Заклинатель книг. Роман для книгочеев

Александра Глазкина

Среди писателей есть такое понятие, как «синдром второй книги». Неважно, был ли дебютный роман успешным или провальным. Решиться на то, чтобы написать следующий, очень сложно. Так и в жизни, прошлое вынуждает нас осторожничать. Или мы боимся того, что новое не сравнится с прошлым счастьем, или боимся повторной неудачи. Но есть только один способ узнать, что будет – взять ручку и писать. Иначе на полке так и останется одна-единственная книга, которую придется перечитывать всю оставшуюся жизнь.

Глава 4

— Как Вы понимаете, в стране, выросшей на гайдаевских фильмах, «Семен Семеныч» звучит как приговор!

Я невольно улыбнулась.

Мы сидели в кабинете Саймона, огромной комнате, из окон которой открывался прекрасный вид на излучину реки. В свете утреннего солнца она сияла, как расплавленное серебро.

Саймон только что объяснил мне, почему предпочитает пользоваться псевдонимом и в повседневной жизни.

— В связи с этим у меня к Вам один вопрос. Так сложилось, что мое окружение — это и русские, и американцы. Поэтому возникла традиция: каждый сам выбирает, какой версией имени он хочет пользоваться: русской или иностранной, полной или сокращенной. Ульяна — прекрасное имя, но сейчас Вам нужно решить, какое обращение Вы хотите слышать, общаясь со мной.

Я растерялась, потом сбивчиво объяснила ему отношение к собственному имени.

— На усмотрение собеседника, говорите? И в то же время ни Яна, ни Уля Вам не нравятся? Что ж, тогда позвольте посамовольничать и «схлопнуть» Ваше имя. Уна.

И не дожидаясь моего согласия, Саймон продолжил:

— Нам дана великая власть, Уна: с помощью имен и названий утверждать свое господство над миром. Вы ведь чувствуете, как что-то меняется, стоит подобрать предмету или явлению правильное определение? Сейчас Вы не просто выбираете себе имя, Вы выбираете судьбу!

Тут же, видимо, смягчая пафос, он улыбнулся. Я ответила:

— Наверное, мне нужно будет привыкнуть.

— И еще одно, давайте перейдем на «ты». Не терплю официоза.

Я растерялась, как-то непривычно. В итоге мы сошлись, что обращаемся друг к другу по имени, но Саймон ко мне — на «ты», а я к нему — на «Вы».

— С этим разобрались! Теперь поедем в магазин, твои задачи я объясню на месте.

В магазине со вчерашнего дня ничего не изменилось, но ощущение у меня было совсем другое. Вчера я была больше сосредоточена на персоне Саймона, сегодня проникалась атмосферой, которая мне всегда так нравилась: книги, книги, книги. Библиотека, в которой я работала, не отличалась разнообразием: детективы, любовные романы и второсортная фантастика. Именно поэтому долгожданные новинки сначала читались из-под полы сотрудницами, а уже потом выставлялись на полки, как это произошло с последним романом Чармера. Здесь же, несмотря на год простоя, меня ждали настоящие сокровища, судя по тем названиям, которые я успела прочесть краем глаза.

Я пришла в радостное возбуждение. Такое, наверное, испытывает сладкоежка перед витриной кондитерской или любительница украшений в ювелирном магазине. Только мне предстоящее удовольствие не будет стоить ни копейки. С большим трудом подавила в себе желание тут же броситься на поиски интересных книг и сосредоточилась на словах Саймона.

— Итак, Уна, — мягко произнес он, — основная задача — навести здесь порядок до декабря. Каждое произведение должно быть только в одном экземпляре, от «дублей» необходимо избавиться.

— Распродажу устроить не хотите?

— Нет, — решительно объявил Саймон. — Только раздавать. Бесплатно. Я уже переговорил с сотрудниками местной библиотеки, они с радостью примут книги в дар. А ведь есть еще школы, детский приют, не знаю, еще какие-то организации. Думаю, ты сможешь все организовать. Мне главное, чтобы ничего нужного не упустить, поэтому ничего без моего ведома не отдавай. Ты составляешь каталог и каждый вечер привозишь мне список книг, отобранных за день. Я отмечаю те, которые остаются, а от ненужных ты избавляешься.

— По какому принципу мне совершать отбор?

— Я этом ничего не понимаю. Знаю, у каждого библиотекаря есть свои предпочтения, как распределять книги. Выберешь, что тебе удобнее.

— А книги отвозить к Вам домой?

— Нет, там не будет столько места. Пусть остаются здесь. В перспективе я планирую перебраться работать сюда, на втором этаже будет кабинет. И, несмотря на доступность интернета, я консервативен и предпочитаю иметь дело не с электронными, а с печатными изданиями. Листать, отмечать, выписки делать. Чтобы не путаться, предлагаю отмеченные мной книги переносить на второй этаж, а остальные разбирать здесь, в залах. Должен же я оправдывать гордое звание творческого человека и иметь хоть какую-то прихоть?

— Если книги встречаются в нескольких экземплярах, я сама решаю, какой оставить?

— Нет. Отмечай содержание сборника. И, если издание переводное, обязательно указывай переводчика. Сама знаешь, как можно исказить текст. Отчасти из-за этого работа предстоит долгая, пока найдешь все повторяющиеся книги. Было бы проще, если бы они стояли рядом, но, как видишь, никакой системы здесь нет и в помине.

— Так странно. Столько книг. Такой огромный магазин для провинциального города!

