Вера в верования и наоборот. Альтернативный исторический мистический роман, автобиография

Алексей Олегович Шкатов

Роман проводит вектор через несколько времён – от язычества и христианства до настоящего времени, с историями из жизни автора. Иоанн Предтеча, Иисус Христос, Крестовые походы, поиски утраченного манускрипта, сила заклинаний, чудом прошедшая сквозь тысячелетия, образы героев романа, объединённых одной идеей в разные времена. Кто знает Код Имени Бога? И, если знает, кто им владеет и для чего? И нужен ли этот шифр или важнее то, о чём до определённого момента не знал никто? Книга содержит нецензурную брань.

***

Когда просыпается твой Бог, ты сразу чувствуешь это. Одна фраза — и наступает рассвет весны. Твоей и ее. До этого ты задумывался: «Почему я паровоз, локомотив? А она — вагон, прицеп?» И здесь никогда нет ответа. Ты поначалу думаешь, что ты прав, даже, что ПРАВ ТЫ. Но Бог не слышит этого. Потому что Ему не нужен твой будильник. Ему нужна твоя перемена. От того, каким ты был 5 минут назад, на того, которым ты становишься сейчас. Только это разбудит Его внутри тебя. Потому что, став тем, который ты СЕЙЧАС, ты соединяешься с Ней. С Ней, которая слышит твоего проснувшегося Бога. И Он начинает поливать зимние цветы и наступает весна. В феврале. Кругом снег, а Бог поливает твои с ней цветы. Он ничего не говорит, но ты чувствуешь запах Его цветов. Розы? Ты не можешь угадать — их очень много. И лунный луч уже дает силу рассветному солнцу, хотя перед тобой середина ночи. Но уже греет. Уже отсветы светильников в старом кафе соединяются со звездами, которых не видно за туманом, но есть блики. В глазах. В ее глазах. Так будет всегда, Человек. Когда ты теплеешь — теплеет все вокруг и теплеет твой Бог. Он растапливает снега и пускает ручьи. А метеорологи по ТВ говорят, что это оттепель. Все совпадает: прогноз погоды, твоя потная майка под кофтой, +1 на улице, недопитый кофе и красивые молодые девушки за столиком напротив. Их три. Наверное, Вера, Надежда и Любовь. А их мать София ждет их дома. Становится совершенно ясно, что ты сходишь с ума. Потому что этих девушек, явно, вообще никак не зовут — они сами приходят. К тому, кто их позовет. И имен у них так много, что их просто нет. «Что значит Имя? Роза пахнет розой, хоть Розой назови ее, хоть нет». Определенно, это розы. Пахнут. Девушки тоже пахнут. Все три. Все втроем. Друг другом, собой. Но они не пахнут своими мужчинами. И не пахнут розами. А я пахну розами сейчас, потому что схожу с ума. Это Радость. Мощь. Весна.

14

Над занесенной снегом розой царила белая светоносная вселенная. Он видел эти горы впервые и место, из которого он пришел, никогда не видело заснеженных роз. Длина его пути не измерялась расстоянием. Она считалась вехами пустыни и глотками воды. Сколько глотков можно сделать за год? Глотков воздуха и озарения, утоленных водой, дающей силу утром и вечером. Он так решил. Восходы и закаты встречались глотком воды. А теперь вода была повсюду в виде снега. Он шел и шел. И снег шел и шел. И мир шел навстречу ему. «Саланах ор тум халес». «Ничто» изменяется. Он ощущал это, лежа по горло в сугробе и согреваясь. Он знал, что его ждут. Его ресницы ловили мириады снежинок и текли влагой по скулам. Свобода выбора выше смерти. И тот, который ждал его, уже совсем близко.

