Мертвая голова

Амелия Грэмм, 2022

Флинн умер, но вернулся в мир живых. Теперь его ждет Инферсити – жестокий и двуликий город, который он так ненавидел. По мрачным улицам там бродят те, кто притворяется людьми, но в чьих сердцах давно живет лишь кромешная тьма. Они смогли обмануть саму Смерть, но им больше не место среди живых. Чтобы вернуть власть над своей судьбой, Флинн должен поймать их и заключить в тюрьму на границе миров. Отныне ему предстоит бороться не с собственными демонами, а с чужими; и если он не справится, то весь Инферсити сгорит в огне Безумия. Вторая книга цикла «Хроники Инферсити», в котором каждая из книг названа по роду бабочек. Мертвая голова – предвестница несчастий, что она принесет нашим героям? Флинн Морфо продолжает свой путь. Новые герои и призраки прошлого, чужие демоны и собственные страхи. И Инферсити… все такой же, темный и беспощадный. «Мертвая голова» – роман, который продолжает трилогию о юноше Флинне, попавшем в загробный мир. Но в то же время эту книгу можно читать отдельно.

8

«Зеркальный кролик»

По просторному залу растекался тихий блюз. Ему как-то удавалось не смешиваться с гомоном людских голосов, а течь ясным потоком, как подводная река течет посреди моря, не сливаясь с ним в единое целое. За барной стойкой находилось зеркало во всю стену, и прямо к нему крепились полки с бутылками, которые с легким звоном подрагивали в такт музыке, напоминая этакий стеклянный хор. Запах жженого сахара решил, что он тут полноправный хозяин, поэтому пропитал собой все: и лиловый бархат диванов, и полупрозрачные абажуры, рассеивающие голубоватый свет ламп, и низкие деревянные столики, перебивая их родной запах лака.

— Долго еще будешь стоять как истукан? — спросила Хольда, всем своим видом показывая, что она борется с желанием вытолкать Флинна из кабины лифта.

— А это точно мир живых? — Флинн осторожно высунулся наружу, с подозрением рассматривая зал. Чутье подсказывало ему, что здесь кроется какой-то подвох.

— Не совсем. Бар «Зеркальный кролик» — это нейтральная зона, — уточнила Хольда. — Здесь собираются все посыльные Смерти перед тем, как пойти на задание.

— То есть все эти люди — посыльные Смерти? А где же их Танаты? Я ни одного не вижу. — Подозрительность Флинна обострилась еще больше.

Хольда мотнула головой, и ее косички хлестко ударили по замшевой куртке. Она тихо фыркнула и, расправив плечи, вышла из лифта, так и не ответив Флинну.

Следом из кабины выскользнул ее Танат, с которым, как только его начищенные до блеска туфли коснулись глянцевого пола, начали происходить стремительные перемены. Его силуэт будто залили черной краской, затем он потерял четкость и стал сжиматься. В воздухе повисло бурлящее темное пятно, постоянно менявшее форму, пока не приобрело очертания бабочки, вырисовывая нечто знакомое. Передние крылья — коричневые, задние — желто-оранжевые, полосатое брюшко, похожее на пчелиное, толстые усики и рисунок на груди в виде человеческого черепа. Флинн раньше видел эту бабочку — в энциклопедии, которую однажды дала ему Кейти, — это была мертвая голова. Только вот ее размеры поражали: размах крыльев был не меньше двадцати сантиметров!

Мертвая голова перестала неподвижно висеть в воздухе. Она упорхнула и села на спину Хольды, превратившись в рисунок на ее куртке.

— Ну где ты там? — обернувшись, спросила Хольда. — Шевелись! А не то господин Аяк опять будет жаловаться Властелину Смерти, что посыльные вечно задерживают лифт.

Флинн, стряхнув оцепенение, быстро покинул кабину. За его спиной с бряцанием задвинулась решетка, и он машинально повернул голову — его Таната и след простыл. Догадавшись, в чем дело, Флинн снял кожаную куртку и глянул на нее. На задней стороне теперь была такая же мертвая голова, как и у Хольды.

— Предугадывая вопрос, отвечаю, — начала Хольда, — наши Танаты должны всегда сопровождать нас в мире живых — таков порядок, — но, чтобы не отвлекать нас, они принимают другую форму. Смерть теперь всегда за нашими спинами, — усмехнулась она.

— А мы разве не выдадим себя? Ты же говорила, что одержимых сначала нужно выследить, а если они увидят мертвую голову, то все поймут и разбегутся, — сказал Флинн, надев куртку.

