Закатное утро

Анастасия Завитушка, 2016

У Розы Градской есть друг по имени Глеб. Он замечательный парень. Не очень общительный, но добрый. Он всегда защищал её от всех бед и неурядиц, но есть маленькое "но" – его никто не видит и он не человек.

Глава IX

Утро было пасмурным, лил промозглый противный дождь. К родителям в гости приехали близкие друзья со своей дочерью Софьей. Моя ровесница, миловидная русая скромница. Она одевалась чересчур по-детски: футболка с изображением Микки-Мауса, джинсы на резинках и большие белые банты на голове. Пока родители вели славную беседу за чаепитием, Софью отправили ко мне, чтобы немного скрасить моё бытие.

Она сидела уже пятнадцать минут, тихо постукивая по столу, время от времени тяжко вздыхая, изображая сильную усталость и незаинтересованность.

— У тебя есть куклы? — внезапно спросила она, прервав нашу молчаливую идиллию. Да, несколько кукол у меня нашлось. Они были старые и потрепанные, я слишком давно в них не играла. Не буду лукавить, в тот момент я впервые за долгое время расслабилась, вспомнив, что я ещё ребенок. Мы играли весело и непринуждённо, будто бы всегда были подругами, не заметив, как скоро за окном стемнело.

В спальню заглянула моя мама:

— Софья, пора собираться, родители ждут тебя внизу. — Произнеся это, она заметила, рассыпанную землю на полу, которая осталась после разбитого сердца Юли: — Что это? — она опустилась на корточки, взяв в руку горсть земли. — Земля? — раздавив мелкие комочки, она вопросительно глянула на меня, некоторое время пребывая в замешательстве, — Надо будет завтра помыть пол, — она выпрямилась, отряхнула руки и увела за собой Софью.

Видя, в каком я была восторге от проведенного с Софьей времени, Глеб отчего-то погрустнел и отрешенно сидел в дальнем углу комнаты прямо на полу.

— Что? У меня не может быть друзей кроме тебя? — с вызовом спросила я. Меня совершенно не устраивало выражение его лица.

Он продолжал молчать.

Ответом послужил многозначительный взгляд, в котором можно было прочесть всё что угодно. И я прочла то, что хотела. «Даю добро», — говорили его глаза.