— Как я понял, это было скорее развлечение, чем доходный бизнес. Я не вдавался в подробности. Главное, наконец-то, сбудется моя мечта об огромной личной библиотеке!

После такого объяснения мне стало легче. Работу всегда приятнее выполнять, когда понимаешь ее смысл. К тому же меня порадовало решение Саймона о книжной благотворительности. Не только его мечты сбудутся! Я вспомнила, с каким трудом мы выбивали право закупать в библиотеке новинки. Сколько на это уходило обоснований, и какие скудные средства выделяли нам в итоге. Оставшееся смутное беспокойство я списала на то, что завидую Саймону, ведь он смог приобрести то, что для меня оставалось несбыточной мечтой.

Следующие несколько дней слились в череду разнообразных впечатлений, от которых слегка кружилась голова. Я осваивалась на новом месте, изучала дом и его окрестности, ближе знакомилась с семьей Саймона и горожанами, оценивала масштаб предстоящих работ в магазине. И ни разу не пожалела, что приехала сюда!

Мне нравилось работать в библиотеке. Помню изумление нашей новой сотрудницы, наивно полагающей, что она будет днями напролет читать книги в тишине. На деле же оказалось, что почти нет ни минутки свободной. Посетителей у нас всегда было много: в основном, старики, страдающие бессонницей и болями. Для них чтение становилось истинным спасением и развлечением. Многие были одиноки, а переживать угасание в одиночестве просто страшно. И я всегда искренне радовалась, что могу им хоть как-то помочь. А помимо выдачи книг пришлось заниматься инвентаризациями, тематическими выставками, книжным клубом, волонтерством.

Что ждет меня здесь, кроме знакомства с Саймоном и работы в привычном окружении книг, я не знала. Я ведь не столько стремилась приехать сюда, сколько — уехать из дома. И дело было не в рутине, не в моем безрадостном существовании, сулящем унылое однообразие. Будь у меня внутренние ресурсы, я и на прежнем месте смогла бы по-другому обустроить свою жизнь.

Но в силу недавних событий я была истощена и душой, и телом. Не сработал принцип «помогать другим, чтобы забыть о собственных проблемах». Пока я была счастлива, то дарила радость другим, но с горем справиться не смогла. Осушать чужие слезы, когда самой хотелось плакать, оказалось выше моих сил.

Нужны были внешние ресурсы для восстановления. Герои книг в моем случае отправляются в дальнее путешествие. И смена пейзажей за окном кареты или бортом корабля возвращают им былое равновесие. У меня такой возможности не было. Привольск мало чем отличался от родного города. Та же провинциальность с охочими до чужих историй жителями, чье радушие и искренность в любой момент могли обернуться отчуждением и презрением. Те же степные просторы, выцветающие под палящим июльским солнцем. Те же молчаливые тома, со смиренным достоинством ждущие, когда до них доберутся и найдут им подобающее место.

Новым было лишь одно. Никто не знал меня, моих тревог и переживаний, сомнений и перенесенных утрат. Я могла стать какой угодно, оставаясь собой. Да, такой вот парадокс. Все, что тянуло меня ко дну, здесь стало всего лишь «тенями прошлого», с которыми мне предстояло разобраться, но среди которых мне уже не нужно было находиться каждый день. Конечно, воображение услужливо подсовывало ситуации, заставляющие невольно вздрагивать. Но я почему-то была уверена, что смогу избавиться от своих переживаний.

Уезжая, я словно приняла какое-то очень важное решение. Не могла пока его точно сформулировать. Мысли ускользали. Не находилось слов, чтобы повторять их, как мантру, или записать в дневник как девиз. Лишь неясное душевное волнение. Предвкушение, что ли. Я не ждала многого от приезда сюда и потому каждое хорошее событие принимала, как подарок судьбы. Даже не события, а внутренние изменения.

Саймон обозначил срок до декабря. Что будет потом, непонятно. Но одно я знала точно — домой уже не вернусь. Словно я ступила на дорогу перемен, с которой уже нет возможности вернуться к прошлому. Это не был нырок в неизвестность, скорее, осторожный спуск, но все же.

— Я ждала чего-то подобного еще год назад, — сказала заведующая библиотекой, когда я принесла ей заявление на увольнение, — не буду тебя отговаривать. Но давай сделаем так. Пиши отпуск за свой счет, а там поглядим. Отчислений, конечно, не будет, но, по крайней мере, стаж не прервется. Захочешь вернуться — вернешься. Не захочешь, тогда уже заберешь трудовую.

— Но как? Почему? — растерялась я.

Она встала, обогнула стол и прижала меня к себе:

— В память о твоей бабушке. Она тебя очень любила и хотела бы, чтобы ты нашла свое призвание.

Я с трудом сдержала слезы. Бабушка. Именно к ней, сюда, под знакомые своды библиотеки я прибегала, чтобы справиться со своими детскими страхами и обидами. Именно она приобщила меня к чтению. Открыла удивительный мир, в котором могут происходить захватывающие дух приключения, но при этом он останется безопасным.

Я поблагодарила начальницу за ее предусмотрительность. Это книжным героям легко все бросить и уехать. Наш пыл охлаждают суровые российские реалии. Да, Саймон обещал мне платить в два раза больше, чем я получала в библиотеке, мне не нужно будет платить за жилье, да и кормить будут. Но работа на него была неофициальной. Останься я безработной, с таким временным пробелом в стаже устроиться куда-либо будет сложно. Поэтому мои романтичные переживания мешались с прагматичными, никуда от этого не денешься.