Заклинатель книг. Роман для книгочеев

Александра Глазкина

Среди писателей есть такое понятие, как «синдром второй книги». Неважно, был ли дебютный роман успешным или провальным. Решиться на то, чтобы написать следующий, очень сложно. Так и в жизни, прошлое вынуждает нас осторожничать. Или мы боимся того, что новое не сравнится с прошлым счастьем, или боимся повторной неудачи. Но есть только один способ узнать, что будет – взять ручку и писать. Иначе на полке так и останется одна-единственная книга, которую придется перечитывать всю оставшуюся жизнь.

Глава 2

Прибытие героини в незнакомое место — сюжет интригующий и непредсказуемый. Варианты развития событий здесь практически неисчерпаемы. Семейная тайна, поиск сокровищ, новая любовь, шанс прославиться, обретение душевного равновесия, захватывающие приключения. Все это начинается с безобидного появления героини в шумном большом городе, старинном замке или чарующей красоты приморском поселке.

Открывая книгу с подобной завязкой, я чуть ли не руки потирала от удовольствия. И, несмотря на то, что часто меня поджидало вялотекущее действие, приторные герои, скучные диалоги и банальный хэппи-энд, все равно было интересно, как же выкрутится автор из запутанной им же самим интриги.

Сейчас я чувствовала себя такой вот героиней. И хотя антуражем служил сонный, провинциальный городок, похожий на тот, который я только что без сожаления покинула, встреча с известным писателем уже вводила меня в трепет!

Если опоздания — привычка большинства моих знакомых, то хотя бы тут я умудрилась отличиться. Всегда и везде я прихожу не просто вовремя, а заранее, сильно заранее. Вот и сейчас до встречи с Саймоном оставалось полчаса, а я уже в нетерпении приплясывала под дверью. По указанному адресу располагался книжный магазин, что меня изрядно удивило. На двери красовалась табличка «закрыто», а судя по новинкам, выставленным в витрине, время в магазине отставало почти на год. Я-то думала, что попаду к Чармеру домой. Если у него тут встреча с читателями, почему закрыто? Может, это все-таки розыгрыш? Или он проверяет меня на сообразительность? Наблюдает из-за угла, как я поступлю? Я даже огляделась по сторонам, что, конечно, было глупо. Не станет же известный писатель прятаться, забавляясь ситуацией!

Поколебавшись, я зашла в магазинчик галантереи по соседству. Продавщица, милая улыбчивая девушка с невероятной копной рыжих волос, подтвердила, что соседнее здание и впрямь принадлежит Саймону. Он выкупил его весной, правда, заново открывать не собирается, к большому сожалению местных книголюбов. Живет за городом, в элитном коттеджном поселке, но периодически появляется здесь. Я легко представила, о чем речь, почти в каждом провинциальном городе есть район, где предпочитают строиться самые богатые люди города. Огромные особняки на внушительной территории за высокими каменными заборами.

Информация меня успокоила и, поблагодарив девушку, я вернулась на улицу. Именно в тот момент, когда я подошла к книжному, из-за угла показался он, Саймон Чармер собственной персоной! У меня сбилось дыхание. Я внезапно поняла, что Саймон — великолепный представитель не только писательской братии, но и рода мужского. При взгляде на растрепанные кудри, серые глаза с лукавым прищуром, белозубую улыбку и решительную походку, меньше всего думалось о секретах создания книг. Странно, на фотографиях с сайта он выглядел совсем по-другому и не произвел на меня впечатления. Видимо, тот случай, когда все зависит не от статичной картинки, а от живого обаяния.

— Добрый день! — улыбка Саймона пронзала навылет. — Вижу, вижу, у Вас есть вопросы, на которые я обязательно отвечу в самое ближайшее время! Прошу!

Он отомкнул дверь магазина и пригласил меня внутрь. Сквозь полуспущенные жалюзи солнечный свет едва пробирался, но и этого хватало, чтобы оценить масштабы запустения, царившего внутри. Пыль и беспорядок, стопки книг, коробки и ящики. Саймон, не обращая на окружающий хаос внимания, пронесся через зал и поднялся по лестнице на второй этаж. Я едва поспевала за ним. Через мгновение мы оказались в комнате, также заваленной книгами, и Саймон пригласил меня располагаться на диванчике у окна.

