Вера в верования и наоборот. Альтернативный исторический мистический роман, автобиография

Алексей Олегович Шкатов

Роман проводит вектор через несколько времён – от язычества и христианства до настоящего времени, с историями из жизни автора. Иоанн Предтеча, Иисус Христос, Крестовые походы, поиски утраченного манускрипта, сила заклинаний, чудом прошедшая сквозь тысячелетия, образы героев романа, объединённых одной идеей в разные времена. Кто знает Код Имени Бога? И, если знает, кто им владеет и для чего? И нужен ли этот шифр или важнее то, о чём до определённого момента не знал никто? Книга содержит нецензурную брань.

***

Каждый раз, приближаясь к новому открытию, я испытывал счастливую радость. Бывает просто радость, бывает офигенная радость, еще бывает — радуешься — и круто тебе! А это была счастливая радость. Потом, перед самым открытием — небольшой сбой. Это всегда было одинаково. Наступал легкий невроз, провоцирующий небольшую агрессию. Я только со временем научился ее тормозить. Было абсолютно понятно, что другие силы, у которых радость всегда оттого, чтобы у меня открытия не было, противодействуют мне. И я задумался о физике. О науке физике. То есть обо всем, что я про нее знал: любое действие равно противодействию. Но я не совершал никаких действий. А они все равно противодействовали. Соответственно, ВСЁ, что я делал, было ДЕЙСТВИЕМ. А открытие — результатом. А в чем был сам процесс? И тут я увидел Суть. Она легла рядом со мной вместе с чашкой кофе и минералкой с газом — мой обычный заказ в любом кафе. Суть была в том, что сбоя нет. И нет противодействия. Потому что на салфетке, на которую я всегда ставил кружку с кофе, было написано: «Твой кофе с собой». Это было написано на этих салфетках всегда. Из физики и, соответственно, из салфетки, выплыла формула: «Твой кофе всегда с собой». Дальше можно было просто подставлять другие слова: «Твоя радость всегда с собой». «Моя радость», «Со мной»… Суть была во «Всегда». Потому что салфетка и надпись на ней были всегда. И откуда сбой? И именно в этот момент, официантка, меняя мою салфетницу, уронила ее, и все салфетки рассыпались по полу. Что и было мне нужно. Потому что это было реальным подтверждением того, что мне только что пришло. Официантка собирала с пола Радость, которая всегда со мной. Открытие было в двух днях от меня. Я это видел. Знал.

…Полная, казалось бы, чушь всегда складывается в стройное Знание. Среди февральской оттепели из земли появляются нюансы Истины и ветер не трогает их, а лишь напевает им свою песню. Все стройно и разноцветно. Сексуально и трепетно. Нелогично и четко. Один человек вчера сказал, сидя перед моими иконами: «Вот в этого Бога я не верю». Я не стал употреблять заезженную фразу: «Не переживай, моей веры хватит на двоих». Я уже и так это знал. Он теми словами сказал важную для себя вещь: «Я не слышу своего Бога». Дальше он говорил про деньги, снова по деньги и, в принципе, про деньги опять. Вы связывали воедино Бога и деньги? Это не очень сложно…

…Что было очищением? Другой воздух. Другая энергия. Вера в очищение. И в Чудо, которое происходило все время. Это было одно большое Чудо, состоящее из многих чудес. Больших и малых. Это были постоянные чудеса. Они шли от людей, как вагоны на расцепке и сцепке, за которыми я наблюдал с моста над контрольным депо. И совершенно точно, что давались они Богом этим людям, от которых шли ко мне. И зачем нужны были мне монастыри? Церкви? От Веры в Чудеса. Кладези всех этих Чудес были там. Среди икон, святых мощей и святых энергий. Я хотел стать святым? Да. Впоследствии. В следующем воплощении. А в этом воплощении я ждал Благую Весть. И сейчас я был готов к ней. Я, конечно, не знал, как и в чем Она проявится, но Она уже была рядом со мной. А скорее всего, уже входила в меня…

19

— Ксения, ты знаешь, кто ты?

Вопрос был настолько неожиданным, что Ксения даже не поняла, в какой области искать ответ.

— Вы ведь…

— Ты. Говори мне «ты».

— Ты ведь все видишь, Чандра. Скажи мне. Я не знаю, кто я. Я знаю, куда мне надо идти, знаю, что это, но то, что дальше — мне незнакомо. Я там не была даже в медитациях.

