Ведунья привечала у себя всех, кому нужна помощь, никому не отказывала. Строгая, но добрая, она держала в порядке огромное поместье на краю империи. Все подчинялись ее негласным правилам пребывания. До сих пор ни один демон так и не переступил порог приюта, хотя наведывались они часто. Аврея продавала им особое снадобье, которое было способно опьянить любого демона похлеще крепкой настойки. Однажды Ларг обмолвился, что снадобье вызывает в мыслях демонов картины настолько реальные и прекрасные, что увидев их лишь раз, шакалы обязательно хотели еще насладиться необыкновенным зрелищем. Они всегда приходили за ним вновь к ведунье и предлагали большие деньги за новую порцию удовольствия. Наверное, поэтому демоны не трогали приют и никогда не заходили внутрь, подчиняясь правилам матушки. Ее незатейливые, но строгие указания и смрад спасли мне жизнь.

— Ох, и достанется тебе сейчас! — ворчал Ларг.

Не спуская меня с рук, он быстрым шагом удалялся от реки.

— Это стоило того, — вздохнула я, уставившись в лазурное небо. Крохотный глоток свободы окрылил мою душу. В копилке воспоминаний появилось еще одно − светлое. Я знала, что долгими опостылевшими, вязкими, словно болото вечерами взаперти, я буду смаковать каждый миг побега, а запах свежести всегда будет витать где-то рядом.

— Я же говорил, что могу гулять с тобой на заднем дворе хоть каждый день. Только попроси, — смягчился его голос, приобретая медовый оттенок.

— Там так же дурно пахнет, как и везде, — сморщила я нос, и он рассмеялся, но потом резко посерьезнел и мотнул головой.

— Вот глупая! На тебя объявлена охота! Владыка лично хочет высосать душу из последней энге! Шакалы могли тебя почуять! Ты нарушила правила! Я видел магию, Алекса! Ты поступила плохо! − отчитывал он меня словами матушки.

Я понимала, что он прав, знала, что совершила глупость, рискнув жизнью, но без глотка свободы и минуты не смогла бы пробыть в Колыбели!

У деревянных ворот нас встретила Аврея. Тучная женщина вытерла руки о передник и вперила их в бока. Посмотрела на меня уничтожающим взглядом зеленых глаз и наспех накинутый на голову цветастый платок слетел, оголяя седину ее волос.

Ларг поставил меня на ноги и отошел на шаг назад, будто боялся, что гнев матушки заденет и его. Промокшая насквозь ткань противно липла к коже. Я дрожала от холода, что нес собой легкий ветерок, который обдувал меня со всех сторон. Длинные до пояса белоснежные волосы превратились в мокрые сосульки, что лежали поверх ткани. Я надеялась, что жалкий вид смягчит матушку, но не тут-то было!

— Ах ты паршивка! — начала тираду ведунья. Я виновато склонила голову и получила затрещину по затылку.

Матушка затолкала меня во внутренний двор, и Ларг закрыл за нами ворота.

— Я говорила, что продам тебя в имперский трактир! — подгоняла она меня сзади излюбленной страшилкой. — Негодница! Продам! Помяни мои слова! Будешь плясать для матросни за чашку супа! Узнаешь, что такое жить в рабстве! — я часто говорила матушке, что живу, будто в плену, а она все отмахивалась, начиная причитать о том, что я понятия не имею о рабстве. − Или сразу шакалам тебя отдать?! Паршивая девчонка! Пусть сожрут тебя на ужин! Пусть! Непослушная! Свободы ей подавай! Позоришь меня на все поместье! — положила мне на голову цветастый платок, прикрывая лицо и волосы от любопытных глаз проклятых. — Будешь сидеть в комнате! Неделю! Только попробуй нос высунуть! Я тебе задам трепки!

Ларг поравнялся со мной и взял за руку, крепко сжимая ладонь в поддержке.

— А ты! — не унималась она, переключив внимание на сына. — Не смей к ней приходить! Пусть одна сидит, паршивка такая! Плохо ей! Воняет ей!

Мы подошли к порогу кельи, и я вновь погрузилась в смрад варев, что бурлили в уличных котлах. Как же не хотелось переступать порог деревянной постройки и окунаться в сизый дым снадобий, что расползался по стенам и потолкам, впитывался в простыни, шторы, одежду. Уже в коридоре я ощутила, как запах вновь въедается в мои волосы, проникает в ноздри, заполняет легкие. От свежести реки не осталось и следа. Настроение испортилось, погружая меня в знакомую до боли апатию.

Ларг выпустил мою ладонь, и я обреченно подошла к лестнице, ведущей на второй этаж кельи. Зашагала вверх и услышала за спиной голос матушки:

— Без ужина сегодня останешься! Подумай над своей выходкой, Алекса! Ты не только себя поставила под удар, но и всех нас!

Я молча дошла до своей комнаты и картинно хлопнула дверью. Только так и могла высказать негодование. Перечить матушке себе дороже! Тем более она права во всем. Аврея защищала меня все эти годы, рискуя собой и сыном. Владыка грозился уничтожить каждого, кто посмел укрыть у себя энге. Она берегла меня, как ценное сокровище, запертое в шкатулке, и верила, что однажды могущество Владыки падет, и я смогу возродить расу энге, но из года в год ряды демонов пополнялись, а поиски не прекращались. Матушка старалась скрасить мою жизнь, которая становилась все невыносимее. Порой мне казалось, что лучше бы демоны уничтожили меня в тот день в лесу. А иногда мне было настолько тоскливо, что хотелось выйти из приюта и сдаться Владыке Хара-Шели добровольно. Если бы не Ларг и постояльцы Колыбели, что украшали вязкие вечера рассказами и играми, я бы завяла, словно цветок без влаги. Сущность энге металась внутри и искала выход. Я едва сдерживала магическую силу. Это настоящая пытка изо дня в день бороться с собой, чтобы ничем не выдать свою сущность.

Стянув мокрое одеяние, я облачилась в любимое платье из желтой скользкой материи. Оно приятно обволакивало тело. В нем я хотя бы могла спокойно дышать, не изнывая от жары.

Я присела на стул напротив трельяжа и посмотрела на себя в зеркало. Взяла жемчужный гребень, что Ларг привез в подарок из города. Медленно, прядь за прядью расчесывала волосы. Смотрела в свои потухшие печальные голубые глаза и вздыхала. Уговаривала себя смириться с участью вечной узницы зловонья. Жизнь дороже свободы! Дороже!

В какой-то миг я рассмеялась этим мыслям, сплела волосы в косу и подошла к окну. Настежь распахнула створку и уставилась на вымощенный серым камнем двор. Все же лучше, чем спертый, гнилой воздух комнаты. Отсюда я всегда могла увидеть, кто входит и выходит из приюта. Но сегодня было тихо. Слишком жарко, чтобы разгуливать под лучами палящего солнца. Постояльцы прятались в тени, которая царила лишь на заднем дворе в этот час. Прислуга сновала по приюту, выполняя указания хозяйки. А мне предстояло целую неделю проторчать у окна. От одной только мысли об этом, ком подкатил к горлу, а глаза защипало от накативших слез. Даже светлых воспоминаний о реке не хватило, чтобы забыться. И тогда я приняла решение сейчас же попросить у матушки прощения. Она вспыльчивая, но быстро отходчивая.

Вынырнув из комнаты в темный коридор, я замерла у лестницы, прислушиваясь к разговору Ларга и матушки.

— Мы же не сможем постоянно держать ее взаперти. Ей уже шестнадцать. Алекса стала взрослой и ее сила со дня на день вырвется наружу, — полился медовый, обволакивающий голос Ларга.

— А как иначе?! — вскрикнула ведунья. — Она должна сдерживать себя до тех пор, пока окончательно не окрепнет и не выходить за ворота, иначе шакалы возьмут ее след и придут сюда. Они уже давно снуют по столице и окрестностям в поисках девчонки. Верховный сделает все, чтобы привезти ее к Владыке и освободить душу. Так она еще и сбежать посмела! Да я чуть не рухнула, когда увидела ее, бегущую к реке!