— Ульяна, я возлагаю на Вас большие надежды в работе с данным магазином. Я выкупил его после банкротства, и возрождать бизнес не намерен. Для меня это всего лишь возможность восстановить утраченную библиотеку. Насколько я понимаю, у Вас есть подходящий для этого опыт. Впрочем, к работе Вы приступите завтра, а сегодня я даю время, чтобы освоиться и отдохнуть. Пойдемте, я покажу Вам картину предстоящих работ, объясню вкратце, что к чему.

Саймон провел меня по тихим помещениям, сопровождая экскурсию рассказом об истории магазина. Здание дореволюционной постройки, с высокими потолками, колоннами и лепниной, к счастью, избежало современного ремонта с его уродливыми пластиковыми панелями, но при этом неоднократно реставрировалось. Когда-то, как водится, здесь был дом зажиточного купца, после революции его отдали под архив, в разные времена здесь располагались то контора госстраха, ателье, банк. В лихие девяностые здание выкупил предприимчивый бизнесмен и открыл магазин стройматериалов. А когда перебрался в Москву, щедрым жестом отписал магазин тестю, который сменил профиль с красок и обоев на книги.

По мнению Саймона под щедрым жестом подразумевалось стремление скрыться от налоговой и бандитских разборок. С точки зрения здравого смысла и экономической выгоды никакого резона держать такое огромное помещение для книг не было. Но, видимо, были какие-то неведомые причины, по которым последние пятнадцать лет над дверью красовалась вывеска «Книжная лавка».

— Я всего лишь воспользовался ситуацией и успел перехватить сделку. Конечно, не все местные дельцы довольны таким поворотом. Здание в торговом центре города представляет собой лакомый кусочек. Но, к счастью, сейчас настали времена, когда решающую роль играют деньги, а не авторитет. Ульяна, вижу, я утомил Вас подробностями. Остальное расскажу Вам завтра, а сейчас поедемте домой.

Его автомобиль, припаркованный за углом, был роскошным, но функциональным. Впрочем, я уже начинала понимать, что Саймон не привык себе ни в чем отказывать и был идеален во всем, что касается вкуса и стиля. Это было видно по тому, как он держался, разговаривал, был одет. Да и поступки говорили сами за себя: выкупить книжный магазин, чтобы не утруждать себя сбором библиотеки. В то же время в нем не было высокомерия, свойственного богатым и знаменитым по отношению к обычным людям. Да, держался он несколько снисходительно, но чувствовалось, что он искренне интересуется мыслями и чувствами собеседника. И это было очень приятно.

В дороге мы разговаривали мало. Я разглядывала мелькающие за окном улицы, робея повернуть голову в сторону Саймона. Он, судя по легкой усмешке, с которой задавал мне вопросы, догадался о моем состоянии. Собственно, наш диалог ограничился тем, что он сообщил о переезде сюда весной. Потом спросил:

— А Вы не водите машину?

— Нет, — ответила я, внутренне сжавшись в ожидании расспросов.

Но их не последовало.

— Что ж, хотя Ваша работа, в основном, будет проходить в магазине, а жить Вам предстоит здесь, думаю, затруднений не возникнет. Вас будет отвозить Матвей. Да я и сам, и моя старшая дочь, часто наведываемся в город, так что всегда будет, кому Вас подбросить. На крайний случай, конечно, можно вызвать такси.

— Спасибо! — поблагодарила я его, причем моя признательность относилась, в большей степени к тому, что он не стал расспрашивать, почему я не вожу машину. Об истинном положении дел я распространяться не собиралась. Вообще лишний раз не хотелось думать на эту тему. Зато, любуясь окрестностями, я поняла, если позволит время, с удовольствием буду ходить пешком. Кто такой Матвей, я спросить не решилась. Наверное, охранник или водитель.

После череды виноградников и лесопосадок показался поселок. Саймон остановил машину возле двухэтажного дома немного вычурной постройки, но увитого плетущейся розой, что смягчало впечатление. Внушительной высоты каменный забор, увенчанный ажурной ковкой, надежно скрывал двор от любопытных глаз. Все солидно и основательно. Настоящее поместье богача.

На минуту я представила, как у крыльца длинной вереницей выстраивается челядь, с поклонами приветствуя своего хозяина и его гостей. Уж больно хорошо вписывалась подобная картинка в окружающую обстановку. Но ничего подобного, конечно, не произошло. Саймон сам занес мой чемодан в дом, а потом, уже в холле, крикнул. На его зов из глубины дома появилась сухопарая высокая дама. Явно пенсионного возраста, но назвать ее старушкой я бы не рискнула: статная фигура ухоженная прическа, маникюр.

