Остановить явь

Анастасия Вихарева, 2019

В звездной империи Анны всего четыре звезды, но, угрожая Содружеству Олеом, Галактический Совет угрожает ей. Вот только она не в галактических академиях уму-разуму училась, а на Земле, где каждый сам себе правитель, а день без войны мог бы стать памятной датой. Хотите войны? Будет война! Только потом не жалуйтесь… (Вторая книга "Ангел и демон" серии "Правители галактики").

Глава 8

— Я не понимаю, почему мне нельзя присутствовать на Совете?! — возмутилась Анна.

— Не доросла еще! Без сопливых обойдемся, — Правитель Зарт загородил проход. — Я сейчас меч достану, — пригрозил он.

— Это на моей территории нашли эти штуки, это я справилась с ними! Пропусти! — Анна настойчиво толкнула Правителя Зарта, но он стоял, как скала.

— Я только что звезду к своей империи пришила… — наглость родственников Анну взбесила. — На неприятности нарываешься?! Я тоже могу меч достать!

— Не-ет! Соску дать, чтоб успокоилась? — язвительно бросил Зарт, пропуская ухмыляющегося Каффу.

Каффа состроил козу, и довольно хихикнул.

— Но почему Даю можно, а мне нельзя?! — заглянув через плечо, Анна заметила Дая, зависшего над пустым троном без опознавательного знака.

— Дай сведущ в вопросах, которые ты пока можешь воспринимаешь только эмоционально, — ответил Карсад, остановившись возле нее. — Речь пойдет о серьезных вещах.

— Я поговорю с ней, — подошла Правительница Айра.

Она мягко взяла Анну за руку и отвела в сторону.

— Ты мне не мать после этого, — обиженно бросила Анна, отстраняясь.

— Тут вообще-то Правители собрались, — бросил Зарт, закрывая дверь и вставая у порога. — Как ты разговариваешь с матерью?!

— А я кто?! Серое облако пыли? — Анна развернулась и быстрым шагом вышла из зала.

Мало того, что ее игнорировали и использовали, так еще выставляли на всю галактику убогой, не способной утереть сопли под носом. А демон, которому она доверяла, даже не пожелал выйти, чтобы заставить других считаться с нею. Он то и дело проворачивал за спиной делишки, о которых она могла только догадываться, и часто забывал, что именно он призван расположить к ней других Правителей и демонов. И ничего не поделаешь, он не нуждался в ее крови, после того как стал собственником Черной дыры.

Анну душила обида, слезы бежали по лицу.

Наверное, это был последний день, когда она входила в Олеомское содружество. Никто не воспринимал ее здесь, как Правителя. Она уже жалела, что согласилась принять в империи бажби и динов. Вырвать их из империи, когда они только-только вернулись в цивилизацию, было то же самое, что заставить их вернуться в каменный век.

Ну и пусть! Она еще достанет себе звезд, а эти две передаст матери. Дины и бажби отца с удовольствием примут ее правление.

На Сорее мать простили, позволив занять дворец, который долгое время принадлежал Катрин, но конфисковали половину звезд. И народа у нее осталось немного. Мать вела себя тише воды, ниже травы, редко появляясь даже на Огре. Но она отстраивала империю. На рынке начали появляться товары с гербом империи Гидра.

— Аня, послушай… — мать поравнялась с нею, ухватив за руку. — Не пори горячку.

Анна и не заметила, что мать идет за ней.

— Отстань! — выдохнула она, вытирая слезы.

— Давай посидим где-нибудь, не вынося сор из избы.

Они стояли на центральной площади. Прохожие с удивлением оглядывались на них и замедляли шаг.

Нечасто увидишь Правителя в слезах.

Анна сполоснула лицо из фонтана, задержав взгляд на беззаботной яркой радуге дождевой пыли. Солнечные лучи преломлялись в прозрачном камне статуи, окрашивая струи воды в разные цвета.