— Да, Ксюша, это так. Но дело в том, что мне тоже видно не все. Но это знает один человек.

— Он?

Ксения посмотрела на Прана. Чандра обаятельно и слегка улыбнулась.

— Не волнуйся. Пран слышит только то, что надо слышать.

— Так кто же знает, кто я, Чандра? Мой отец?

— Нет, Ксюша. Это знает человек, который стоит сейчас прямо над нами.

…Аламат, присев на корточки на площади, пронзительно смотрел вниз сквозь древние камни Багдада. «Зух тэр дэн алим»…

— Зух тэр дэн алим…

Произнесла Ксения. Зрачки Чандры расширились.

— Откуда ты знаешь эти слова?!

— Я их слышу, Чандра.

Значит, ошибки нет.

— А мой отец, Чандра? Он ведь сейчас ищет меня, да?

— Да, Ксюша. Но придется повременить с вашей встречей.

— Почему?!

— Потому что сейчас есть более важные вещи, чем встреча с отцом.

— Какие, Чандра? Я не видела его почти полгода!

— Я знаю, Ксюша… Я знаю. Но тебе надо идти.

— К этому человеку наверху?

— Да.

— Кто он?

— Проводник.

— Проводник чего? Или куда?

— Туда, где ты нужна.

— И где я узнаю, кто я?

— Да, Ксения.

— Ты так официально это говоришь…

— Это почтение. Я говорю это с почтением, Ксюша.

— Ничего не понятно, страшно и интересно. Я, собственно, всегда так и жила.

— Пойдем.

— Пойдем.

Девушки медленно прошли мимо молчаливого Прана и стали подниматься по закрученной каменной лестнице.

— Возьми это.

Чандра протянула Ксении изогнутый арабский нож в чехле.

— Необычная эмблема…

Ксения рассматривала выпуклую роспись на рукояти.

— Это ведь Спаситель. А кто с ним? Петр, Павел?

— Нет, Ксюша. Это не ученик Христа.

— Тогда это Иоанн Креститель, да?

— Нет.

— Нет?!!!

— Мы… Мы не знаем, кто это, Ксюша.

— Как это?

— Есть только догадки.

— Какие?

— Мы предполагаем, что этот человек, именно Человек, учил Спасителя.

— Учил Спасителя?!!! Звучит даже смешно.

— Я знаю, Ксюша. Но я ведь сказала, что это лишь предположение.

— Чему же можно было учить Сына Человеческого? Я понимаю, что его след на 8 лет был потерян, но… Но ведь уже давно все пришли к выводу, что он ходил в Тибет. Понятно, что там был, конечно, какой-то Учитель. Но на эмблеме они стоят, держась за руки крест-накрест. Это символ Друидов. То есть британцев, если по-простому. Далековато от Тибета, а, Чандра?

— Вот это тебе и предстоит узнать. Мы пришли.

Багдадское солнце ослепило Ксению на секунду и сразу же перекрылось фигурой Аламата, выросшего как из земли, перед девушками. Чандра закрыла лицо паранджой. Ксения часто моргала ресницами, пытаясь разглядеть мужчину перед ней, но кроме очертаний и контура тела ничего не видела.

— Здравствуй.

— Здравствуй.

Аламат и Чандра обнялись дважды, почти не касаясь друг друга.

— Здравствуй, Ксения.

— Добрый день…

— Аламат.

— Добрый день, Аламат. На башкирском языке это значит «верный».

— Пусть будет так.

— А это не так?

— Это по-разному.

— Как у вас у всех все таинственно…

— Так лучше.

— А по мне — так лучше напрямую.

— Чем уже игольное ушко…

— Тем интереснее вставлять в него нить.

Закончила Ксения.

— Вам пора, Ксюша.

— Да… Наверное…

Ксения смотрела в скрытые паранджой глаза Чандры и слезы сами потекли из ее глаз.

— Спасибо тебе, Чандра.

— И тебе спасибо, Ксюша. Шевен о пра малим.

— Шевен о пра малим.

Повторил Аламат.

— Что?!!!

Ксению передернуло. Все мысли мгновенно перепутались в голове.

— Это же черное заклина…

Она не договорила. Аламат мгновенным движением приложил ей к лицу платок с чем-то очень ароматным, и последнее, что успела подумать Ксения, было: «Только не это, только не…» Багдадская площадь с домами пошла кругом перед ней и Ксения потеряла сознание…