Мемуары Люцифера

Александр Черенов

Люцифер («Светоносный»), заклеймённый людьми Сатаной («Противником»), не выдерживает многовековых наветов – и берётся за перо. Он доказательно опровергает расхожие суждения о себе. Он вспоминает историю мироздания, человечества и своё участие в этих процессах. Но – и это главное – Он рассказывает о том, кто такие Бог и Сатана на самом деле.«Мемуары Люцифера» – это «действительно» воспоминания Того, кого нарекли Сатаной: сплав истории, философии, этики, теологии. И никакой проповеди сатанизма…

Глава четырнадцатая

Как бы ни колебалась чаша весов в нашем противостоянии, я постигал неизбежность. Неизбежность сосредоточения веры на одном из объектов поклонения. Причина — всё та же: земная цивилизация. Земная цивилизация, которая есть продукт саморазвивающейся материи. Я допустил это — и теперь поневоле вспоминал пожелание Никиты Сергеича: «Бачилы очи, що купувалы — ишьтэ, хоть повылазтэ!».

Но неизбежность факта не есть абсолют формы. Это — рабочий материал, глина в умелых руках. Поэтому, открякав досаду, я приступил к реагированию. Противопоставить намерениям «родственника» я мог только равноценный «продукт». То есть, концепцию.

Как это сделать? Как сделать так, чтобы не тратиться на «лобовую атаку» появившегося где-то «Бога Единого»? Нужно ли разубеждать уверовавших в том, что их «Бог» таковым не является? Что это — всего лишь продукт развития сознания, которое само — продукт бытия? Что этот Бог — лишь преобразованная в «моно» сумма всех своих коллег по пантеону?! По сути — такой же идол?!

Я уже убедился в том, что тьма умственная — естественная «среда обитания» мозгов большинства млекопитающих рода «человек». Следовательно, эффект от «лобового удара» был бы ничтожным. Цели же непременного разоблачения самой Идеи Бога как всего лишь «продукта сознания» я перед собой не ставил. Идея-то небесполезная. Хотя бы для обуздания звериной сущности человека. Я же хотел лишь помешать «соседу» навязать человеку конкретного «Единого Бога».

Я вернулся к «заначке». То есть, к планам развить идею единобожия до абсурда. Нужно было «наштамповать» столько единых богов, чтобы их хватило на всех. На каждый народ Земли. По штуке на брата. Зачем разоблачать несостоятельность конкретного «Единого Бога»? И зачем это делать мне? А двуногие — на что?! Мне оставалось лишь помочь им. Наставить на путь истинный. А путь этот — дать другого «Единого Бога». Собственного. Всём. Каждому этносу — по Богу. Пусть решают, кто из них — «более Единый» и «более единственный».

Я уже представлял этих «богов». Они должны были быть во всём противоположными. Они должны были олицетворять не только разные сущности, но и разные религии. Они должны были проповедовать взаимоисключающие понятия и ценности, противореча друг другу даже в мелочах. Мне представлялось, что лишь таким способом можно будет столкнуть одну религию с другой, одного «Единого Бога» с другим! Что лишь таким способом я смогу не допустить появления в мозгах двуногих Универсального Бога!

Боги одного плана — что-нибудь вроде коллег-громовержцев Юпитера, Зевса, Перуна и Одина — представляли в этом отношении серьёзную угрозу. Слишком велика была вероятность того, что народы, поклоняющиеся им, поймут, «что — к чему» — и объединят божества в одно под каким-нибудь «собирательным» именем. А это — уже почти настоящий «Единый Бог»!

Скажу больше: это могли сделать и не народы, а кто-нибудь один. Один человек — тот, кто смог бы их объединить, и для удержания в повиновении использовать унифицированное средство — Универсального Бога. Почему я был уверен в этом? Потому, что единые боги появляются там, где появляется единый правитель — неважно, под каким титулом. Я уже понял этот закон бытия: там, где есть нужда в сильном государстве, и для его возникновения есть все предпосылки — там возникнет необходимость и в едином божестве.