— Нет, этих бабочек видят только посыльные Смерти и духовидцы, — растолковала Хольда. — И нити, связывающие нас с миром мертвых, тоже видим только мы и духовидцы, — поспешно добавила она, как только Флинн раскрыл рот. — Духовное зрение тебе не просто так дали.

Хольда уверенным шагом направилась к барной стойке; встречавшиеся на ее пути люди расступались, как будто она была акулой, а они пугливой стаей рыб. Флинн следовал за ней как на привязи, кидая по сторонам непонимающие взгляды. То тут, то там он выуживал обрывки фраз: «Опаленная пошла». — «Смотри, делает вид, что ничего не произошло». — «Это все ее вина… Бедная Ноя».

— Шивонн, два «Живительных нектара»! И выдай новенькому его флягу! — крикнула Хольда, умостившись на высоком барном стуле.

— Популярностью среди посыльных Смерти ты явно не пользуешься, — шепотом сказал Флинн, пристраиваясь рядом. — Почему они так отреагировали на твое появление?

— Давняя история, — с безразличием ответила Хольда, едва заметно постукивая ногтями по стойке. — Но ты прав: здесь в кого ни плюнь, обязательно попадешь в того, кто меня, мягко говоря, недолюбливает.

— Как же они тогда с одержимыми сражаются? Где же их добродетели? Разве осуждение других — это нормально?

— Для людей это так же нормально, как и дышать. — Хольда нервно засмеялась. — Легче все тайны мира разгадать, чем отыскать того, кто бы ни разу никого не осуждал.

Два полных стакана скользнули по мраморной поверхности стойки и остановились прямо напротив Хольды и Флинна.

— А флягу сейчас смешаю, — подмигнул внезапно нарисовавшийся перед ними бармен.

Флинн старался не пялиться на Шивонна, чтобы не показаться грубым, но внешность у того была очень нетипичной: шесть рук ловко подбрасывали бутылки с разноцветными неоновыми жидкостями, черные закрученные рога то и дело цеплялись за низко висящие лампы, отчего свет иногда уползал в сторону, ненадолго уступая место полутьме. Под белой накрахмаленной рубашкой играла целая гора мышц, будто Шивонн не коктейли смешивал, а тяжеленные валуны целыми днями таскал. Но самым необычным в его образе, пожалуй, был тонкий хвост, с помощью которого он не глядя брал бутылки с полок позади и ставил перед собой.

— Выпей все до дна, — приказным тоном сказала Хольда и залпом осушила свой стакан.

— Я не хочу пить, — отказался Флинн, принюхавшись к темно-коричневому напитку. Ему в нос ударил запах жженого сахара. Вероятно, это самое популярное пойло, раз весь бар пропах им насквозь.

— Возражения не принимаются, — отрезала Хольда. — Это в Чистилище ты ел и пил чисто по привычке, но сейчас это необходимость. Считай, что «Живительный нектар» — нечто вроде клея, без которого твое новое тело опять распадется на звездную пыль.

От услышанного у Флинна округлились глаза. Он моментально схватил стакан и выпил все залпом. Язык обволокла сладковато-терпкая жидкость, немного тягучая, и в голове сразу возникли воспоминания из детства: как бабушка сидела на веранде своего маленького загородного домика и пила кофе, сваренный из желудей, которые они вместе собирали в лесу неподалеку. Она делала небольшой глоток и щурилась от наслаждения, а затем отправляла в рот кусочек подсушенного бисквита. Флинн не любил кофе из желудей, но всегда составлял ей компанию, потому что в нем жила твердая уверенность, что, когда люди делят одну и ту же еду, это по-особенному сближает их.

Тем временем Шивонн, не прекращая жонглировать бутылками, с помощью хвоста достал из-под барной стойки флягу с выгравированным кроликом и начал ее наполнять. Яркие светящиеся струи влетали в узкое горлышко, и Флинну казалось, что Шивонн смешивает ему жидкую радугу.

— Готово! — сказал он, закрутив крышку и пару раз подкинув флягу, которая в конечном итоге приземлилась точно перед Флинном. — Здесь весь набор: «Живительный нектар», если тело начнет распадаться, «Дыхание дракона», чтобы согреться после связывания себя с миром мертвых, и «Слезы единорога», чтобы очиститься от прикосновения одержимого. Хватит на неделю, если будешь разумно расходовать.

— И все это добро в одной фляге? — Флинн открутил крышку, и неоновое облако вырвалось наружу.

— Да, просто мысленно произнеси название коктейля — он сам отслоится от остальных и поднимется на самый верх, — ответил Шивонн.

— Удобно, — закивав, одобрил Флинн.

— Ко-о‐ого я ви-и‐ижу, — протянул кто-то позади них.

