Синтезис

Алиса Бастиан, 2023

Продолжение квест-истории «Делектус».На новом экспериментальном этапе – Синтезисе – героев ждут изменения правил игры, психологические испытания и нелёгкие решения.Совершённые и будущие преступления, бывшие и новые симпатии, жажда возмездия и жизни… Никто из них уже не будет прежним.

Глава IV. Положение

Олерой был прав. Расписание у каждого из них действительно имелось. И было оно следующим:

Рекреационный день № 1

Отдых в комнатах

Свободное время

23:55 Отбой

Рекреационный день № 2

19:00 Подписание Положения (Смотритель)

Свободное время

23:55 Отбой

День № 3

09:00 Инструктаж (Зал Собраний)

С и н т е з и с

Орнубий посмотрел на часы — скоро должен был появиться Рут. Солнце садилось, и сквозь маленькое окно на пол комнаты падал оранжевый отсвет. Орнубий сидел на кровати и держал в руках прозрачную ключ-карту. Смотритель не солгал Асле — на тот момент она действительно была единственной с такой вещью. Но потом Орнубий решил поговорить с адвокатом. Обсудить, что вообще произошло и что им делать. Рут на этот счёт не распространялся, а идти к Игрокам из пятьдесят первого, получившим именно то, чего они хотели, смысла не было. Смотритель вручил ему ключ, и Орнубий с Фортром впервые переговорили после Финала. Какими бы ни были чувства Инсайта к адвокату, Олерой был прав — к концу Игры они с Фортром немного притёрлись. И ещё больше — после Финала. Всё-таки они были заодно. Они были из одного поселения, были вместе с самого начала Игры, хотели одного и не получили этого. Поэтому всё ещё находились в Паноптикуме, вместо того чтобы вернуться домой. И хотя адвокат выражал скептицизм по отношению к тому, что Орнубий входил в Наблюдательный Совет, и при каждом удобном и неудобном случае упоминал это, он убедился, что с Синтезисом Орнубий связан не был. По крайней мере, сам Инсайт точно был в этом убеждён, а в условиях Паноптикума это почти одно и то же.

Фортр, конечно, рвал и метал, но за ночь немного поостыл, а к вечеру второго дня остыл ещё больше. Особенно пообщавшись со своим Инсайтом и выплеснув на него всё своё негодование. Из комнаты Фортр не выходил, чтобы не встретить ненароком кого-нибудь из пятьдесят первого, особенно — Аслу. Поостыть-то поостыл, но это было временно и, скорее, от усталости.

Пока адвокат изливал на него свой гнев, Орнубий слушал его и думал об Асле. Почему она так поступила с ними? Почему выбрала то, что выбрала, хотя и он, и адвокат приводили ей веские доводы? Доводы её Игроков перевесили? Или всё-таки перевесило просто то, что они её Игроки? Фортр распалялся всё больше, а Орнубий смотрел на него и вдруг подумал, что нашёл ответ. Он не одобрял выбор Аслы, сам бы он решил по-другому. Он был не согласен с её решением, но он мог его понять. Одиннадцать раз терять память — кто после этого захочет пройти через это снова? В чём-то она была права. Фортр не проходил через это, и поэтому пропустить её решение через себя до конца не сможет. Орнубий — мог. И если он входил в Наблюдательный Совет, а в итоге оказался заброшенным в Игру, доверять Совету он, понятно, не мог. Так же, как и Асла.

Может, она была права?

Может, верного выбора не было вообще, а она лишь решилась за всех них на меньшее зло. Раз уж половина из них была не столь решительной.

— Вы что, издеваетесь? — воскликнул Фортр, опередив Орнубия.

Трое — Инсайт, Игрок и Смотритель — стояли в рекреационной комнате, которую занимал адвокат. Рут перекинулся с ними парой слов, после чего вручил по экземпляру Положения.

— Никаких особенных правил нет, потому что предстоящий этап — экспериментальный. Первый в своём роде. Правила и тонкости появляются после эксперимента и с учётом его результатов. Но есть Положение о Синтезисе, которое вы должны прочесть и подписать.

На плотной белой бумаге буквы строгого шрифта складывались в бесстрастные строки:

Положение о Синтезисе

Синтезис — экспериментальный этап, в случае успешной апробации являющийся продолжением Делектуса.

Успешным прохождением Синтезиса является переход к его финальной локации.

Переход к финальной локации Синтезиса осуществляется путём выполнения заданий, требующих от Игроков тех или иных усилий.

Переход сопровождается использованием Игроками тех или иных артефактов.

