Из шотландской поэзии XVI-XIX вв. (сборник)

Александр Скотт

Наряду с несколькими произведениями Бернса и Фергюссона, эта книга представляет русскому читателю главным образом не известные ему прежде образцы классической шотландской словесности, создававшиеся в течение четырех столетий самыми разными авторами: от венценосных Стюартов и родовитого Монтгомери до выдающегося ученого-орнитолога, художника и талантливейшего поэта Александра Вильсона, появившегося на свет в семье неграмотного винокура.

Свежие устрицы

Счастливец, кто избавлен от забот,

Чей шелковый иль кожаный кошель

Не пуст, — и можно пить холодный эль,

И не грустить при виде свежих устриц.

Филлипс

Где б ни качал соленый вал

Рыбачью шхуну либо ял,

Где б ни влачил добычу трал

Иль перемет, —

Никто шотландских не знавал

Богаче вод.

Тунца, и сельди, и трески

В них изобильны косяки;

Угри отменно велики, —

А уж макрели!

И устриц лакомых садки —

На всякой мели.

Ликуй, береговой народ,

Поскольку осень — у ворот,

И Посейдон в столицу шлет

Шотландцам дань, —

И устриц полон всякий рот,

Куда ни глянь.

Теперь никто из объедал

Не внемлет лекарю: бахвал,

Ты, видно, публику считал

Безмозглой дурой?

Разбейся вдребезги фиал

С твоей микстурой!

Сюда, понурый хворый люд,

Тут свежих устриц подают!

Они врачуют в пять минут —

Любой порой! —

Зубную боль, мигрень, и зуд,

И геморрой!

Пропойца, гей! Тряхни копилкой!

Ты, обессиленный бутылкой,

Цепляй-ка свежих устриц вилкой

На радость глотке —

И не страдай от страсти пылкой

К вину и водке!

Когда гремит над головой,

И хлещет влагой дождевой,

Когда вздымается прибой,

И ветер свеж,

Займи в трактире столик свой —

И устриц ешь!

Когда купцу в урочный час

Придет пора замкнуть лабаз,

Вечерний звон торопит нас,

Манит в кабак,

Дабы во устричном погряз

Обжорстве всяк.

Бывало, меркнет Феб в окне,

А я блаженствую вполне,

Взыскуя истины в вине

Пред очагом…

Родным гнездом казался мне

Питейный дом.

Коль у глупца полно монет,

Глупец являет приверед,

И жрет изысканный паштет

С довольной миной;

А ты ешь устриц на обед —

И суп куриный.

И в Новой Гавани кутеж,

И в Устричном Поселке тож:

Сидит попарно молодежь

В любом трактире —

И устриц отворяет нож

Крупнейших в мире!

О, здешний люд весьма неглуп

(Хоть неучтив подчас и груб,

И сдачу пробует на зуб!) —

Он хлещет виски

И устричный хлебает суп

Из полной миски!

И если пива льются реки,

Глотайте устриц, человеки,

Дабы не тяжелели веки!

И — шиллинг на кон,

Что вас не перепьют вовеки

Ни поп, ни дьякон!

К моим ветхим порткам

Ступайте прочь… Прощайте, — хоть

Вы знатно грели кровь и плоть

Мою — прощайте… Мы, бедняги —

Певцы, маратели бумаги, —

Таскаем рвань, доколе вслед

Не засвистит шутник сосед,

Покуда с горем пополам

Заплаты сокрывают срам,

Покуда стужа сквозь прорехи

Не донимает без помехи.

Не так ли чахнущий больной

Не поспешает в мир иной

И бочками лекарства пьет —

Авось, протянет лишний год?

Но, как спасаться ни горазд, —

А все едино, дуба даст.

Мне внятен ваш немой упрек;

Отлично помню, кто берег

И защищал мой бедный зад

В мороз и вьюгу, в дождь и град.

Увы! — неблагодарны барды,

И вылететь в окно мансарды

Моим порткам пришла пора:

Ни золота, ни серебра

Не вверишь столь худым карманам

В отрепье, столь безбожно драном.

А ежели в кармане грош,

Иль вовсе на аркане вошь

(Поэты нищи искони) —

Терять последнее? Ни-ни!

Портки! таков уж белый свет, —

И вам ли горше всех? О нет:

Мы любим друга, если тот

Поит вином и в долг дает;

А деньги у него иссякли —

И вышел дружбе срок. Не так ли?

Но, если человек не шваль,

Ему друзей злосчастных жаль, —

И мне вас жаль. Надевши вас,

Я подымался на Парнас!

Но мыслит Муза, что во вред

Нам изобилие монет, —

А мы без них угрюмы, злобны,

Понуры, неблагоутробны:

Коль скоро нет житейских благ,

То в каждом ближнем зрится враг.

Видали вы, как мой бокал

В руке недрогнувшей сверкал,

И лик мой счастлив был и свеж —

И сколь светло мечталось прежь!

Мечты погибли — все подряд,

Как маргаритки в зимний хлад…

Эх, нет умелого портняжки,

А поврежденья ваши тяжки!

Вы долгие служили годы

Конец ознакомительного фрагмента.