…Согревшись, он пересек гору, с вершины которой был виден его мир. Мир, каким он был сейчас. Он сделал поворот по часовой стрелке на 360 градусов и увидел изменившийся мир. Мир того, кто придёт следом. Мир тех, кто узнает счастье в одном глотке воды и увидит вселенную в одной снежинке белой метели. И после этого, тот, кто увидит, ощутит и познает это, станет счастливым навсегда. Он передаст эту силу Бесконечной Радости следующему и все станет ПРАВИЛЬНО…

…Принимающий Демон наблюдал за ним с противоположной горы. И с остальных восьми гималайских высот за принимающим Главным Демоном смотрели восемь пар глаз, подобных ему. Они застыли и были напряжены. Потому что движение Главного Демона нельзя пропустить. Потому что движение крыла Главного Бодхисатвы оповестит Вселенную, что этот Мир изменился. Но Главный Демон ждал. Тысячелетия… Реки… Моря снегов и пустынных песков… Он видел, он знал. И ждал. И когда Предтеча пересек, наконец, последнюю гору, крыло Бодхисатвы чуть шелохнулось. Все восемь Хранителей присели на правое колено и снег, бесконечно летящий и засыпающий все вокруг, остановился на тридцать три доли секунды. Предтеча понял, что он пришел. Он наклонился и поднял деревянную палку, неизвестно откуда взявшуюся среди занесенных снегом Гималаев. И присев на правое колено, Иоанн переломил эту палку об левое. Главный Хранитель раскрыл крылья. Предтеча снял с правой руки кожаный шнурок и перевязал им обе палки. Они снова стали единым целым. Иоанн приложил скрещенные палки к губам и ко лбу. «Шшу…» Он произнес это шепотом. «Шин» — произнес Главный Демон. «Аххх» — произнесли восемь остальных Бодхисатв. И Предтеча услышал это. Он поднял правую руку с перекрещенными палками вверх, приоткрыл глаза и увидел Солнце. Мгновенный блик великого Ра, дающего свой знак Вселенной. Знак Земли. Перекрещенные палки в руке Иоанна сверкнули и на несколько секунд легли горизонтальным лучом между гор. И перед тем, как Предтеча потерял сознание, падая в снег, он увидел свою освещенную дорогу. А когда по голове пошли мурашки и обморок почти накрыл его, Вайами Садри, стоя в конечной точке луча, ведущего от Предтечи к нему, услышал женскую песню. И слеза, одна единственная, за всю его долгую жизнь, скатилась из его глаза и влажно и сильно ушла в песок под его ногами. Пустыня вокруг него содрогнулась четыре раза, а последний, пятый толчок земли, уронил Вайами Садри на колени. И когда дождь пошел водопадом с небес на бескрайнюю пустыню, Иоанн Предтеча пришел в себя среди бескрайних снегов. Девять Демонов, Властелинов Мира, плавно ушли к звездам, выкладывая в ночном пространстве светящееся пятиконечное созвездие «Шин». «Аламат иль са хатур»… Предтеча посмотрел в бесконечное звездное небо, потом на облака под горой, на которой он стоял, и пошел по дороге, которую указал луч Великого Ра.

15

— «Учение Христа», которое его последователи разрабатывали и записывали, нестойко, нестройно и, пожалуй, даже ненадежно.

— Вы можете нести чушь, сколько Вам угодно. Любой сектант будет втирать мне свой взгляд на мир. Но я останусь при своих.

Ксения вновь попыталась высвободить руки. «Чтоб их, этих самураев». Японский узел «извивающаяся змея», возрастом в 4 тысячи лет только больнее сдирал кожу с запястий.

Чандра пристально посмотрела на Ксению.

— Ты все руки изрежешь, женщина.

— Не твои же руки, что волнуешься?

«Да… Не развязать… Козлы…» Ксения затихла, внимательно глядя на огонь огромной черной свечи. «Красивая вещь.» Ксения устроилась поудобнее у стены.

— Я сама делаю эти свечи.

Чандра не сводила глаз с Ксении.

— Все что ты здесь видишь, я сделала своими руками.

— То есть не только языком трепать умеете?

Ксению разрывало на части от злости и обиды. «И ловко как, сукин сын, мне этот шприц в ногу загнал». Обида вспышками памяти скакала по пустыне… Открытый капот ее джипа, еле заметный укол в ногу, начинающийся рассвет сквозь стекла прыгающей по барханам машины, белый, как снег, затылок неизвестного похитителя, так ловко лавирующего на огромной скорости посреди вечного песка…

— Да, он блондин.