Я создал классы, намереваясь разделить людей, чтобы не допустить объединения их суеверий. Я имел своей задачей не позволить им сосредоточиться на каком-то одном продукте тёмного сознания. И я сделал это. Мне удалось разделить человека по имущественному признаку. Но и Alter не «дремал».

В практике нашего противостояния случаи использования оружия соперника против него же самого — не редкость. Вот и теперь Alter попытался обратить поражение в победу. Он хорошо уяснил мои идеи. В частности, мысль о сути государства, как орудии защиты экономически господствующего класса. В развитие этого положения он подвёл имущих к пониманию того, что средством защиты могут выступать не только армия, полиция и закон. К услугам власть имущих он предложил религию со всеми её атрибутами: классом профессиональных священников, культовыми учреждениями, обрядами и ритуалами.

Соответствовать заявленным целям могла только религия, основанная на вере в Бога Единого. Alter в очередной раз доказал, что любой процесс можно довести до конца, который будет абсолютной противоположностью началу. И не схоластики ради, а для восстановления статус-кво.

Мне не оставалось ничего другого, как реализовать на практике дарованный миру принцип «Divide et impera!» — «Разделяй и властвуй!» Я снова вернулся в «минус шестой» век. Для того чтобы «оказаться» там, мне не требовалось прибегать к услугам машины времени, «магическим словам» или каким-то «телодвижениям». Достаточно было одной лишь мысли.

Но и она отнюдь не была занята «механической работой»: нет нужды. Ведь я присутствую во всех измерениях сразу: в прошлом, настоящем и будущем. Мысль же работает, как переключатель каналов в ПДУ. Сравнение — грубое, но дающее представление о «механизме перемещения».

Опять же — насчёт «прошлого, настоящего и будущего». Конечно, я использую эти термины в их человеческом понимании: напоминаю ещё раз для «особо понятливых». В Беспредельности Внешнего Порядка не существует времени. Время — свойство материи, о которой также имеет смысл говорить лишь применительно к этой вселенной — не первой, и, думаю, не последней. А во Внешнем Порядке существует только Предвечность.

Наверно, я уже «достал» читателей постоянными ссылками на Внешний Порядок. Поскольку с серым веществом у вас… мда… то, так и быть: растолкую. Внешний Порядок — это Всё Сущее и Пока Ещё Не Сущее. Внешний Порядок — это то, что является внешним по отношению к этой вселенной, её предтечам и последователям. Внешний Порядок — это Предвечный Абсолют Мироздания в его трансцендентном понимании. (Чувствую, что «не въезжаете» — но до табурета не могу упроститься!)

Наконец, Внешний Порядок — это «среда обитания» Обеих Ипостасей Единосущного. И, самое главное, кажущееся парадоксальным, невозможным и непостижимым разуму человека: Внешний Порядок — это и есть Обе Ипостаси Единосущного.

То есть, мы с Alter-ego, «существуя» во Внешнем Порядке, одновременно с этим не только являемся его олицетворением, но и ним самим. Каждая частица нашей Сущности — это частица Внешнего Порядка.

Сумма этих частиц и образует Внешний Порядок. Или, если совсем коротко, то Внешний Порядок — это Внутреннее Вовне, равно как и Внешнее Изнутри.

Если, уж, вы и сейчас не поняли, то… «вернёмся к нашим баранам». В контексте нынешнего противостояния с Alter-ego я мог бы действовать сразу во всех земных измерениях. Но не стал делать этого. Отчасти потому, что не имею привычки суетиться. Отчасти — «вынужденно»: по причине специфики законов вселенной и её продукта — человека. Непредсказуемость этого развития на отдельных фазах вынуждает меня к логической последовательности: самый оптимальный вариант.

Как ещё споёт один товарищ: «объясняю популярно для невежд». Я совсем не исключал того, что, начни я действовать сразу во всех измерениях, мне пришлось бы в земном будущем корректировать свои прошлые и настоящие ходы. Ведь полем моей деятельности в каждый отрезок времени всегда есть и будет конкретная фаза развития человека и общества. То есть, конкретное их состояние. Но поскольку оно не может оставаться неизменным, то моя одновременная работа во времени, будущем по отношению к этому, будет происходить без учёта изменений, уже состоявшихся в прошлом и настоящем.