— Но ничего не случилось. Может, стоит иногда отпускать ее к реке? Хотя бы в рассветные часы, когда демоны еще спят. Я изготовил много курумы. Обрызгаем ее одежду зельем. Запах точно отобьет!

Ларг всегда оправдывал мое поведение перед матушкой и старался найти выход из ситуации, что сковала по рукам и ногам. Я была благодарна ему за заботу и доброту. Он стал мне родным и заменил погибшего брата.

— Запах! — цокнула Аврея. — А если эта дуреха вздумает опять полезть в воду?! Если воспользуется магией?! Если кто-то увидит ее лицо?! Что тогда?! Да шакалы сбегутся со всех концов света, чтобы притащить ее Владыке на растерзание! Я не хочу на это смотреть!

— Значит, на заднем дворе нужно вырыть пруд и посадить много деревьев. Алексу тянет к природе…

— Еще чего! Я оберегаю ее с детства! Так пусть будет добра держать свою магию в узде и не высовываться из приюта! Поди, беду на нас накликает!

Голоса резко стихли, когда раздался громкий стук в ворота. Я встрепенулась и забежала в комнату. Припала к окну и тут же отскочила от него, забившись в угол. Стащила с края кровати соломенную куклу и прижала к груди, из которой от страха вырывалось сердце. Всадник Хара-Шели стоял у ворот приюта, облаченный в иссиня черную мантию. Вороной конь грозно бил копытом о камни. На миг мне показалось, что демон увидел меня в окне.

В комнату ворвался Ларг, и я вздрогнула. В руках он сжимал колбу с зеленым варевом и не сразу обнаружил меня в углу. По-хозяйски он залез в мой шкаф и достал одеяние проклятых с плотной вуалью.

— Надевай, — приказал он. Я и не думала с ним спорить. Сразу натянула поверх платья белый балахон, пряча косу в его свободном покрое, и прикрыла лицо головным убором, натягивая вуаль до подбородка. Через крохотные сетчатые прорези я посмотрела на Ларга. Он обрызгал меня жутко пахнущей жидкостью, закупорил колбу и положил ее в карман моего одеяния.

— Сиди тихо. Не бойся, — шепнул он, и я присела на кровать, вновь хватаясь за куклу.

Как я могла не бояться?! Я сжималась от страха, дрожала и трепетала, опасаясь скорой расправы. Каждый визит шакалов не проходил для меня бесследно, оставляя на сердце рубцы дикого ужаса. Вылазка к реке оказалась роковой. Скорее всего, меня почуяли. И пришли в приют не для того, чтобы купить эливу.

Ларг стоял у окна, переминаясь с ноги на ногу, внимательно наблюдая за происходящим на улице.

— Что там? Он ушел? Матушка прогнала его?

Ларг не отвечал на вопросы. Его молчание затянулось и казалось, я умру на месте от разрыва сердца, если не узнаю, миновала ли опасность. На негнущихся ногах подошла к окну на расстояние в один шаг и поднялась на цыпочки, чтобы рассмотреть, что происходит за воротами.

Оказалось, что демон был не один. Его сопровождали еще двое шакалов. Ведунья стояла на пороге приоткрытых ворот и о чем-то беседовала с незваными гостями. Я сразу поняла, что тот, кто первым постучал в ворота — главный. Он выглядел угрожающе огромным и злым. Я видела лишь его бледные шевелящиеся губы. Остальная часть лица была скрыта капюшоном.

— Нет! — донеслось до окна. Аврея возмущенно жестикулировала, перейдя на крик. — Какие еще энге?! Отродясь их не видела! Проклятых вон полное поместье! Выбирай любого! Нечего вам тут смотреть! Убогие, да и только!

Демон ответил на выпад матушки так тихо, что я не разобрала слов. Как только его губы растянулись в легкой ухмылке, Аврея распахнула ворота и с опущенной головой впустила шакалов во внешний двор. Ларг покачал головой и схватил меня за запястье, сжал его так сильно, что кости едва не хрустнули. Грубо подтащил к кровати и усадил. Наклонился, уставившись на меня зелеными глазами, в которых читался настоящий ужас. Я затряслась, будто от лютого холода. Зуб на зуб не попадал, пока он смотрел на меня так, как никогда не смотрел.

— Сиди на месте. Не выходи из комнаты. Я скоро вернусь, — он говорил тихо и отрывисто. Я сразу ощутила тревожные нотки в его голосе. Кивнула в ответ. Он коротко меня обнял и ушел.

Я подчинилась приказу, скованная страхом, который могли в меня вселить лишь демоны — беспощадные охотники на светлейших энге. Еще никто не выживал после встречи с ними. Я оказалась исключением. Но эту непростительную ошибку они когда-нибудь исправят. Быть может, даже сегодня. Матушка рассказывала, что Верховный демон — это заколдованный Владыкой норд, что продал ему душу, великий маг империи с отравленной тьмой кровью. Год за годом Элизард вербовал нордов, подписывая с ними договор о продаже души, создавая целую армию шакалов Владыки. Он надеялся, что взамен повелитель Хара-Шели вернет ему запертую в сосуде пыток душу, но хитрый Владыка не собирался так просто отпускать восвояси лучшего воина. Только когда тот приведет к нему последнюю энге, договор на душу будет расторгнут. Осталось лишь найти меня. И, кажется, он нашел…

Время шло, а Ларг не приходил. Я извелась в ожидании парня. Чуть не порвала куклу − единственное, что напоминало о моей семье. Я крутила ее в руках, вытаскивала соломинку за соломинкой, отмеряя минуты, и переживала. Даже в самых смелых мыслях не могла представить, что происходит в келье. На моей памяти демоны никогда не входили в жилище ведуньи. Она всегда находила повод не пропускать их за ворота. Что изменилось? Неужели приют посетил сам Верховный демон?

Я терялась в догадках, меря комнату шагами. Потом подошла к двери и аккуратно ее приоткрыла. Припала ухом к щели, прислушиваясь изо всех сил. Тут же отскочила от нее, когда услышала приближающиеся шаги и голоса. Заметалась по комнате, не находя себе места. Спрятала куклу под подушку и только когда дверь распахнулась, замерла у трельяжа. На меня смотрели два ярко-оранжевых глаза с вертикальными змеиными зрачками. Они прожигали мое нутро до кости, наполняя душу ужасом. Я оцепенела так, что свело все мышцы.

Мужчина в черной мантии был таким огромным, что забежавшая в комнату матушка казалась хрупкой на его фоне. Ларг проследовал за ведуньей. Они встали по обе стороны от меня, а демон не шелохнулся.

— Это возмутительно! — заверещала Аврея. — Вы нарушаете покой проклятых!

— Молчать! — от громогласного голоса демона у меня заледенели кончики пальцев. Тяжелые и медленные шаги мужчины по дощатому полу отдавались в висках. Ко мне приближалась сама смерть, жадно вдыхая воздух носом, в попытке отыскать аромат энге.

Я зажмурилась и перестала дышать, когда демон подошел ко мне вплотную. Почувствовала, как теплая рука Ларга накрыла мою ледяную ладонь, но это не помогло. Я продолжала трястись от страха и находилась на грани обморока.

— Имя, — шепнул мне на ухо демон, но я не могла ответить. Онемела от дикого страха.

— Мы нарекли Алексой. Проклятая из имперских земель. Она неизлечима и скоро отправится в мир иной. Помогает мне по хозяйству пока, − я поражалась ровному тону матушки и не понимала, как ей удавалось сохранять холодный рассудок рядом с шакалами Владыки!

— Убогая, значит, — послышался басистый голос мужчины, и я открыла глаза. Тут же встретилась с его заинтересованным взглядом. — Немая?

— Немая, господин Элизард. Немая она. Сильное проклятие и лицо изуродовало и голоса лишило. Не жилец девчонка.

