Что такое любовь – чувство или выбор?Для Эммы Аллегро любовь всегда была чувством. Бабочками в животе и фейерверками. А Тристан Ревиаль – всего лишь друг, рядом с которым не появлялось ни то, ни другое. Они вообще две противоположности с разными взглядами на абсолютно все. Их отношения невозможны. Так ведь?
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Это был конец Августа предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
3
Гром. Тело против воли вздрагивает, и тарелка летит на плитку. Разбивается на крошечные осколки. Слышу негодование и ворчание со всех сторон. Неудивительно. Это уже третья тарелка. Еще было два стакана.
Опускаюсь на корточки, в очередной раз собирая осколки. Пот неприятно скатывается по позвоночнику.
Чувствую, как кто-то стоит рядом, затем опускается. Мне не нужно поднимать глаза, чтобы понять, кто это. Я узнаю его по запаху.
— Что-то случилось? — с беспокойством спрашивает Тристан, помогая собирать осколки. — Ты в порядке?
Нет. Я не в порядке.
— Да. — киваю, не поднимая взгляд.
— Эмма. — раздосадованный голос отца заставляет меня зажмурится. — Figlia, è meglio che torni a casa. (итал. «дочка, лучше иди домой»)
Но я не хочу домой. Там будет только хуже. Там я буду одна.
Выбрасываю осколки в ближайшую урну и разворачиваюсь к отцу. Тристан делает то же самое. Чувствую его взгляд на себе, но не смотрю в ответ. Ему точно удастся выпытать правду. А я не хочу делиться.
Отец кричит кому-то на кухне, бросая приказы, пробует соус, затем возвращается ко мне.
– Sei ancora qui, piccola? Per favore, vai a casa, qui stai solo intralciando. (итал. «Ты все еще здесь, малышка? Пожалуйста, иди домой, здесь ты только мешаешь»)
– Si, papa. (итал. «Да, папа»)
Он снова обращает все свое внимание на кухню. Не тратя времени, проталкиваюсь мимо раскаленных сковородок, подальше от боевых действий. Снова вздрагиваю вместе с раскатом грома. Дыхание учащается. Прикладываю руку к груди, чтобы унять сердце, но не выходит. Хватаю сумку из подсобки и выбегаю на улицу через забитый зал ресторана.
Ливень бьет по асфальту стеной.
Гром.
Небо гремит.
Я вздрагиваю, зажмурившись.
Не бойся.
Это всего лишь гроза. Всего лишь дождь.
Делаю глубокий вдох. Выдох. Открываю глаза и срываюсь с места. Бегу так быстро, словно за мной гонятся монстры. Одежда намокает за доли секунды. Волосы прилипают к лицу.
Я бегу и бегу. Может физическая усталость заберет с собой страх. Не знаю. Просто бегу, благодаря вселенную, что живу рядом с рестораном.
Как только оказываюсь дома, замираю на месте. Приваливаюсь к двери. Сердце выбивает дробь в груди вместе с каплями дождя снаружи. Перед глазами плывет мой диван. Слишком быстро бежала. Опускаюсь на пол и зажимаю уши руками. Если надавить сильнее, то будто бы можешь услышать свой внутренний голос. Сердце. Тук-Тук. Дыхание. Вдох-выдох. Гром. Вздрагиваю. Не помогает. Стягиваю с себя топ, затем кое-как поднимаюсь на ноги и снимаю мокрые джинсы. Сваливаю все в мокрую кучу у дивана, распускаю влажные волосы. Они тут же начинают виться. Я знаю. Плетусь в свою маленькую спальню и снова вздрагиваю. Черт. Как же достало.
Соберись, Эмма. Ты взрослая девушка, мать твою.
Достаю из шкафа пижаму. На мокрое тело неприятно. Но мне плевать. Может выпить? Но у меня ничего нет. Дожди в Риме редкость. Ливни в особенности. Молчу уже про грозы. Все должно закончится. Скоро закончится.