Кроме того, я «всегда» должен был иметь в виду фактор Alter-ego. Ведь кроме фактора развития человека и общества, в котором тот существует, в земном мире всегда присутствует фактор воздействия Alter-ego на эти процессы. Вполне могло получиться так, что Alter, изменив прошлое, сделал бы несостоятельной мою работу в будущем, поскольку в земном прошлом она не могла учитывать этих изменений.

Поэтому суетиться не следовало. Напротив, я должен был действовать неспешно, переходя от одной стадии к другой последовательно. Как минимум, это обеспечивало надёжные «тылы» в виде прошлого, которое уже нельзя было бы изменить в силу полностью отработанного нами обоими ресурса.

Задача создания множества «единых» богов и религий вступила в стадию реализации. Для работы у меня имелся уже не только план: я подобрал несколько подходящих кандидатур на роль «отцов» религий. Каждая из этих религий представлялась мне достаточно перспективной для того, чтобы стать религией не одного народа, но многих. Большего пока и не требовалось.

Первым, кому я «открыл Сокровенное» — так ему следовало думать — был персидский юноша по имени Заратуштра, что жил в Бактрии при царе Виштаспу. Я включил его в «разработку» примерно в то время, когда Иосия сумел навязать Иудее и Израилю Яхве в качестве Единого Бога. Точнее, когда Alter именем Иосии сделал это, посредством «случайного обнаружения» в храме Соломона «потерянной несколько столетий» назад «Книги Яхве». Горько вспоминать о собственной нерасторопности…

Но вернёмся к моему избраннику. Впоследствии одни «историки» будут утверждать о том, что Заратуштра жил за шестьсот лет до царствования Ксеркса, другие — за пять тысяч лет до троянской войны! Ни то, ни другое не соответствует действительности. Последователи всегда хотят «состарить» как своего «пророка», так и своего Бога, чтобы уже этим показать их верховенство над остальными, «ненастоящими».

Чтобы никто не мешал образовательному курсу, я удалил парня на высокую гору, и под видом бога Ахурамазды «открыл» ему новое учение. Суть его заключалась в том, что миропорядок находится в прямой зависимости от борьбы добра и зла, светы и тьмы, жизни и смерти. Олицетворением положительного начала я представил ему «себя», божество по имени Ахурамазда. Божество пребывало в вечном Свете и вечной весне со всеми её благоуханиями и мягким климатом. То есть, в среде обитания, идеальной не только для бога.

Ахурамазде я противопоставил «отрицательный персонаж» Анхра-Майнью — олицетворение Сил Зла и Тьмы. Я «объяснил» Заратуштре, что именно этот дух, пребывающий, естественно, во мраке, устроил суровую зиму, удушливую жару, град и прочие «атмосферные прелести». Кроме того, «из вредности» он создал ещё и вредных животных типа змей, скорпионов и тараканов. Мало того: он проник в недра земли, где оборудовал вечное обиталище для грешников, не уверовавших в Ахурамазду.

Я также «объяснил» парню, что оба они с Анхра-Майнью — сыновья Бесконечного Времени, которое тоже является Богом и даже носит имя: Эрван. Сказал и о функциях «друзей-соперников»: оба — каждый в своё время — являются вершителями истории.

Так как Заратуштре предстояло иметь дело с сознанием «публики», ещё не избавившейся от веры в духов природы, мне пришлось «соответствовать». Каждому из врагов я придал целые отряды помощников.

Так, Ахурамазде я пособил шестью бессмертными святыми. А чтобы уравнять силы и не обижать Хозяина Тьмы, то я предоставил Анхра-Майнью равное по силе подкрепление в виде духов зла — мужского и женского типа.

Духов-мужчин я рекомендовал Заратуштре назвать дэвами: они должны были олицетворять как дурные наклонности человека, так и губительные явления природы. Духи-женщины, также не способствовавшие увеличения количества добра, были определены мной как пери. В переводе с фарси: «ложь, обман» — тут и пояснять нечего.

