Дари Ласо

Ана Ховская (2020)

Земля больше не её дом. Но новая родина лучше, безопаснее, дружелюбнее… И нет ничего прекраснее этого мира, в котором выросла Дари Ласо: и друзья, и колледж, и радужные перспективы… Однако законы новой вселенной настигают с моментом взросления и приводят к краху надежд, веры и любви наивной человеческой девочки. К своему двадцатилетию Дари сталкивается с тёмной стороной души не только тех, кто лишил человечества свободы, но и тех, кому верила, как самой себе. Теперь, лишившись права выбора, заклейменная ненавистной печатью, Дари испытывает судьбу, став другим человеком. Но и выбранный путь грозит ещё большей опасностью, если она не сумеет обмануть тех, кто продолжает отбирать у неё все самое дорогое…Существует ли настоящая дружба… Бывает ли любовь бескорыстной… Всего ли предначертанного можно избежать… Наступает ли момент истинного правосудия… Или все это — наивные фантазии… Узнайте, прочитав историю Дари Ласо.

Глава 23

Мы попрощались с Хворостовыми у нашего дома, когда Антон вышел с близнецами встретить нас.

— Как прошло? — спросил он, сунув руки в карманы широких брюк, делая вид, что интересуется только из вежливости.

— Отлично! — пропела я и поспешила в дом, чтобы скорее переодеться.

— Ты на ужин-то придешь? — прокричала Лада.

— Да! — уже за входной дверью крикнула я и побежала к себе.

Я приняла душ, оделась в привычную домашнюю одежду и устроилась на кровати. Открыв сообщение Макрона на коммуникаторе, я все перечитывала и перечитывала его, поочередно рассматривая лицо мужчины и пытаясь составить ответ на его просьбу. Я ведь не ответила ему сразу. Сообщение должно быть простым и легким, но отчего-то медлила: хотелось написать много, но это непозволительно глупо с моей стороны так откровенно вести себя с малознакомым мужчиной.

Я поднялась, побродила по комнате, раскладывая вещи по разным углам, будто это помогло бы уложить эмоции и успокоиться, но места все равно не находила. Включив мелодию, под которую мы танцевали, я стала вальсировать, запрыгивая на кровать, обнимая подушку, смеясь и разговаривая с ней, будто это Макрон.

В коридоре послышались шаги родителей. Я убавила звук, прислонила голову к двери и затихла.

— Я оценила, что этот парень проявил внимание ко всем и затем полностью посвятил его Дарье. Это благородно с его стороны, — задумчиво проговорила мама, будто была слегка расстроена.

— Да, воспитание налицо, — заметил папа.

— Однако его семья не подошла к нам познакомиться. Разве это не странно?

Сомнение мамы расстроило и меня. И правда, почему?

— А разве не хватило того, что сам Макрон познакомился с Дари? Жену-то брать ему, — парировал папа. — Его решения достаточно, чтобы семья подала заявку на торги. И потом, это же хомони.

В словах папы было больше истины. Я откинула сомнения мамы и довольно улыбнулась, хотя и не поняла, что папа имел в виду под «это же хомони».

— И мне кажется, что наша Дари совсем взрослая. Я сегодня увидел ее совсем с другой стороны, — добавил папа.

«Я его обожаю! Он всегда находит нужные слова для мамы и для меня».

— Дай бог, Вить…

— Какой такой бог? — прошептала я и снова заплясала по комнате.

* * *

За чаем настроение мамы показалось совсем другим, чем до поездки на бал. Она выглядела задумчивой. То украдкой улыбалась каким-то своим мыслям, то внимательно присматривалась ко мне, будто не могла чему-то поверить, но молчала. Вернее, поддерживала разговор с папой, но не выдавала своих мыслей. Я же отчего-то болтала без умолку обо всем, что шло на ум и, конечно, много об увиденном на балу и о том, как со мной могло произойти такое нелепое падение. Да и сам этот случай, который, казалось бы, должен был расстроить, сейчас вызывал только иронию. Но мама с папой уже не переживали по этому поводу, как в тот самый момент. Кажется, над всеми нами витал дух Макрона Босгорда.

