Мёд и Лимон

Алина Наумова

Я продолжаю молча поглощать тысячи ненужных деталей. Капельки пота на его щеке. Случайно подвернутый короткий рукав футболки. Медовые глаза следят за мной. Я в ловушке.Его пальцы касаются моих, и я вздрагиваю.

Глава 9

— Ханна?

Среди лимонного царства появляется самый близкий мне человек.

— Айк?

— Я здесь. Спасибо, Лидия, — он кивает доктору Бойл, и она выходит из комнаты осторожно прикрыв дверь. Стук ее каблуков разносится приглушенно.

Я хочу встать с дивана и обнять брата, но тело снова не слушается меня. Я превратилась в лед. Ледяную скульптуру.

— Айк, что происходит?

— Ханна, ты больна. Тебе нужно лечение. Я уже говорил тебе об этом, но ты меня не послушала. Пришлось принять меры.

— Какие еще меры? О чем ты?

— Ты должна лечиться.

— От чего?

— У тебя небольшое расстройство. Мозги поправят немного, и мы вернемся домой.

— Мозги?

— Да.

— Мои мозги в порядке. А твои?

— Не спорь, Ханна. Ты не в порядке. Ты не проходила лечение, ты не слушала меня, ты продолжала себя резать, и ты не можешь сама остановиться. Ты больна.

— Я не больна!

Неужели это мой брат? Неужели, это Айк говори мне все эти вещи?

— Ты прекрасно знаешь, почему я не хожу к врачам и прекрасно знаешь почему я причиняю себе эту боль. Ты ведь знаешь эти правила!

— Ханна, послушай.

— Ты меня послушай! Ты сказал, что нужно следовать правилам и тогда все будет хорошо! Ты так говорил!

Слезы брызжут из моих глаз, но я не чувствую этого. Я покрыта толстой коркой льда. Тело дрожит от каждого моего вдоха и выдоха.

— Ханна, — его руки хватают меня за плечи.

— Ты зачем это делаешь? Зачем ты так говоришь?

— Тебе нужно это лечение. Все будет хорошо.

— Мне не нужно лечение. Лечение нужно тебе.

— Послушай.

— Нет! Ты не Айк, ты только притворяешься моим братом. Я хочу домой.

— Ты поедешь домой, как только подлечишься.

— Вы все тут глухие, что ли? Я не больна и мне не нужно лечение. Я ничего не сделала.

— Сделала, Ханна, сделала, — его глаза разговаривают со мной. Он злится.

— Что я сделала? Оставила несколько шрамов себе на память? Это я сделала?

Я не замечаю, как начинаю кричать.

— Ты убила его. И сейчас наказываешь себя за это. Но после лечения тебе станет лучше. Я помогу тебе.

— Я никого не убивала.

— Ты просто не помнишь.

— Что за бред? Ты, сейчас, серьезно?

— Вспомни, Ханна, вспомни. Тот день. Простыни. Кровь. Лезвие.

— Стой!

В голове кружатся непонятные образы. Простыни, кровь, лезвие. Нет-нет-нет! Этого не может быть!

— Я убила кого-то?

— Ты убила то чудовище, которое называло себя моим отцом.

— Я убила его?

— Да, ты убила его. Я обещал, что сделаю все возможное и никто об этом не узнает, но ты не выполнила условия нашей сделки.

— Подожди, подожди.

Мысли кружатся все быстрее. Простыни, кровь, простыни, кровь, простыни, кровь…

— Я не должен этого делать, но мне приходится. Пойми меня. Я не могу больше наблюдать за тобой со стороны.

— Я не убивала никого. Он был жив. Он был жив, Айк!

— Нет, Ханна, он умер, когда я пришел.

— Нет-нет-нет, ты врешь, Айк!

— Зачем мне врать?

— А как же, Эвелин? Он убил Эвелин!

— Нет никакой Эвелин.

Он шумно выдыхает. Он снова злиться. Айк ненавидит меня. Но зачем он врет?

— Ты не можешь так говорить.

— Ханна, Эвелин это плод твоего воображения. Я не спорил с тобой, потому что думал, что ты оправишься. Все придет в норму. Мы придумали все эти правила для тебя. Чтобы тебе стало лучше. Чтобы ты смогла вернуться к нам: ко мне и маме. Но, кажется, я сделал только хуже.

— Ты врешь!

Я кричу так, что у меня болит горло.

— Ты врешь!

— Я не вру, Ханна, — он разговаривает со мной сквозь зубы.

— Что это за место? Психушка, да?

— Нет.

— А что тогда? Меня отсюда не выпустят?