Забираюсь под одеяло и накрываюсь с головой. Нужно просто подождать.
Дышу. Глубоко. Но тело все равно отказывается слушаться. Оно не расслабляется.
Вместе с громом слышу что-то еще. Отбрасываю одеяло и прислушиваюсь.
Звонок. В дверь.
Черт, не знаю, кто это, но надеюсь меня не пришли убивать.
Плетусь к двери и смотрю в глазок.
Сердце пропускает удар от неожиданности.
Открываю дверь и смотрю в синие глаза, на мокрую рубашку, которая прилипает к сильному телу, смотрю на немного кудрявые от дождя волосы.
— Тристан? Что ты тут делаешь?
Его взгляд пробегает по моему телу словно хочет убедиться, что все в порядке.
— У меня несварение. — прочищает горло, слегка улыбаясь. — Серьезное. Карлос сказал, что мне лучше пойти домой.
Только мои губы растягиваются в улыбке, как снова гремит гром, и я вздрагиваю так, будто кто-то влепил мне пощечину.
— А еще я беспокоился.
Медленно открываю глаза и вижу это беспокойство на его лице. Шире открываю дверь и впускаю его.
— Принесу тебе полотенце. — бормочу я и скрываюсь в ванной.
Когда возвращаюсь, нахожу Тристана на том же месте. Вокруг его ног собралась небольшая лужица.
Наши взгляды встречаются.
— Могу я.., — чешет пальцем шею. — могу я раздеться?
Кидаю ему полотенце. Он ловко ловит его в воздухе.
— Ни в чем себе не отказывай.
Опускаюсь на диван и прижимаю колени к груди. Краем глаза наблюдаю, как Тристан медленно расстегивает свою рубашку. У него гладкая кожа теплого оттенка. И тело…Ну, он явно работает над своим телом. Стаскивает мокрую ткань и бросает ее рядом со мной на спинку дивана. Затем вытирается и немного подсушивает волосы.
— Я в порядке. — говорю ему, когда он обходит диван и опускается в кресло.
Его взгляд прилипает ко мне так, будто он пытается пробиться внутрь и узнать все мои секреты.
Небо снова гремит, я вздрагиваю, но лишь слегка. Делаю глубокий вдох и отвожу взгляд.
— У тебя есть колонка? — спрашивает он, бросив полотенце на диван.
Мои брови сходятся на переносице.
— Колонка?
— Да, — кивает. — Для музыки.
Указываю на полку у противоположной стены. Он встает и выуживает свой телефон из переднего кармана. Спустя пару мгновений подключается к устройству, и мою маленькую квартирку заполняют звуки самых разных инструментов. Узнаю саксофон и пианино.
— Это что, джаз? — спрашиваю, стараясь подавить улыбку.
— Ага. — кивает. — Я голоден, у тебя есть еда?
— Конечно, у меня есть еда.
— Приготовишь?
Мои глаза сужаются.
— Ты и сам можешь приготовить. Холодильник знаешь где.
— Я гость вообще-то.
— Незваный.
Он усмехается, но не двигается с места. Просто буравит меня взглядом.
Шумно вздыхаю и закатываю глаза. Поднимаюсь на ноги и плетусь на кухню. Он следует за мной. Выуживаю из шкафчика коробку овсяных хлопьев.
— Каша? — Тристан прислоняется к кухонному столу, сложив руки на груди.
— Есть возражения? — воинственно вскидываю подбородок.
— Никаких. — тихо отвечает он, и я замечаю веселье в его глазах.
Разминаю шею и начинаю свой собственный ритуал. По крайней мере, так я его называю. Для начала выкладываю все нужные ингредиенты на стол: коробку хлопьев, масло, молоко, мед, фрукты. Затем достаю кастрюлю.
Тристан все это время молча наблюдает за мной.
— У тебя есть какао? — вдруг спрашивает он.
