Внутри точки

Александр Фролов, 2021

Стихи Александра Фролова наполнены энергией, взятой из мира, ощущением того, что миром захлебываешься, его слишком много. Еще одно напоминание о том, насколько смешны разговоры о серости и тусклости существования. Наблюдатель стремится выйти за пределы обычного восприятия. Это требует усилия, поиска связи. Требует подвижности чувства и восприятия. Задача Фролова – поиск не просто индивидуальности человека, предмета, события, но неповторимости их мгновенного изменения. Для каждого момента нужны свои, подходящие только ему слова Текст публикуется в авторской редакции. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Август

Здесь мы закопали первую книгу — за гребнями вещества

просматривается жгут фосфора, стянувший пепельное лицо ровно посередине

или это тёмным лучом падает запад от виска до виска,

от холма до холма текут в истощении числа,

т. е. стекло или его границы — снег, летящий сквозь каркас уравнения: седина,

молоко:

сколько мы ещё будем способны слышать, как с этажа на этаж стекает смола,

как пылающий ветер, устав от себя,

выходит из «себя» зыбких границ, наблюдая

гранит,

приютивший золотое сечение в начало отсчёта, приняв за вспыхнувшего мотылька

то,

с каким усилием губы не пускают воздух в отверстия гласных — горят города,

деревни закутаны в цинк: разброс по карте матовых сновидений

сколько мы ещё будем способны слышать, как с этажа на этаж стекает смола,

как пылающий ветер, устав от себя,

выходит из «себя» зыбких границ, наблюдая

гранит,

приютивший золотое сечение в начало отсчёта, приняв за вспыхнувшего мотылька

то,

с каким усилием губы не пускают воздух в отверстия гласных — горят города,

деревни закутаны в цинк: разброс по карте матовых сновидений

(основание для реки), —

прорастёт ли письмо (хоть мы не просчитывали вероятность наперед)?

чего ожидать в такой пасмурный день? — скоплений? дождя? — или…

обломок стены, фотография рта в контексте летящих навстречу

разодранных сумраком фар, беглый символ в устье ночи, перешагнувший

возможность

«раскрыть», что плывёт по зрачку,

если резко коснуться твоих губ обрывком бумаги в слабеющем свете заката

— колебание —

так эхо взрослеет в дугах камней

параллельно расширению зрения.

Вялостью течь вообразить. Ростки принимать — «другим».

Пахнет скошенной травой; серебро опыляет гнёзда, делит надвое «целое»:

тень хрустит,

та что — пение корня,

другая — разлёт сахарной дымки, что и размах голосов

в подтверждение восходящей рукописи, сметающих стальную чешую

со «знания», с какой-либо попытки обернуться «чистой тотальностью»,

формой — уходить в мягкое умирание солнца, вблизи крепостных стен, где вихрь

латает пустоты в местах разрушенных звёзд о крылья тлеющих птиц в окончани

ях августа, но если ближе — страниц, почему-то не принятых почвой,

хотя мы следили,

(разобрав все несвязности, свободно висевшие между скрытных

смещений полудня в регистрах нисходящих потоков пепла),

чтобы книга снилась себе, как лето догорает в бесцветности вырванной фразы из

повествования, так бережно хранимого городскими сумасшедшими.