— Мама, это наша гостья, о которой я тебе говорил. Ульяна, моя новая помощница. Ульяна, это моя мама, Мила Сергеевна. Хозяйка и душа нашего дома, так что по любым вопросам можете смело обращаться к ней.

Что хозяйка, видно сразу. Насчет души я пока сомневалась, есть ли она у суровой особы, которая кольнула взглядом, поджала губы, дав понять, что отнюдь не испытывает восторга от моего появления. Да, смелость мне явно пригодится! Что ж, ладно, с этим разберемся позже. А Саймон, не обращая внимания на ее реакцию, повернулся ко мне:

— Пойдемте, я провожу Вас в комнату. В два часа ждем Вас к обеду. Мы обычно едим вместе, а пока можете отдохнуть с дороги.

Вот за что мне уже нравился Саймон, так это за основательный подход. Ни суеты, ни рассеянности, свойственной творческим личностям. Все четко и по существу!

Я оказалась в чистенькой уютной комнате, выдержанной в бело-синих тонах. Широкая кровать, резная мебель, букет полевых цветов на прикроватной тумбочке. Ноутбук и принтер на письменном столе и этажерка для книг. Ванная комната по соседству. Я сразу почувствовала себя важной персоной. Интересно, если такие условия Саймон предоставляет гостям, то каковы его апартаменты? Тут же я одернула себя. В его доме, наверняка, просто нет плохих комнат. Не стоит обольщаться и мнить о себе больше, чем следует.

В любом случае, пока перспективы пребывания здесь вырисовывались самые блестящие. Красивый дом, интересное дело, приветливый работодатель. Глупо звучит, но как мне называть Саймона, я еще не определила. Картину несколько омрачало поведение Милы Сергеевны. Она постучалась в дверь сразу же, как комнату покинул Саймон. Наскоро проговорила мне правила поведения в доме. В кабинет Саймона без приглашения не входить, ванной пользоваться только на первом этаже, курить в саду, пользоваться бассейном с разрешения хозяина, если таковое будет получено. Все это было произнесено с неприветливым видом, словно я вернула ей любимую книгу с растрепанными и запачканными страницами.

Я немного постояла у окна. Странное все-таки чувство. Вокруг поля подсолнечника и огороды, обветшалые хутора и непрезентабельные городишки, а я словно перенеслась в книгу Джейн Остин. Мир изысканности, размеренности и привлекательных персонажей. Потом я разложила вещи. Поколебавшись, оставила на прикроватной тумбочке заветную книгу. Погладила обложку и в который раз загадала, что когда-нибудь ее открою. Позвонила маме.

— Я на месте, все хорошо.

— Вот и ладно. Отдыхай.

Это не было безразличием, я знала, она беспокоится, что я вдруг сорвалась с места и уехала неведомо куда. Но не было здесь и проявления материнской мудрости, мол, ребенок давно вырос и строит свою жизнь сам. Скорее, невидимый барьер, что разделял нас последние несколько лет и преодолевать который у нас обеих не было ни сил, ни желания. Меня вновь захлестнули эмоции.

Обида — неблагодарное чувство, разрушительное. Злость была бы более продуктивной, покричать, пошвыряться чем-нибудь, выпустить пар. Но злиться я не умела. Почему, почему родители не любили меня так, как мне хотелось? Возможно ли вообще такое — получать именно ту порцию и ту вариацию любви, что необходимо? Может, они просто не умели по-другому?

Нет, я не хочу их оправдывать. Когда я обижалась, то в какой-то момент просто начинала задыхаться от переполнявших меня эмоций. Что делать? Только искать способ, отвлекающий от этих мыслей. Прогулки не подойдут, нужно занимать голову. И вот тогда я брала в руки книгу, забиралась в укромный уголок и переносилась в мир, далекий от моих переживаний.

Если захотеть, всему можно научиться. «Я не могу контролировать мысли. Я не могу справиться с эмоциями». Значит ли, что часть сильнее целого? Значит ли, что я — не хозяйка себе? Я — нечто нематериальное, вокруг которого слоями нарастают телесные ощущения, веления сердца, логика и эмоции. Я могу преодолеть влияние того, что идет изнутри, потому что все это вторично». Так я убеждала себя много лет, и, наконец, победила. Поддавалась и боли, и переживаниям, но научилась тушить внутренний костер прежде, чем от моей души останется пепелище.

Положив трубку, я ощутила одновременно и раскаяние, и облегчение. Может, в нашем случае вылечит не время, а расстояние?