Хольда не сдержалась и, прикрыв глаза, тихо выругалась.

К ним расслабленной походкой приблизился высоченный парень. Темные корни свидетельствовали о том, что родился он брюнетом, но потом, на каком-то этапе жизни, решил, что этот цвет ему совершенно не к лицу, поэтому выкрасил волосы в бледно-зеленый. В его левом ухе покачивалась круглая серьга с подвеской в виде шипа, на правой брови — ровно по центру — была выбрита полоска, а шею обвивала татуировка, изображавшая ветку терновника. Весь облик парня кричал о том, что он тот еще бунтарь.

— Холли, ты даже не поздороваешься со мной? — спросил он, облокотившись на барную стойку, и надул губы. — И это после всей той химии, которая была между нами? После всех тех бессонных ночей, проведенных вместе? — Он взял одну из ее темно-рыжих косичек, поднес к заостренному носу и глубоко вдохнул, а потом блаженно закатил глаза.

— Тигмонд, ты, наверное, сегодня головой споткнулся? — дернувшись, чтобы освободить волосы, огрызнулась Хольда. — О каких таких ночах ты говоришь? О тех, когда мы вместе патрулировали улицы Инферсити? Или о тех, когда ты видел пошлые сны обо мне? Но вообще пора бы тебе запомнить, что между нами могут быть только две вещи: работа и пропасть.

— Холли, солнышко, ну что ты несешь? Разве можно споткнуться головой? Спотыкаются ногами, — погладив ее по щеке, промурлыкал Тигмонд.

Хольда в ответ резко повернулась и попыталась цапнуть его пальцы зубами, но промахнулась: Тигмонд вовремя отвел руку в сторону.

— Раз можно думать задницей вместо мозгов — ты тому живой пример, — то почему споткнуться головой нельзя? — рявкнула она. — Все в этом мире возможно, кроме тех мерзких фантазий с моим участием, которые копошатся в твоей гнилой башке!

— А я так надеялся, что после произошедшего с Ноей ты станешь ко мне добрее, — вздохнул Тигмонд, подперев подбородок ладонью. — Нужно ценить тех, кто рядом.

— Не смей упоминать Ною своим грязным ртом. — Хольда так сильно сжала стакан, что по нему пошла трещина. — Иначе я вырву твой язык и прибью к стене своей комнаты как трофей.

— О‐о‐о, Холли, поверь мне, — Тигмонд наклонился к ее уху и зашептал, — мы можем найти более удачное применение для моего языка.

— Фу, немедленно прекрати! — Хольда подорвалась с места и опрокинула стул, на котором сидела. — Поганый извращуга, — злобно процедила она.

— Обожаю твою строптивость, — заулыбался Тигмонд. Он перевел мечтательный взгляд на Флинна и обратился к нему: — А ты кто?

— Это мой новый ученик, — сказала Хольда. Она подняла стул, демонстративно отодвинула его от Тигмонда и снова опустилась на мягкое сиденье.

— А‐а‐а, так вот почему ты перестала со мной видеться по ночам, — разочарованно произнес Тигмонд. — Граф Л подкинул тебе новичка. Кстати, парень, предупреждаю сразу: не клади глаз на мою Холли, она хоть и показывает свой характер, сопротивляется, но когда-нибудь точно станет моей.

— И в мыслях не было, — торопливо ответил Флинн.

— Хрена с два я стану твоей! Лучше сдохнуть!

— Ничего, Холли, я подожду, когда тебя снова воскресят. — Взгляд Тигмонда медленно заскользил по Хольде. — И все же Властелин Смерти настоящий кудесник: каждый раз твое тело становится все красивее и красивее.

— Тигмонд, скажи, вот почему после каждого разговора с тобой хочется пойти и принять душ? Что с тобой не так? Как у тебя вообще получается ловить одержимых?! Ты сам будто одержим демоном Похоти!

— Просто ты замечаешь только мои недостатки, Холли, а вот мои бесчисленные достоинства, напротив, упрямо игнорируешь. И да, если соберешься в душ, не забудь позвать меня, я тебе спинку потру.

— Так, все, мое терпение лопнуло. Флинн, мы уходим! — воскликнула Хольда и вскочила со стула.

Флинн схватил с барной стойки флягу и спрятал ее во внутренний карман куртки.

— Холли, ну куда ты убегаешь? Ты ведь знаешь, что от судьбы не сбежать.

— От судьбы, может быть, и нет, а вот от похотливого придурка — вполне реально!

— В следующей жизни у нас будут просто очаровательные дети, — с придыханием сказал Тигмонд.

