Остановить явь

Анастасия Вихарева, 2019

В звездной империи Анны всего четыре звезды, но, угрожая Содружеству Олеом, Галактический Совет угрожает ей. Вот только она не в галактических академиях уму-разуму училась, а на Земле, где каждый сам себе правитель, а день без войны мог бы стать памятной датой. Хотите войны? Будет война! Только потом не жалуйтесь… (Вторая книга "Ангел и демон" серии "Правители галактики").

Глава 9

Анна узнала место сразу. Она хорошо помнила этот огонь, когда расплющилась о Черную дыру, заманивая на Дайкон медуз морока. Мать все еще была собой, прозрачная ее тень, наполненная силой, чуть отдалилась, а отец был частью этого огня — облако плазмы с человеческими контурами. И сейчас он был рядом.

— Как ты выросла!

Волна нежности затопила Анну с прозвучавшими в ушах словами. И вслед за тем насмешливо и вызывающе отовсюду прозвучал громовой бас:

— О, к нам пожаловал Бог!

— Я не Бог, — отрезала Анна, настраиваясь не обмануться.

— Ну как же, — удивилась Благодать. — Только Бог может спалить планету со всеми ее обитателями!

— Нет, не только. Убить надо было не планету, а Правительницу Меланит. Ты дал нам Закон: око за око, зуб за зуб. Но я ж раскаиваюсь. Раскаиваюсь, что не удержала Маришу. Ну не все ж погибли, слава богу, двести человек только не успели улететь.

— А животные? И имущество? А двести человек — не люди? Что же это за раскаяние, если после него жаждут мщения и оправдывают себя, — строго спросило пространство, сфокусировав на ней огненный глаз.

— Я и Меланит убивать не собираюсь. Хапужная тетка. Пусть живет.

Благодатного огня поубавилось, теперь пространство стало чуть отстраненным. Анна почувствовала, что то, что они натворили, будет висеть над ней вечным проклятием. И пожалела, что не осталась на земле доживать свой век. Те чувства, которые испытывал Творец, обращаясь к ней, были почти физическими. Эго чувства можно было потрогать, искупаться в них, утонуть, как в ловушке. И он корил ее, не оставив надежды уйти от ответственности.

— Да, я совершила глупость. Я перестала быть человеком, — признала Анна вину. — Я взялась судить, не имея на то права. Впредь постараюсь сдерживать себя. Но обещать, что буду смотреть на несправедливость и бездействовать, не могу. Ты наделил силу необычными свойствами — она разит не хуже меча, и дал нам меч карать врагов. Как же я буду Правителем, если мне придется обливать слезами каждую тварь, которая бегает по земле и внезапно умирает?

— Довольно туманное обещание не повторять ошибок. Это небезопасно — быть Правителем, — пространство чуть ослабило хватку. — Ведь смогла преобразовать планету, когда люди перебрались на корабли, забрав с собой животных и растения, чтобы семя их сохранилось. Твоя неоправданная жестокость — великий грех.

— Я понимаю, но я не могу их вернуть. Я только надеюсь, что Ты исправишь мою ошибку. Я видела их — они дали мне пройти. Значит, они уже простили меня.

— Люди простили, но Правители не простят. Кажется, ты хотела повидать отца? — перевел тему Огонь, сразу став гостеприимно приветливым.

— Не знаю… Наверное. Но это не главная цель. Я пришла учиться.

— Для чего ты пришла? — удивился Тот.

— Учиться. Хранить секреты. Ну, может, чему-нибудь еще научусь.

Как же оказалось трудно говорить с Богом, когда он в дурном настроении. Мать и отец были где-то рядом, но как будто в другом измерении. Наверное, им было хорошо вдвоем.

— Секреты?! — удивился Огонь.

И усмехнулся, не скрывая пренебрежения:

— Проще простого! Если сила демона не присутствует в подписи животных, он не читает их, воспринимая, как существа иной природы. Попробуй уподобиться творениям, сделав часть своей силы самостоятельной. Не будучи вывернутой в пространство и не принятая тобой, она обретет некое подобие мышления, скрывая все, что хранила при жизни. Можешь добавлять туда воспоминания. Спрячешь где-нибудь, как отец прятал… — Бог помолчал, давая время осознать услышанное.

Становиться подобием животного Анне не хотелось. Недвусмысленная насмешка ясно давала понять, что снова она делает что-то сомнительное, что не вызывало у Него одобрения.

— Но что ж мне делать? — приуныла она. — С твоим даром я долго не протяну, — упрекнула она. — Это ты породил меня с такой силой, с которой даже войти в твои пенаты не позволительно.