Он снова втянул носом воздух, стараясь убедиться в правдивости слов ведуньи. Поморщился от смрада, выплеснутого на меня зелья, и взглянул на Аврею.

— Не чувствую шлейф проклятия…

— Так это из-за снадобий, господин. Варим их постоянно. Спасу нет от этой вони.

— Мы с воинами остановимся здесь, — прозвучало как приговор. Даже матушка вздрогнула, а рука Ларга запотела. Он переплел свои пальцы с моими.

— Приют открыт только для проклятых. У нас и мест-то свободных не осталось, — нарушил молчание ведуньи Ларг. Я слышала, как предательски дрожал его голос, и больше не могла ни о чем думать. Смотрела в оранжевые глаза Верховного демона, будто привязанная к ним неведомой силой.

— Остановимся здесь. В соседних комнатах. А сейчас вы трое накроете на стол! Мы голодны с дороги. И настойку эливы несите, — грубо бросил он матушке.

Глава 2

Алекса

Как только Элизард покинул мою комнату, а матушка отправилась вслед за ним, я бросилась на шею Ларга, уперлась лбом в его плечо и заплакала. Слезы вымывали из меня ту боль и отчаяние, что принес в келью Верховный демон, а магия энге скопилась в области груди, пытаясь вырваться наружу, чтобы объять меня защитной оболочкой. Я сдерживала ее из последних сил, а Ларг прижимал меня к себе так крепко, что дыхание обрывалось. Он пытался успокоить меня своей магией, потушить во мне порыв сил светлейших. Вскоре у него это получилось, и слезы вмиг высохли на щеках. Он и раньше проделывал со мной подобное, когда сущность энге сдержать было особенно трудно.

— Успокойся. Не думай о том, кто пришел. Внуши себе то, что они обычные гости. Путники, которых матушка привечала с дороги. Не бойся. Не выдавай себя. Мы справимся. Сейчас же спустимся и накроем на стол. Каждый час брызгай на одежду зелье. Он не почуял твой запах, иначе не стал бы мешкать и забрал бы с собой. Алекса, верь мне. Они скоро уйдут, и мы будем жить, как прежде.

Я верила его словам, но последняя фраза заставила глаза вновь наполниться слезами. Я не хотела жить, как прежде. Я жаждала свободы. Я хотела избавиться от вони Колыбели и больше никогда не сдерживать магию. Но судьба не оставила мне выбора. Стоило выдать себя, и смерть неизбежна. Я обречена на жизнь в затворничестве. Но сейчас больше всего на свете меня волновало другое. Нужно обмануть демонов любой ценой и отвадить их от приюта. Если так случится, я зареклась больше никогда не делать глупостей и держать свою магию в узде.

— Хорошо. Я все сделаю.

Оторвавшись от груди Ларга, я посмотрела в его добрые глаза и слегка улыбнулась. Но он этого не увидел. Вуаль скрывала эмоции. Зато почувствовал и улыбнулся в ответ. Заключил мое лицо в ладони, и я ощутила жар, который прожигал сначала ткань, а потом и кожу. Проявление темной магии я чувствовала, как никто другой. Иногда мне становилось дурно рядом с некоторыми проклятыми. Существовал такой вид проклятий, который источал темноту и после его наложения, поражая других. В малых испарениях он на меня не действовал. Кровь энге исцеляла. Чтобы наложить на меня проклятие, магу пришлось бы сильно постараться и то его воздействия надолго не хватало. Мы с Ларгом как-то ставили эксперимент. Собрав все свои силы, он наслал на меня проклятие черной хвори. Лицо тут же покрылось гнилыми дырами. Чувство не из приятных! Я сполна ощутила то, что испытывали постояльцы приюта. Но не прошло и двух дней, как кровь энге выжгла проклятие из моего тела.

Ларг и сейчас накладывал на меня проклятие черной хвори, чтобы у демонов не возникло подозрений, если они вдруг решат заглянуть под маску. А двух дней будет достаточно, чтобы спровадить их подальше от Колыбели.

Я стойко перенесла все неприятные ощущения и присутствие нового гнилостного запаха вокруг себя. Ощутила, как кожа покрывается вязкими дырами и рыхлится. Лучше не смотреться в зеркало. В прошлый раз я едва не потеряла сознание, когда увидела такое страшное уродство. Не зря наши постояльцы носили маски и не снимали их даже наедине с собой!

— Теперь идем, — отнял от меня ладони Ларг и указал на дверь. — Спускаемся, не смотрим на гостей. Шагаем прямиком на кухню и начинаем готовить ужин. Никаких вопросов. Между собой не разговариваем. Магией не пользуемся. Поняла?

Я кивнула, прикусив язык. Мы с Ларгом покинули комнатушку и спустились на первый этаж в небольшой холл с широким столом и деревянными стульями без спинок. Пустые стены цвета свежего молока расширяли проходную комнату. Ее украшала лишь круглая, будто пухлый шар голубая ваза с засохшими цветами. Она стояла в углу у входа в келью и смотрелась уныло. От едкого пара, что постоянно витал в воздухе, цветы вяли уже на следующий день. Поэтому матушка махнула рукой на красоту жилища и оставила лишь сухие ветки и бутоны. Кованная черная люстра висела так низко, что я постоянно врезалась в нее, пробегая мимо. На ней редко зажигались все одиннадцать свечей, но сегодня она пылала светом, как никогда, хорошо освещая три темные фигуры в капюшонах, что устроились за пустым столом.

Я отвела от них взгляд и юркнула на кухню вслед за Ларгом, где матушка суетилась у печи. Она не сразу заметила наше появление, кочергой вытаскивая котелок с супом и водружая его на деревянный стол. Поправила передник и посмотрела на меня.

— Нарезай овощи, Алекса, — тут же отдала приказ Аврея и я заняла место у подоконника, схватившись за рукоять острого ножа. — А ты тушу разделай. Будем жарить мясо, — нашла она для сына занятие. Сама же принялась нарезать на ломтики свежеиспеченный кукурузный хлеб и разливать по чаркам суп.

Каждый занимался своей работой до тех пор, пока шакалы не начали нас подгонять. Тогда матушка быстро наполнила графины эливой и понесла их в холл. Никогда я не видела ее такой растерянной и молчаливой. Напряжение витало в воздухе, и страх вновь прокрался в душу. Я достала из кармана зелье и брызнула им на платье. Скривилась от противного запаха, едва сдерживая рвотный позыв. Ларг одобрительно кивнул и уложил на противень куски мяса. Я быстро расправилась с овощами, уложив их на блюдо. Собравшись с силами, понесла угощение в холл. Старалась не смотреть на шакалов, но когда поставила блюдо на стол, Элизард схватил меня за руку. Да так сильно, что хрустнула кость. Я хотела вскрикнуть, но прикусила губу, опустив взгляд в пол.

— Налей эливы, убогая, — раздался грубый голос демона.

Матушка засуетилась вокруг, наполняя кубки коричневатой жидкостью, но демон не выпустил моей руки. Я смотрела на матовую черную перчатку и молчала. Я немая несчастная проклятая душа! Я только что брызнула на себя зловонным зельем, и он не должен учуять энге. Главное не паниковать. Так легче удерживать внутри магию светлейших.

— Покажи лицо! — раздался насмешливый женский голос и я оторопела. Никогда бы не подумала, что в свиту демонов Владыки входила женщина! Демоница скинула с себя капюшон, и я на самом деле потеряла дар речи. Рыжие, будто само пламя кучерявые волосы упали на плечи, укутанные черной мантией. Стальные глаза сверкнули острием клинка, а по бледной коже расползалась сетка тонких алых вен. — Стащи с нее эту гадость! — рассмеялась она, поглядывая на Элизарда.

Верховный демон отпустил мою руку, но не отвел взор оранжевых глаз.

— Чего пристали к девчонке? — вмешалась Аврея. — Убогая совсем. Смотреть страшно.