«Мысли читает». Ксению передернуло. Печатные листы с механизмами телепатических защит замелькали перед ее глазами.

— Он тебе понравится.

Чандра тоже перевела взгляд на свечу.

«Поддержи собеседника». Внутренний голос безошибочно подсказывал схемы ухода от НЛП. Свеча треснула громко и раскатисто.

— А почему вы все именно Христа трогаете? Мусолили бы Будду или Аллаха своего.

— Он не наш.

— Кто?

— Аллах.

«Вот те на…» Ксения полностью сосредоточилась на пламени.

— Вы своего бога изобрели?

— Конечно, женщина.

— А зовут его как?

— А тебя как зовут?

— Ксения.

— Так и его так же.

«Шутка?». Ксения ровно и методично перестраивала дыхание на восемь ударов пульса. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох….

— Что?

Чандра вновь посмотрела на Ксению.

«Уже теряешься, стерва заморская…»

— Твоего бога зовут Ксения?

Ксения улыбнулась широко и открыто. Чандра моргнула.

«Шах…» Ксения не уводила взгляд со свечи.

— Это твоего бога так зовут. Моего зовут Чандра.

«Ты меня сбиваешь»…

— Это твое имя?

— Мое.

— Каждый и есть бог? Это хаос.

— Бог и есть Хаос. Но каждый не есть бог. И это не хаос.

— А Христа, значит, нет?

— Есть. И Аллах есть.

— И Будда?

— Конечно. Все есть и всё есть.

— Не перемудрили? С тремя религиями не разобраться никак. Вы еще четвертую решили разработать?

— А вот религий и нет никаких.

«Еще шах…» Ксения отчетливо видела семь цветов в раскладке пламени. Воск аккуратной каплей стекал по черному стволу.

— А что есть? Только боги?

— Есть то, что ты есть.

— Спасибо, это я читала. Но это одна из теорий. И подходит только для единиц. Вы же как-то планируете свою религию сделать тотальной?

— Нет, не планируем. Все уже само делается.

— Гипнозом?

— Женщина…

— Ксения…

— Ксения…

«Третий шах…»

— Ксения, тебе книги…

— Ксения, Вам книги…

— Ксения, Вам книги всё увидеть мешают.

— Что увидеть? Что я не вижу? Что я бог?

— Именно это.

— Я часть бога. Как и Вы.

— Так и есть. Но Вы, Ксения, часть бога не, потому что есть какой-то другой бог.

— А почему?

— Потому что Вы ЗНАЕТЕ, что Вы часть бога. ЗНАЕТЕ, но не ощущаете этого.

— Да что Вы говорите! Как интересно! А слезы на исповедях, а раскаяние, а любовь, а…

— Вот! Садах шан ли кор. Эс Олей ну Дим.

— Что?

— Шах и мат. Только Вам, Ксения, а не мне.

«Как же так?!»

Ксения была явно поражена.

— Не работает?

Чандра улыбнулась тоже — широко и открыто. Ксения увела взгляд со свечи. Глаза, привычные к долгим медитативным тренингам даже не устали. Ксения тряхнула головой.

— Вы врожденный телепат?

— Нет, Ксения. Это тоже схема. Но не только мозговая.

— Через ощущения?

— Вместе с ощущениями.

— Поддаться моим ловушкам, почти попасть в них и незаметно уйти от воздействия, ни на секунду, на самом деле, не сходя со своей программы? А за счет чего Вы даете мне понять, чтобы я думала, что Вы попались? Ведь Вы так явно сбились, а потом перешли на мою программу? Как я могла не заметить этого?

Чандра медленно моргала большими ресницами. Зеленые от рождения глаза в неясном свете свечи казались голубыми.

Чандра говорила полушепотом, слегка наклонив голову набок. Изменившийся тембр был настолько знакомым, что Ксения даже не сразу поняла русские слова.

— Ксюша, повернитесь, я развяжу Вам руки. Мне не хочется гневить Александра вашей кровью. Пусть отец увидит Вас красивой.

— Мертвую?

Ксения была настолько ошарашена русским языком и информацией, что даже не сразу поняла, что сказала.

— Я не убью тебя. Не доставай нож.