— Глупости, — отрезало Пространство. — Не Я не пускаю сюда Правителей, а те, кто их не простил. Особенно теперь, когда те, кто ушел на эту сторону, понимают, чего их лишили охотники. Теперь, когда есть подпространство и пространство, их горести кажутся им незначительными, а потерянные возможности огромными. Здесь, конечно, хорошо, рай, но что Правителю рай, если он сам строитель?

— Я не совсем понимаю, — призналась Анна.

— Давай-ка Я покажу, как устроена вселенная, — добродушно отозвалось Пространство.

— Но я…

Договорить Анна не успела. Она вдруг обросла миллионами глаз, ушей и рук…

Бог был больше, чем вселенная по ту и другую сторону. Галактики, звезды, планеты, люди — все стало единым. И где-то там, на границе, но еще во вселенной, копошились медузы морока, подбирая остатки силы. И все же, вселенная по другую сторону оставалась мертвой. Как тело обездвиженного человека. Оно было пустым и безжизненным, если бы не Правители. Яркие звездочки концентрированной силы делали его мертвое тело живым. Сейчас, Его глазами и памятью, Анна знала их всех, видела суть, понимала, на что они способны. И где-то там, в пространстве, миллиарды людей и животных становились его глазами, ушами, руками, оценивая Правителей по делам, по плодам.

— Что ты поняла? — спросило Сознание вселенной, когда Анна стала собой.

— Ты всемогущ, но не настолько, как принято думать. Нет, скорее так: Ты всемогущ, и можешь решить любую задачу, но не теми способами, которыми мы привыкли судить о могуществе. Например, когда ты решил сделать тело живым, ты создал нас, живых, и мы стали твоей плотью. Но мы не думаем о себе, как твоя плоть, мы думаем, как клетка, которые стремится выжить в огромном противостоящем ей мире.

И снова Анна перешла в какое-то другое состояние…

Бог не всегда знал, что хотят Правители или люди. И прислушивался, решая, что хорошо, а что плохо. И многое принимал как данность, смирившись, что каждое сознание, как и его собственное, ищет свою выгоду. Он ценил, когда учитывались интересы других. Считал подвигом, когда умели жертвовать интересами. Правители были украшением и достоянием. Одни, как драгоценные камни, которыми Он гордился. Другие, как муравьи, незаметно, но каждодневно трудились над строительством общего муравейника — их Он любил, как мать любит детей. Или, подобно песку, гонимые всеми ветрами. И были среди них те, кто выбрал Тьму.

Люди тоже искали Бога — не менее любимые. Каждый человек нес в себе сознание — частицу его духа, Красную Глину, взятую из недр Его самого. Люди открывали Правителям новые перспективы, когда казалось, что все, что можно придумать, уже придумано, люди подталкивали Правителей, чтобы те не стояли на месте, заставляли их подниматься, когда те падали. И сами они были не меньше Правителей, оставаясь богами каждый в самом себе.

— А теперь?

Анна не торопилась с ответом.

— Нельзя творить зло, мы единое целое.

— Представь, что есть нечто, что ты видела, щупала, познала. И лепишь другое нечто по образу и подобию первого. Будет ли подобие в точности повторять то, что ты помнишь?

— Ежу понятно, даже если они подобны, это будет другое нечто, — Анна вспомнила сотворенные ею розы и пингвинов.

— Правильно. Правитель — дерево, империя — его крона. Но сам он лист, а я дерево. Вы умножаете мой рай, и каждый вносит в него свое виденье — и вот я крепко стою на земле, обильный в листве, в цветах и плодах, и тело мое крепко.

— Но как это поможет мне? — вежливо напомнила Анна о цели визита.

— Строить легко, если есть опыт. Твой опыт видят демоны и те, кто может заглянуть внутрь сосуда.

И снова Анна перестала существовать…

Теперь она смотрела на ту сторону и не узнавала мир, который словно бы поменял полярность. Черное стало белым, а белое черным. Демоны видели не столько тело, сколько сгустки памяти Правителей и людей, в которых могли найти для себя все, что пожелают. И часто смотрели на мир глазами Правителей, примеривая на свои сенсоры их видение, приучаясь к двойственным стандартам восприятия. Ничто не могло ускользнуть от их взгляда, они слышали пространство на необъятных расстояниях, легко отыскивая нужный объект, если его не прикрывал другой демон. И закрывали память так же легко, напуская туман своей силой. И тогда память становилась как зыбкое марево, в котором тот, кто смотрел, находил лишь свое отражение.

