Светя другим – сгораю

Александра Морозова, 2022

Как сильно нас держит прошлое? Почему не отпускают ошибки юности? Да и можно ли считать ошибкой логичный и оправданный шаг?Главный герой – успешный врач, работающий за границей, – возвращается в родную страну, чтобы понять, верным ли было решение ради карьеры покинуть любимую…

Глава 2.

Матвей побрился, помыл голову, и долго расчёсывал перед зеркалом влажные волосы. Потом дважды перегладил рубашку, вычистил туфли и пальто.

Мама не спрашивала, куда он собирается.

— Ребята придут в пять, — лишь напомнила она, бренча венчиком на кухне.

— Я помню, — отозвался Матвей уже из прихожей.

Но вернуться вовремя не обещал.

Он вышел на прохладный октябрьский воздух и сразу ощутил разницу климата двух континентов. Поднял воротник пальто, засунул руки поглубже в карманы.

В Штатах его часто обманывали сны, в которых он гулял по Москве. И если добросердечные медсёстры неотложного отделения Филадельфийской больницы давали уставшему русскому доктору поспать подольше, он встречал Алику где-нибудь на Болотной набережной или в цветниках парка Горького.

У Матвея не хватило терпения ехать на метро. Он вышел к шоссе и сел в такси. Мысли перебойно сменялись в голове, запутанные часовыми поясами, волнением и разорванным сном. Радио непривычно трещало о чём-то на русском, сбивая Матвея окончательно. Что он скажет ей, когда увидит? Какими словами? Да и нужны ли им слова? Когда-то они могли подолгу обходиться без них.

Сердце забилось чаще, когда показался её дом в форме буквы «П», повёрнутый к дороге самой длинной своей стороной. Такси въехало сквозь арку во двор и остановилось. Матвей вышел, и в знакомом переулке на него накинулись цепкие воспоминания. Каждый раз, провожая Алику домой, он на прощание целовал её здесь, возле зелёной скамейки перед подъездом. Бессчётное множество вечерних поцелуев. Коротких и привычных, настоящую цену которых он узнал, стоило Алике исчезнуть.

Реальность подозрительно смахивала на очередную фантазию.

Матвей подошёл к железной двери подъезда. Здесь почти никогда не работал замок домофона.

Повезёт ли в этот раз? Потянул дверь на себя. Поддалась.

Матвей улыбнулся. Бросился, не дыша, вверх по лестнице — на четвёртый этаж, и сразу, чтобы не дать себе передумать, — выжал до упора кнопку звонка.

Колокольчиковые звуки отозвались щекоткой где-то под рёбрами. Матвей отпустил кнопку и услышал свой учащённый пульс. Казалось, сердце вынули из груди, и теперь оно бьётся на всю лестничную клетку.

Матвей не сразу понял, что на его звонок никто не откликнулся.

Позвонил ещё раз. Потом ещё.

Никто не выходил. Весь мир был глух и неподвижен.

Матвей отступил на шаг, огляделся.

Ошибся дверью? Подъездом? Домом?

Нет. Скорее, он забыл бы собственный адрес.

Тогда что?

Может, дело в том, что сегодня воскресенье?

В этой квартире не сидят дома по выходным. Лучше зайти позже, ближе к вечеру.

Вдруг щёлкнул замок. Только не в этой двери, а в соседней.

Матвей обернулся.

Из отворившейся двери, звеня жетоном на ошейнике, выскочил рыжеухий бигль, подбежал к нему и засновал носом по штанинам тёмно-синих брюк. Матвей не двигался, боясь наступить собаке на лапу.

Следом появилась женщина в куртке и с поводком в руках. Закрыла дверь квартиры, увидела Матвея, спросила:

— Ищите кого-то?

— Да. Ваших соседей. Случайно не знаете, где они?

Женщина посмотрела на Матвея недоверчиво, потом на собаку — вопросительно. Бигль дружелюбно махал хвостом.

— Они ещё не вернулись с дачи, — наконец сказала она. — Раньше восьми не ждите.

— С дачи? — удивился Матвей. — Садовские купили дачу?

— А, вы о Садовских?.. Перси, нельзя! — прикрикнула женщина на бигля, передними лапами упершегося в ноги Матвея. — Они давно здесь не живут.

Матвей удивился ещё больше.

— Как? Они переехали?

— Да. Года два назад продали квартиру и съехали.

Матвей машинально гладил собаку. Пёс подставлял голову под его ладонь и настойчиво бил лапой по ноге, если рука останавливалась.

— Не знаете — куда?

— Нет, — женщина подошла и прицепила к ошейнику собаки поводок. — Они уезжали в такой спешке, что, наверное, и сами этого не знали.

— Почему? Что-то случилось?

Матвей по привычке стал искать в кармане пачку сигарет, хотя давно уже бросил курить. Пёс продолжал тереться у его ног, несмотря на попытки хозяйки его оттащить.

— Разное говорили. Такое, что и не верится. Знаю только, что Алике с братом было очень тяжело после смерти тёти.

Из лёгких Матвея, точно от удара в грудь, выбило весь воздух. Он застыл на месте, казалось, даже сердце остановилось.

— Что? — прошептал он. — Смерть их тёти? Лены? Лена… умерла?

— А вы не знали?

Матвей лишь замотал головой из стороны в сторону.

Женщина виновато пожала плечами.

— Простите.

Пёс метался по площадке между хозяйкой и Матвеем, бурчал и сердился, что она так расстроила его нового друга.

— Я не был здесь несколько лет, — сказал Матвей, кое-как собравшись.

Женщина понимающе кивнула.

Что-то влажное коснулось пальцев Матвея. Он опустил взгляд. Пёс облизывал его ладонь и слабо прикусывал за мизинец.

— Зовёт играть, — перевела хозяйка. — Странно. Обычно Перси не играет с незнакомыми. А вообще, он очень хорошо чувствует людей, — добавила она. — Алику с Пашкой любил. Они часто угощали его чем-нибудь.

Женщина неловко дёрнула уголками губ.

— Всего доброго.

— Да, — опомнился Матвей. — Спасибо вам.

Женщина сочувственно улыбнулась и потянула собаку за поводок. Гулять, Перси, идём гулять.

Пёс лизнул на прощание руку Матвея и поторопился за хозяйкой. Слышно было, как когти бигля царапают ступени лестницы и металлически стучит жетон на ошейнике. Звуки эти стремительно удалялись, уходили вниз, как вода утекает в сливное отверстие раковины.

Наконец дверь на первом этаже хлопнула, и Матвей ощутил себя выброшенным в открытый космос, где даже крик превращается в тишину.