— Сначала вылечат, а потом обязательно отпустят домой.

Он качает головой, я вижу раздражение в его глазах. Что-то гадкое всплывает в моей голове. Я помню, но что именно? Что происходит…

— Забери меня отсюда. Я сделаю все. Я не могу быть здесь, прошу.

— Не могу, — Айк качает головой, и я понимаю, что он уже все решил. И теперь не собирается передумать. Тогда мне нужно самой отсюда выбраться. Не хочу чтобы меня лечили от того, чего у меня нет. Я не больная. Я никого не убивала. Отец был жив, когда пришел Айк. Он был жив, я ничего не сделала. Тогда почему по правилам жила я, а не он. Что произошло в тот день?

— Я прошу тебя, Айк. Я буду очень осторожна. Буду посещать все приемы. Не буду больше нарушать правила. Я обещаю, — незаметно для себя я снова плачу. Слезы неприятные, мокрые заливают мои щеки и шею.

— Прости, но так будет лучше.

— Тогда скажи где Дастин?

— Твой студент? — недоумение в его глазах сменяется раздражением и даже злостью. — Зачем ты об этом спрашиваешь?

— Ведь это он мне помог, когда мне стало плохо. Я просто хочу узнать, где он.

— Не знаю. Я сказал, что позабочусь о тебе и он уехал.

— Просто уехал?

— Да.

— А как же университет? Я давно здесь? Ты предупредил профессора Олсена?

— Этот парень, Дастин, сказал, что передаст и все уладит. Похоже, вы сдружились?

— Не думаю.

— Ты знаешь правила, Ханна! Ты не можешь дружить с такими, как этот Дастин.

— Почему?

— Ты забыла, чем закончилось все? Тебе напомнить?

— Не надо, — слезы не остановить. Я не могу сдержаться. Я так давно не плакала, а теперь это выше моих сил. Снова сломлена, разбита, слаба и безвольна. Моей жизнью управляют кукловоды, а я просто марионетка в чьих-то руках. Сначала отец, теперь Айк. Когда я успела стать такой? Почему я стала такой? Я вспоминаю Ханну из сна, с распущенными волосами и в красном белье. Она сказала, что это я сама во всем виновата. Зачем она так сказала? Я ничего не делала.

— Что случилось с отцом?

— Не будем сейчас об этом.

— Почему ты мне говоришь о том, что он умер столько лет спустя? Ты хочешь сказать, что я его убила, а потом спокойно жила столько лет, не испытывая ни малейших угрызений совести?

— Он заслужил такую смерть.

— Ты не можешь так говорить. Не мы решаем, кто заслужил, а кто нет.

— Такие люди не должны жить на свете и не должны были родиться, — Айк в бешенстве. Его глаза полыхают и готовы разнести весь этот кабинет лимонного цвета. Я должна вспомнить каждую секунду того дня, каждую.

— Я не убивала его. Перестань. Зачем ты продолжаешь на этом настаивать?

Айк вздыхает и закрывает глаза. Его руки обхватывают мои. Он всегда делал так, когда пытался успокоить меня. Всегда. Каждый раз, когда я плакала.

В дверях появляется доктор Бойл, которая зачем-то держит в руках железный поднос.

— Ханна, тебе нужно принять лекарства, — Айк протягивает руку к подносу и вываливает мне в ладонь две синие капсулы.

— Что это такое?

— Они помогут тебе успокоиться и отдохнуть.

— Да, перестаньте меня отправлять отдыхать. Я не хочу спать. Айк, я сделаю все что угодно, только забери меня отсюда.

— Не могу, Ханна. Не могу. Лидия, я пойду. Набери меня если что.

Он кивает ей головой и не попрощавшись выходит из комнаты. Айк не похож на себя. Может быть, это не он?

Рука доктора протягивает мне стакан с водой.

— Я не буду пить эти таблетки.

— Тебе необходимо это делать, — она качает головой. В дверном проеме виднеется мужчина в голубой форме. Его одежда больше напоминает пижаму, чем рабочее одеяние.

— Если я не буду их пить, вы заставите меня это сделать с помощью него? — я тычу в него пальцем. Доктор Бойл внимательно смотрит на меня, все еще протягивая мне стакан.

— Хорошо.

Таблетки небольшие и легко проскальзывают в горло, едва я успеваю набрать полный рот воды. Если они настаивают, то мне придется подчиниться им. Но у меня есть условие.

— Хорошо, доктор Бойл. Я готова принять все ваши условия, лекарства и процедуры, без истерик и скандалов. Но я хочу попросить вас кое о чем.

— О чем?

— Я хочу встретиться со своим другом.