Демоны собирали опыт отовсюду, кодируя его, передавая друг другу из поколения в поколение. Именно демоны были предназначены хранить память о мире, подпитывая образное мышление строителей, цементируя пространство. Бог был для их народа Великий Вождь. Единственной их слабостью было то, что, когда их изгоняли с Черных дыр, четкое деление на пространство и подпространство вызывало в их организме ослабление поля. Кровь Правителей, которая являла собой подпространство в подпространстве, поддерживала их жизнеспособность. Они не уступали Правителям ни силой, ни мудростью, и только это останавливало их от того, чтобы стать единоправными властелинами Вселенной.

— Получается, Дай Правитель, а не я, — осознала Анна. — У меня нет и половины его силы и мудрости.

— Тогда зачем ты собираешься что-то скрывать от друга? — укорил Огонь. — Сумеешь ли ты спрятать себя так же хорошо, как прячут демоны?

— Ты дал мне силу, которой не стоит махать перед носом у кого бы то ни было. Дай не может охранять меня все время. Пусть не от него, но от других я должна защитить себя.

— Разве сила бежит за тобой, когда ты оставила ее? — рассмеялся Огонь.

— Нет, но…

— Демон показывает другим то, что считает для тебя безопасным. Ты и мать долгое время избегали друг друга. Разве не демоны сблизили вас, приоткрыв глубокие чувства? Правитель и демон — две руки. Когда между вами нет согласия, рано или поздно приключится несчастье.

— Я это хорошенько запомню, — твердо пообещала Анна.

— Смотри еще.

И снова Анна увидела нечто глазами Бога…

Материя иного свойства не принадлежала ни той, ни другой подвселенной, и была повсюду и нигде, живая и спала. Одна часть ее была одной подвселенной, другая другой, и они притягивались, как два магнита, и были одна в другой, но оставались собой.

— Красная Глина и Земля-матушка, — объяснил Бог. — Там Земля, а здесь Глина. Животные устроены, как два в одном: чем больше силы, тем большее сознание она способна вместить. Вы и демоны устроены иначе: ваше сознание из Красной Глины ее я вывернул отсюда на ту сторону, а вашу землю, которую вы собираете как силу в сосуд, храню у себя. Вы устроены поперек моей вселенной, от Бездны до Бога. Животные поперек вашей вселенной, от вашей силы до вашего меча.

Люди, как вы, но расположены в одной плоскости пространства, от одного ближнего до другого. Я дал людям Красную Глину — это дар от Меня, и как ваше сознание, их сознание может жить вечно, но землю, в виде силы, он получает от вас и в долг. Сознание человека лежит в земле, земля присоединена к другой, в которой еще один сосуд.

— Получается, мы с нашими творениями наоборот, а люди как бы сами по себе? — удивилась Анна.

— Два человека судятся между собой, а вы со Мной. Если не найдете, что сказать в свое оправдание, сила ваша станет кормом медуз, Красная Глина уйдет в Бездну, а вы — еще одним воспоминанием о камне, который пытался придавить Меня, — с горечью, но с твердым намерением исполнить угрозу, посетовал Огонь. — Время от времени я должен избавляться от грязи, Я не могу ходить неумытый.

— Но мы умеем противостоять медузам морока.

— Без меча и силы твоя мать не могла сдвинуть камень, который лежал у ее ног. Она была не больше своих творений. Они были богами, а она половиной от человека. Как же ты будешь противостоять медузам, когда я заберу меч и силу? Так вот, — рассмеялся Бог, — чтобы обмануть демона, надо положить на себя силу сверху, закрывая свой сосуд. Он будет видеть только то, что ты захочешь ему показать.

— И все?! — удивилась Анна. Как, оказывается, просто обмануть демонов. Но сердцем чувствовал подвох. А зачем тогда Бог так терпеливо про медуз ей втирал, про строение Правителей и людей?

Анна представила себя с приклеенной улыбочкой.

— Так я же для любой медузы морока буду как червяк на крючке, — через пару мгновений опешила она. — Мы постоянно бороздим просторы подпространства. Медузы в присест сожрут и не подавятся!

— Вот именно! — ехидно усмехнулся Бог. — Но есть один способ сохранить секреты, — рассмеялся Бог. — Память людей разворачивается через их матричную память и возвращается в образах, с корректировкой на носителя матричной памяти. Ваша память устроена так же. Она разворачивается здесь, через землю, которую я держу в руках, как вашу матричную память. А раз демоны видят землю, то они легко читают память людей и Правителей. Если часть силы отдать на хранение демону, а он отдаст тебе, он станет твоей душой. Вы уподобитесь человеку, лицо которого скрыто душой ближнего.