Определившись с расстановкой сил, я растолковал Заратуштре «содержание всемирной истории». Так как человечки, с которыми ему предстояло иметь дело, постигали лишь то, что видели, а результат постижений измеряли своими примитивными мерками, я не мог не считаться с этим обстоятельством. Именно поэтому я ограничил историю человечества двенадцатью тысячами лет: другой срок публика не осилила бы. И ни космос, ни цикличность тут ни при чём. Согласно «моей инструкции», в первые три тысячи лет Ахурамазда создал чистые существа: небо, землю и растения. Вторая «трёхтысячелетка» была посвящена созданию первобытных людей и животных.

Вот тут уже я выводил на сцену Олицетворение Зла Анхра-Майнью. Этот «нехороший человек» по «сценарию» уничтожал плоды трудов Ахурамазды в последние три тысячи лет творения. Тем самым, открывался длительный период борьбы между Силами Света и Тьмы.

Дабы лишний раз подчеркнуть Заратуштре важность его персоны, я объяснил подопечному, что период борьбы между добром и злом закончился с его рождением. То есть, на тридцать первом году царствования Виштаспы. С этой благословенной поры якобы и начался новый период истории человечества, в котором оно и пребывает по сей день.

Вместе с тем я не стал таить от пророка то, что борьба закончилась лишь «в общем и целом». Анхра-Майнью не побеждён, хотя и вынужден был «уйти в подполье» и даже сделался невидимым по причине того, что был лишён «вида на жительство» на Земле. Это последнее, хоть и создавало определённые неудобства, не лишало его возможности оказывать влияние на всё происходящее на Земле. Формы — самые разнообразные: от осквернения творений светлого духа до соблазнения людей и отвращения их от Ахурамазды.

Что же касается финала всей этой истории, то он, хоть и придётся на последнее трёхтысячелетие, будет нескорым и непростым. Для начала должен родиться спаситель, который, действуя заодно с бессмертными святыми, приданными мной в помощь Ахурамазде, победит дэвов и восстановит мир в его первоначальном облике. То есть, в виде, какой он имел до вмешательства в творческий процесс Анхра-Майнью.

Последний же будет определён «на вечное жительство» в первичный мрак. После чего Ахурамазда вместе со своим воинством займётся разбирательством дел грешного человечества. Состоится взвешивание добрых и злых дел каждого. Мероприятие — деликатное, ведь решение судьбы человека будет зависеть не только от удельного веса добра и зла, но и от точности измерительных приборов.

Это — к вопросу «объективности суда», которому личные предпочтения не должны застить Свет Истины. Критерии должны быть чёткими и одинаковыми для всех. То есть, никаких «двойных стандартов». Ведь, если злые дела перевесят, бедолага отправится прямиком в ад.

При равновесии же Ахурамазда должен взять «тайм-аут» для дополнительных размышлений. На это время — до дня повторного заседания Страшного Суда — человечек будет определён в промежуточное царство. И правильно: не играть же на человека в «орлянку»!

Образовывая Заратуштру как пророка, я приоткрыл ему правду о положении дел с «Руководством на небесах». В части наших с Alter-ego Сущностей, как двух сторон Вечного Разума и Вечной Силы. То есть — двух Ипостасей, противоречия между которыми и являются двигателями Творческого Процесса.

Конечно, учитывая специфику объекта работы, я вынужден был дополнить аллегории средствами традиционной мифологии с её антропоморфизмом, с обязательными мифами на тему конца света, с обещанием «когда-нибудь обрести лучшую долю в лучшем из миров».

Вероучение казалось несложным для усвоения. И это — при том, что оно включало в себя все необходимые ингредиенты: веру в Ахурамазду, прижизненную помощь ему в борьбе со злом, последующее воздаяние. Казалось, мной было учтено всё, что является основой любой религии классового общества.

Но, вопреки моим расчётам, успех вероучения оказался скромным. Причиной того было даже не вмешательство «соседа», который, разумеется, соучаствовал в процессе. И совсем не инкогнито, хоть и старательно делал вид, что он всего лишь «погулять вышел».

Увы, но при всей кажущейся универсальности, наше вероучение не избежало влияния среды. Того самого общества, для использования в котором и предназначалось. То, что я не смог изначально предвидеть, впоследствии очень верно определит поэт: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут!». Прямо — не стихотворная строка, а готовая аксиома.