Но демон не обратил внимания на слова матушки. Резким движением руки он поднял вуаль и пристально посмотрел в мои глаза, а потом стал осматривать лицо.

— Фу! Кто тебя так? — скривилась девушка.

Я замотала головой, пытаясь вернуть вуаль на место, но Элизард продолжал удерживать ее навесу. Как и в первый раз нашего контакта в комнате я приклеилась к его мертвому и одновременно живому взгляду. Вокруг узких зрачков бесновалось оранжевое пламя. В нем можно было сгореть без остатка. Каждой клеточкой тела я ощущала дикий первобытный жар, который смешивался с жутким страхом внутри меня.

— Кто это сделал с ней? — бросил он ведунье, коснувшись изувеченной проклятием щеки. Я вздрогнула и вновь почувствовала, как магия энге роится в области груди, пытаясь вырваться и спасти свою хозяйку от демона. Я стиснула кулаки и часто задышала.

— Да кто его знает! В приют уже немая пришла, — отмахнулась Аврея.

Демон плавно опустил вуаль на мое лицо и поднял кубок.

— Калима, что скажешь? Чья магия? — обратился он к демонице.

— Разве здесь можно что-то почуять?! — возмутилась девушка и за один присест осушила кубок эливы. Промокнула уголки губ краем скатерти и повела плечами. — Как вы живете в этом зловонье?

Пока матушка беседовала с гостями, рассказывая длинную историю о том, что поместье ей досталось от бабки, которая держала всю округу в страхе и обладала сильной магией, я отправилась на кухню. Нужно держаться от Верховного демона как можно дальше. Калима тоже внушала страх всем своим видом, а третий шакал так и не подал голоса, жадно поглощая пищу.

Ларг заметно нервничал, когда я вошла в кухню и села у подоконника, делая вид, что перебираю овощи в корзине. Он неотрывно смотрел на мясо, что жарилось в печи, скрестив руки на груди, но я сразу уловила дрожь в его пальцах. Он молчал и вел себя так, будто в помещении кроме него никого не было. Я тоже не стала заводить разговор, прислушиваясь к происходящему в парадной. Матушка говорила без перерыва, рассказывая демонам истории, которые я слышала сотню раз. Каждый постоялец посвящался в судьбу Авреи, начиная с древних предков и заканчивая ее любимым сыном. Обо мне она не распространялась и часто уходила от ответов, когда кто-то интересовался моей персоной. Проклятым ведунья представляла меня своей младшей дочерью и на этом заканчивала рассказ. Сразу убегала от любопытного гостя, придумывая себе кучу неотложных дел. Демонов же обмануть не так просто.

В попытке прислушаться к каждому слову матушки, я не сразу заметила, что Ларг подошел ко мне и опустился на корточки. Я отвлеклась и посмотрела на него. Увидела усталость и тревогу во взгляде. Я и сама чувствовала себя разбитой и вымотанной до изнеможения. Слишком волнительный день для вечно спокойной жизни затворницы. Слишком страшно находиться под одной крышей с теми, кто жаждет тебя найти и отправить к праотцам, предварительно высосав душу. Мне не хотелось даже говорить об этом, ведь сама была виновата в том, что происходило за стеной. Из-за меня матушке пришлось заискивать перед шакалами, а Ларгу укрывать мой запах от демонов.

— Не волнуйся, Алекса, я сделаю все, чтобы они поскорее ушли.

Я кивнула и провела ладонью по его волосам, пропуская пряди между пальцами. Ларг прикрыл глаза и поджал губы, положив руку мне на колено.

Глава 3

Алекса

Демоны ели и пили столько, сколько обычному имперцу хватило бы на неделю. Я то и дело суетилась на кухне, чтобы помочь матушке в готовке, а Ларг угодил в цепкие сети шакалов. Рыжая девица усадила его рядом с собой, спаивая и завлекая странными разговорами. Я слышала лишь отрывки фраз, но и этого было достаточно, чтобы понять, что Калима откровенно соблазняла брата. Каждый раз я смотрела на реакцию Авреи и читала в ее глазах гнев. Все чаще она порывалась вырваться из кухни и наброситься на демонов, но мне удавалось смерить ее злобу. Я выхватила у нее поднос с едой и понесла в холл. Уж лучше я, чем матушка! Ситуация накалилась до предела! Я поняла это в первый же миг, когда оказалась среди шакалов.

Калима гладила Ларга по щеке, спускаясь кончиками пальцев к основанию шеи и вновь поднимаясь обратно. Другой рукой водила по ткани брюк между его ног. Приближаясь к столу, я увидела, как его достоинство вздыбилось. Отвела смущенный взгляд, пытаясь сосредоточиться на еде, но меня вновь коснулась рука Верховного демона. Он сжал мое плечо и силой усадил рядом. Третий шакал, что до этого момента молчал, обратил на меня внимание. Его затуманенный эливой взгляд хищно оглядывал мое тело. Я съежилась от страха и отвращения. А потом посмотрела на кубок Элизарда, что оставался полным. Сразу поняла, что все это время демон не пил. Почему-то стало еще страшнее.

— Алекса… — протянул он, смакуя каждую букву моего имени. — Совсем не имперское имя…

Я молчала. Он разговаривал сам с собой, поглаживая меня по руке. Демоница тем временем впилась в уста Ларга, и я отвернулась, не в силах смотреть на эту картину. Казалось, что незваные гости отняли у меня самое светлое. Странное чувство я испытывала в этот миг. Будто меня бросили и опорочили.

— Трудно осознавать, что скоро умрешь. А еще труднее чувствовать душевные муки. Ты молчишь и мне от этого хорошо. Никогда не любил болтливых женщин, — усмехнулся он и указал на Калиму, которая залезла на Ларга сверху, укрывая его черным плащом. — А ведь я могу тебе помочь. Избавить от проклятия. Хочешь жить прежней жизнью, Алекса?

Я так растерялась, что застыла без движения. Нет! Такого не может быть! Демоны никогда не помогали имперцам! Они вообще никому никогда не помогали и не сочувствовали! Я не знала, что делать. Посмотрела на брата и поняла, что опьяненный эливой он забыл обо всем на свете, наслаждаясь ласками демоницы.

Взглянула в сторону кухни, но даже тени матушки не увидела. Инстинктивно кивнула демону в ответ и сжалась в тугой комок.

Он встал из-за стола и подхватил меня на руки так легко, будто пушинку. Я едва сдержала себя, чтобы не закричать. Пыталась подать сигнал Ларгу, но он не видел ничего вокруг, кроме Калимы.

Элизард нес меня по лестнице вверх все выше, и я думала лишь о том, как закричать, чтобы матушка меня услышала. Но ком застрял в горле, не позволяя голосу вырваться наружу. Я продолжала изображать из себя немую проклятую имперку и надеялась на то, что демон в это поверит. Магия энге плескалась внутри водопадом, стараясь вырваться наружу и защитить. Я сдерживала ее, как могла, сжимая кулаки и зажмуривая глаза.

Как только мы оказались в комнате, демон одним взглядом зажег лампу и выпустил меня из рук. От дикого волнения я не смогла удержаться на ногах и рухнула на дощатый пол. Посмотрела в оранжевые глаза и замотала головой, пятясь назад. Упершись спиной в комод, застыла. Элизард приближался мягко и тихо. Его поступь отражалась в моем сознании тупой болью. Я никогда не слышала, чтобы демоны лечили прокаженных. Судорожно пыталась обуздать магию и не выдать себя, но он нещадно приближался. Присел на корточки и скинул с себя капюшон. Короткие волосы цвета темного пламени вздыбились от прикосновения, а оранжевые глаза зарделись огнем Хара-Шели. По венам под кожей его лица прокатилась лава, обжигая собой испещрения, что вмиг стали алыми.

— Сними вуаль, Алекса, — шепнул он так тихо, будто прошуршала листва. — Я помогу и уйду.

