Заклинатель книг. Роман для книгочеев

Александра Глазкина

Среди писателей есть такое понятие, как «синдром второй книги». Неважно, был ли дебютный роман успешным или провальным. Решиться на то, чтобы написать следующий, очень сложно. Так и в жизни, прошлое вынуждает нас осторожничать. Или мы боимся того, что новое не сравнится с прошлым счастьем, или боимся повторной неудачи. Но есть только один способ узнать, что будет – взять ручку и писать. Иначе на полке так и останется одна-единственная книга, которую придется перечитывать всю оставшуюся жизнь.

Глава 3

Спустившись в столовую, я остановилась в замешательстве, потому что никого не обнаружила. В кухне тоже пусто.

— В теплое время мы едим на веранде, — раздался голос за моей спиной.

Я обернулась и увидела Милу Сергеевну. Она взяла в руки поднос с супницей и кивнула:

— Идемте, я Вас провожу.

Я поблагодарила ее и двинулась следом.

— Вам помочь?

Она бросила на меня оценивающий взгляд. Считает, что я подлизываюсь?

— Захватите плетенку с хлебом.

На веранде, увитой виноградом, за добротным деревянным столом с резными ножками, уже сидели Саймон и еще двое. Молодая женщина с очень красивыми длинными белокурыми волосами и девушка, глядя в серебристо-серые глаза которой можно было не сомневаться — это дочка Саймона. Действительно, Сабрина, была его старшей дочерью, а блондинка оказалась его женой, Анжелой. Несложно догадаться, что не первой, так как по возрасту она никак не могла быть матерью Сабрине. Мила Сергеевна таким же решительным кивком на дальний угол стола обозначила, где мне сесть, словно подчеркивая мое подчиненное положение. Вместо обиды я почувствовала веселье, уж очень она переигрывала. Что ж, будем считать это проверкой на прочность. Решив не обращать внимания на чопорную «домоправительницу», я сосредоточилась на соседках по столу.

Обе они поприветствовали меня вежливо, но отстраненно. И если равнодушие Сабрины было стандартной реакцией девушки-подростка на малознакомого человека, от которого ей ничего не надо, то реакция Анжелы была другого толка. Она отличалась какой-то меланхоличной отрешенностью от происходящего вокруг, как будто витала в своих мыслях. На вопросы Саймона отвечала не сразу, словно ей требовалось усилие, чтобы понять, о чем ее спрашивают. Я даже заподозрила, что у нее не все в порядке с головой, но, как выяснилось позже, совершенно безосновательно. Казалось, Анжела скользила по поверхности жизни, не утруждая себя глубокими размышлениями или яркими эмоциями. Странно, что Саймон выбрал такую женщину в жены.

Сабрина же вела себя в полном соответствии со статусом избалованной дочки богатого и знаменитого отца. В меру скучала, в меру дерзила, на вопросы отвечала с ленцой. Капризно поджимала губы, словно обижаясь, что к ней пристают с какими-то глупостями. Она была очень юной, очень хорошенькой, умной девочкой, но держала всех на расстоянии, словно опасалась подвоха. Впрочем, если Анжела — ее мачеха, значит, она пережила развод родителей. Достаточно веская причина, чтобы испытывать недоверие к окружающим.

Пока я пыталась понять, как мне вести себя с двумя новыми персонажами нашей пьесы, Саймон спросил у Анжелы:

— А где Илона? Заигралась?

Ответила ему не жена, а Мила Сергеевна:

— Нет, побежала Баска кормить.

В этот же момент под навес, запыхавшись, примчалась девчушка в ярком платье. У меня заколотилось сердце. Господи, как же она похожа на Лину! Девочка оглядела присутствующих и, обнаружив незнакомое лицо, тут же спряталась за спину Саймона. Тот притянул ее к себе:

— Ну, же, детка, не смущайся! Иди и познакомься с нашей гостьей, как положено маленькой хозяйке.

Девочка прижалась к его широкому плечу и, видимо ощутив себя под надежной защитой, принялась вновь меня разглядывать. Саймон потрепал ее светлые кудри:

— Это моя младшая дочь, Илона. А это — Ульяна, она будет жить с нами и помогать мне в моих делах.

Я спохватилась, что сжимаю вилку так, что костяшки пальцев побелели, и постаралась расслабиться. Весь обед осторожно следила за Илоной. Преодолев первое смущение, она освоилась и защебетала. Лица всех домочадцев озарялись умильной улыбкой, когда она обращалась к ним с миллионом вопросов. Даже Сабрина меняла свой капризно-пренебрежительный тон на ласково-воркующий. Хотя, по идее, могла испытывать к ней вполне обоснованную ревность.