Собираясь на ужин к Хворостовой, я выбрала одно из своих трех платьев, и оно показалось как нельзя лучшим выбором. Даже подкрасила губы и ресницы.

Такой взвинченной, как после этого бала, я себя не помнила. Меня мало увлекали подобного рода общественные мероприятия. Но это стало особенным не только потому, что имело прямое отношение к моему будущему, но и потому, что я уже знала, чего хочу… Вернее, кого… Всем сердцем надеялась на то, что именно Макрон станет тем мужчиной, который войдет в мое будущее не просто знакомым, а самым близким и родным. Закрадывались тревожные мысли о том, что его семья не позволит ему выбрать меня — человека… Но ведь такое все же случалось раньше? Почему не со мной теперь? Тем более мужчина имел право голоса, он мог убедить свою семью… Ведь я ему понравилась…

Кажется, именно об этом странном щекочущем чувстве рассказывала мама, когда однажды дотошные сестрицы спросили ее, что такое «любовь»:

— Когда не думаешь больше ни о чем, кроме одного. Когда ежесекундно помнишь о том, кто появился в твоей жизни. Когда хочешь слышать и видеть только его и не представляешь, что вы могли никогда и не познакомиться… А еще глупая улыбка не сходит с лица, и каждое слово кого бы то ни было с трудом достигает разума, потому что все мысли только об одном…

«Макрон Кхелан Гот Босгорд! Макрон Кхелан Гот Босгорд!..»

— И имя его музыкой звучит, и каждый день зажигается яркими красками при первом воспоминании о нем…

Да, именно это я испытывала сейчас! И уверена, что то же буду ощущать завтра и после, после, после… завтра…

«Буду рада нашей встрече в следующий выходной», — написала я простой ответ моему Будущему.

Короткое ответное сообщение не заставило долго ждать:

«Благодарю, Дари! Могу я написать тебе завтра?»

«Да!»

Но моя истинная реакция была иной: я визжала в подушку и колотила ногами по матрасу в неописуемом восторге: «да! Да! ДА!!!»

На ужин к Ладе я прилетела, словно на крыльях. Хотелось поделиться обо всем, что сейчас творилось на душе.

Ужинали мы у бассейна. Лю Мин тоже была с нами. И Антон крутился рядом, делая вид, что занят учебой, но я знала, что его одолевает любопытство: что же там было на балу, тем более Хворостовы, наверное, обмолвились обо мне и Босгорде. Говорить о том, что я чувствую, когда здесь был Антон, было как-то неловко, поэтому мы нашли другие темы для обсуждения.

— Мне кажется, на балу было больше невест, чем семей женихов, — заметила Лю Мин.

— Так и есть, — кивнула Лада и откусила большой кусок от сочного фрукта. — Но это только видимость. Хомони рождают практически одних сыновей, поэтому женихов предостаточно, и они разбирают всех особо отличившихся девушек гамони и хемани.

— А тех, кто не отличился? — спросила я, покусывая тягучую конфету в виде палочки.

— Их берут в жены люди. После сорока всем нужно состоять в браке.

— А если с женой что-нибудь случилось?

— Да, помните, у Кхелан Босгорд муж погиб, — вспомнила Лю Мин.

— Всем можно заключить повторный брак, — пожала плечами Лада, будто мы должны были это знать.

— И все-таки, я чего-то не пойму, — озадаченно прищурилась Лю Мин. — Я знаю многих коренных, кто заключил второй брак, но не видела, чтобы женщина носила две фамильные печати. Это как понимать?

— Все могут повторно заключить брак, но печать рода имеют только одну, кроме хомони и женщин, вышедших за хомони, так как считается, что в обычном браке женщина и ее дети будут принадлежать только к одному роду. Другие дети будут принадлежать только семье второго мужа и не имеют тех прав, что первые дети.

— Как-то жестко слишком, — нахмурилась я.

— Да, — усмехнулась Лада, — это не наши заморочки. Женщины хомони — всегда в цене. Они имеют права и на вторую печать. Все их дети будут ценны, как в первой семье, так и во второй.