— А ты не пойдешь на Совет? — прищурилась она, повернувшись к матери. Совет уже, наверное, начался, но мать не торопилась, придирчиво осматривая свой отреставрированный дворец. Когда Анна была здесь в первый раз, дворец матери выглядел запущенно, ее статуя, женщина с крыльями, со временем потеряла форму, теперь же и дворец, и фонтаны, и статую привели в порядок. Ночью здесь все светилось, флюоресцируя, собирая много зрителей. Сейчас, сияя в солнечных лучах, площадь была относительно пустынна — днем жизнь на Огре сосредотачивалась в деловых кварталах.

— Меня не было шестьдесят пять миллионов лет, как-то обходились, — мать взяла ее под руку и повела через площадь.

— Но почему Даю разрешили, а меня выставили? — Анна всхлипнула, высморкавшись.

— Он единственный представитель империи Анит, способный отстаивать твои интересы, — ответила мать, поднимаясь по ступенькам. — Ты, в сущности, еще ребенок.

— Я не ребенок! Понятно тебе?! — Анна развернулась, собираясь уходить.

— А что ты будешь делать, если Совет примет решение производить такое оружие у себя? — бросила мать вслед. — Там не сопли с сахаром обсуждают, а оружие, которое может разрушить полгалактики. Олеом, а именно империи Каффа и Катрин, давно производят крейсеры, которыми Правители и люди убивают друг друга.

Анна остановилась, повернувшись и испуганно взглянув на мать.

— Они что, с ума сошли?

Мать продолжала смотреть молча, но в глазах ее застыла боль. Теперь, когда не было демонов, чувства матери лежали перед Анной, как на ладони. И, наверное, она испугалась за себя. Возможно, именно такая — раздетая, очеловеченная, она стояла перед Правителем Зартом, пытаясь убедить его, что она Правитель, и перед Каффой на крейсере, когда он читал ее, как открытую книгу.

Анна вдруг пожалела мать. Она слишком долго знала ее, чтобы обмануться. Выглядела мать усталой, обессилевшей. Возможно, сказывались последствия заключения меча и силы под стражу, а она разучилась быстро восполнять ресурсы. Или тратила слишком много сил, зарабатывая средства преобразованием планет полукровок в империи деда или Правителей, которые в преобразованиях были не сильны. На восстановлении империи требовались большие средства — империя поднималась из руин, но никому в Олеоме не было до нее дела. К ней относились с таким же пренебрежением, как к империи Анит. Чтобы противостоять Правителям и Галактическому Совету, мечтающим лишить ее всего, до последней звезды, ей приходилось молча сносить обиды.

«Боги тоже плачут!» — с горькой иронией подумала Анна, поднимаясь по ступеням вслед за матерью.

— Ты это серьезно? Про то, чтобы мины такие создавать?

— Вполне… Я надеюсь, до маразма не дойдем, но ты должна понимать, что есть много вещей, о которых тебе лучше не знать. Если мы в чем-то уступим, от Олеомского содружества не оставят камня на камне. У нас много врагов, которые мечтают поставить Олеом на колени. Здесь ничуть не лучше, чем на Земле. И мы с тобой пострадаем в первую очередь. Нас рассматривают не иначе, как Олеом, а у нас нет ничего из того, что есть у них, мы — слабое звено. С нас и начнут. Я иногда жалею, что не успела выйти из состава содружества. Мне было бы проще объяснить народу, почему мы не живем богато, как в империи Каффы или Карсада. Трудно удерживать народ, который мечтает жить так же. Я проголодалась, — перевела она тему. — Не составишь мне компанию?

— Да, с удовольствием. Последний раз пообедала с правителем Каффой, — растерянно проговорила Анна, укорив себя, что не поинтересовалась делами матери раньше.

— А у тебя ничего так стало, — порадовалась она, осматриваясь.

— Ты не видела дворец, когда здесь бывал твой отец, — грустно улыбнулась она. — Его строили по его проекту.

Дворцовых служителей у матери было немного, дворец казался почти пустым, и оттого давил громадными залами, пока еще ничем не заполненными. А кое-где шло строительство, гоблины укладывали тяжелые каменные плиты. Мать кивнула на работающих людей, поговорив с одним из бригадиров, что-то черкнув на бумаге, которую он ей показал.