Примечание — на прохождение этапа Синтезис отводится определённое время. В случае невыполнения задания в рамках отведённого времени конкретной локации весь этап считается проваленным.

Адвокат пробежал глазами Положение и усмехнулся.

— Вы его что, на коленке сочиняли?

Орнубий, мало понимающий в этих делах, просто прочёл пункты Положения и, судя по его лицу, не обрадовался.

— Мда, — сказал Фортр.

Рут улыбнулся. Адвокат был прав. Эти не говорящие абсолютно ничего конкретного, но вместе с тем обрисовывающие общие черты формулировки придумал сам Рут. Никакого Положения у Совета не было, потому что не было надежды на прохождение командой Игры и на то, что Синтезис будет опробован так быстро. Поэтому Смотрителю поручили быстро исправить этот маленький недочёт. При этом условия прохождения, которые им, скорее всего, не понравятся, они узнают непосредственно перед началом этапа. Так решил Совет. И, учитывая, что это за условия, он был прав. Не стоит давать им время на осознание. Чёрт, да после того, что он видел, Рут был вовсе не уверен, что хочет объявлять им эти условия. Поэтому он и сам был не против оттянуть этот момент поближе к самому Синтезису. Завтра они всё узнают и сразу же отправятся в прохождение, других вариантов у них не будет.

— Не буду я это подписывать, — заявил Фортр.

— У вас нет выбора, — возразил Рут.

— Это что, угроза? — удивился адвокат.

— Боже упаси, — отозвался Смотритель. — И всё же я настоятельно советую вам это подписать.

— Иначе что?

— Подумайте.

Адвокат опешил.

— Теперь-то это точно звучит как угроза, — сказал он.

— Соглашения, — догадался Орнубий. — Чёрт.

— Соглашения? Соглашения Аппликантов?

Смотритель кивнул.

— Чёрт возьми, — пробормотал Фортр. Он вспомнил. — Говорить, что это незаконно, видимо, бесполезно?

— Мы же не подделываем вашу подпись, — пожал плечами Рут, — а лишь копируем её с Соглашений Аппликантов на Положение о Синтезисе. Вы уже дали нам образец, причём добровольно.

— Добровольно, как же, — пробормотал Фортр. — То есть копирование у нас теперь не подделывание?

— Скажем так: при необходимости вы вряд ли сможете доказать, что это не вы поставили подпись. Это главное.

— Классные у вас там ребята в Совете, — похлопал Фортр Орнубия по плечу. — Просто молодцы.

Орнубий нахмурился.

— Если вы всё равно поставите нашу подпись, зачем ты здесь?

— Ну, сначала мы делаем всё по правилам, — ответил Рут.

— А потом эти правила обходите, — кивнул Фортр. — Славно, славно. Ничего я подписывать не буду. Катитесь к чёрту.

— А ты? — повернулся Смотритель к Орнубию, ничуть не удивившись.

— Нет, — ответил Орнубий. Ничего другого ему не оставалось.

— Ну и ладно, — вздохнул Рут. — Я хотя бы попытался.

— Это всё, что ты можешь сказать? — разозлился Фортр.

— Завтра на Инструктаже скажу больше.

— Что будет после того, как мы пройдём Синтезис? — спросил Орнубий.

— Вы сначала его пройдите, — уклончиво ответил Рут.

И решил ничего не добавлять.

— Олерой подписал? — поразилась Асла. Рут с Положением дошёл и до неё.

— Ну, закорючку поставил, хотя, полагаю, она мало смахивает на его настоящую подпись и на его подпись Соглашения Аппликантов. Чёрт знает, что у него на уме, но он даже не сопротивлялся, в отличие от ваших верхних соседей.

— Орнубия и Фортра?

Рут кивнул.

— Не подписали?

— Нет. Но я им сказал то же, что и тебе, так что это уже было делом принципа.

— Ты про копирование?

— Ага, — Рут шмыгнул носом. Он выглядел уставшим.

— А Крам? — спросила Асла.

В первый день, после Финала, она не выходила из своей рекреации, а на второй, сегодня, она так и не застала химика в его комнате — ни до разговора с Олероем, ни после. А увидеть его ей очень хотелось. Убедиться, что с ним всё в порядке.

— Что Крам? — прищурился Смотритель.

— Подписал? Он у себя вообще? Я его не нашла.

— М-м, нет, он не подписал и он не у себя. Ему утром стало не по себе, мы обеспечили ему врачебный осмотр. Похоже, его лёгким не понравилась резкая смена воздуха Паноптикума, к которым они уже привыкли, на воздух обычный. Да и еду, кажется, желудок не одобрил.