— Это что же, я с ним буду судиться? — сообразила Анна, выискивая подводные камни.

— Ты же не Красной Глиной к нему прилипнешь, а силой, которая закроет твой горшок, — образумил ее Бог. — Ты и Дай легко попридержите ваши сомнительные размышления от силы, которая не должна в точности повторять Правителя в творениях. Творения должны быть лучше, чище, умнее.

— А почему другие Правители так не делают?

— Делают, но единицы. Немногие из вас готовы мириться с тем, что демоны превосходят вас по всем показателям. Демоны не жили в то время, когда зародилась вселенная, но я дал им все самое лучшее, ограничив лишь во времени и пространстве, чтобы они не стали Совершенными Хищниками. Хватит с меня медуз морока! — рассмеялся Он.

— А как быть с тем, что Дай что-то мутит за спиной? — возмутилась Анна.

— Что плохого в том, что он думает о будущем и весьма дальновидно готовит рождение сильной империи? Ты должна быть ему благодарна. Нестандартный образ мышления — редкое явление для демонов. Обычно они не исследуют то, что видят, но используют по мере необходимости. Он великолепный стратег, а ты — маленькая девочка, которую он все время старается уберечь от всего, что может ее расстроить.

— А как выпить силу медузы морока? — вспомнила Анна про мать и опрометчивое обещание. — Ее ж нельзя убить, чтобы не стало две медузы.

Бог рассмеялся.

— Надо же, второй охотник, который догадался спросить об этом!

— А кто спросил первым?

— Первым был тот, кто стал первым охотником. А зачем ее кромсать? Достаточно всадить меч, и пей, сколько влезет! Меч в любом случае вернется к тебе — он часть тебя. Мечом управляют с помощью силы, равно как силой с помощью меча.

Анна вдруг сообразила, что никогда не задумывалась, как меч появляется у нее в руках. Мгновенно. И так же мгновенно исчезает, когда не нужен.

— Это моя сила, которую Я дал вам как руку, чтобы вы могли поменять местами пространство и подпространство, прошивая своды. Не слишком, наверное, было умно, — пожалел Бог. — Вы нашли ему не лучшее применение.

— Страшная сила, — согласилась Анна, — но без него никак!

— И запомни, — пригрозил Огонь, обжигая лицо дыханием: — Я прибью это знание ко лбу каждого Правителя, если ты пойдешь вслед охотников, которым нет сюда дороги. А до того времени обещаю хранить знание в секрете, если за ним не придут.

— Это не трудно, прибегут! — расстроилась Анна. — Как только узнают.

Если каждый Правитель мог выпить медузу, чтобы производить зарядные устройства, какой смысл пытаться стать конкурентами Бесхора? Сами по себе энергобаты были не больше зернышка или батарейки, и стоили относительно недорого, а вложения требовались огромные, и подготовка займет время. Будет обидно, если их переплюнут.

Бог скептически хмыкнул:

— Пока никто не догадался искать медузу здесь. Не жалуют Меня Правители… — голос Пространства расхохотался.

Правительница Айра нетерпеливо прохаживалась по берегу.

— Как все прошло? — заметив, что Анна пришла в себя, она помогла ей подняться.

— Нормально, — кивнула Анна, отряхивая прилипшую сухую траву. — Там что, любую информацию можно получить?

— В свое время тоже так думала, — поморщилась мать. — Но, когда начнет пытать — взвоешь. Чтобы вытащить из Него что-то полезное, даже первоживущие к Нему по очереди ходят. Ну, например, что ты знаешь о боли? Какая она — боль, когда вешают, жгут в огне, когда коршун тащит в свое гнездо, всадив коготь? Это тоже знания. Придет время — потерпим, а терпеть ради понимания, это, милая моя, мазохизм. Так что ты узнала?

— Ну, если не откажешься от секрета, который таскаешь на себе, чтобы обмануть Ари, понимание знания о боли тебе будет обеспечено, — Анна решила говорить напрямую. — Только Ари может сохранить твои секреты. Покайся, пока не поздно.

Брови матери удивленно поползли вверх.

— Ты там чего понахваталась?

— Разве Ари может тебя предать? Ты унижаешь ее своим недоверием.

— Ари — исключение из правил, по ней нельзя судить обо всех демонах. Взять того же Дая, он безусловный эгоист. А Каа?! Они с Каффой стоят друг друга. А миллионы других демонов, которые поменяли своих Правителей на Черную дыру Дая?

