Шесть минут до конца лета

Алёна Половнева, 2023

У Жени Ольшанских странная профессия. Она – друг на час, лучшая в Белых Горах. Этим летом у нее в друзьях два айтишника, библиотекарь, политический активист, преподаватель анатомии и «черная вдова». И вроде всё хорошо, и вроде всё как обычно, пока однажды Женя не остается стоять посреди своей гостиной, зажав в руке гранату-«лимонку» с выдернутой чекой…

В ванной

— Помоги мне! Помоги!!! — отчаянно орал в трубку Арабаджи.

С проспекта Довлатова в открытое окно летели голоса расходившихся гуляк. Женя отвела от уха телефон: было шесть утра. Она села на своем матрасе.

— Островского, четыре, второй этаж! — проорал Арабаджи и отключился. В трубке осталось лишь какое-то подозрительное шуршание.

Надо же, Петя тоже живет в Писательском квартале. Женя натянула джинсы, плеснула себе пригоршню воды в лицо, втиснула ноги в кроссовки и открыла «Бро». В начале седьмого утра еще действовал ночной двойной тариф на незапланированные встречи. Здесь же горела ярко-красным тревожная кнопка «Я в опасности». Женя не стала закрывать приложение, просто погасила экран. Хорошо, что он платит через «Бро», иначе она бы не решилась отправиться к нему. Хотя любопытно было до чертиков.

На Островского, в доме номер четыре, каждая квартира занимала по этажу. Мелодично звякнул домофон. В просторном подъезде пахло лавандой.

Дверь ей открыла девица, завернутая в большое банное полотенце. Брюнетка с раскосыми глазами была на голову выше Жени и такая стройная и ладная, что это было видно даже сквозь плотную махру. Девица молча показала пальцем на ванную.

Женя рванула дверь и обомлела.

Арабаджи сидел в пустой ванне голый и что-то сосредоточенно пережевывал, не отрывая взгляда от экрана планшета. Его лицо и тело было перемазано чем-то темно-коричневым и жирным.

— Пиздец, — тихо и спокойно сказала девица в полотенце, глянув поверх Жениного плеча, после чего скрылась в одной из комнат.

Женя, мучимая догадками, сделала робкий шажок в ванную и принюхалась. Пахло ванилью, какао и почему-то имбирем. Вокруг ванны валялись обертки от шоколада Bucheron — не меньше десятка.

Слава Богу, это — шоколад!

— Женя, посмотри на мою глюкозу!!! — завопил Арабаджи, наконец ее заметив.

Он помахал зажатым в руке маленьким черным глюкометром. Женя подошла ближе. Глюкометр показывал цифру «12» и тревожно помаргивал красной стрелочкой.

— Я не могу остановиться, — Петя нашарил на бортике ванной квадратную шоколадку в голубой обертке, развернул ее и откусил сразу половину.

— Я тебе чаю сделаю, чтоб запить, — сказала Женя и быстро вышла.

Девица в спальне играла в «Гитар Хироу» и весело скакала на огромной кровати. Полотенца на ней как не бывало.

— Если здесь есть кот, то он наверняка тоже голый, — проворчала Женя.

Чай оказался с гибискусом. Стараясь не прикидывать, вкусно будет или нет, она сыпанула чайную ложку с верхом в большую кружку и ливанула крутого кипятка из какого-то сверхумного чайника.

— Этот скачок глюкозы в крови больше, чем небольшое увеличение после потребления нормальной еды в шесть вечера, — после двух глотков обжигающего чая на Петю напала рефлексия. — Я чертовски навредил себе!

Он поставил кружку на бортик и вдруг раскрылся, как цветок лотоса, растекся по ванне и внимательно посмотрел на Женю, пытаясь определить, какое впечатление производит на нее его тело. Женя включила ему воду и встала с бортика ванной — Петино тело ее не интересовало совсем.

Когда шоколад был уничтожен, имбирем стало пахнуть так, что заслезились глаза. Она принюхалась. Пахло из углового шкафчика. Она открыла дверцу — Петя все равно пока счищает с себя шоколадную глазурь, и надо чем-то занять взгляд. Две полки в шкафчике были отведены под обычные мужские туалетные принадлежности, на третьей лежали несколько брусков диковинного мыла. Одно из них — с очень резким запахом. Женя выдохнула с вожделением.

— А где ты берешь такое мыло?

— На «АйХербе». А откуда ты знаешь, что в таких случаях нужно пить чай? — Петя залпом допил подостывший напиток.

— Чай помогает ото всех невзгод…

Не говорить же ему, что крепкий черный чай отлично выводит из штопора всех наркоманов!

Четыре бруска мыла с англоязычными этикетками заняли все Женино внимание. Она по очереди брала их в руки и рассматривала описание и состав. Сырое масло ши, соевое молоко, ладан и мирра. Коробка с африканскими узорами, а в ней брусок цвета прогорклого масла, запах довольно крепкий. Женя ковырнула ногтем бок — сухое, крошится в мелкую крошку. Сделано в Соединенных Штатах из африканского сырья, приобретенного по принципам этичного обмена. Следующее — темно-серый гладкий брусок, трижды перемолотая соль Мертвого моря, аргановое масло и древесный уголь. Женя ковырнула упаковочный целлофан и понюхала. Жирное, едва уловимый шипровый аромат. Третье — мыло с чаем маття, очищающее и защищающее, для бритья, сделано без жестокости. Зеленый брусок пахнет розмарином. Сертифицированное пальмовое масло оставило на Жениных руках жирный след. Четвертым бруском оказалось то, что пахло крепче остальных. Морская соль и козье молоко, очень приятный пыльно-голубой цвет, вместо упаковки — одна бумажная полосочка, поверхность — ребрышками, сделано вручную. Слоган: натуральней некуда! «Цитрус и партнер по сауне создадут для вас свежий дуэт».

Конец ознакомительного фрагмента.