Половинки нас

Ана Ховская, 2022

Он – уравновешенный педантичный аристократ в третьем поколении, немного брезгливый, но жутко сексуальный…Я – женщина, чья тыква так и не превратилась в карету, а мышь не стала личным водителем. Мы оба притворились теми, кем не являемся, чтобы избавиться от скуки однообразных будней. И провели незабываемую ночь…Однако этот мужчина настойчиво пожелал продолжить знакомство и получил насмешливый отказ, потому что я узнала, кто он на самом деле.Я уязвила его самолюбие – он решил отыграться и влюбить меня за три свидания. Вызов был принят!Для него это дело принципа, для меня – забава. Но удивить меня не просто, потому что я вижу людей насквозь…История для тех, кто не боится смотреть внутрь себя!

Глава 14

Пройдя от трамвайной остановки буквально несколько метров, даже сквозь джазовый оркестр в наушниках расслышала в паре шагов от себя:

— У вас красивое платье!..

Оглянулась и увидела мужчину в синих выцветших шортах, больше похожих на семейные трусы, в потрёпанных сандалиях и красно-жёлтой футболке — вырви глаз. Обычный сельский парень, уверенно считающий себя городским. В двадцать три градуса вспотел, как в сауне: пот по лицу лил градом, уже обрисовав манишку на футболке.

«Утро только настало, а этот уже поправил здоровье, — мысленно хмыкнула я. — Хотя язык не заплетается. И глаза смотрят прямо… А что такое стричь ногти, мы и не знаем… Бог ты мой, зачем я вообще на него посмотрела?»

Из вежливости растянула губы в подобии улыбки и молча продолжила путь. Но тот решил снова обратить на себя внимание:

— Правда красивое платье, особенно взаде.

«В заде? В чьём, простите? М-да! И что там у меня сзади? Это намёк, что молния расстегнулась или подол задрался? Неспроста ж ты так про «взаде». Но незаметно проведя рукой по подолу сзади, не обнаружила ничего странного. «Ясно — дешёвый подкат».

— Вы извините, это не подкат, но вы улыбнулись, уже хорошо! — хихикнул тот.

«Ещё как подкат. Кому ты заливаешь?»

Мужчина прошёл мимо, даже не стремясь продолжить беседу. Даже странно. Для такого типа мужчин — примитивного, явно нахрапистого, с IQ ниже среднего и, бесспорно, с заниженной моральной планкой — нелогично.

«Неужели удивишь?» — усмехнулась самой себе.

Я недавно живу на свете, мне всего-то тридцать пять. Я не волшебник, к сожалению, но чаще всего поведение людей ничем не отличается друг от друга. Есть стимул — есть реакция, и люди ведут себя соответственно своему типажу. Я просто усвоила всю эту вариативность поведения и практически с девяноста девятью процентной уверенностью предсказываю их поведение, а у примитивного типа мужчин оно и вообще сто процентов на повторе.

Погрузившись в настроение блюз-кантри, я продолжала идти по привычной аллее на работу. И вдруг, после того как перешла дорогу на светофоре, этот чучундра снова нарисовался рядом.

«Бог ты мой! — с иронией вскинула глаза к небу. — Так и знала, что подкат ещё не закончен».

— Девушка, а куда вы? По-моему, в мой район…

От него пахнуло кислым, такой запах обычно бывает после пива.

— Куда же ещё спешить утром? На работу, молодой человек, — продолжила вежливо я.

— А давай я тебя провожу, — тут же перешёл на «ты» он.

Видимо, моя вежливость дала ему зелёный свет. Вот она и нахрапистость, и моральная планка.

Я остановилась и, продолжая растягивать учтивую улыбку, внимательно посмотрела в глаза мужчине.

«Итак, меня зовут…»

— А меня Лёшей зовут. Вот сразу скажу: понравилась ты мне. Вишь, я сам подошёл без всяких интернет-знакомств.

«И зачем столько оправданий, чучундра? Ну, спрашивай: не замужем ли я?»