— Нет худа без добра, за то время, пока империя была в изоляции, расы людей почти не смешивались, — рассмеялась мать. — У меня есть и гоблины, и оборотни, и гномы. Так что мы быстро отстроим империю заново. На Реюлине и Айране остались руины дворца твоего отца, я буду рада помочь его восстановить, если захочешь. У меня где-то должны были сохраниться чертежи. Я поищу в архивах.

— Можно, — согласилась Анна. — А я помогу тебе с преобразованием. Да, я хотела попросить тебя. Дай нашел еще тринадцать звезд империи Дайкон, оставшихся бесхозными. Там тоже есть обитаемые планеты и народ отца. Ты не могла бы их взять? Я, правда, не готова, — с досадой проговорила Анна, вспомнив, как мало уделяет времени своей империи. — Им нужна помощь, а звезды и люди отца хорошо тебя знают.

— Ты действительно не хочешь сама? — просияла мать, не сумев скрыть радости.

— Правда, — хлюпнула все еще заложенным носом Анна. — Я совершенно не представляю, что мне делать с людьми. Там верят, что ты жива, и все еще надеются, что или ты, или Дайкон вернетесь.

— А Дай? Он согласится?

— Он сам мне это предложил, — кивнула Анна. — Я знаю, что могу достать звезды, когда пожелаю и сколько пожелаю. Только я не знаю, что мне с ними делать.

— Если твоя сила и меч таковы, как говорит Правитель Каффа, возможно… — задумчиво проговорила мать. — Это большая удача, что хоть что-то ты унаследовала от Катрин и Дайкона. Я обрак, мне легко наполнить планету жизнью, но это могут все Правители. Другое дело преобразовать планету или взорвать нейтронную звезду, — мать не скрывала своей гордости. — И все же, не стоит пренебрегать помощью содружества. У нас с тобой нет ни денег, ни производства. Мне тоже хочется послать всех к черту, но я Правитель, и обязана думать об империи. Если ты не научишься сдерживать эмоции, звезды однажды тебя предадут.

— Мама, я знаю, я все понимаю, — перебила ее Анна. — Но вряд ли тем же звездам понравится, если сознание людей станут использовать в качестве оружия. Так они предадут еще быстрее. А что мы скажем тому, кто наблюдает за нами? Чем же тогда Правители отличаются от людей?

— Никак. Бог сам все поймет. Он мудр и справедлив, и в свое время наломал дров не меньше. Сила — ни добро и не зло. Это мы делаем ее добром или злом. Оставшись без Правителя, сила становится самостоятельной — и тогда люди становятся ее рабами. Они слишком слабы, чтобы противиться тому, чему научил силу Правитель. Сильные особи пожирают слабых, размножаются, и снова пожирают — как амебы. Ты должна быть мудрее, чем твоя сила. То, что мы узнали, достаточно, чтобы искать способ защиты от вторжения. Речь на Совете пойдет о военных секретных разработках. Ты же понимаешь, что ловушки — первые ласточки. За ними последуют более совершенное и смертоносное оружие, поставленное на поток. Сейчас они проверяют его слабые места. Мины подпространственные, следовательно, они наше бытие — это несколько иной уровень. И никто, кроме Правителей, не сможет им противостоять. Признаюсь, я уже дала согласие разместить у себя часть производства, если будет такое решение. Естественно, мы будем искать способ удержать силу в подпространстве, не используя человеческий фактор. Ты можешь нам что-то предложить?!

Мать строго и выжидательно помолчала, давая ей время осознать сказанное.

— Ты не права! Вы все неправы! — возразила Анна, усаживаясь за накрытый на двоих стол. — Сознание человека ушло, так? Но сама ловушка осталась целой. Теперь это хлам. В ней нет движущей силы, которую я выпила, и нет меча, который подзаряжал ее. Для вас эта сила инородна, тогда как я нечто среднее между силой медуз морока и вашей, поэтому я могу принять на себя и ту силу, и другую, и третью. Не странно ли, что первым проявил себя меч, когда один из меченосцев помахал у меня своим мечом перед носом, тогда как у других Правителей сначала проявляется сила? А сила появилась как с куста, и в нужном количестве. Правители подкармливают детей, передают им звезду, которая питает младенца. У меня не было ни того, ни другого.