— Твоя сила для медуз морока, как красная тряпка. Их много! Так много, что я не сомневаюсь, они однажды придут за нами, Тино прав. Творец мне показал, сколько их. Отец погиб, потому что хотел скрыть прошлое от тебя и Дая, а Дай все еще винит себя, что не смог предотвратить предательство. Неужели он позволил бы выбирать для тебя подарки бывшей любовнице отца?

На мать было жалко смотреть. Отец был для нее чем-то вроде стены, за которую она пряталась. Теперь, когда ее империя была разрушена, она чувствовала себя неуверенно. В лучшем случае нахлебница, в худшем — обуза, и в этом были виноваты все, но только не отец.

— Я понимаю, что тебе нужно переложить на кого-то вину за смерть отца, но он не виноват, он жертва вашего обмана. Мам, Дай передает тебе тринадцать звезд империи отца. Ты можешь забрать и те, о которых он не знает. Он не забыл про тебя, мы просто не могли быть рядом.

— Ты наследница.

— Когда у меня будет империя, заберу, так и быть, — шутливо пообещала Анна. — Пей! — приказала она, скачивая силу. — До того, как мы начнем выпускать зарядные устройства, еще далеко. Тебе нужно восстановиться.

— Ты с ума сошла?! — расстроилась мать.

— Она притекает ко мне отовсюду, ты уже поняла. А твою силу, скорее всего, выпили медузы. Они почти разрушили стелу. Восстановишь империю — окрепнет. Пей и не спорь, — приказала Анна.

— Я не про силу, я про зарядные устройства.

— Серьезно. Он сказал, что это возможно. Я достану силу медузы, но нам нужно раздобыть технологию, приготовить хранилища, построить заводы, создать оборудование, наладить производство.

Мать еще сомневалась, но Анне был знаком этот азартный огонек в глазах. Анна не мешала ей думать. В конце концов, дело было не таким простым. Мать взвешивала все за и против.

— Я не могу подвергать тебя такому риску, — отказалась она.

— Мам, я встречалась с медузами — дважды! — напомнила Анна. Она отогнала от себя мерзкий зубастый и невероятно огромный образ, чтобы голос звучал уверено. — Все сделаем тихо: подберемся, всажу меч, выпью. Медуза нас даже не заметит.

Мать закусила губу, ушла в себя в раздумьях и сомнениях.

— Попробовать можно, — наконец, решилась она. — Я пойду с тобой. Я и Ари.

— Мы справимся, — успокоила она мать.

— Но где мы денег возьмем, чтобы купить оборудование? — всплеснула мать руками. — А главное, кто нам его продаст? С тем, как эти зарядные устройства устроены, мы, конечно, разберемся, но… если бы это было так просто, их производили бы все, кому не лень.

— У меня на счету чуть больше двухсот миллионов артастов. Ты можешь взять их. Считай, это бессрочный беспроцентный кредит. Немного, но не мало, если распорядиться ими правильно. Я предлагаю повторить подвиг коммунистов: сделать упор на тяжелое машиностроение — и появится свое оборудование. Сталин за две пятилетки вывел страну из разрухи, а нам спешить некуда.

— Сколько?! Когда и где ты успела столько заработать?! — удивленно вскинулась мать. В глазах ее Анна заметила засветившуюся радость и зависть. Возможно, проблемы империи Гидра были намного серьезнее, чем она предполагала.

— Мы пять лет болтались по империи, не зная, чем себя занять, — Анна безразлично пожала плечом, наклонив голову. — Карсад давал полукровкам на приведение звездной системы в порядок двадцать пять миллионов артастов. Десять миллионов артастов — моя доля, десять — Даю. Пять оставляли полукровке на развитие. Так что они к нам в очередь стояли, целуя ноги и щупальца. На пять миллионов артастов можно еще одну живую планету прикупить.

— Дай удивительный демон! — умилилась мать.

— Он вождь нашей стаи, — рассмеялась Анна. — Так ты покажешь мне ваше с отцом убежище?

— Конечно, — спохватилась мать. — Он хорошо сохранился. Даже рубашки. Запах, правда, выветрился. Запах у него был особенный. Он собрал здесь большую библиотеку, семейные архивы, и… компромат на Правителей.

— А где вы меня строгали? — пошутила Анна.

— Ой, где мы тебя только не строгали, когда было объявлено о нашей помолвке, — тяжело вздохнула мать. — Я иногда навещаю его. Он тобой очень гордится. Но там он уже не Правитель.

— А голое сознание, — посочувствовала Анна.