— Ага. — киваю на шкафчик за ним. Он оборачивается, достает какао и встает рядом со мной.
Я чувствую жар его тела, его запах.
— Как дела в школе? — снова спрашивает, имея в виду кулинарную школу, которую сам от силы два раза посетил.
— Супер. — добавляю в кашу немного меда. — А у тебя?
От него не ускользает сарказм в моем голосе.
— Ты что завидуешь? — толкает меня бедром.
— Я? Чему?
— Ну, я типа такой крутой, сдал все, что нужно, раньше остальных, прошел программу быстрее остальных. Мы вроде бы одного возраста, но у тебя таких же успехов не наблюдается.
Из моей груди вырывается смешок.
— Ты умник-задрот, и мне некуда торопиться.
— Умник-задрот? — он разворачивается ко мне лицом. — Вот как?
— Ага. — продолжаю готовить кашу. — И к тому же, у тебя опыта намного больше моего. Бесполезно с тобой соревноваться. И вообще с кем бы то ни было. У меня свой темп, ясно?
Тристан, кивает, будто соглашается с моими мыслями.
— Уже решила, что будешь делать после окончания?
Я замираю, но всего на долю секунды. Аромат какао ударяет в нос.
— Нет. Еще думаю. — это честный ответ.
Он подходит ближе и вот уже нависает надо мной. Мое плечо слегка касается его груди, я поднимаю на него глаза, и снова замечаю зеленые крапинки в синеве.
— Не позволяй кому-то решать за тебя. — тихо напоминает он. — Тебе необязательно делать то, чего ты не хочешь.
— Мир так не работает, Тристан. Иногда тебе приходится делать то, что не нравится.
Возвращаюсь к каше. Готово.
Распределяю овсянку на две тарелки, добавляю мед и фрукты.
Он вдруг берет меня за локоть.
— Эм, — разворачивает к себе, я вижу, он хочет что-то добавить, сказать. Но в итоге отпускает и спрашивает. — Почему каша?
Беру две тарелки с приборами.
— Попробуй и сам все поймешь. — подмигиваю я.
Раздается гром. Дрожь пробивает до костей. Тарелки едва не вылетают из моих рук, но Тристан вовремя реагирует. Его теплые ладони ложатся на мои. Наши взгляды находят друг друга. И в его множество вопросов.
Я сглатываю.
— Не забудь какао. — напоминаю и возвращаюсь в гостиную.
Интересно, если он спросит меня напрямую, у меня получится соврать?
Он ставит наши кружки на кофейный столик и опускается в широкое кресло. Я сажусь на диван по-турецки со своей тарелкой в руках.
Тристан наблюдает. Музыка почти перебивает грохот за окном.
— Знаешь, а я не люблю джаз. — спокойно говорю я.
Он поджимает губы и кивает.
— Ненавижу брокколи.
Из меня вырывается смешок.
— Я серьезно. — надувается он.
— Попробуй кашу. — киваю на его тарелку.
Он зачерпывает ложку и отправляет в рот. Глаза тут же расширяются. Мои губы улыбаются.
— Что там? — с интересом спрашивает он, пробуя еще и еще.
— Ты мне скажи, ты же у нас эксперт.
— По кашам?
— По вкусам.
Он задумывается на какое-то время. И мы едим в тишине. Я недоедаю как обычно. Просто потому что сыта. Беру свое какао.
— Пусть останется секретом. — вдруг говорит он, и поднимает на меня глаза. — Тогда я буду сравнивать все каши с твоей. Буду говорить «такую как у Эммы вы нигде не пробовали».
— Хорошо. — соглашаюсь, делая глоток. — Мне нравится, как это звучит.
Тристан возвращает пустую тарелку на кофейный столик, берет какао и вдруг перемещается со своего места ко мне на диван. Так близко, что между нами не остается никакого расстояния. Я вдруг ловлю себя на мысли, что мое сердце больше не колотится как раньше. А дыхание ровное. Мы слушаем отвратительные звуки джаза, смешанные с ритмом дождя. И мне отчего-то становится смешно. Я сижу с гнездом на голове, в пижаме в цветочек. Тристан топлес с какао в руках. И мы слушаем гребанный джаз. Посреди рабочего дня.
