Падение Кремля. Воспоминания о будущем

Александр Черенов

Россия ближайшего будущего (?). У «левых» происходит раскол: молодёжь Компартии не устраивает коммунизм на словах и конформизм на деле. Глава Администрации Президента узнаёт о существовании у них мощной боевой организации, действующей под видом клубов патриотического воспитания. Он решает воспользоваться ситуацией и перевербовать вождей «красной» молодёжи для борьбы с преступностью и региональным сепаратизмом. Он и не подозревает о том, что сам выпустил «джинна из бутылки». «Красного джинна». Книга содержит нецензурную брань.

Глава пятнадцатая

Вернувшись к себе, Глава первым делом поднял трубку ещё одного аппарата прямой связи. Корпус этого аппарата был красного цвета — явно не случайно. «ПУК!» — сострил он про себя. Вслух текст был более корректным.

— Глубокоуважаемого вождя Партии умеренных коммунистов приветствует Администрация Президента.

Трубка что-то прогудела в ответ.

— Мы с Вами, дорогой Председатель, всегда исповедовали лозунг юных пионеров: «Береги минутку!» Поэтому я прошу Вашего дозволения «не размазывать кашу по тарелке».

Глава Администрации действительно был человеком дела, пусть даже преимущественно злого, с точки зрения объективных интересов страны и народа. Но именно дела, а не пустых слов. Поэтому в разговоре он никогда не опускался до обмена мнениями «о погоде и видах на урожай». «Бык» сразу же «брался за рога».

Вероятно, на том конце провода одобрили это намерение, так как, благосклонно кивнув головой, Глава «пропел» в трубку:

— Да, нужно встретиться… Немедленно… Нет, это на Ваше усмотрение. Я человек не гордый, могу и сам прийти… Вот и прекрасно.

Через час Глава уже сидел в кресле напротив руководителя крупнейшей, будто бы оппозиционной партии России. Кабинет Председателя ЦК был довольно уютным и даже благоустроенным. На деньги Администрации. Точнее: на деньги народа, приватизированные Администрацией и «отпускаемые» получателям, уже как свои собственные.

— Буду говорить прямо: Кремль встревожен действиями Вожака.

Верный себе, Глава не стал отдавать дань условностям, вроде бы требуемым этикетом.

Председатель растерялся и даже потерялся. Лицом.

— А причём здесь мы?

— Нет-нет, это совсем не то, о чём Вы подумали!

Глава без труда определил причину упадка духа у собеседника: ведь он сам утверждал ведомости на оплату «бескорыстия» умеренных коммунистов. И он нисколько не упрекал Председателя за краткосрочную потерю лица: попробуй, тут, не потерять! Протестуя против неверного истолкования его слов, он даже картинно замахал руками.

— Я вовсе не имел в виду наш с Вами ПУК — партию, участие которой в общественной жизни страны мы искренне приветствуем, и никаких дурных намерений в отношении которой и в мыслях не имеем.

Дополнительно к тексту, он извинился ещё и соответствующей улыбкой.

— Моя вина: я — как-то, уж, сразу, без прелюдии, напролом! Великодушно прошу извинить!

Зримо «отходя сердцем», Председатель носовым платком осушил испарину на лысой макушке. Принял извинения, стало быть. С методикой «лечения» Глава не ошибся и на этот раз.

— Речь у нас с Вами, дорогой Председатель, будет исключительно о деятельности Вашего бывшего товарища. Говоря о том, что она нас тревожит, я несколько смягчил оценку. В действительности она уже не просто тревожит: сильно тревожит. И «где-то» даже беспокоит.

Председатель редко покупался на мякину: сам успешно торговал её. Но сейчас ему было достаточно взглянуть в лицо собеседнику, чтобы понять: не «порожняк». И не «лапша». Не хуже Главы этот пожилой дядька умел разбираться в людях и их притворстве. Да, его собеседник считался непревзойдённым мастером лицедейства — но сейчас он был «чист». На его лице не было ни маски, ни грима — а, значит, как это ни странно, он говорил правду.

— А Вы думаете, что нас это не тревожит? «Тревожит» даже не то слово…

Председатель не кривил душой: деятельность Вожака напрямую влияла на «состояние дружбы» с Кремлём, а, значит, и на вопросы «материально-технического снабжения».

— И я прямо сказал ему об этом…

–???

«Когда?!» — так только и мог звучать немой вопрос Главы.

— Третьего дня. Я сам позвонил ему. С той поры, как его группировка демонстративно покинула съезд, он мне не звонил ни разу.