Нельзя верить демонам! Матушка всегда так говорила! Повторяла изо дня в день и только сейчас я поняла смысл ее слов. Элизард смотрел не на меня, а на куклу, чья голова торчала из-под подушки. И тут я осознала, что он понял куда попал и кого нашел!

В попытке спастись, я подскочила на ноги и бросилась к двери, но шакал схватил меня за пояс и швырнул на кровать. Я больно ударилась о пружины и замерла, когда он навис сверху всей своей глыбой с ехидной улыбкой. Расстегнул плащ и вереница амулетов разных форм и материалов, замаячила перед глазами. Он взял в руку тот, что напоминал месяц и направил на мое лицо. Снова жгучая боль на поверхности кожи заставила сжаться. Я продолжала скрывать свой голос из последних сил. А когда демон схватил меня за подбородок и посмотрел в глаза, я поняла, что пришло время смерти. Из амулета вырвались щупальца тьмы, пытаясь окутать меня черной дымкой. Я перестала держать магию в узде. В тот же миг она окутала меня защитной оболочкой. Светлой и мощной.

Сквозь мерцающую пелену я увидела, как Элизард немного отстранился, ослепленный светом, а потом его амулет пробил брешь в защите и она пала перед могуществом Верховного демона. Я ощутила, как сила моей магии прячется в груди, сжимается и тухнет.

Демон оскалился, и его глаза заискрились победоносным светом. Отныне из лап этого жестокого зверя мне не выбраться!

— Прошу, не отдавай меня Владыке. Убей сейчас, — взмолилась я, дрожа от страха.

В ответ он громко рассмеялся и наклонился ко мне так близко, что коснулся холодными и бледными губами мочки моего уха. Зашептал, будто змей:

— Долгих десять лет я скитался по империи в поисках тебя. Моя душа горела огнем в сосуде Владыки, каждую секунду причиняя мне боль. За то, что ты, поганая энге, продлила мои мучения, я буду терзать тебя весь путь до Хара-Шали, а потом с наслаждением посмотрю, как Владыка выпьет твою душу до дна, — каждое его слово сквозило пожирающей ненавистью, леденящим холодом. От ужаса, что сковывал разум, я даже не поняла их смысл. Без остановки причитала:

— Прошу. Убей. Умоляю. Сжалься. Убей. Убей. Убей меня.

— Не-е-е-т, — выдохнул он мне в лицо и приложил свою огромную ладонь к моей щеке. Я почувствовала, как наложенная братом хворь исчезает. Демон смотрел на меня с интересом, разглядывая мое лицо, изучая его, ощупывая кожу мягкими пальцами. Даже бархатная ткань перчаток не согрела его холодных рук. Казалось, что меня касалось вовсе не живое существо, а поднявшийся из могилы зверь в облике норда. − Не я твой палач, энге. Я твое страшное проклятие. Я превращу твои последние дни жизни в невыносимую пытку и буду наслаждаться твоей болью. Ты будешь гореть в сосуде вместе со мной.

Он схватил меня за горло и сжал. Я успела лишь выдохнуть последние слова перед тем, как слезы хлынули из глаз:

— За что?

— За то, что ты есть, — выплюнул он мне в лицо и поднял с кровати. Так и продолжал удерживать меня за горло, отрывая от пола, потешаясь над моей беспомощностью. Я билась в его руках, будто пойманный хищником зверек. Царапала его перчатки в попытке сорвать оковы и сделать глоток воздуха. А потом и вовсе обмякла. Приготовилась к смерти, о которой просила.

Резкий удар о пол вдохнул в меня жизнь. Я лежала в углу комнатушки и дышала, с ужасом смотрела на демона, что крушил мое жилище. Разносил мебель в щепки. От грохота я сжималась в тугой комок и гладила саднящее горло. Элизард схватил мою куклу и одним взглядом превратил ее в пепел. Беспощадно разрушил мою жизнь, и я с ужасом понимала, что это только начало.

Пронзительный крик матушки заставил меня подскочить с места и броситься к двери. Мощное тело демона каменной горой преградило мне путь. Я остановилась и уронила лицо в ладони, чтобы не видеть издевательского взгляда оранжевых глаз. А матушка продолжала кричать и звать на помощь. Мое сердце разрывалось от тревоги и бессилия. Даже Ларгу ни за что не справиться с шакалами! Мы все обречены!

Мне чудом удалось удержаться на ногах, когда Элизард ухватил меня за затылок и толкнул к выходу. Я побежала по лестнице вниз, чувствуя за спиной тяжелую поступь демона. А крики матушки стихли, и мне стало еще страшнее.

Оказавшись в холле, я обомлела. На столе, за которым недавно сидели шакалы, лежала ведунья. Из ее груди торчала рукоять ножа, а в зеленых глазах застыл мертвый блеск и ужас. Кровь стекала со стола. Бордовая лужа расползалась и впитывалась в дощатый пол, пропитывая парадную запахом смерти. От леденящего крика я едва не оглохла и не сразу осознала, что кричал не кто-то другой, а я. Это мой отчаянный крик боли разрывал перепонки и оглушал. Я упала на колени и поползла к матушке, но чья-то нога пригвоздила мое тело к полу, не давая возможности двигаться. Я посмотрела на рыжеволосую демоницу, которая скалилась и ухмылялась, потешаясь над моими жалкими попытками ползти дальше. Она надавила еще сильнее, и кости затрещали. Казалось, что она сломала мне позвоночник и больше я никогда не смогу подняться на ноги.

— Оставь девчонку, Калима. Соберите провиант в дорогу, — раздался грозный голос Верховного демона.

— Сизар собирает, — отмахнулась женщина и отошла от меня на шаг. Я судорожно искала взглядом Ларга, но не понимала, куда он делся. Может, ему удалось сбежать?

— Где мальчишка? — я замерла, прислушиваясь к ответу.

— В кухне. Эливу разливает по бутылкам. С нами пойдет, — я взглянула на женщину, которая скрыла свою рыжую голову под капюшоном.

— Почему не убила? — со злостью выплюнул Элизард и подошел ко мне. Запустил руку в волосы, намотал косу на кулак и поднял меня с пола. Заставил запрокинуть голову назад. Я видела лишь потолок и чувствовала боль. Магия зашевелилась внутри и скопилась сначала на позвоночнике, а потом у шеи, снимая боль и придавая телу сил. Но для борьбы с демоном их не хватало.

— Он забавный, — рассмеялась Калима.

— Тебе мало Сизара?

— Конечно, мало! А то ты не знаешь, как я люблю молодую плоть, — с наслаждением протянула она. — Будет варить для нас эливу по пути.

— Ладно. Убьем у границы Хара-Шели. Пора уходить.

Элизард потащил меня к выходу. Так и держал за волосы, пока вел через двор к воротам. Проклятые столпились у кельи матушки, но ни один из них не бросился мне на помощь. Все они стояли и смотрели на происходящее, как на представление.

Глава 4

Элизард

Усадив энге перед собой на коня, я дал сигнал воинам следовать за мной. Мы помчались по имперским землям подальше от приюта, который уже давно стоял у меня костью поперек горла. Я хотел расправиться со старухой хотя бы за то, что она создала проклятую эливу, от которой демоны сходили с ума. Только уговоры Калимы сдерживали мой порыв! Без этого пойла она уже не мыслила жизни. Говорила, что элива помогает на несколько часов прогнать тьму и иногда возвращает воспоминания о прошлом, до того дня, когда я подписал с ней договор на душу. Сам же я никогда не пробовал эту дрянь. Потому что знал, лишь Владыка способен вернуть мне потерянную жизнь, о которой я ничего не помнил. Почему я обрек себя на вечные муки и служение могущественному демону? Это знал лишь сам Владыка. Но он не собирался избавляться от своего верного слуги до тех пор, пока раса энге не будет полностью уничтожена. Знал ли я тогда, в дебрях леса Суману, что совершаю огромную ошибку, выбрав погоню за взрослым энге? Нет! Я даже не думал, что ребенок выживет! И не просто выживет, а пропадет на долгих десять лет, продлевая этим мои муки.