— Почему мы пьем какао? — спрашиваю, повернув к нему голову.
Рядом с ним тепло. И так спокойно.
— Мама всегда делала нам его с братом, когда мы ссорились. — пожимает плечами. — Не знаю, почему-то просто захотелось выпить его с тобой.
— Мы не ссорились.
Он поднимает на меня глаза.
— Не ссорились.
Я шумно выдыхаю и снова упираюсь взглядом в свою кружку. Очевидно какао волшебное, потому что мне вдруг захотелось выложить ему все.
— Это глупо. Но я боюсь грозы. Панически. С детства. Мама рассказывала, что когда мне было лет пять, мы ездили в Нью-Йорк к бабушке. Началась сильная гроза. Кажется, я стала свидетелем аварии. — вожу пальцем по кружке. — Кто-то умер. Я ничего не помню, но мама думала, что дело в этом. С того момента она всегда была рядом со мной во время грозы.
— А после? Кто был с тобой после того, как ее не стало?
Мне нравится, что он всегда прямо задает вопрос. Не ходит вокруг да около, как делают это остальные, когда речь заходит о смерти.
— Братья начали устраивать шумные вечеринки во время грозы. — улыбаюсь, вспоминая, как они запрещали мне идти в свою комнату. — Папа потом сильно их наказывал, потому что мы с Дельфиной были несовершеннолетними.
— Карлоса часто не было дома?
Качаю головой.
— После смерти мамы он погрузился в работу. Однажды я попросила его научить меня готовить. До того момента интереса к этому не было. Так что он сильно удивился. Папа не готовил дома после маминой смерти. Поэтому этим занялась я. Мне нравилось делать своих братьев и сестру счастливыми с помощью вкусной домашней еды. Мама так делала.
На какое-то время Тристан замолкает. Но потом вдруг говорит:
— Это не глупо.
Хмурюсь, поднимая на него глаза.
— Не глупо чего-то бояться. — перехватывает прядь волос у моего лица и убирает ее мне за ухо. — Глупо, что ты решила остаться одна, когда очевидно, что тебе нужна компания.
Что, черт возьми, он только что сказал?
— Я вообще-то не хотела уходить из ресторана и уж точно не хотела…
Он вдруг перекидывает руку и прижимает меня к себе. Наши лица оказываются настолько близко друг другу, что я чувствую его дыхание на своих губах. В синих глазах плещется веселье.
Я прищуриваюсь на него.
— Ты специально это сказал, да?
— Разумеется. Люблю, когда ты начинаешь тараторить, пытаясь доказать свою точку зрения. И плюс ко всему, мне хорошо известно, что ты в состоянии о себе позаботиться. Но ты гордая, и не стала бы просить о помощи. Поэтому я пришел сам.
Я раздраженно хлопаю его рукой по бедру и пытаюсь отстраниться. Но Тристан не дает и только крепче прижимает к своему горячему телу. Нет, серьезно. Это вообще нормально иметь такую температуру?
— Не нужна мне твоя помощь. И в особенности твоя компания. — бормочу я.
— Еще как нужна.
Его рука опускается на мою талию, так что мне ничего не остается, как свернуться калачиком у него под боком.
— Не нужна.
— Говори, что хочешь, но отныне каждый раз, когда будет гроза, я буду приходить к тебе. Ты будешь готовить мне кашу, мы будем пить какао и слушать джаз.
Я не стала напоминать ему, что через несколько месяцев его здесь уже не будет.
— Никакого джаза.
— Посмотрим.
— Уходи из моей квартиры.
Он усмехается.
— Мне и здесь хорошо.
Мне тоже.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Это был конец Августа предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других