— Характер разговора?

Скатываясь к протоколу, Глава и не считал нужным облекать вопросы в куртуазность. Как по причине отсутствия времени, так и по причине отсутствия надобности: «свои люди».

— Я спросил его, отдаёт ли он себе отчёт в том, что творит?

— Вы в курсе его дел?

— Ну, сочувствующие нам люди есть и в рядах «Структуры» — если Вы это имели в виду…

Глава «это имел в виду» — и факт взаимопонимания был немедленно скреплён приторными улыбками.

— Я стал упрекать его за то, что он нас «подставляет». Что из-за его «разинско-пугачёвских» методов нас возьмут и прикроют.

— И он Вам поверил?

Глава добавил улыбке сахару и ванили.

— По поводу «возьмут и закроют»?

Понятливый лидер ПУКа сделал вид, что не понимает, исхитрился даже не покраснеть — и продолжил, как ни в чём не бывало.

— Так на мой упрёк он ответил, что «такую, с позволения сказать, партию» — так и сказал! — давно уже пора прикрыть. И если этого не сделает теперешняя власть, то со временем это сделают они сами.

Глава перестал корчить рожи. И не потому, что пришло время думать: он не переставал заниматься этим, и «корча». Просто настал час «рвать тельняшку». А делать это в маске не стал бы ни один профессионал обмана. Потому, что всему своё время. Обману — тоже.

— Ну, «раз пошла такая пьянка — вот мой личный огурец!»

Поначалу я и в самом деле решил, что коммуняки устроили на съезде классическое представление для лохов. Рассчитанное на то, что Администрация клюнет. Потом якобы раскольники втираются в доверие Кремля — и от его имени начинают отъём власти. Без заговоров, революций и пальбы! А что: сценарий — избитый. А все эти якобы непримиримые противоречия — «дымовая завеса». Опять же для лохов.

Заметив, что собеседник начинает увеличиваться в объёмах, Глава в примирительном жесте сложил руки на груди.

— Так я думал вначале, дорогой Председатель. Но потом я понял, что оппозиции классического толка — то есть, «правильной» оппозиции — подобные треволнения ни к чему.

Председатель напрасно пытался вспыхнуть лицом: не вспыхивало. По причине недостаточности заряда ли, совести или чего другого, трудно сказать. Но на всякий «пожарный случай» Глава не замешкался с «огнетушителем».

— Упаси меня, Боже, осуждать Вас, дорогой друг! Напротив, я искренне признателен Вам за такое понимание оппозиционности! Ваша… хм… последовательность находит глубокое понимание в Администрации и лично у Президента.

Лицо Главного коммуниста перестало «набираться цвета». Хотя, даже будучи помидорного окраса, оно давно уже не было «с красным знаменем цвета одного» — в определении Степана Щипачёва.

— Да, мы считаем, что лимит на революции исчерпан.

Взамен груди Председатель выкатил пузо.

— К власти мы придём мирным путём — на основании выбора народа. Историческая правда — за нами!

Пузо ещё было на месте, но глаза уже прятались в пол: «историческая правда» — как показывает сама же история — дело весьма неблизкого исторического будущего.

— Нас более чем устраивает такая позиция! — масляно блестя тёмно-карими глазами, «заскользил в направлении его души» «Змей» — Администратор. — И мы — я имею в виду себя и Президента — даже готовы помочь Вам в этом!

Председатель не стал удивлённо округлять глаза: солидным людям не подобает. Даже если они содержанки Кремля. Он оценил слова визави так, как только и можно было их оценить: как структурный элемент торга. Торга, к которому он не только был готов, но и стремился всеми фибрами давно отсутствующей души.

Видя, что он понят — и понят верно — Глава приступил к «детализации соблазна»:

— Я имею полномочия сообщить Вам, что Кремль готов частично поделиться властью. И не только в регионах, но и в Москве. И не в отдалённой перспективе, а уже сегодня. Прямо сейчас — на грядущих парламентских выборах. Вы получите почти столько же голосов, сколько и «партия власти». Всего на два-три процента меньше. Точную цифру мы определим позднее — совместно с Вами.

Председатель закатил глаза к потолку и быстро перевёл проценты в парламентские кресла. Судя по тому, как порозовели его щёки, результат вполне устраивал «думского повстанца».

Глядя на довольно ёрзающего в кресле Председателя, Глава улыбнулся… милой улыбкой доброжелательного людоеда.

— Я рад, что встретил понимание. Ведь не станем же мы с Вами, в самом деле, уверять друг друга в том, что выбор делает народ?