— Где он? — воскликнула Асла. Паники в её голосе не было. Пока.

— В медпункте, этажом ниже. Недалеко от Зала Собраний.

— К нему можно?

— Нет, — мотнул головой Смотритель. — Не стоит.

— Почему? Я же…

— Слушай, не стоит. С ним всё в порядке будет. Я не хочу, чтобы вы разгуливали по зданию. Меня за это не похвалят. Он придёт в себя, вернётся в комнату, и тогда пообщаетесь. Не волнуйся.

Асла задумалась, взвешивая его слова.

— Поверь мне.

— Ладно, — сдалась она. По крайней мере, сделала вид.

— Так подписывать будешь?

— Ладно, — повторила Асла.

Напротив строки «С пунктами Положения ознакомлен и согласен принять участие в Синтезисе» она поставила витиеватую закорючку, решив последовать примеру Олероя. Наверное, он знал, что делал. В любом случае, так они будут заодно. Ну, в каком-то смысле.

— Хорошо, — отозвался Рут. — Тогда… До завтра.

— А… — начала она, но Смотритель улыбнулся:

— На сегодня мы закончили. Увидимся на Инструктаже.

И Рут ушёл.

Буквально через пару минут Асла вышла из комнаты и направилась к лифту. Хотела спуститься вниз и поискать медпункт. Однако лифт не работал. Лестницы она тоже не нашла. Заблокировали специально? — подумала она. Чтобы, как сказал Рут, мы не разбредались по зданию? Асла ещё потыкала кнопку вызова лифта, но это ни к чему не привело. К Орнубию она тоже не могла бы попасть, если бы захотела.

Асла снова зашла в комнату Крама — химик не появился. Интересно, как он поднимется, если лифт не работает? Наверное, это временные неполадки, успокоила себя она, но знала, что делает это лишь от беспомощности.

Вариантов было два: вернуться к себе и погрузиться в раздумья о химике, Синтезисе, расплывчатом Положении, ещё более расплывчатых, но постоянно мучавших её полувоспоминаниях… Или переключиться на единственную живую душу, доступную ей сейчас.

К тому же она видела в его холодильнике кое-что, чего не было в её.

— Жаль, не дали бокалов. Наверное, это было бы слишком торжественно, а праздновать нам пока нечего. Ну, кроме того, что мы всё ещё живы.

Они сидели на кровати — Олерой налил Асле в чашку, которую она принесла с собой, красного вина, взял свою.

— За то, чтобы так и оставалось, — провозгласил он, и чашки звякнули друг о друга.

Асла выпила вино до дна и поняла, что хочет немедленно допить до дна и всю бутылку. Но решила повременить.

— Почему у тебя было вино, а у меня — нет? — спросила она.

Олерой рассмеялся.

— Не было у меня ничего. Но я убедил Рута, что оно мне просто необходимо. В лечебных целях. Рут вообще парень сговорчивый.

— Хорошая идея, — задумчиво проговорила Асла. Надо было ей тоже что-то попросить. Чего бы ей хотелось? Она вспомнила про коробку конфет. Их у неё тоже не было. Что тут скажешь, не подготовленная ей досталась комната. Конфеты… Теперь вино… В следующий её визит надо зажечь свечи для полноты картины. Асла вспыхнула. Господи, о чём она вообще думает!

— Так, говоришь, нашего химика подлечивают? — с сомнением спросил Олерой. — Надеюсь, он там живой.

— Конечно, живой, — повела плечом Асла. — Он же нужен им. Мы все нужны. Для прохождения Синтезиса. Они просто… Просто дадут ему что-нибудь.

— Для этого нужно совсем немного времени, а ты говоришь, он так и не появился, — возразил психотерапевт.

— Может, его оставили для наблюдения, — предположила Асла. — Мне очень не нравится, что его нет, но даже представить не могу, почему он может быть в опасности. Он нужен. Он даже голосовал за Синтезис! Думаю, он вернётся, как только ему станет лучше. И даже хорошо, что за ним там присматривают, а не бросили мучиться в своей комнатке.

После этой тирады Асла плеснула себе в чашку ещё вина и, поборов искушение залпом её осушить, сделала глоток.

— Надеюсь, ты права, — отозвался Олерой и тоже налил себе. — По расписанию у нас сейчас свободное время. Ироничное название, да? Свободное. Учитывая, где мы и в каких условиях.

— Да уж, — кивнула Асла и сделала ещё глоток.