Не зря чутье подсказывало наведаться к старухе! Я потерял много времени на бесполезные поиски девчонки, а она жила под самым моим носом! От злости к ней и ее спасителям сводило скулы, а пламя ярости расползалось по венам, выжигая борозды на коже. Я ненавидел эту паршивую энге, хотел растоптать, стереть в порошок, подарить ей самую мучительную смерть! Но приказ Владыки не позволял расправиться с ней на месте. Я должен доставить девчонку в Хара-Шели живой. Только тогда Владыка вернет мне душу и я, наконец, избавлюсь от тьмы, что плескалась внутри. Я устал от той боли, что причиняло адское пламя моей запертой в сосуде душе. Вечное метание и агония. Я чувствовал их постоянно. Ни что и никто не мог избавить меня от мучений. И вот я нашел лекарство от истязания. В голубых, как ясное небо глазах я видел свое спасение. Уже успел позабыть о красоте светлого народа магов. Раньше не придавал этому значения, обезумевшим зверем убивая каждого на месте. С этой же юной энге я собирался хорошенько позабавиться. Ее чистейший запах свежести кружил голову. Не мудрено, что почуял его след с другого берега реки. Аромат невинности и истинной чистокровной светлой магии. Слабой, но красивой магии. Это как сорвать диковинный цветок, что зацветал лишь раз в жизни. Я буду его рвать и топтать! Насыщать свою тьму страданиями невинного существа. Тьма уже раскрыла свою пасть и жадно пускала слюни на хрупкую девушку с белоснежными волосами и прекрасным личиком.

Кого они хотели обмануть?! ОНИ! Маг-самоучка и старая ведьма, позабывшая все сильные заклинания! Калима тоже пожелала развлечься. Неугомонная девица имперских кровей без плотских утех и дня прожить не могла. Даже моего верного друга Сизара, который всегда предпочитал делить постель с мужчинами, вовлекла в свои безумные игры. Мне нравилось наблюдать за развратом. Особенно в те минуты, когда Калима с упоением заглатывала мою плоть, выписывая языком невообразимые пируэты, а сзади ею овладевал Сизар. Красивое и порочное зрелище подпитывало внутреннего зверя, и боль на это время отпускала.

Вот и сейчас Калима то и дело подъезжала к моему скакуну и поторапливала разбить лагерь в чаще леса, что виднелся за опушкой. Что ж, дело шло к ночи и привал нам все равно нужен. Да и энге перестала жалобно поскуливать, пригревшись на седле. Уронила на мою грудь голову и уснула. Так по-детски мило. В моих объятиях еще никто не засыпал, а вот сознание теряли многие. Никогда не понимал блаженных и глупых энге. Эти твари всегда видели лишь доброту и сеяли ее по миру, как чуму. Но скоро я искореню последний росток безумной расы сумасшедших созданий!

Я скользнул взглядом по ее шее, предвкушая, как буду кусать и облизывать бархатную кожу. До крови, до глубоких ран терзать ее плоть. Тьма забесновалась внутри. Осталось потерпеть совсем немного. Мы уже вошли в лес Суману.

Сизар ускакал вперед, чтобы найти подходящее место для ночлега, а Калима рассмеялась, увидев, как крепко спит энге. Покрутила пальцем у виска и поцелуем впилась в губы парня, который смотрел вперед невидящим взглядом. Элива и с ним сделала свое дело. Я задушил в себе порыв дикого смеха, чтобы раньше времени не разбудить девчонку. Ее пробуждение я планировал иначе.

Когда копыта моего коня ступили на поляну возле ручья, Сизар уже разбирал провиант, а Калима с магом принялись разжигать костер. Я бросил взгляд на густую чащу и аккуратно опустился на траву, удерживая на руках хрупкую энге. Под смешки воинов и потерянный взгляд парнишки ушел подальше от лагеря, чтобы в одиночестве насладиться невинностью и напиться запахом свежести, накормить голодного зверя. Девчонка пробудила во мне низменные инстинкты еще в тот миг, когда я убрал с ее лица наспех сотканное проклятие. Сочные пухлые губы так и манили прокусить их до крови, и я остановился, разглядывая их с вожделением. Даже дыхание участилось от желания начать то, что задумал.

Она смешно поморщила нос и медленно открыла глаза, которые вмиг расширилась. Она забилась в моих руках и закричала от страха. Мне ничего не стоило удерживать ее и даже забавляло то, что она пыталась вырваться и сотворить защитную оболочку.

— Глупо сопротивляться. Я все равно сейчас тебя возьму, — ровным тоном произнес я и она замерла. Посмотрела мне прямо в глаза и немая слеза скатилась по ее щеке.

— Зачем? — прошептала она, и ее уста остались приоткрытыми, что возбудило до безумия. Проникнуть и смять! Высосать все соки, разорвать! Моя тьма точно знала, чего хочет.

— Я так хочу, — ответил так же тихо и бросил ее в траву. Скинул с себя мантию и встал между ее ног, наблюдая за тем, как она в страхе обнимает себя за плечи и содрогается. О да! Страх — самое вкусное лакомство! Я впитывал его ноздрями, раззадоривая зверя. Снял рубашку и откинул ее в сторону. Энге наблюдала за мной, пытаясь сжать ноги, но что могло сделать против меня такое жалкое и убогое существо?! Она забавляла меня никчемными попытками спрятать свое тело от моих глаз.

Наклонившись, я разорвал белое одеяние и взглянул на короткое соблазнительное платье, что пряталось за мешковиной наряда прокаженных. Жаль выбрасывать столь пленительную вещь. Я уже представлял, как девчонка танцует для меня в нем у костра и медленно стягивает бретели с плеч.

Фантазия оказалась настолько реальной, что мой орган вздыбился, не умещаясь в тесных кожаных штанах. Я схватил энге за шею и приподнял, чтобы через верх стянуть с нее платье. Она снова попыталась сопротивляться, выпуская наружу светлую магию, которая опять испугалась моих амулетов и спряталась внутри хозяйки. Трусливая магия, трусливый народ, не достойный ходить по имперским землям среди нордов и демонов! Она всего лишь слабая ни на что не способная энге, которая не может дать отпор даже тогда, когда ее пытаются взять силой! Как же я ненавидел эту жалкую расу! Мне захотелось задушить ее на месте. Руки сами сжимались все крепче на ее горле. Тьма желала заполучить эту жертву, но разум остановил хлесткий порыв.

Я уложил энге обратно на траву и принялся внимательно рассматривать ее нагое тело. Длинная шея и узкие покатые плечи. Тонкие руки, пытающиеся прикрыть не большую, но упругую на вид грудь. Я грубо отбросил ее руки в стороны и залюбовался розовыми торчащими сосками. Тут же захотелось ощутить их мягкость и вкусить губами каждый по очереди. Вобрать их устами и облизывать, оставляя мокрые следы. Возбуждение стало почти невыносимым, а взгляд спустился ниже, где от волнения подрагивал плоский живот и плавный изгиб талии выделял округлость бедер. Я посмотрел на ее юное нетронутое ни одним мужчиной естество и вдохнул аромат невинной энге. Я помнил этот манящий запах абсолютной свежести. Девственность всегда источала подобный амбре, но раньше я не встречал настолько тонкого и чистого аромата. Без единой примеси сладких цветов. Так пленительно и сильно не пахла ни одна энге! Моя личная элива, порождающая эротические фантазии в голове.

Я опустился на колени между ее ног и снял перчатки. Коснулся ее колена и повел пальцами вверх, ощущая бархатистость кожи, с которой не сравнится ни одна ткань. Девчонка задрожала так сильно, что пришлось прижать ее ноги к земле силой. Зарыдала в голос, давясь всхлипами, когда моя рука накрыла ее естество.

— Умоляю, не надо, — вырвались хриплые слова.

— Замолчи! — прикрикнул я. Она зажмурилась и закрыла лицо руками.