— Настойчивый у тебя поклонник, — заметил Флинн, поравнявшись с Хольдой.

— Если он и дальше будет таким настойчивым — клянусь! — собственными руками сброшу его в Лимб!

Она нырнула в узкий коридор слева от барной стойки, заканчивавшийся серебристой дверью. На ней был изображен лежащий на спине черный кролик, который держал в лапе коктейльный бокал с оливками внутри. Флинн вспомнил, что раньше уже видел этого ушастого пьянчугу: на вывеске над входом в кабаре «Черный кролик».

— Готов к миру живых? — спросила Хольда, обернувшись.

Он опустил глаза. Понизу, прошмыгнув в щель между полом и дверью, тянулись десятки сияющих нитей. Видимо, сейчас Инферсити просто кишит посыльными Смерти.

— Главное, чтобы он был готов ко мне, — попытался пошутить Флинн.

Хольда покачала головой и открыла дверь. В коридор ворвался зажигательный джаз вперемешку с громким смехом и звоном бокалов. Сердце Флинна сделало в груди кульбит и чуть не вырвалось наружу, волнение застряло в горле, не давая вздохнуть. Его одновременно разрывали два противоречивых желания: тело мечтало со всех ног ворваться в мир живых, а вот душа была готова выпрыгнуть и бежать обратно в мир мертвых — и они никак не могли договориться, поэтому Флинн застыл на пороге: еще не в этом мире, но уже и не в том.

— Помочь? — предложила Хольда, которая уже перешла границу.

Флинн молча кивнул, смущенный своей нерешительностью.

— Все нормально, — утешила она, протягивая руку, — просить о помощи — не стыдно, если не можешь справиться сам.

Он покрепче схватился за ее руку в районе локтя. Хольда потянула Флинна на себя, и золотая нить, связывавшая его с миром мертвых, натянулась гитарной струной и зазвенела. Ему показалось, что сейчас душа действительно оторвется от тела и полетит обратно в Потусторонье — настолько сильным было натяжение нити. Хольда сделала еще пару рывков, которые, к сожалению, не увенчались успехом.

— Черт, кажется, ты застрял! — краснея от натуги, прокряхтела она.

Хольда отпустила его руку и тыльной стороной ладони вытерла свой лоб, покрывшийся бусинками пота.

— И что же делать? — спросил Флинн и попытался шагнуть назад, но у него не вышло: он конкретно застрял. Увяз меж двух миров.

— У‐у‐у, вижу, что без меня вы тут не справитесь, — протянул подошедший сзади Тигмонд.

— Ой, проваливай, Тигмонд, как-нибудь без тебя разберемся! — огрызнулась Хольда.

— Не-а, — возразил тот. — Без моего волшебного пинка новенький будет еще век тут торчать.

— Без чего? — переспросил Флинн и сразу же почувствовал толчок.

Он пошатнулся и упал прямо на Хольду, повалив ее на пол. Она сдавленно простонала что-то нечленораздельное (скорее всего, опять ругательства).

— Нет, нет, нет, парень, мы же договорились, что Холли — моя, — сказал Тигмонд и рывком поднял Флинна на ноги. — Не падай на чужих будущих девушек.

— Тигмонд, сделай доброе дело — исчезни, — прохрипела все еще лежавшая на полу Хольда.

Флинн подал ей руку и помог встать.

— И это твоя благодарность за помощь? — спросил Тигмонд. — Тебе повезло, что я терпеливый и не умею долго обижаться. И помни, моя сладкая Холли: для тебя я сделаю все что угодно. Дам под зад не только тщедушному недопризраку, но и всем одержимым Инферсити.

— Смотри ногу не сломай.

— Твоя забота обо мне не знает границ.

— Вали уже! — рявкнула Хольда, и висевшие на стенах лампы испуганно мигнули.

— Ладно, я ухожу, — сдался Тигмонд, подняв руки, — но не потому, что ты меня гонишь, а потому, что не хочу пересекаться с нашим «замечательным», — он пальцами показал в воздухе кавычки, — Графом Л. Чем реже попадаешься на глаза начальству, тем меньше проблем.

Когда Тигмонд удалился, Хольда подошла к двери, разделявшей два мира, и захлопнула ее. Внешняя сторона двери оказалась другого цвета — черного, и кролик на ней отличался от предыдущего: он был серебристым и вместо бокала держал в лапах маленькое ручное зеркальце.

— То есть граница миров проходит между «Черным кроликом» и «Зеркальным»? — уточнил Флинн.

— Да, — сказала Хольда, — к твоему сведению, кабаре «Черный кролик» принадлежит Графу Л.