Председатель самодовольно хмыкнул: «иезуит» знал своё дело.

— Выбор делаем мы — его представители. Тем самым облегчаем народу неизбежные муки, вызываемые необходимостью этого выбора. А заодно избавляем его от ошибок, столь часто совершаемых нашим простодушным избирателем.

— Какой очаровательный цинизм! — не удержался от комплимента Председатель. Он не лицемерил: ему действительно приятно было капитулировать перед этим человеком. Тем более что капитуляция напоминала скорее дружескую вечеринку, чем трагический момент в истории. Да и «моментов» в истории КПР-ПУК было уже столько, что Председатель давно перестал возводить их в сан трагических: следовало беречь резервы. Для настоящей трагедии.

Таким образом, вопрос в принципе был решён, и теперь сторонам можно было переходить к предметному торгу.

— Пост Председателя Государственной Думы вас устроит? Можем также организовать вам парочку-другую министерских портфелей и даже один портфельчик первого вице-премьера! Годится? Я не говорю уже о губернаторских постах: их количество, ассортимент и привязку к месту мы определим позднее — совместно с Вами!

Заслушав перечень соблазнов, лидер ПУКа задумался. Предложение Главы представлялось ему весьма перспективным. Да и цифры впечатляли: ведь ещё несколько месяцев тому назад собственный Зам уверял его в том, что в Кремле решено не увеличивать содержания ПУКу. А Председатель отдавал себе отчёт в том, что его партия сама таких результатов «ни в жисть» не добьётся: Кремль не позволит. Да и собственное бессилие — тоже. Значит, оставалось лишь одно: покупать «ярлык на княжение».

— Ну, что ж…

Председатель бесстрашно выстрелил глазами… в сторону от соблазнителя.

— Ещё Ильич советовал нам использовать противоречия между врагами — и даже идти на тактические союзы.

Глава не удержался от восхищения: какой, всё-таки, замечательный фарисей, этот Председатель! Как ловко он всякий раз занавешивается Ильичом! А ещё говорят, что коммунисты лишены гибкости! Нет — это, смотря, какие коммунисты! Наши, «правильные» коммунисты по части гибкости — и не только стана, но и ума — дадут фору, кому угодно! И много больше ста очков!

— И раз уж Вы так откровенно заявили свою позицию, то позвольте и мне ответить Вам тем же… Хм… Мы — профессиональные политики.

«Хорошее начало!» — солидаризировался с ним искуситель. Он уже обнаружил русло, по которому «потечёт» лидер ПУКа.

— Это — наша работа! Да что, там, работа: вся жизнь! И мы не хотим, чтобы какой-то мальчишка в одночасье разрушил то, что мы созидали десятилетиями! А вопрос власти — это другой вопрос. И не нужно смешивать стратегию с тактикой! Ещё Ильич…

Вероятно, «уже в дороге» решив, что «Ильича» на сегодня достаточно, Председатель скомкал фразу. Но продолжение следовало. Правда, уже только глазами: в силу необходимости быть «верно понятым», Председатель отважился на прямой взгляд. Ну, не совсем прямой и даже совсем не прямой, а напротив: ломаный, виляющий. Но и его оказалось достаточно для того, чтобы «прочитать текст».

Этот текст стал бы откровением для кого угодно — только не для Главы. Потому, что именно Глава отвечал в Кремле за «непримиримость непримиримой оппозиции». По части комфорта её лидеров. Даже высказанный одними глазами, текст был не только показателен, но и красноречив. Для удобства восприятия Председатель давал его в виде тезисов — и «где-то» даже лозунгов.

«Я привык уже к определённому уровню жизни и определённому уровню внимания. Я — деятель государственного масштаба. Меня показывают по телевидению, печатают в газетах, приглашают на радио. Я — завсегдатай интернет-изданий. Я еженедельно встречаюсь с руководителями государства, пусть и не разделяю их взглядов. Я встречаюсь даже с руководителями иностранных государств! Я не хочу превращаться в изгоя! И мои коллеги по думским креслам — тоже! Бороться за счастье народа не обязательно на голодный желудок!»

Ознакомившись с «речью», Глава удовлетворительно смежил веки. Он и не сомневался в том, что ему удастся склонить Председателя… нет, не к измене — упаси, Господи: к сотрудничеству. Его даже не удивляла быстрота, с которой было получено согласие. Потому, что какой нормальный рыбак удивится хорошему клёву после такой прикормки?!