Я аккуратно раздвинул нежные лепестки и коснулся бугорка ее трепещущей плоти. Мои пальцы переняли ее дрожь, которая волной покатилась по поверхности моей кожи, вызывая пламенную бурю в венах. На миг замер, довольствуясь новыми ощущениями. Тьма внутри зарычала от наслаждения. Ей нравилось происходящее так же, как и мне. Томно очерчивая бугорок по кругу, я все больше погружался в само ее нутро. Кончики пальцев окунулись в горячую влагу, и энге вскрикнула, сжимая мышцы вокруг моих пальцев железным кольцом. У меня разум помутнел от этого ощущения плотности. И плевать, что она кричала не от удовольствия, а от боли, что я ей причинял. Страх и боль вкуснее похоти распутных девиц, что отдавали мне себя добровольно.

Я резко отпрянул от сочных недр девушки и стянул с себя штаны. Обвел ее хрупкое беззащитное тело взглядом и лег сверху, удерживая вес своего тела на руках. Нашел ее мягкие губы и облизнул их сладость. Проник в ее рот языком, выпивая ее влагу до опустошения. Как же сладко, как нектар! Она сжимала губы из последних сил, но я прикусил их до крови, которую мечтал попробовать. Заглушил ее крик грубым поцелуем, высасывая солоноватую кровь, орошая ею пересохшее от жажды горло. С удивлением ощутил, что нанесенная мной рана затягивается. Хоть какой-то прок от светлой магии. Я вспорол ее снова, слизывая кровь уже с подбородка энге.

Неожиданно девчонка вцепилась в мои волосы и прислонилась лбом к моему лбу. Зашептала так тихо, что шелест листьев и журчание реки звучали отчетливее ее слов:

— О тебе ходят легенды, Элизард. Ты вовсе не демон. Ты норд, продавший душу Владыке. Твоих мук не понять никому, но я знаю, что такое жить взаперти. Когда свобода так близко. Она вокруг тебя, но до нее не дотянуться рукой. Вспомни прошлое. Когда-то ты был свободен…

В голове раздался заливистый детский смех. Мальчик неумело бежал ко мне навстречу. Врезался в мои объятия, и я с улыбкой закружил его…

Непроглядная тьма заполнила разум. Снова раскрыла голодную пасть, и я оттолкнул от себя энге. Поднялся на ноги, не соображая, что только что произошло. Начал ходить вокруг ее тела, стараясь не смотреть в небесные глаза. Она подтянула колени к подбородку и свернулась в кокон страха. Я сжал кулаки и прищурился. Ненависть к девчонке поднималась из глубины сердца и поражала все мое нутро. Дикая злость распалила во мне костер. Я хотел убить ее на месте. Подскочил и схватил ее в охапку. Прижал к стволу дерева и сжал ее подбородок.

— Еще одно слово и я отдам тебя Сизару, поганая энге! Он вывернет тебя наизнанку, а я буду смотреть, как ты корчишься от боли!

Она кивнула и опустила взгляд. Губы задрожали, а тело напряглось. Я приподнял ее за ягодицы и плотно пригвоздил своим телом к дереву. Направил изнывающую от желания плоть в нее и резко вошел. Крик боли эхом отозвался в ушах и утолил голод тьмы. Я таранил ее словно неприступную крепость. Беспощадно и безжалостно разрывая узкую плоть своим орудием. Вгрызаясь в ее шею, рвал зубами кожу до треска, до влаги крови, которую с упоением глотал. Она кричала и плакала, но не обронила больше ни слова. Послушная энге! Существо, которое не достойно жить! Я овладевал ее невинным телом и получал удовольствие от того, что был первым, кто вошел в нее. Заклеймил эту жалкую энге так, что больше никто этого не исправит. Так пусть горит в огне вместе со мной! Пусть моя тьма пожирает ее плоть и душу! Я слился с ее телом, вкушая страх и боль. Забирая их, отнимая и порождая новые.

— Гори со мной, — шептал ей на ухо. Сильными толчками, выбивая из нее крики настоящей агонии. — Это мой мир, девочка. Ты в нем. Ты умрешь в нем, − я бурно излился в ее тело, добивая наслаждение короткими и слабыми толчками. А когда остановился и вышел из нее, энге рухнула на траву и слабая оболочка магии обволокла ее тело. Мне стоило протянуть руку, и магия исчезла. Схватил ее за запястье и повел к ручью. Толкнул в воду, и она упала на живот. Погрузила голову в воду и долго не выныривала. Я уже успел одеться, а она все лежала. Неужели решила лишить себя жизни раньше времени?! Я схватил ее за волосы и поднял. Услышал ее кашель и бросил девчонку на берег.

— Одевайся! — швырнул ей в лицо желтое платье. Она дрожала от холода и стучала зубами. Ночи в лесу Суману всегда были холодными. Пришлось накинуть поверх ее мокрого тела свою мантию. Кутаясь в капюшон, она неровной походкой побрела не в ту сторону. Чтобы не терять времени, я подхватил ее на руки и понес к привалу.

Глава 5

Алекса

— Ешь, — вложил в мою ладонь кусок жареного мяса демон и сел рядом. Жар от костра согревал продрогшее тело, но я продолжала кутаться в мантию, пропахшую пеплом. Страх перед Элизардом затмевал все другие эмоции. Я ни о чем не могла думать. Немигающим взглядом наблюдала за действом у открытого огня. Всего в нескольких шагах от меня, Калима развращала Ларга. Я никогда не видела ничего подобного. Обнаженная демоница сорвала с брата штаны и потерлась о его набухшее достоинство грудью. Он закрыл глаза от удовольствия. Казалось, Ларг не замечал никого вокруг, даже меня. Не помнил о смерти матушки от рук тех самых шакалов, за которыми пошел. Набрав в рот эливу, Калима схватила его за подбородок и впилась в губы, вливая в него коричневую жидкость. Он глотал ее с жадностью, облизывая уголки рта, и просил еще. Но демоница рассмеялась в ответ и взглянула на молчаливого шакала, что усердно пережевывал мясо и смотрел на костер. Поманила его пальцем к себе, указывая на обезумевшего Ларга, который наглаживал свою плоть и пожирал глазами красивое тело девушки.

— Ешь, — грубо повторил Элизард и я поднесла мясо ко рту. Его запах вызывал аппетит, но одновременно и отвращение. Я откусила маленький кусочек под пристальным взглядом Верховного демона. Тут же проглотила его и затряслась от новой волны страха, что сковал мои руки и ноги, а в горле застрял крик ужаса и отвращения от того, что Сизар разделся и подошел к Ларгу сзади. Девушка извивалась, вовлекая брата в безумный порочный танец, заставляя его сначала наклониться, а потом встать на четвереньки. Элизард заерзал на месте, отставив от себя бутыль с водой. Я смотрела на огромного мужчину и боялась, что он вовлечет и меня в этот разврат. Мне хотелось закричать Ларгу, чтобы бежал, спасти его от позора, но всепоглощающий страх лишил меня даже дара речи. Я не могла сдвинуться с места, встать, закрыть глаза.

Сизар с вожделением ощупывал ягодицы Ларга, приседая, пристраиваясь к нему поудобнее, а Калима легла под брата и направила его плоть в свое нутро. Задвигалась так быстро, что мир закружился перед глазами. Кусок мяса поднимался обратно, вызывая рвотный спазм. А когда демон резко вонзился между ягодиц Ларга, выбивая из него крик боли, я не выдержала вида этой картины и склонилась над травой. Вся грязь сегодняшнего дня выходила из меня рвотными массами. Спазм за спазмом, без передышки, до жгучих слез. Дикий кашель сотрясал мое горло, которое саднило от горького привкуса. Мне хотелось умереть, чтобы больше никогда не видеть жестокости и разврата. Я обхватила руками свою шею и начала сдавливать, но светлая магия лишала мои руки сил, не позволяя совершить непоправимое. Я ощутила легкие прикосновения и поняла, что демон прядь за прядью собирает мои истрепанные волосы в пучок. Ожидая того, что он дернет за них, чтобы поднять меня с травы, я в страхе затаилась.