— А ты замужем? — тут же последовал вопрос.

— Разумеется, как я могу быть не замужем в таком красивом платье? — усмехнулась, не сводя взгляда с его теперь уже бегающих глазок.

— Так кольца-то нет…

«Глубокое заключение!»

— Уверены, что хотите продолжить разговор?

— Ну… я иду, и ты идёшь. Вроде в один район шагаем. Давай я провожу до работы как джентельмен…

— Простите, но пьющий по утрам мужчина — это странно, а по утрам понедельника — ещё страннее. У клуба Джентльменов сменились правила?

— А вы из этих, что ли… как их там… интеллигентов?

— Вы уж определитесь — «вы» или «ты», — отвернулась и продолжила путь.

— Ну да, ну да… Так я и поэзию люблю, если что…

— Правда? — театрально округлила глаза и снова остановилась. — Прочтёте что-нибудь из раннего Бродского?

— Кого? — сморщился тот.

Всякое желание далее притворяться вежливой отпало. Руки если и распустит, то не достанет. Я шустрая.

— Лёша, давайте так: не буду усложнять и тратить ваше время. Я — ваш худший выбор. Как бы вам ни понравилось моё платье «взаде».

— Это почему? Потому что я не знаю Бродского?

А вот и «интеллект» засветился. Я сдержала нетерпеливый вздох и со скукой проговорила:

— Ну, скажем, вам просто не повезло. А теперь извините, у меня по утрам работа, — и отвернулась.

— Так и мне на работу, но это ж… — преградил дорогу мужчина.

«Только попробуй прикоснуться! Такой хук отвешу!..»

И тот уже потянул ко мне свои ручонки, я отступила и нарочито мягко произнесла:

— Лёша, вам нужен переводчик или сами дотумкаете?

Того аж подкинуло, а капли пота скатились к двойному подбородку.

— Да ты кто такая ваще, чё козу из себя строишь?!

«Бог ты мой! Почему мужчинам можно быть до нелепого бестактными, а нам вежливо глотать эту несусветную чушь? Не умеешь делать комплименты — не раскрывай рта! А делаешь, так будь готов к последствиям. Но, нет, самолюбие бьёт в гонг! С кем я, вообще, говорю? Ещё бросится глаза выцарапывать…»

Я натянула дежурную улыбку и тут же нырнула во двор здания, которое гордо именовалось «АвиценнаПлюс».

— Доброе утро, Алексей Петрович! — поприветствовала охранника.

— Эй, я с тобой говорю… — бросился было следом чучундра, но его тёзка под два метра ростом воинственно преградил дорогу.

— Вы записывались на приём?

— На какой приём?!

— К психиатру.

— Куда?!

Алексей Петрович был тот ещё шутник, умел любого сразить своими остротами. Настоящий полковник!

Я оглянулась напоследок, благодарно кивнула Петровичу и вошла в холл клиники.

Перед приёмом было ещё пятнадцать минут на придание мозгам бодрости. Кофемашины у меня нет, а на нашей кухне стояла добротная итальянская De’Longhi и выдавала чудесно сбалансированный напиток.

Я забрала у медрегистратора карту контроля приёма, придуманную нашим замом главврача по коммерческим вопросам — Гоноровой, сунула её в сумку и вошла в кухню.

Никита Ностров — наш хирург и Светлана Свиридова — врач-косметолог рассматривали что-то в телефоне и посмеивались. Тут же, забившись в угол за столом, смачно жевал пирожок кучерявый Сергей, наш айтишник, мусоля планшет жирными пальцами.

— Привет, Никита Борисович, Светлана Ивановна и Сергей, — кивнула я и прямиком к кофемашине.

— Привет, Настенька! — улыбнулся Никита, тут же спрятав телефон и полностью переключившись на меня.