— Возможно, ты просто приспособилась к условиям, — пожала плечами мать.

— Если я захочу, чтобы та штука заработала, она оживет, я уверена, — твердо заявила Анна. — Вот вам первый вариант. А если я прикажу ей слушать определенную волну или человека, она исполнит мое приказание в точности. Следовательно, я могу поставить над ней любого оператора, не заключая внутрь мины. Вот вам второй вариант. И третий, для вас эта штука опасна, но лишь потому, что сила вам не подчиняется. Но что помешает вам создать такое же оружие, когда не нужно убивать людей и медуз?

Мать с сомнением покачала головой.

— Сила медуз обладает особенными свойствами. Их бытие не пространство, и не подпространство, а полное их отсутствие. Именно это качество удерживает железо в подпространстве, не позволяя растаять, как образ.

— Пусть без медузы морока нам не обойтись, но если обучить эту силу? Предположим, я выпила силу медузы, — Анна выпустила часть силы, которую вытянула из мины. — Теперь попробуй ее.

Дождавшись, когда мать соберет силу, она продолжила твердым голосом.

— Значит, я не только выпила, я ее преобразовала. И при этом она помнит состояние, в котором пребывала, пока была медузой. Сила и меч лишь инструмент в наших руках. У тебя нет средств, чтобы поднять экономику империи? Хорошо. Открой производство зарядных устройств для аэлранов, флаеров, крейсеров, налаживай производство защитных браслетов. И твоя империя будет одной из самых успешных в галактике! На Бесхора, который зарядные устройства производит, все галактики молятся. Пора бы ему потесниться… Я помогу, я выпью медузу морока без остатка, и передам ее силу тебе. Ты можешь хранить ее где угодно: в микроорганизмах, в растениях, в камне. Кстати, лучше, наверное, в кристаллах, так она останется чистой. И брать, когда понадобится.

Анна слегка растерялась, когда увидела устремленные на нее испуганные глаза с расширенными зрачками. Мать словно окаменела, застыв с поднесенной ко рту ложкой.

— Мам… — позвала Анна, поперхнувшись.

Мать тряхнула головой.

— Постой-ка, а ты случайно… — она изменилась в лице. — Как это к тебе пришло? Как ты поняла, что это возможно? — нервно потребовала она. — Ты размышляла над этим?

Анна смутилась. Честно говоря, она и сама была удивлена. Вряд ли она думала, скорее, слова следовали за порывами сердца, и высказала все, что пришло ей на ум. Но мысли не казались чужими.

— Значит, Каффа и Карсад правы, ты провидец, — мать отодвинула тарелку. И вдруг лицо стало бледным, а руки слегка задрожали. — Или охотник… что еще хуже…

Страх матери передался Анне.

— Это разве плохо? Дед тоже провидец, — не поняла Анна ее тревоги.

— Нет, но… Да. Да! Ты из тех Правителей, за которыми будут охотиться во все дни, — мать встала, уронив салфетку. Не заметив, подошла к окну, тяжело оперевшись на подоконник. — Кто-то, чтобы сохранить свои тайны. Ты легко разгадала секрет Бесхора, над которым бьются миллионы Правителей. Кто-то, чтобы заполучить твою силу. Это великий соблазн! И рано или поздно тебя убьют. Ты должна бояться даже Карсада и собственного демона. Отец властолюбец, он никогда не упускал возможности подняться на самый верх. А Дай… Он амбициозен и привык действовать самостоятельно, и вполне может использовать тебя. Да, он друг, но сколько раз демоны предавали Правителей? В первую очередь он защищает свои интересы. А про других Правителей я уже не говорю!

— Вы с Ари поссорились? — Анна присела на край подоконника. — Она-то была с тобой до конца. Она чуть с жизнью не распрощалась, охраняя тебя.

— Ари самочка, для нее я дитя, которого ей не дал Бог. А Дай самец — вожак и боец. Он любого убьет, если встать у него на пути, — грустно усмехнулась мать. — Как он провернул все: с полукровками, с демонами, с тобой… Мы с Ари никогда бы в жизни до такого не додумались. Мы с Ари, как миллионы Правителей, плывем по течению, а Дай… Строит плотины и поворачивает реки вспять. Только не получилось бы, как с Аральским морем.