— Я очень рад, дорогой Председатель, что у нас с Вами состоялся такой доверительный разговор. Могу я информировать о нём Президента?

— Президента!

Интонациями и взмахом бровей Председатель установил «ограничитель». На всякий случай. Хотя он нисколько не сомневался в том, что Глава не станет «выходить на улицу с транспарантом».

Одна позиция была определена: теперь Председатель знал, чего ему ждать от режима. Оставалось лишь узнать, чего режим ждёт от него. После «дружеской» откровенности тянуть с постановкой вопроса было незачем — и он не стал тянуть.

Насколько же буднично прозвучал его вопрос! Если бы ещё вчера… нет, позавчера… ну, словом: в прошлой жизни кто-нибудь сказал ему о том, что, куда активнее, чем делу, он отдастся режиму, он бы оскорбился. Благородно — и в лучших чувствах. Сегодня «почему-то» не хотелось этого делать.

Вопрос не застал Главу врасплох: не для демонстрации «врасплоха» затевался этот разговор.

— Да, в общем, ничего особенного от вас не требуется. Ну, разве что время от времени заявлять…

Он запнулся, потом виновато улыбнулся — и развернул шпаргалку. Явно домашнего происхождения.

–… «о категорической неприемлемости неконституционных действий раскольников на востоке страны, которые лишь дискредитируют идеалы коммунизма».

Не удивительно, что пришлось воспользоваться услугами «суфлёра»: попробуй, запомни такое! Но Председатель одобрительно выдул губы: умно и по форме, и по сути. Главное, не придерёшься: такое «возмущение» руководства ПУКа соответствовало его известной позиции в отношении раскольников.

— Приемлемо. Что ещё?

Собеседник не стал живописать на лице мучительной задумчивости: всё уже было продумано до мелочей. И задолго до сегодняшней встречи.

— Ещё — не допустить людей Вожака во власть в регионах, которые мы отдадим Вам в вотчину. Пусть это покажется Вам циничным, но мне почему-то вспомнился лозунг фашистских вождей в сорок пятом: «Лучше Берлин американский, чем советский!» Я понятен?

Председатель нахмурился: избыточно откровенный Глава не остался непонятен. В момент купли-продажи у лидера ПУКа всегда обострялось чувство собственного достоинства. Но от реплики он без труда воздержался: всё уже оплачено. Всё включено в смету. В том числе, и душевные переживания. Очень стараясь не покраснеть, он провёл ладонью по вспотевшей лысине.

— Думаю, что мне удастся объяснить товарищам некоторую корректировку позиции в отношении наших радикалов. Но задачу мне существенно облегчила бы предварительная реализация Ваших предложений. Хотя бы части их.

Глава усмехнулся: «предварительная реализация» — это хорошо сказано! Тонко — «по-нашему»!

— Согласен, — попытался он поймать бегающий взгляд Председателя, который уходил от него с мастерством профессионального боксёра.

— Это всё?

Голос Председателя исполнился надежды. Ещё бы: такая большая выгода за такую малую кровь! На какой-то момент он даже потерял концентрацию и позволил собеседнику уцепиться глазами за краешек его ускользающего взгляда.

— Нет, не всё.

Лицо Председателя моментально потерялось. «В доброжелательных челюстях» гостя. Хорошо ещё, что пока только условных — от взгляда.

Торжество по поводу «малой крови», если не отменялось, то, как минимум, переносилось на неопределённое время.

— Ещё мы ждём от Вас поддержки наших действий на законодательном уровне… Нет, Вы меня не так поняли! Опять я… Я имел в виду только действия, направленные… как бы это сказать…

«Как бы это сказать» он не смог — и опять нырнул глазами в шпаргалку.

–… «на возвращение „Структуры“ в конституционное поле исключительно мирными способами — и только на законодательном уровне».

Председатель снисходительно ухмыльнулся: такие слова надо говорить не по бумажке. Хотя… что взять с этого сугубого практика?!

–…Никакого насилия! Вы не подумайте, что я призываю Вас организовывать боевиков для противодействия Вожаку!

— Ну, что ж… Такую поддержку мы вам окажем.

Председатель облегчённо перевёл дух. Теперь он мог спокойно допить свой нарзан, стакан с которым он так и не донёс до рта по причине неверно истолкованной просьбы собеседника.

Энергичным рывком Глава извлёк себя из кресла.

— Ну, тогда, как говорится: до встречи в эфире.

Не вставая, Председатель молча протянул руку. Так, как и полагается делать «блюдущей достоинство» «нормальной политической проститутке»…