Ни с кем из коллег никогда не устанавливала больше, чем дружеские отношения. А с мужчинами всё чаще только деловые. Никита начал свои недоухаживания после новогоднего корпоратива, когда я таки разрешила пригласить себя на танец. Уж очень ему мои духи понравились (которыми, я не пользуюсь). Сначала это даже забавляло, я держала дистанцию, отшучивалась, ведь юмор всегда помогает выходить из конфликтных ситуаций, но для себя приняла решение: если перейдёт в более плотное наступление, придётся показать, кто в курятнике петух.

— Привет-привет, Никита Борисович! — повторила я, нарочито индивидуально.

— А что так официально?

— Сто лет тут работает, и сто лет так здоровается с тобой, Ностров, — усмехнулась Светлана, прекрасно понимающая, в чём тут дело. — Ты бы хоть вопрос сменил…

— А почему я? Настя тоже могла бы поменять стиль приветствия, — огрызнулся тот.

— Угу, на Никитушку? — съязвила Света, а тот только зло прищурился.

«Н-да, не в настроении наш хирург… Не выспался. Пил не только в субботу, но и в воскресенье — синяки вон под глазами какие…»

— Доброе утро, коллеги! — вошёл Валерий Иванович Куль — наш престарелый Бельмондо — безобидный бабник, а по совместительству невролог высшей категории. Ни одной юбки не пропустит, не сделав этакий комплиментик или не ущипнув за бочок. Но на измену не решится никогда, потому что жена держит в ежовых рукавицах.

— А ты мне сегодня снилась, — продолжил Ностров, обращаясь ко мне.

«Меньше пить надо!»

— Ух, ты! И чем же мы таким приличным занимались? — отшутилась я, заметив косой взгляд Валерия Ивановича.

— А кто сказал, что приличным?

— Ну… я уж было подумала, хоть разок-то можно чем-то приличным, — съюморила, понимая, что Никита не отвяжется, а пошлые шутки в нашей среде — это норма.

— Ладно, поймала… В театр ходили.

— М-м-м, хороший сон! А что смотрели-то?

— Да цирк какой-то…

— И в чём была наша Настенька? — игривым тоном вмешался Валерий Иванович.

Мы со Светланой понимающе переглянулись и одновременно приникли к одноразовым чашкам с кофе.

— О, тут начинается неприличное, — самодовольно заявил Ностров, не сводя с меня масленого взгляда.

— Ну вот, так всегда, — пожала плечом я. — Надеешься на норму, а всё время какая-то патология проскакивает. Иди работай, Никита Борисович, а то расфантазируешься и не сможешь на пациентах сосредоточиться.

— Вот опять ты на больную мозоль, — поморщился Ностров, будто приходил сюда только за зарплатой, а не людей лечить.

— Ты же знаешь, у меня каблучки острые, — вскинула одну ногу, желая продемонстрировать шпильку, но совсем забыла, что у старых туфель отвалился каблук. Теперь я без шпилек.

Только Ностров приготовился что-то вставить, как его по громкой связи вызвали в регистратуру. Я тут же повернулась к айтишнику и села напротив.

— Серёж, помоги мне, пожалуйста, с настройкой интерфейса «АрхиМеда»², когда будешь свободен? А то после обновления системы неудобно искать свою информацию.

Никита, не найдя повода, за что зацепиться, вышел из кухни: в настройке программ он профан.

— Ну-у, не знаю… Всё там понятно, — пробурчал Сергей — вечная «вещь в себе». Как ещё жениться умудрился?

— Когда будешь знать? — вскинула брови, мне-то нужно решение, а не отговорка.

Сергей присосался к своей огромной чашке с надписью «Я — Супермозг» и задумчиво нахмурился, очевидно, двоичный код заглючил где-то на границе таламуса и области Вернике³.

Валерий Иванович допил свой кофе, усмехнулся и похлопал парня по спине.

— Что, Серёженька, не хочется работать? Ну, тогда бесплатный совет в качестве будущей благодарности: не фотографируйся ни с кем на корпоративе, столько камер, фото… Вон меня Настя Александровна уже который год шантажирует…

— Ха-ха-ха, Валерий Иванович, я ещё не воспользовалась своим правом, если вы помните, — оглянулась я.