— Вставай, — приказал он и я начала медленно подниматься. Обхватив меня за талию, демон помог мне встать на ноги. — Идем, — повел он меня в сторону ручья.

Я опустила голову, чтобы не смотреть на действо у костра, закрыла уши, плотно прижимая к ним ладони, чтобы не слышать криков боли, которые смешивалась с похотливыми стонами и шлепками.

— Не надо. Отпусти его. Ларг ни в чем не виноват. Умоляю, — шептала я весь путь.

— Он укрывал тебя и заслужил наказание. Привыкай, энге, ты будешь видеть это всю дорогу и даже участвовать, — усмехнулся демон.

Я взывала к жалости саму тьму, молила о помощи зверя, который не знал, что такое сострадание. Адское пламя выжгло в нем все чувства, оставив лишь ярость. А я обрела свободу, о которой мечтала, но не успела ощутить вкус гармонии светлой магии с природой. Попала в огненный плен самого опасного и жестокого демона из всех. Впереди только смерть. Сколько испытаний мне придется пройти, сколько издевательств вытерпеть на пути к ней, я даже не представляла.

Элизард снял с моих плеч мантию и подтолкнул к ручью. Я опустилась на колени, на острые и мелкие камни, что впивались в кожу, но не чувствовала боли. Зачерпнула прохладную воду ладонями и сделала живительный глоток. Потом умыла лицо и залюбовалась лунным блеском, что освещал тихое течение ручья. Кончиком пальца прикоснулась к неровной глади и вода в том месте закружилась в крохотном водовороте, в глубине которого образовался серебристый шарик. Он расширялся и поднимался. Оторвавшись от воды, подлетел к моему лицу и стал зеркальным. В его отражении я увидела лицо Элизарда, но вовсе то, к которому привыкла. Без мертвенной бледности кожи, испещренной красными венами. А в янтарно-карих глазах разглядела глубину и боль. Разглядывала лицо мужчины и не понимала, почему магия показывала мне его.

Я ощутила тяжелое дыхание за спиной и образ в шаре расплылся. Темная когтистая лапа сорвала с лица Элизарда кожу, и я вскрикнула. Тут же моя магия рассеялась, и я осторожно обернулась.

— Прекращай свои игры, энге! — закричал он, прожигая меня огненным взглядом. Я вновь горела в костре ярости вместе с демоном, и безумные муки адской боли его истерзанной души передались мне с точностью до крупицы. Это все равно, что опять окунуться в минуты насилия над телом, но на этот раз от леденящего крика разрывалась душа. Я чувствовала, как издевательски по кусочкам черный зверь ее пожирает. Как скалится и рычит, с наслаждением причиняя такую жгучую боль, от которой можно умереть в тот же миг. Вот что Элизард ощущал каждую минуту. Вечные муки! За что же он горел? Почему продал душу Владыке? — Не смей так смотреть! — процедил он сквозь зубы, прищурился и наотмашь ударил меня по лицу. Я упала на камни и прижала ладонь к щеке. Он грубо развернул меня, укладывая на спину, и присел у моего изголовья на корточки. Я посмотрела на амулет, что выбился из выреза его рубашки. Красное каменное сердце ослепляло свечением граней. Моя магия испугалась вида красивой подвески и спряталась. Я и сама задрожала от страха. Взгляд демона менялся. Ярость перетекала в животное вожделение. Цепкий и колкий взгляд медленно блуждал по моему телу. Внутри я кричала, выла и стонала, потому что понимала, сейчас демон вновь окунет меня в свою непроглядную тьму и начнет рвать мою плоть до крови, порочить тело до тех пор, пока не насытится моей агонией. — Ненавидишь меня, энге?

Я мотнула головой и произнесла:

— Я не знаю что такое ненависть. Я боюсь тебя…

— Меня все боятся, девочка, — ухмыльнулся он. — И ненавидят. Я научу тебя этому сладкому чувству, − его голос прозвучал слишком мягко и томно. До безумия разнился со словами. Я затаила дыхание, когда он наклонился к моим губам. Зашептала прежде, чем он их коснулся:

— Ты не такой, Элизард.

— Я хуже, — обдал он мое лицо жарким дыханием, и сердце вздрогнуло от страха. Запах пепла окутал крохотное пространство между нами. — Ты скоро это поймешь, глупая.

Я взглянула поверх его головы и увидела скопление зеленых светящихся огоньков. Они мерцали в ночи, хаотично витая в воздухе. Я никогда раньше не видела светлячков, но слышала о них. Моя магия расцветала в груди при виде природного чуда. Даже страх на мгновение покинул мое сознание, и я улыбнулась насекомым.

Демон резко отпрянул и разогнал движением руки светлячков. Встал на ноги и посмотрел на меня с презрением и злостью.

— Чему ты радуешься, блаженная?! — хлестко ударил он грубыми словами.

Я указала на медленно отдаляющуюся от нас кучку насекомых. Демон рассмеялся так громко, что птицы в испуге слетели с ветвей деревьев.

— Нравится? — спросил он сквозь смех.

Я кивнула. Демон протянул мне руку и помог подняться на ноги.

— Тогда чего ты ждешь? Беги за ними, а то улетят, — блеснули его глаза зловещим блеском. «Никогда не верь демонам, Алекса», — звучали в голове слова матушки. Я стояла и не решалась сдвинуться с места, поглядывая то на мужчину, то на светлячков. — Беги, — шепнул он и я побежала. В ночи, по мягкой траве, мимо густых крон деревьев. Я протянула руку, и магия осветила ладонь. Огоньки откликнулись на зов и стайкой слетелись вокруг моей руки. Я мысленно просила их изобразить бабочку, и они благодарно очертили крылья насекомого. Моя магия ликовала, наполняя меня ощущением счастья и свободы, которого так не хватало в душном приюте. Я находилась среди природы, для которой была рождена. Мне захотелось остаться в этом лесу навсегда, но огромная фигура Элизарда выросла перед глазами. Он скрестил руки на груди и наклонил голову, потешаясь надо мной. Знал бы он, насколько прекрасно просто жить и смотреть на красоту, что дарит природа! За нее не надо платить или сражаться. Она существует для нас! Но что он видел кроме крови, насилия и тьмы?

Демон медленно подошел ко мне, с интересом разглядывая очертания зеленой бабочки. Снял перчатку и протянул ладонь. Я с улыбкой отдала ему светлячков, в надежде, что он сумеет рассмотреть прекрасное в этих невинных творениях. Резко, одним сильным хлопком он накрыл насекомых и размазал по ладоням. Зеленое мерцание окрасило его руки, и мои губы задрожали от жалости к ни в чем не повинным созданиям. Элизарду было все равно кого убивать. Имперец, животное, насекомое — все равно!

Он приблизился ко мне и заключил мое лицо в ладони, размазывая по коже остатки свечения светлячков. Я чувствовала приторный запах смерти и плакала от бессилия.

— Зачем? Они не сделали тебе ничего плохого.

— Ты тоже, — оскалился он и впился в мои уста грубым поцелуем. Я не могла вздохнуть. Настолько жадно и остервенело он сминал мои губы и терзал язык, прикусывая его до строй боли. Прижал меня к своему мощному телу так, что я ощутила железную твердость его огромного достоинства. Судорожно ощупывал мою спину, сильно сжимал ягодицы и дышал своей тьмой, своим пеплом. Я не могла даже двинуться, будто угодила в стальные тиски. Магия жалобно застонала внутри и свернулась в клубок. Амулеты больно врезались в мою кожу, оставляя вмятины. А когда стало совсем нечем дышать, демон прочертил языком влажную дорожку от моего подбородка к шее. Вгрызся в нее, как дикий зверь и прокусил. Я закричала. Как остановить эту пытку я не знала. Просто обмякла в его руках, покорно дожидаясь, когда его тьма насытится моими муками.

Конец ознакомительного фрагмента.