Светя другим – сгораю

Александра Морозова, 2022

Как сильно нас держит прошлое? Почему не отпускают ошибки юности? Да и можно ли считать ошибкой логичный и оправданный шаг?Главный герой – успешный врач, работающий за границей, – возвращается в родную страну, чтобы понять, верным ли было решение ради карьеры покинуть любимую…

Глава 10.

Матвей приехал домой уже затемно. Родители в такое время обычно спали. Тихо открыл дверь и вошёл, положил ключи на полку и, снимая пальто, заметил, что мама наблюдает за ним из коридора.

— Где ты был?

— Гулял, — Матвей повесил пальто в шкаф. — К вечеру появилось настроение побродить по Москве. Я так давно тут не был, что соскучился даже по метро. Решил не брать такси.

Он присел на диванчик и стал разуваться.

— Один? — спросила мама.

— Да. А с кем бы я гулял?

— Мало ли.

Матвей убрал туфли в обувницу и направился в ванную, но мама остановила его, оглядела, подёргивая носом.

— Ты что — пил?

— Выпил немного. А что?

— А не кажется ли тебе, что ты слишком часто понемногу выпиваешь? — мама приняла угрожающую позу. — Нечего закатывать глаза! Я серьёзно с тобой разговариваю. Что за повод?

Матвей улыбнулся, надеясь всё обратить в шутку.

— А что, обязательно нужен повод?

— А ты уже и без повода хлещешь, — сказала мама и покачала головой с видом сыщика, наконец-то раскусившего негодяя.

Его веселья мать явно не разделяла. Матвей посмотрел в её хмурое лицо, стараясь отыскать признаки если не понимания, то хотя бы возможности переговоров.

— Я не так много выпил, чтобы разводить из-за этого скандал.

— Думаешь, я не заметила, что из шкафа пропала бутылка виски? — мама воинственно вздёрнула подбородок. — Что за дела, Матвей? Раньше для тебя два бокала вина было много, а теперь ты пьёшь уже третий день подряд!

— Мам, я в отпуске. Мне не надо ни на работу, ни за руль. Что ты взъелась-то?

— Значит, если тебе не надо ни за руль, ни на работу, ты просто берёшь и напиваешься?

— Вот только не нужно из меня пьяницу делать.

— А это не я, это ты, мой дорогой, из себя делаешь пьяницу! Я смотрю, ты в Америке не только врачеванию выучился.

— Мне почти тридцать лет! — не выдержал Матвей. — Я что, разрешение спрашивать должен, если выпить захочу?

— Должен! — крикнула мама. — Раз сам себя не контролируешь.

— Ай! — Матвей махнул рукой. — Бред!

Спорить с матерью бесполезно. Отец никогда этим не занимался.

Матвей осторожно подвинул маму и пошёл в ванную, но она, мастерски обойдя его на повороте, встала в дверном проёме.

— Нечего руками размахивать! У меня один сын, и я не позволю ему спиться!

— Я не спиваюсь. Дашь руки помыть? Я с улицы пришёл.

Мама неохотно отшагнула в сторону, но, пропустив его, снова заслонила проход.

— Откуда такая тяга к бутылке? — не унималась она.

Матвей повернул кран, подставил под журчащую воду замёрзшие ладони. В первую секунду тёплая вода показалась обжигающей.

— Нет у меня никакой тяги.

Он раскатал в жёстких негнущихся пальцах кусок мыла, пахнущего чем-то сладким.

— Все так говорят. А потом…

— Мам! Перестань, правда, — Матвей посмотрел в зеркало и встретился с мамой взглядами. — Не надо мне читать лекции о вреде алкоголя. Вряд ли ты расскажешь что-то, чего я не знаю. Отец дома?

— Нет его!

Матвей надеялся, что теперь мама уйдёт, но она продолжала стоять у него за спиной. Густая мыльная пена копилась возле крошечных дырочек сливного отверстия. От тёплой воды пальцы покраснели, стали послушнее, будто раскололась сковывающая их ледяная скорлупа.

Мама нетерпеливо выдохнула.

— Ты можешь мыть руки бесконечно.

— Трёхкратно и в шесть приёмов, — сказал Матвей. — Всё, как учили.

Мама выдержала возмущённую паузу, а потом спросила не столько обиженно, сколько раздражённо:

— Тебе вообще не стыдно с матерью пререкаться?

Матвей глубоко вдохнул и глубоко выдохнул.

— Я не пререкался.

Мама фыркнула.

— Ты бы лучше вместо того, чтобы пить и так с матерью разговаривать, девушку себе нашёл.

Матвей с силой хлопнул по крану — его чудом не сорвало, — и повернулся к ней, стряхивая с рук воду.

— Ты опять?

— Опять! — сказала мама и кивнула так, что, если бы перед ней было стекло, она пробила бы его лбом. — Найди — себе — девушку! И желательно такую, чтобы отучила тебя дурью маяться.

— Это какую же такую? — спросил Матвей. — Как Оксана, что ли?

Мама нахмурила брови и призадумалась, став вдруг спокойнее. Её настроение изменилось, как движение машины, водитель которой, хорошенько разогнался и поздно заметил знак ограничения скорости.

— Вряд ли, — ответила она.

— Да? А зачем тогда ты её позвала?

— Она несколько раз спрашивала, когда ты приедешь. Я подумала, пусть придёт, развлечет тебя, пока ты в Москве.

— Как заботливо с твоей стороны. А может, мне на ней заодно и жениться, пока я в Москве?

Мама махнула рукой.

— Вы ни за что не уживётесь, — сказала она так, словно этот разговор мог быть серьёзным.

— Да? А что так?

— Оксане нужен мужчина, очень в неё влюблённый или очень глупый. Ты не подходишь ни под одно, ни под другое.

— Какое счастье, что хоть где-то наши мнения сошлись! — сказал Матвей и тут же, сменив тактику с обороны на наступление, добавил: — Ты ведь знала, что Алика вышла замуж?

Мама отвернулась.

— Так знала?

— Знала.

— А почему мне не сказала?

Мама пожала плечами.

— Зачем?

— Я бы тоже знал.

Сидел бы спокойно в Штатах и не строил идиотских планов, по степени несбыточности равных наводнению на Марсе.

— Теперь знаешь. И что изменилось? Стал счастливее?

Из прихожей послышалось проворачивание ключа в дверном замке. Отец вернулся домой.

Мама шагнула к Матвею и, торопясь, зашептала:

— Я уже говорила и ещё раз скажу: живи своей жизнью. Алика ваш разрыв пережила, семью построила, а ты всё ждёшь непонятно чего.

— Я строю карьеру, — так же тихо и быстро ответил Матвей. — Не вы ли с отцом с детства твердили мне, как это важно?

— Вижу я, как ты карьеру строишь! Теперь понятно, почему до тебя вечно невозможно дозвониться.

— Ну конечно! Не оттого, что я работаю без выходных, а оттого, что пьяный сплю под операционным столом.

— Дурак! — сказала мама и ушла в прихожую встречать отца.