Что-нибудь такое

Алла Лескова, 2021

Человек нередко пребывает в состоянии, когда «хочется чего-нибудь такого». Что просит мятущаяся душа? – всегда вопрос… Книга завораживающей прозы Лесковой окажется как раз тем, что вы ищете, – «чем-нибудь таким».

Лермонтова

Юрий Михайлович Лотман говорил: «Лермонтов, даже когда мороженое ест, ему плохо».

А моя подруга из Пушкинского дома про него, Лермонтова, сказала как-то: «У него только парус и белеет…»

Вот такой был, да, не солнце, не солнце… Даже мороженое не помогало.

Недавно встретилась с однокашником, он меня спрашивает — помнишь? И называет имя. Нет, говорю. Ну, мы ее называли Лермонтова, напоминает он. Она всегда на вопрос «как дела?» отвечала «плохо». Все привыкли к такому ее ответу и отвечали: «Это хорошо, что плохо».

А однажды пришла новенькая, которая не знала нашу Лермонтову, и говорит:

— Здравствуйте, как дела?

А та отвечает:

— Плохо.

Новенькая расстроилась, трепетная была такая, и вот как бросишь человека, когда ему плохо. И стоит около нее, по плечу гладит.

— Ну, почему плохо? Посмотрите в окно…

— Оно грязное, — не поднимая головы, отвечает Лермонтова.

— Зато там уже солнышко светит, — пытается прорваться к Пушкину в Лермонтове новенькая.

— Фу, меня сейчас стошнит, надо же такое сказануть — солнышко! Солнце, а не солнышко приторное ваше…

Новенькая оглянулась на нас, а мы с восторгом наблюдаем эту сцену, жестокие были.

Новенькая не сдается:

— Ну ладно, посмотрите, солнце уже… светит… ярко…

— Слушайте, солнце и должно светить, вот новость тоже.

— Так порадуйтесь! — воскликнула новенькая. — Весна скоро, ручьи зажурчат, весне дорогу… Дорогу!

— Ты дура… что ли? — подняла на нее тоскливые глаза Лермонтова. — Ручьи… Весне дорогу! Мама дорогая… дурища какая-то….

Мы продолжаем наблюдать.

Новенькая оказалась стрессоустойчивая. Голосом крепким вдруг говорит:

— Вам надо книжку хорошую почитать! Там много мудрости. И вам станет легче.

— Книгу я одну только читаю, — отвечает Лермонтова.

— Какую? — новенькая обрадовалась, что неожиданно завязался диалог.

— Свой паспорт, — отвечает Лермонтова.

— Па-а-а-спорт?! И как? Рекомендуете? Интересно?

— Ваш — не знаю. А мой интересный. Там есть все про меня. Имя, фамилия, отчество и место рождения. Год рождения. Адрес прописки. Дата выдачи. Отделение милиции, которое выдало паспорт. Число. Что еще надо? Самая любимая книга, да еще фотография моя. Вижу только себя, а не чужие рожи.

Новенькая замолчала. Но не сдается. Сочувственно спрашивает:

— А как у вас дела вообще?

— Плохо, — отвечает Лермонтова.

— Сегодня или всегда? — уточняет новенькая.

— Сегодня и всегда. До дней последних донца. Светить и никаких гвоздей. Вот лозунг мой и солнца, — говорит Лермонтова.

— Вот! Вот! Вот уже и про солнышко заговорили! Все наладится, честное слово! — новенькая вновь встрепенулась.

— У меня все налажено, отстаньте со своим дурацким солнышком, тошниловка какая-то…

Тут заходит преподаватель в аудиторию и спрашивает у всех:

— Здравствуйте, как дела?

Все отвечают — хорошо, а Лермонтова — плохо.

— Это хорошо, что плохо, — говорит преподаватель.

А новенькая совсем ошалела и заплакала.

— Зачем, — говорит, — я только перевелась сюда… Говорили, что такой старинный университет, а тут дурдом. Плохо — это хорошо… Хорошо — это плохо… А солнышко вообще мат.

А Лермонтова отвечает:

— Плохо, что перевелась. Очень-очень плохо. Очень.

…Напомнил мне эту Лермонтову однокашник, мы смеялись громко, тут официантка подходит и спрашивает тревожно:

— У вас все в порядке?

— Все плохо, — отвечаем мы.

— Ничего, скоро весна, — бодро говорит официантка. — Солнышко появится. И все будет хорошо.

— Солнышко, говорите? — раздумчиво произносит однокашник и смотрит на меня. — Плохо, — вздыхает он, — очень, очень плохо. Очень.