Признаю: я слишком положился на универсальные черты вероучения. Не учёл местной специфики. Не учёл того, что продукт тандема Ахурамазда-Заратуштра имеет вполне конкретного потребителя. В силу этого обстоятельства ареал распространения учения изначально не мог быть большим, выходящим за пределы одного народа.

Так оно и получилось. Учение распространилось из Мидии на Персию, где и остановило своё, далёкое от победного, шествие. Я, конечно, поспособствовал тому, чтобы эта религия стала хотя бы государственной. Но это уже были «мёртвому припарки». Тогдашняя Персия была уже не той, что при Ахеменидах: и площадей меньше, и народов. По большому счёту, эта вера осталась верой лишь титульного народа.

Я мог бы сделать хорошую мину при плохой игре — но зачем? Самокритика — вещь полезная. Даже полезнее критики. Она свидетельствует о работе ума и трезвом взгляде на вещи, чего у меня не отнять, даже при всём желании. По сути, это — тот же анализ, позволяющий увидеть ошибки, чтобы не совершать их в будущем.

Но, как бы там ни было, замысел потерпел неудачу. И лишь по одной причине: вера пришлась по нутру только этому народу. Здесь удачно совместились обе специфики: и религии, и сознания. Другим народам Ахурамазда «не показался». Или показался не тем, кого я казал.

Alter, разумеется, был тут как тут, вовремя подсуетился — и учение получило «соответствующее» паблисити. Совсем не то, которое хотелось бы. Результат наших совместных усилий — моей недоработки и его работы: новая религии потеряла все шансы на то, чтобы стать одной из мировых. Ахурамазда остался всего лишь экзотическим местечковым божком.

Признаю: некоторая экзотичность имела место. И, если она и влияла на потенциальную добычу — то лишь в негативном плане. «Пипл» не был готов воспринять те формы, в которых вера давалась для усвоения. Специфические особенности отправления культа только усугубили положение. Человеку Запада трудно — а часто и невозможно — было согласиться с некоторыми из них.

Особенно дико для западных цивилизаций выглядело обращение поклонников Ахурамазды с телами умерших единоверцев. Моё упущение: зря я предоставил Заратуштре некоторую самостоятельность. Понадеялся на его идеологическую зрелость, а напрасно. Парень он — толковый, думающий, но… не всегда «в ту степь». В который уже раз я убедился в верности старой истины: «Доверяй — но проверяй!» Мало ли, что до сего времени он был надёжным рупором моих мыслей, ни разу не отклонившимся от «линии партии»?

В результате, несущественные, казалось бы, вопросы отправления культа, я доверил ему изложить своими словами. И тут красноречивый Заратуштра «разошёлся» — и «вышел за рамки». В порыве творческого энтузиазма он такое насочинял, что даже у меня встали бы волосы. Если бы были. «Оказалось», что по смерти адепта в его тело входит женский демон — и труп становится нечистым, оскверняя всех, кто его касается или хотя бы слишком близко стоит к нему.

«Об остановиться» уже не было речи. Заратуштру «понесло» — не удержишь. У парня оказалась богатая фантазия. Он объявил, что труп не может быть сожжён, так как это было бы величайшим осквернением огня. Но он также не может быть ни похоронен в земле, ни брошен в воду, поскольку осквернил бы землю и воду. Остаётся всего «чистый» способ «погребения» трупа: отнесение его на высокие горы, доступные лишь диким зверям и хищным птицам, где ему только и место. В пасти ненасытных хищников. Ну, скажите, кому понравится такое обращение со своими будущими останками — даже при всей доскональности истолкования его причин?

К сожалению, внешняя сторона учения для тёмных разумом людей куда важнее теоретических основ! Что ж: сотворить Универсального Бога пока не получилось. Я не сумел распространить веру в Ахурамазду за пределы державы Сасанидов.

Но созданный мною Бог оказался настолько «своим» для этой страны, что никаким другим богам и думать не следовало о проникновении в её пределы. Тем самым, ставился первый барьер на пути распространения единобожия. А это был уже успех. Пусть тактический, пусть частичный, но успех.