— Я это уже заметила, — кивнула Анна. — А почему Карсад и Катрин не могут, как я?

Мать пожала плечами.

— Раньше я не смогла бы ответить, но теперь… Кажется, я разгадала тайну провидцев. Это очевидно. Сила некоторых Правителей, в особенности мертвых, время от времени притекает к нему. Поэтому он предугадывает опасность. А Катрин… Могу лишь догадываться. Сдается мне, она пьет ту же силу, которую пьют медузы. Медузы прекрасно чувствуют себя за пределами вселенной, и Катрин легко достает до Бездны. Она не провидец, но она очень сильный Правитель. Каффа и Зарт в этом на нее похожи, но до Катрин им, конечно, далеко. У обоих мечи обраков. У меня меч перкара, а сила обрака — я похожа на отца, но ударить могу так же сильно, как Катрин. И у тебя меч перкара, а сила… Этого я не понимаю, и это меня пугает. Возможно, Дайкон скрыл, что он охотник. От нас всех. Опасно иметь такую силу, особенно, если рядом обраки, у которых страх перед охотниками в крови.

— А почему медузы охотятся на нас?

Мать снова пожала плечами, задумавшись, сложив руки на коленях.

— Охотники прикармливали медуз обраками, а сила быстро учится. В свое время перкары ходили между ними безопасно, рассматривая как живность Бездны, которая паслась у края вселенной.

— Возможно, дед уже догадался, он… он все время… — Сказать, что ее держат за дурочку, у Анны не повернулся язык. — И запретил думать о школе Правителей на Сорее, куда отправил Маришу, — горько посетовала она.

— Вполне возможно, — кивнула мать. — Но не думаю. Скорее, решил, что твой дар подобен его дару.

— Но как я скрою свои способности? — еще больше расстроилась Анна, вспоминая лицо Правителя Каффы, который сразу стал холоден, как только понял, что она имеет над ловушкой власть.

— Тебе нужно научиться чувствовать мысли и скрывать их. Полезно иногда что-то утаить от демона.

— Дай сразу догадается, — не поверила Анна. — Он же читает меня.

— Есть способ, — оживилась мать. — Обычно, само знание держат от демонов в тайне, поэтому многие Правители не считают их равными. Дайкон доверял Даю, но, если бы он не показал ему свои звезды, Дай не нашел бы ни одной. И именно поэтому осталась империя Гидра. Правители не смогли отыскать мои звезды, не смогли меня прочитать. Без этого знания, любой, кто тебя убьет и выпьет силу, получит в придачу твою империю.

— А как же демоны? Они обычно знают об империи все.

— Не все.

— А что за знание? Давай, учи.

— Если хочешь скрыть наш разговор, нам нужно кое-куда отправиться прямо сейчас, пока идет Совет и все демоны думают не о нас. Нет, не во дворце, он имеет защиту на этот случай, — усмехнулась мать, когда Анна попыталась выйти в подпространство. — Иначе любой Правитель смог бы ткнуть в меня мечом. Нам нужно выйти за пределы империи. Кстати, я давно хотела тебе показать одно место.

Мать присела за стол, выпила сок, закусив булочкой. И попросила прислугу собрать ей в дорогу небольшой рюкзачок на тот случай, если они задержатся.

— А это зачем? — рассмеялась Анна. — На худой конец, можно обойтись живностью, которая выворачивается из подпространства.

— Зачем тратить силу, которой и так недостает? Я с этими преобразованиями еле ноги волочу. А молнии… Я привыкла, что сытость приходит через желудок. Шестьдесят пять миллионов лет провела человеком, — напомнила она.

— А куда мы? — спросила Анна, когда мать трансформировалась в серебристое облако с сильной аурой, хоть и жаловалась на отсутствие силы.

— На Цасиль. Она укроет нас, если вдруг придется бежать от Правителей, еще одно мое логово, — мать уже была на орбите одной из своих планет, куда выходило крыло ее дворца. — Звезда прошивает две империи.

— Гидру и Дайкон? — догадалась Анна.

