Империя. Фаворитка

Алиса Вишня, 2023

Попав в средневековый мир, пытаюсь выжить среди дворцовых интриг и заговоров и не лишится головы. А это непросто, учитывая, что между мной и императором – взаимная ненависть. Впрочем, я и сама еще та интриганка. Посмотрим, кто кого!

Глава третья

Я не раз бывала — в играх — в средневековых городах, поэтому Менос, куда мы с Миной отправились в карете, меня не удивил. Он находился в часе езды от замка, был окружен стеной, которая имела следы прошедшей войны — пестрела"заплатками", а ее верх казался покусанным. Сам Менос состоял из главной улицы, упирающейся в площадь, чуть большую, чем замковый плац, и нескольких отходящих от нее улочек. И главная улица, и боковые, были узкими, с тесно стоящими двухэтажными домами, первые этажи которых занимали лавки, кабаки и разные другие заведения. В городе тоже виднелись следы войны — дома были с каменными заплатками, а между ними, тут и там, зияли пустыри.

Мы вошли в полутемное, из — за малого количества узких окон, казначейства, аналога местного банка, и я вручила казначею письмо отца. Этот пожилой худой человек довольно долго изучал бумагу, сравнивая, с образцом подписи и печати графа, затем ушел в соседнее помещение, и вернулся, неся мешочек с монетами, который и отдал нам.

Вначале, мы отправились на рынок, где была весьма бойкая торговля, и купили там медовых лепешек, которые и съели, прячась от любопытных взглядов, за каким-то строением. Совместное поедание вкусностей нас сблизило, и я поняла, что Мина тоже страдает — от однообразной пищи, скуки и шерстяных платьев. Меня даже потревожила совесть — стало неловко из-за того, как я собиралась поступить с девушкой. Но, успокоила я себя, сестра вовсе мне и не сестра, и даже не подруга, а просто картинка, образ, придуманный Максом.

После лепешек руки стали жирными, и мы принялись бродить по улицам, ища, где бы их помыть. И встретили леди Гвен, которая шла, по каким — то делам. Она нам обрадовалась, и пригласила к себе. Мина колебалась, я сразу согласилась, и сестра сдалась — мы отправились в дом отцовской любовницы.

Дом леди Гвен стоял на тихой улочке, и не был ни большим, ни роскошным, но имел сад, цветущий и ухоженный, а внутреннее его убранство отличалось уютом и изяществом.

Приведя себя в порядок, мы уселись пить чай, и я поразилась угощениям, нам поданным — на столе появились и фрукты, и сладости, и даже пирожные.

К великому сожалению, мне пришлось отказаться от этих яств, так как было важное дело, и заняться им я могла, пока Мина занята, и не ходит за мной, как хвостик. Я сообщила, что забыла в казначействе перчатки, и, хотя леди Гвен предложила отправить за ними служанку, пошла в банк сама. Там я вручила казначею поддельные письма, и приготовилась к худшему — вдруг старик различит подделку, или его насторожит количество писем — но нет, все прошло гладко. Казначей изучил бумаги, и выдал несколько мешочков с монетами.

Затем я вернулась в дом леди Гвен, и мы, все вместе, отправились за покупками, посетив галантерейные лавки города, а затем побывали у лучших портных. И я поняла, почему мать подарила дочерям шерстяные платья — такие наряды были очень дорогими, и считались показателем достатка, и только состоятельные дамы могли их себе позволить. В общем, в империи была такая мода… Однако, любовница графа Энистона ее не придерживалась — она предпочитала шелк. И мы с Миной тоже не стали следовать моде.

Пока с сестры снимали мерки, я, ожидая своей очереди, разговорилась с леди. Мне хотелось расспросить о столице, и о дворе — о нравах и обычаях, царящих там.

— Ты хочешь побывать во дворце? — спросила Гвен.

Я поколебалась, и решила сказать правду: хотелось бы получить должность при дворе, фрейлинскую, или какие там еще бывают.

— Вот как… — произнесла Гвен — А что говорят родители?

— Я не рассказывала им о своей мечте, но знаю из разговоров, что моя обязанность выйти удачно замуж, а дворец — уж как повезет. Может, муж окажется придворным, как у Мины. Но, я не хочу замуж абы за кого, да и женихов в нашей глуши не водится. Никаких!

Леди Гвен рассмеялась, и пообещала:

— Я дам тебе рекомендательное письмо для императрицы Франчески. Мы с ней были дружны, поддерживаем отношения и сейчас. Может, тебе повезет с мужем, или родители отпустят в столицу. Служить при дворе почетно, как мужчинам, так и женщинам. И платят хорошо, что немаловажно.

— Не понимаю! — произнесла я — Вы жили в столице, блистали при дворе, и все бросили. Почему?

— Любовь! — улыбнувшись, коротко бросила Гвен.

"Надо же! — подумала я — Она все бросила из-за графа Энистона, и отправилась за ним на границу. Как романтично! И глупо!"

После покупок и примерок мыс Миной, усталые, но довольные, вернулись домой.

Вечером грянул скандал — старый казначей прислал графу отчет о выданных средствах, граф изумился, съездил в город, и обнаружил поддельные письма. Энистон вернулся не один, а вместе с леди Гвен, и, кипя от злости, вызвал дочерей в кабинет, и потребовал объяснений. Я сочла за лучшее заплакать, Мина же, сказала, что ничего не знала о подделках, и, поганка такая, вместе с отцом, принялась меня отчитывать. Деньги я не вернула, соврав, что часть извела, а часть потеряла. Я решила — даже под страхом смерти не отдавать награбленное, уже надежно припрятанное. Меня отправили в комнату, и запретили покидать покои. Но, чуть позже, пришла леди Гвен, и, без предисловий и нравоучений, отдала обещанную рекомендацию для императрицы.

— Не расстраивайся! — сказала она — Граф не умеет долго злится. Завтра — послезавтра тебя простят. Желаю удачи при дворе! Такие девушки нужны императрице.

— Какие такие? — спросила я — Которые обкрадывают родителей?

Я понимала, что гордится нечем.

— Будет лучше, если ты уедешь! — произнесла, без улыбки, Гвен, и ушла.

На письме стояла печать леди Гвен, ломать ее я не решилась, и гадала — что же в нем написала любовница отца?

Следующее утро началось уже привычно — с новостей о гостях, принесенных Энни. Вот-вот должен прибыть жених Мины — часовой на стене уже увидел его на дороге — и семейство графа, все, кроме наказанной меня, отправились к воротам замка, дабы торжественно встретить маршала империи.

— Какая жалость! — причитала Энни — Вы с милордом и не увидитесь!

Я же сочла свое заточение очень удачным для первого этапа плана побега из замка, и, в одной сорочке, выскочила на балкон. И вовремя — всадник, молодой человек лет двадцати пяти — тридцати, с длинными светлыми волосами, и в плаще, накинутом на могучие плечи, въезжал в ворота замка. Он остановился, собираясь слезть с коня, что бы обменяться приветствиями с графом и его семьей, но замер, уставившись на балкон, где стояла я, и махала ему.

Резвый ветерок прижимал тонкую сорочку к моему телу, полупрозрачная ткань почти не скрывала его изящных изгибов, а в глубоком декольте виднелись соблазнительная грудь…