Наспех проглотив пару ложек супа, Илона схватила булочку и принялась выковыривать из нее изюм, устроившись на коленях у отца. Но уже через пару минут вскочила и принялась бегать вокруг стола. Непоседа. Совсем, как Лина, опять подумалось мне.

Наблюдая за девочкой, я пропустила часть разговора, который вели Саймон с Милой Сергеевной, и очнулась лишь тогда, когда настойчиво повторили мое имя. Речь шла о том, что на остаток дня Саймон предложил мне отдохнуть и найти занятие себе по вкусу.

— Матвей вернулся? — спросил Саймон у матери и, получив отрицательный ответ, продолжил, обращаясь уже ко мне:

— Тогда, Ульяна, жду Вас завтра в восемь, сам отвезу Вас в город и там все объясню. Так будет удобнее, нагляднее.

При этих словах Анжела быстро посмотрела на него, потом на меня, после чего вновь погрузилась в задумчивость. Я догадалась, о чем она подумала. У мужа появляется помощница, которую он лично собирается возить на работу. Мне стало неловко. Меньше всего мне хотелось бы стать причиной раздора между Саймоном и его женой. До этого я работала исключительно в дамском коллективе и никогда не сталкивалась ни с мужскими поползновениями, ни с женской подозрительностью. Да и Саймон не производил впечатления человека, который с легкостью способен завести интрижку с подчиненной. И все же слова его о «наглядности» прозвучали несколько двусмысленно, но Анжела ограничилась взглядом и ни единого слова не произнесла.

Предоставленная сама себе, я решила осмотреть двор, благо последние несколько дней шли дожди, сбившие жару. Захватила с собой книгу и яблоко на случай, если найду какое-нибудь уютное местечко. Посыпанные цветным гравием дорожки выводили меня то к бассейну, то к детской площадке, то к многочисленным хозяйственным постройкам. Между этими зонами был разбит прекрасный ухоженный цветник. Мой взгляд выхватывал новые интересные детали: изящный фонтанчик, садовые фигурки в зарослях, жестяные фонари с витыми абажурами на столбах.

Цветник сменился небольшим огородом — грядки с зеленью, огурцы-помидоры, капуста. Тыквы, по размеру пока еще способные служить каретой лишь для кукол Золушки. Кусты малины и крыжовника. В своих поисках я дошла до решетчатого забора, весьма условно отделявшего наш двор от соседнего. Там, в глубине, мелькнула внушительных размеров тень, видимо собачья, и я поспешно отступила. Побрела туда, где низкая ограда отделяла огород от сада. Деревьев было десятка два, вишневых, яблоневых, абрикосовых. Я пожалела, что не застала здесь весну. Наверняка цветущий сад представляет собой прекрасное зрелище.

Затем я пошла вниз по тропинке, заросшей травой. И почти сразу увидела реку. Значит, дом стоит на берегу?! Вот здорово! Интересно, а купаться здесь можно? В бассейне плавать я бы не рискнула, как-то непривычно, а в речке — с удовольствием! Берег зарос камышом, но вглубь уходил дощатый настил, с которого удобно нырять. К нему была привязана деревянная лодка. Перед настилом вытоптан пятачок земли, а чуть в стороне росло одинокое раскидистое деревце, под которым хорошо отдыхать в тени. Там я и расположилась, отдавшись плавному течению мыслей.

У реки хорошо думается. Есть поверье, что текущей воде можно рассказать плохой сон или грустные мысли, и они вернутся туда, откуда пришли. Я верила в это, ведь когда сидишь на берегу, слушаешь шум ветра в камышах, тихий плеск волн, смотришь, как разбегаются по воде солнечные блики, а небо любуется своим отражением в речном зеркале, все тревоги и беспокойные мысли потихоньку утекают прочь, растворяются, и душа наполняется умиротворением. Я не знала, сколько открытий мне еще предстоит сделать, но уже понимала, что буду часто приходить сюда.

Под птичье чириканье и шуршание камышей легко было забыть о существовании других людей. Но мысленно я все же вернулась к тем, с кем сегодня познакомилась. Саймон великолепен. Именно таким я его и представляла. Уверена, работать под его началом будет легко, приятно и увлекательно. Я отдавала себе отчет, что невольно приписываю ему качества, которыми он, возможно, не обладает; чувства и мысли его персонажей. Но и нескольких часов общения мне хватило, чтобы понять: Саймон — человек цельный, ясный, внимательный к окружающим и искренне стремящийся понять людей. Допускаю, он делает это для собственного душевного комфорта. Что куда лучше, чем провоцировать конфликты, с целью получить так называемую «творческую подпитку».