— Дай не знал о ней, но твой отец часто бывал там, когда хотел побыть в одиночестве. А после брал с собой меня, и учил тому, что хотел оставить втайне от всех.

Остальное время двигались молча. Анна едва поспевала за матерью. Перемещалась в подпространстве она быстро, успевая заметать следы, не проронив в дороге ни капли силы. И вдруг, на пустом месте, в котором не было и намека на звезду, провалилась по спирали, увлекая ее за собой.

Звезда была небольшая, чуть больше Солнца, с двенадцатью планетами на орбите. Две обитаемые планеты, одна жаркая, с густой влажной атмосферой, с повышенным содержанием углекислого газа, вторая, покрытая на полюсах снежными шапками. Жизнь на планетах кишела кишмя.

Мать направилась к той, которая была дальше от звезды, остановившись возле высеченного в скале замка.

— Значит, тот замок в горах, на Мааре, где жила Селина, тоже построил отец? — поинтересовалась Анна, рассматривая нагромождение скал.

— Мне больше нравилась Реюлине, но Дайкон бывал на Молиар часто. А строить такие убежища полезно. Как только Правители исчезают, строения обычно разбирают на стройматериалы. От замка на Земле не оставили камня на камне.

— Я знаю, Дай рассказывал, — кивнула Анна, испытывая волнение.

Все, что было связано с отцом, против ее желания заставляло сердце биться чаще. Замок, вернее, то, что было устроено в горе и скрыто скалами, остался почти нетронутый временем. Но мать не пошла к замку, располагаясь удобнее на траве.

Кивнула на место рядом с собой.

— Нужно перейти за грань и остаться. Там всегда можно найти что-то полезное. Тело должно остаться здесь, иначе радужный мост остановит. А теперь иди за мной…

Анна расположилась удобнее для медитации.

Мать раздвоилась, оставив серебристую оболочку. Прозрачная тень скользнула в подпространство. Там она остановилась, дожидаясь ее. И как только они поравнялись, нырнула еще глубже, снова остановившись. Они зашли уже далеко, напряжение возрастало, но мать как будто не чувствовала, удерживаясь на месте без усилий.

— Успокой меч и силу, они должны остаться там, внизу, — и продвинулась еще дальше, удерживая ее и давая ей время привыкнуть.

Правительница Айра не торопилась, словно бы не чувствовала преграду, тогда как Анна внезапно почувствовала знакомое давление. На мгновение, когда уперлась в невидимую стену, она запаниковала. И тут же собралась, дожидаясь, когда сопротивление ослабнет — руки матери держали ее крепко.

— Не торопись, нельзя на Бога с мечом и силой.

Где-то впереди забрезжил свет…

И все же, не удержалась, проваливаясь в пустоту.

Отбросило Анну далеко. Преодолеть то место, где стояла мать, как маяк, указывая направление, получилось лишь с десятой попытки. И немного испугалась, когда почувствовала, как до нее дотрагиваются тени. Теперь мать двигалась позади, прикрывая со спины.

— Это стражи, они возьмут свое и отойдут, — предупредила она. — Ты должна помнить, куда идешь — нет ничего важнее.

Наверное, было…

Воспоминания сменили одно другое. На миг Анна была готова вернуться, вдруг испугавшись, что мать не лучше и не хуже других Правителей. Тени предупреждали и шептали неясно, поднимая самые мрачные мысли и чувства. В жизни она старалась не замечать их, противопоставляла им размышления, но сейчас воспоминания выставлялись перед тенями напоказ.

Слава богу, она не успела ничего натворить.

И люди…

Те, которые погибли по вине Мариши и ее. Не успевшей Маришу остановить.

Спрашивали: за что?!

По телу пробежала дрожь.

Она не знала, что им ответить. Наверное, потому что были чужими — как тяжелый сон, когда хочется проснуться. Но она изменилась, сейчас она хочет помочь, пока не поздно. И пила их боль, которую они даже не успели почувствовать: огонь вышел из каждого атома планеты, испепелив тела мгновенно.

Но, кажется, теперь она была не одна, кто-то шел рядом, отгоняя страшные тени.