— Я ничуть не удивлен.

— Угу, давай, нам нужно найти Графа Л перед слежкой. Его граффити постоянно сообщают ему о всяком подозрительном, что творится в Инферсити. Он нам подскажет, где искать одержимых. — Хольда жестом приказала следовать за ней.

«Черный кролик» совсем не изменился с того момента, как Флинн был тут в последний раз: за круглыми столиками сидели толстосумы, обсуждая крайне важные дела с другими толстосумами, между ними умело лавировали официантки с подносами, затянутые в тугие корсеты (бедняжки, в них же, наверное, не вздохнуть!), а на сцене, пытаясь переключить внимание публики на себя, танцевали размалеванные девицы в перьях.

Все вокруг было знакомым и одновременно чужим, как будто Флинн вернулся в бабушкин дом, порог которого не переступал долгие годы. Память откликалась, говорила с ним: «Да-да, я помню каждую мелочь, все стоит на своих местах, ничего не изменилось!» А вот сердце молчало, ведь, несмотря на новое тело, Флинн теперь принадлежал миру мертвых — и тянувшаяся от его шеи золотая нить была тому доказательством. Он здесь чужак.

— Непривычно, да? — Вкрадчивый голос Хольды вывел Флинна из леса собственных мыслей, в котором он ненадолго потерялся.

— Кажется, что я попал на другую планету.

— Нет, это не планета другая, это ты другой, — улыбнулась Хольда, и в ее глазах он увидел то, в чем так сильно сейчас нуждался, — понимание.

Наверняка она чувствовала то же самое, когда впервые оказалась в мире живых после своей смерти. И Флинн немного успокоился, ведь не так страшно ступать на неизведанный путь, если рядом с тобой тот, кто уже прошел его.

Графа Л они нашли быстро. Он сидел на полукруглом диване, который был отделен от главного зала несколькими слоями тюля, и, как обычно, неспешно потягивал сиреневый дым из кальяна со сплетнями.

— Добро пожаловать, мои зоркие птенчики, — сказал Граф Л, не отрывая глаз от толстой книги, лежавшей на его коленях.

— Что там насчет Безумного? — спросила Хольда, нервно подергивая правой рукой, как будто представляла, что в ней бита, а перед глазами кучка отморозков, которых нужно размазать по стенке.

— Решила перейти сразу к делу? Молодец, моя девочка, — одобрил Граф Л, небрежно перелистывая страницу, хотя книга выглядела настолько старой, что Флинн удивлялся, как пожелтевшие листы еще не рассыпались от одного только взгляда на них. — Сейчас послушаем, что мои болтливые граффити смогли узнать. — Зрачки Графа Л утонули в фиолетовых радужках. — Так, так, так… Злобный Мыш сказал, что сегодня в его районе пахло паленым. Хм… нет, ложная тревога, это просто кто-то поджег мусорный бак. Неясный Силуэт, хватит бормотать, я ни слова не могу разобрать. — Он нахмурил густые брови. — Ага, понятно, ничего подозрительного не видел. Так, кто у нас там дальше? Ничего, опять ничего, хм, совсем ничего… О! Кажется, что-то есть. Мрачная Горничная говорит, что пару часов назад видела несколько задымлений. Вполне возможно, что твой Безумный ошивается где-то рядом.

— Напомни, где ты нарисовал Мрачную Горничную? — спросила Хольда.

— В шестом районе, на Юго-Западной улице, — ответил Граф Л, и его зрачки вынырнули обратно из глубин фиолетовых радужек.

— Поняла, — сказала она, развернулась и ушла прочь.

— Ну и почему мы стоим? — поинтересовался Граф Л у Флинна. — Давай, догоняй свою бесстрашную наставницу.

Флинн сначала растерялся, а потом кивнул и бросился за Хольдой, но вдруг запутался в тюле и чуть не грохнулся на пол.

— Намучается же она с тобой, — покачал головой Граф Л, наблюдая за тем, как Флинн вступил в бой с тюлем, чтобы вырваться из его плена.

Наконец-то отвоевав свободу, он бросился к лестнице, где его ждала Хольда.

— Хватит тормозить, — строго сказала она и стала подниматься по ступеням.

— Прости, — стушевался Флинн и последовал за ней. — А кто этот Безумный?

— Одержимый, которого я преследую вот уже семь месяцев.

— Ты одна его ловишь, что ли?

— Нет, другие тоже пытаются поймать его, но сделать это весьма сложно…

— Он очень опасный?

— Хм-м‐м, даже не знаю… Можно ли назвать очень опасным того, кто может запросто сжечь весь Инферсити в огне Безумия?