Мёд и Лимон

Алина Наумова

Я продолжаю молча поглощать тысячи ненужных деталей. Капельки пота на его щеке. Случайно подвернутый короткий рукав футболки. Медовые глаза следят за мной. Я в ловушке.Его пальцы касаются моих, и я вздрагиваю.

Глава 4

— Нам нужно выходить, если не хотите опоздать.

Фигура Дастина в этот раз не застывает дверном проеме, а медленно приближается. Его глаза не смотрят мне в лицо, а изучают то что находится ниже. Я слежу за его взглядом. Бледность рук выделяется на бледно-желтой ткани. Один из порезов выглядит неважно. Мне нужен крем! Дастин молчит и разглядывает мои руки. У меня нет сил их прятать. Он зеркало. Он уже видел это.

— Собирайтесь, позавтракаем по дороге. Буду ждать вас внизу.

— Хорошо.

Гостиная в пастельных тонах, диван с тремя подушками. И моя сумка на столике. Сумка застегнута. Кнопочная Нокиа в кармашке для мелочи. Отточенные карандаши в отделении для канцелярии, блокнот, ключи от дома и от машины.

— Я не копаюсь в сумках.

— Я ничего не сказала.

— Отлично. Поехали.

Дастин проходит мимо меня. На нем его темно-синяя футболка и джинсы. Все, как обычно. Но только сегодня не вторник и я Ханна Оуэн. Та самая Ханна Оуэн, которая ненавидит мед и любит порядок. И я нахожусь в доме у Дастина Кроссмана, чьи работы я никогда не читаю.

— Пристегнитесь.

— Нам далеко ехать?

— Прилично. Заедем за кофе.

— Спасибо, не нужно.

— Это не вопрос.

— Дастин, зачем все это? Я старше тебя, я твой преподаватель. Ты слишком много себе позволяешь.

— Вам только так кажется. Какой кофе пьете?

— Черный. Без сахара.

— Ничего непредсказуемого.

— Дастин, прекрати!

— Я сейчас, — стеклянные двери скрывают его из поля моего зрения. Волнение не покидает меня ни на секунду. Что с ним? Что со мной? Что за разговор? Я хочу выбраться из этого!

— Черный, без сахара.

Он умудряется действовать одновременно. В одну секунд он уже протягивает мне стакан, а уже в следующую мы аккуратно выезжаем на дорогу. Кофе невыносимо горяч и обжигает кончик языка.

— Вы считаете, что я перехожу границы?

— Да. И тебе лучше остановиться на этом. Ты видел то, что видел и это ничего не меняет.

— Вы думаете, что физическая боль лечит душевную?

— Что, прости?

— А если серьезно?

— Какая тебе разница?

Дастин выбивал меня из меня самой. Он рвал мой воздушный пузырь безжалостно.

— Вы хотите узнать это?

— Да. Именно. Какое твое дело во всем этом? Не стоит лезть в чужую жизнь.

— Вы меня старше всего на пять лет.

— Перестань. Ты меня путаешь.

— Вы не отвечаете на мои вопросы, почему я долен отвечать на ваши?

— Ты сам начал.

— И буду продолжать.

Я пытаюсь сдержать нарастающий гнев. Нельзя, так нельзя!

— Ты не можешь говорить мне все что тебе вздумается. Я тебе не малолетняя подружка.

— Я так не говорил.

— Я и не говорю, что говорил. Ты ведешь себя так.

— Мисс Оуэн, вы думаете, что вам удается справляться со своей жизнью и никто не видит ваших фальшивых улыбок, вашей невнимательности, ваших длинных рукавов и страха.

— Что все это значит?

О чем он говорит?

— Это значит, что я не единственный, кто это замечает. Этого не замечаете только вы. Или делаете вид, что не замечаете.

— Мы уже скоро приедем? Я не хочу продолжать этот бессмысленный разговор.

— Да, скоро. Буду ждать вас вечером после занятий на паркинге.

— Зачем это?

— Просто поговорим.

— Я не приду. У меня есть дела.

— Нет у вас никаких дел. Сегодня вторник. И мы увидимся на лекции.

— Ты бредишь, Дастин. Нам не о чем говорить. И прекрати задавать свои вопросы. Особенно, если знаешь на них ответы. И да, физическая боль помогает справиться с душевной. Как студенту с профилем психологии ты должен это знать.

Я хлопаю дверью авто. Что? Я только что хлопнула дверью? Как это могло произойти? Что случилось за одну неделю. Как могла одна неделя все изменить.

Я подавляю желание почесать еще незажившие порезы. Несколько студентов слишком пристально следили за моим внезапным появлением из машины Дастина. Воротничок поправлен, пуговицы на рукавах застегнуты.

— Ханна, как вы? — Адам бесцеремонно врывается в мое личное пространство.

— Спасибо, все замечательно.

Что он знает? Что он видел?

Его глаза рассматривают мою рубашку и длину моей юбки.

— Вы уже решили с пьесой?

— Нет еще. Я не решила. Я бы все-таки отказалась. Переутомление, стресс и эта погода. Я еще не привыкла в такому.

И снова я вру. Вру и сама себе не верю. Главное, не улыбаться. Дастин сказал, что моя фальшивая улыбка ничего не меняет. А только все портит. Я просто прекращу это делать. Просто перестану глупо улыбаться.