— Свободное настолько, что мы теперь даже лифтом воспользоваться не можем. Хорошо хоть карту у тебя не отобрали. Мне вот Рут не выдал, сказал, что а) надо было просить раньше, б) он решил выдавать по одной карте на этаж.

Асла поставила пустую чашку на столик. Ужасно хотелось забраться с ногами на кровать Олероя, завернуться в одеяло, заснуть и проснуться уже дома.

Мечтать вредно.

Олерой уставился на столик, где, кроме её чашки, стояло несколько грязных тарелок и валялась открытка-расписание. Он словно обдумывал что-то важное. Расписание, расписание… Свободное время… Отбой… Инструктаж… Ответы на вопросы в расписание не входили, но Аслу это уже не волновало.

— Ты сказал: «Поговорим позже», — услышал Олерой. Вздохнул, не поднимая головы и не поворачиваясь.

— Позже — значит, позже, — сделал попытку он.

— Потом может быть уже слишком поздно, — просто сказала Асла.

— Ну да, ну да, — пробормотал психотерапевт, соображая, что ему делать. Вернее, что говорить ей. Он пытался продумать заранее, но не успел.

Асле захотелось сунуть ему под нос полотенце с тесьмой и потребовать объяснений, но она понимала, как бы это выглядело. Может, они и не связаны. И хотя она считала обратное, никаких доказательств у неё пока не было — и никаких конкретных воспоминаний. И вино не очень помогло.

— Как именно мы с тобой, выражаясь твоим языком, «поладили» на Первой Игре?

Олерой встал, подошёл к стене напротив Аслы, прислонился спиной к серой поверхности. Игрок и Инсайт оказались друг против друга. Асла посмотрела на него снизу вверх и стала ждать ответа.

— Ну ладно. Кое-что между нами было, — Олерой увидел её реакцию и быстро добавил: — Кое-что могло бы быть, но, милая, это не имело никаких шансов. Любовь в Игре — затея безнадёжная. К тому же потом я узнал, что у тебя ещё Игры впереди. Правда, того, что ещё с тобой встречусь, я не знал. Не знал, что ты дойдёшь до Двенадцатой. Но рад этому.

Асла помолчала, вникая в его слова. Вроде бы всё сходилось. И всё равно он почти ничего не сказал. Хотя главное она уже услышала. И поэтому ответила:

— Но мы больше не в Игре.

— В смысле? — удивился Олерой.

— Игра закончена. Мы прошли её. Теперь нас ждёт Синтезис. Это ведь совсем другое дело, верно?

Олерой вздохнул.

— Другое дело? Думаю, Синтезис по сути не сильно будет отличаться от Игры.

— Ты меня понял.

— Ну же, милая! — всплеснул руками психотерапевт. — Не надо. Во мне просто нет гена, отвечающего за способность любить.

— Такого гена не существует, — упрямо сказала Асла.

— Ты меня поняла.

Асла промолчала. Почему она продолжала упорствовать? Что толкало её на это?

— Я убийца, — снова сказал ей Олерой.

Как будто это что-то меняло.

— Я тоже, — ответила Асла.

Психотерапевт вздохнул.

— Винишь себя за Скиптия? Это не…

— Нет, я не про него.

— Нет? — удивился Олерой.

— Нет.

Он помолчал. Асла тоже.

— Расспрашивать не буду, — сказал он наконец. — Но, думаю, у тебя просто не было другого выхода.

— Был, — неожиданно отрезала Асла. — Был, так что не надо меня оправдывать.

— Я и не оправдываю, милая.

— Я ничем не лучше тебя.

— А вот тут ты ошибаешься, — возразил Олерой. — Уж поверь мне.

Асла покачала головой.

— Ты просто не знаешь, что я сделала.

— Зато я знаю, что делал я. И что могу сделать снова.

— Что? Снова убить?

Олерой пожал плечами.

— В этом мы тоже совпадаем.

— О, нет, — рассмеялся психотерапевт. — Нет. Не знаю, что там у тебя произошло, но ты все Игры была против убийств и отговаривала других. Так что не надо мне тут заливать. Ты нормальный человек и ты против убийств.

— Уже нет, — ответила Асла, не уточняя, на какую часть фразы.

Раздался лёгкое гудение — предвестник отбоя. Пора было расходиться по комнатам. Наутро их ждал Синтезис.

— Жаль, что ты не была моей пациенткой, — помолчав, сказал Олерой.

— Что это значит?

— Это значит — жаль, что мы не встретились раньше. До Игры.

Асла помедлила, обдумывая его слова, хотя обдумывать-то там было нечего, и ответила:

— Мне тоже.