Дари Ласо

Ана Ховская, 2020

Земля больше не её дом. Но новая родина лучше, безопаснее, дружелюбнее… И нет ничего прекраснее этого мира, в котором выросла Дари Ласо: и друзья, и колледж, и радужные перспективы… Однако законы новой вселенной настигают с моментом взросления и приводят к краху надежд, веры и любви наивной человеческой девочки. К своему двадцатилетию Дари сталкивается с тёмной стороной души не только тех, кто лишил человечества свободы, но и тех, кому верила, как самой себе. Теперь, лишившись права выбора, заклейменная ненавистной печатью, Дари испытывает судьбу, став другим человеком. Но и выбранный путь грозит ещё большей опасностью, если она не сумеет обмануть тех, кто продолжает отбирать у неё все самое дорогое…Существует ли настоящая дружба… Бывает ли любовь бескорыстной… Всего ли предначертанного можно избежать… Наступает ли момент истинного правосудия… Или все это – наивные фантазии… Узнайте, прочитав историю Дари Ласо.

*11

Домой я вернулась не поздно, как могла бы, если бы Ладе не вздумалось уйти со дня рождения. Сестры уже спали, а родители сидели в гостиной. Услышав, что я вошла, мама сразу попросила зайти к ним.

— Как вы поздравили Паура? — спросила она, но я услышала в ее голосе не вежливый интерес, а начало серьезного разговора.

Я сразу вспомнила о разочаровании дня. Наверное, и она как-то узнала о моих результатах теста. Но я не подала вида, что почувствовала это, и с довольной улыбкой присела на подлокотник кресла, в котором сидел папа.

— Ему о-очень понравился наш подарок! Его мама сказала, что они давно хотели сами ему подарить муравейник, но всё выбирали разновидность муравьев. А тут мы!

Мама смотрела на меня серьезными глазами, а я продолжала делать вид, что ничего не замечаю, но под ложечкой появилась какая-то холодная пустота. Папа же, как всегда, был спокоен. Это обнадеживало.

— Дарья, — остановила мое радостное повествование мама и тяжело вздохнула, — сегодня заходила Светлана и просила разрешить тебе полететь с ними на Кетару.

Я мельком посмотрела на папу — он продолжал оставаться спокойным и поглядывал то на маму, то на головизор — и с досадным разочарованием опустила глаза: «Меня никуда не отпустят!»

— Как ты сдала предварительный тест по кодексу? Ты мне даже не написала, — спросила мама. Не строго, но с укором. Папа поднял на меня глаза.

Я жалобно посмотрела на него, но лгать не стала.

— Минус семь… — а потом что-то взбунтовалось внутри, и я едва не плача быстро проговорила: — Но не минус десять же! Ма, я отличница по всем другим предметам. Маку Раибон Суф внесет меня в список стажеров на КНИС! Это всего лишь один предмет, который я сдам сразу после каникул. Почему я не могу полететь с Хворостовыми? Это несправедливо!

— Дарья! — строго прервала мама. — Это не какой-нибудь тебе математический анализ, это — кодекс хомони — основа устройства местного общества! Тебе должно знать его наизусть! Ты не можешь подвергать всех нас…

— Алана, — тихо произнес папа.

Мама его услышала и остановилась. А я поднялась и напряженно обняла себя за плечи.

— Ма, я понимаю свою ответственность! — сказала я. — И я учу его все время, даже на озере мы все его учили. Пауло мне помогал, Лада мне помогает. И на Кетаре я окажусь в условиях, когда смогу попрактиковаться в этом. Разве вы когда-нибудь получали хоть одно замечание по моему поведению?

— Это резонное замечание, — ободряюще заметил папа.

— Так случилось, что немного растерялась на тесте. Но все будет хорошо. Это всего лишь минус семь — допустимое количество пропусков. У меня будет еще несколько дней перед полетом на Кетару и после него. А учить мне нужно только кодекс. Так с кем я лучше это сделаю: одна или с Ладой, которая знает его вдоль и поперек?

Я говорила с такой убежденностью в своей правоте, так горячо и отчаянно, что и высший совет могла бы убедить. Но избавить маму от непонятных мне тревог, казалось, невозможно.

— Я клянусь, ма! — вытянув руки перед собой в умоляющем жесте, сказала я. — Я сдам кодекс хомони! За двенадцать лет учебы и в школе, и в колледже я в первый раз получила минус семь баллов.

Мама долго молчала и рассматривала то мое лицо, то папино. Затем опустив глаза, сглотнула и более ровным голосом продолжила:

— Я верю тебе, солнышко. Ты действительно никогда не получала таких минусов… Но с полетом на Кетару…

— Ма! — воскликнула я и округлила глаза, а потом повернулась к папе: — Па? Ну, скажи ей!

— Ты уверена, что хочешь этого? — спокойно спросил папа.

От напряжения в горле, я только горячо закивала, но слезы сдержала.

— Что там есть, чего нет на Тоули? — пожала плечами мама.

— Ма, я об этом мечтала! — выдохнула я, но, заметив ее подрагивающие от беспокойства брови, расстроенно уронила плечи.

Мама опустила глаза и некоторое время перебирала в руках салфетку, а потом стала усердно натирать ею поверхность и без того сверкающих подлокотников.

— То есть это — окончательное нет? — осторожно спросила я.

— Ты знаешь, я доверяю Ладе и Борису со Светланой. Но…

— Что?

Мама перестала натирать подлокотники и напряженно посмотрела на меня.

— Дарья, это же полет на другую планету… в космос!

— Я знаю, — недоуменно пожала плечами я.

Мама непримиримо потрясла головой.

— Ты не понимаешь. Это может быть опасно!

— Алана, — тихо перебил ее папа. Я оглянулась на него с такой надеждой, что почти не дышала: — Это не земные технологии. Хомони только так и передвигаются.

Я не понимала, о чем он говорит. Причем тут земные и наши технологии?

Наверное, заметив недоумение, папа поднялся и обнял меня за талию.

— Дари, солнышко наше, мы, конечно же, будем волноваться. Но беспокоиться, что челноки хомони не доставят тебя до Кетары, все равно, что бояться выйти на улицу. Сезонный дождь может грянуть, а может и нет. Ты можешь упасть и поломать ногу, а можешь и нет…

Я продолжала не понимать, о чем он говорит, и перевела взгляд на маму. Похоже, сейчас он говорил для нее, потому что она перестала хмуриться и смиренно опустила глаза, однако все еще нервно перебирала салфетку пальцами.

— Алана? — окликнул папа.

— Хорошо. Но ты будешь писать мне каждые полчаса в полете, — предупредила мама.

— Каждую минуту! — счастливо улыбаясь, закивала я. Я готова была висеть на линии весь путь до Кетары, лишь бы мама отпустила меня со спокойным сердцем.

— Ох! — вздохнула мама и всплеснула руками. — За всех вас не переволноваться! Я понимаю, что веду себя, как ненормальная, но я вас так люблю и ничего не могу с собой поделать!

Я подбежала к маме и обняла ее. Горячие капли потекли по моей шее — мама расчувствовалась. Конечно, она прекрасно знала, что я всё сдам и окончу колледж с отличием, но, как говорил папа: «Материнское беспокойство всегда бежит вперед аэромобиля».