Мы с Лю Мин затихли, переваривая услышанное. Сколько же нюансов в законах и кодексе хомони! О многих я даже не догадывалась.

— Почему нас этому не учат? — недоуменно спросила я.

— Потому что детали и тонкости только для законников, — похвалилась Лада, вытягиваясь в полный рост.

— Ох, слишком уж много деталей…

— Ну и хорошо! — наконец высказалась Лю Мин. — Представляете, если бы женщина в третий раз заключала брак, куда печать ей ставить?

Мы оглянулись на подругу одновременно, а Лада с умным видом заметила:

— На лоб. Потому что той, кто заключит брак с хомони в третий раз, именно туда и ставят печать, какого бы народа ни была женщина. Так что не отрави своих первых мужей креветками, а то у тебя слишком узкий лоб для овальной печати.

Я не выдержала и засмеялась в полный голос. На меня тут же оглянулся Антон.

— Что у вас за разговоры такие? — проворчал он с другого конца крыши. — Будто вам невтерпеж вступить в брак. Что вас на балу так впечатлило?

Лада сама еле сдерживалась, чтобы сохранить серьезный вид.

— Почему сразу отравить? — обиженно надула губы Лю Мин и дернула Ладу за волосы.

— Ну, готовить-то ты абсолютно не умеешь, — покачала головой та.

Тут уж я дернула Хворостову за волосы с другой стороны.

— Да что у вас обеих за привычка — дергать меня за волосы! — возмутилась Лада. — Уж и приврать нельзя…

— Легко обмануть тех, кто не владеет законами, как ты, — сдерживая улыбку, фыркнул Антон.

— Комплимент превзошел твой упрек, только поэтому я тебя еще не выгнала отсюда, — язвительно заметила Лада. — Что ты тут вообще делаешь… с девчонками? Шел бы с друзьями гулять!

Антон посмотрел на сестру взглядом «когда-нибудь-я-тебя-придушу-во-сне», взял свой визор и перед тем, как уйти, сказал:

— А знаете, кто выиграл торги нашей соседки Хармани? Хорд Сабон Гради Фобир — преподаватель в вашем колледже.

Американка Хармани Девидсон была на год нас старше, и я недавно общалась с ней в Торго до полета на Кетару. Она обмолвилась, что скоро станет известно имя ее жениха. Но тогда я была занята обсуждением полета и не придала этому особого значения. А сейчас новость о завершении торгов Хармани заставила задуматься над словами Антона.

— Преподаватель в нашем колледже? — уставилась в потолок Лада, вспоминая, кто это такой. И вдруг вскочила с места и округлила глаза. — Хорд Фобир?! Семидесятилетний вдовец?! На нашей Хармани?! Бес его раздери!

— Семьдесят лет?! — я приложила ладонь к щеке и посмотрела на изумленную Лю Мин.

— Да! — довольно кивнул Антон и, закрывая двери за собой, добавил: — Так что не мечтайте о торгах: вас может выиграть любой, даже такой старикашка.

Лада опустилась на шезлонг и, переводя шокированный взгляд с Лю Мин на меня и обратно, выдохнула:

— Я повешусь на первом дереве, если меня выиграет такой старикашка!

Лю Мин прикрыла рот ладонью и захихикала. Лада шутя злобно прищурилась и спихнула ту с шезлонга. Лю Мин упала на бок и захохотала в голос, а за ней и мы с Ладой.

Но смеясь, я чувствовала, что впереди и правда тревожный период. А вдруг в претендентах на меня окажется кто-то еще, кроме Пауло, такой же дряхлый, невыносимый брюзга и нетерпящий чужого мнения и веселья в принципе, как хорд Фобир?

Я содрогнулась и потерла озябшие плечи.

— Да ну их всех! — махнула рукой Лада, усаживаясь поудобнее. — Теперь рассказывайте: кто, с кем, о чем и когда… Я могла просмотреть все интересное, что было у вас на балу. Разумеется, кроме твоего громкого падения, — поморщилась она в мою сторону.

Тут уж я закатила глаза и показала подруге язык.