— Так вот я и думаю, чего вы тянете, чего ждёте? Когда стану главврачом?

— А то!

— И что тогда? Продадите подороже?

— Нет, я стану вашим заместителем… Надёжнее, и зарплата больше, — подмигнула я.

— О, ну тогда сделайте так… — и он хрюкнул.

— Ох, уж нет… Командовать будете, когда станете главврачом.

Сергей и Светлана покатились со смеху. Но тут же замолкли. Нечасто такое случалось, когда сам главврач — Астафьев — спускался к смертным.

— Но вы, Вячеслав Аркадьевич, вне конкуренции, — непринуждённо улыбнулась я и поднялась. — Чай, кофе?

Польстить начальству — правое дело. Тем более важному мужчине. Ласковый телёнок двух маток сосёт.

— Что ж, а для меня вы хрюкнете? — улыбнулся Астафьев. И все присутствующие переглянулись.

— Ну что вы, станцевать, спеть или подать вам чай или кофе — пожалуйста… Но! — и я с лукавой улыбкой подняла вверх палец. — Когда станете министром здравоохранения и возьмёте меня в помощники, я подумаю над вашей просьбой. Во всех остальных случаях я — скромный сотрудник «АвиценнаПлюс», у которого через пару минут приём. Приятного дня, коллеги!

Отсалютовав пустой чашкой, я выбросила её в урну и вышла в коридор. Астафьев, слава богу, был мужчиной с юмором, но, как и Валерий Иванович, питал слабость ко всем мало-мальски симпатичным женщинам. Поговаривали, что предыдущая секретарь забеременела от него и поэтому уволилась. Вполне допускаю: глазки у него уж слишком бегающие, поэтому не особо задерживалась там, где появлялся главврач.

Уже у своего кабинета меня догнал откуда-то взявшийся Никита.

— Настя…

«Поджидал, что ли?» — мысленно закатила глаза, уже зная, в какое русло пойдёт наш разговор. Непринуждённо оглянулась.

— Да, Никита Борисович?

— Может, и правда, в театр драмы сходим? Я давно не был.

«Вряд ли ты там вообще бывал. Не твой способ развлекаться, вот порно с пивом на диване — самое то», — прикинула я, вспоминая все его разговоры о себе и невидимые многим сигналы.

— Театра и драмы мне в моём кабинете хватает, — вежливо улыбнулась и взялась за дверную ручку помещения с табличкой «Комната отдыха».

Ностров чуть качнулся в сторону двери, невольно сообщая «я не хочу, чтобы ты уходила от разговора», и внимательно посмотрел в глаза.

Я не отвела своих, но слегка приподняла подбородок, не мигая, совершенно спокойно смотрела в ответ. И как мужчина, не слишком-то уверенный в себе, когда ему крайне нравится женщина, Никита опустил взгляд на мои плечи и, слегка замявшись, проговорил:

— Странная ты, Настя: к тебе ни подойти, ни подъехать…

— И ты про драную козу, что ли? — усмехнулась я, вспомнив чучундру.

— Не про козу я, — смутился Ностров, отчаянно силясь придумать что-то, чтобы получить хоть какую-то обнадёживающую реакцию от меня. — Просто не знаю, как к тебе подобраться. Не понимаю, кто ты… Ты, как стеной себя окружила, вроде и открытая такая, а всё время лбом бьюсь.

— Никита, так не надо лбом-то. Он тебе ещё пригодится, — по-дружески подмигнула и толкнула дверь от себя.

«Вот прилепился как банный лист!» Видимо, через свою непрошибаемую стену и чересчур вежливую позицию никак не могла донести до него, что не будет у меня с ним ничего. Но упёртость тоже лечится. Вода камень точит.

Однако, входя в кабинет, задалась вопросом, на который давно себе не отвечала: «Кто же я такая?..»

Примечания

2

ArchiMed+ — информационная система для регистрации, хранения и обработки медицинской информации.

3

Таламус и область Вернике — подкорковые структуры мозга, отвечающие за функции речи, её восприятие и понимание.