Когда-то мне рассказывали о писателе, который намеренно стравливал своих родных, друзей и коллег, а потом «по горячим следам» записывал их диалоги и реакцию. Спровоцировать несложно. Намек здесь, многозначительный взгляд там, косая усмешка, фраза, оборванная на полуслове. В поведении Саймона не наблюдалось ничего подобного. Или он настолько искусный манипулятор, что я этого пока не заметила? Нет, так думать про него мне совсем не хотелось!

Анжела немного странная, но, думаю, с ней не будет хлопот. Такие люди склонны с легкостью игнорировать окружающих, будучи слишком сосредоточены на себе. Не очень-то они с Саймоном похожи на любящих супругов, но меня это не касается. Девчонки очаровательны. Сабрину хотелось узнать поближе, но, наверное, это будет нелегко. При мысли об Илоне я вздохнула. Впервые за последние годы мое сердце встрепенулось и ожило. До этого момента мне было просто больно, невыносимо больно, хотя я уже научилась прятать боль и жить, стараясь не думать о случившемся. Появление этой ясноглазой девочки, легкой, как весеннее облако и веселой, как птичка, сбило меня с ног. Но именно в этот момент я поняла, что придется отпустить эту боль и окончательно проститься с воспоминаниями о Лине.

Усилием воли я переключилась с невеселых мыслей на оставшихся персонажей моей новой истории. Мила Сергеевна. Сына боготворит и в то же время считает допустимым возражать ему. По отношению к Анжеле держится с легким пренебрежением, которую лишь слегка маскирует. Ко мне обращается подчеркнуто вежливо, но словно намекая, что чем-то мое присутствие здесь ее не устраивает. Ладно, со временем разберемся.

Оставался еще Матвей, как я поняла, то ли водитель, то ли садовник Саймона, который должен вернуться через пару дней. Почему-то представился добродушный усатый толстячок средних лет, который раздражает Милу Сергеевну своими манерами, хотя втайне она питает к нему слабость. Мне стало смешно. Похоже, многочисленные сериалы, которыми развлекала себя мама, повлияли и на мое подсознание, если оно рисует подобные картинки.

Честно говоря, поневоле я вспоминала опыт книжных героинь, которым суждено было играть роль приживалок и бедных родственниц в доме богатых родственников. Пребывая в гостях, даже в комфортабельном доме и с дружелюбными хозяевами, все равно чувствуешь себя немного неуютно. Я не была ни гостьей, ни приживалкой, но и в роли наемной сотрудницы, живущей в одних стенах с начальником, чувствовала себя непривычно.

В то же время я видела, что домочадцы Саймона восприняли мое появление абсолютно спокойно. Как будто появление в доме чужачки в порядке вещей. Может, в Москве у них тоже кто-то был: служанка или няня, или еще одна секретарша у Саймона. Или сейчас кто-то есть, просто я еще не видела? Мила Сергеевна наверняка не сама справляется с ведением хозяйства? Судя по Анжеле, та вряд ли снисходит до бытовых проблем. Сабрина, как я поняла, приехала только на каникулы, а учится в Москве. С маленькой Илоны спроса нет. Саймон, как мне думалось, поглощен творческой деятельностью и вряд ли будет чинить краны или выносить мусор. В его случае, впрочем, это было оправдано. Как я понимаю, достаток, в котором живет семья — результат его плодотворной деятельности.

Ладно, к любому положению можно привыкнуть. Тем более, для меня главным было то, что я уехала из дома, здесь меня никто не знает. Можно передохнуть и попробовать жить спокойно.

Закончив на этом, я погрузилась в чтение и просидела так, пока не стало смеркаться. Возвращаясь, увидела, как мягко светятся сквозь густую листву окна главного дома и меня охватило радостное предвкушение чего-то необычного. Все сомнения и тревоги улетучились, сменившись приподнятым настроением. Как же я рада, что приехала сюда!

В дверях я столкнулась с Милой Сергеевной. Мне показалось, что она встревожена.

— Забыла предупредить, в десять часов вечера мы выпускаем собаку во двор, на всю ночь.

У меня прошлись мурашки по спине, когда я вспомнила тень за забором. Значит, второй двор тоже принадлежит им?

— Спасибо, что сказали.

— Извините, — бросила она мне в спину.

На часах было без четверти десять.