Из шотландской поэзии XVI-XIX вв. (сборник)

Александр Скотт

Наряду с несколькими произведениями Бернса и Фергюссона, эта книга представляет русскому читателю главным образом не известные ему прежде образцы классической шотландской словесности, создававшиеся в течение четырех столетий самыми разными авторами: от венценосных Стюартов и родовитого Монтгомери до выдающегося ученого-орнитолога, художника и талантливейшего поэта Александра Вильсона, появившегося на свет в семье неграмотного винокура.

Александр Монтгомери

(1545 — 1598)

Из книги «Сонеты»

XXXVIII

Виню себя от головы до пят,

Виню себя — и все вокруг виню!

Виню свой алчный, похотливый взгляд,

Виню свой ум, облекшийся в броню;

Виню свой пыл, завлекший в западню,

Виню судьбу, заведшую в тупик,

Виню любовь, манившую к огню,

Виню возлюбленный жестокий лик;

Виню свой невоздержанный язык,

Виню свой молодой беспечный век,

Виню все то, чем дорожить привык,

Виню — и знаю: счастью срок истек!

О, если б я хоть малость был умней —

Не дожил бы до беспросветных дней.

XLVI. Имя возлюбленной

Найдите, алфавита не кроя,

Инициалы милой, коль давно

Меж ними — по порядку! — только Я,

Предписанное азбукой звено.

Гадайте, где красуется оно —

Да только вряд ли попадете в цель!

Умам острейшим не было дано

Сию загадку раскусить досель.

А ежели в мозгах у вас кисель —

Не оскорбляю, Боже сохрани! —

То вы тем паче сядете на мель,

Как прочие садятся искони.

Мне кажется, у вас понурый вид…

Учите вновь, как должно, алфавит!

LI

О соловей, жилец росистых рощ,

Сколь сладок по весне твой гулкий свист!

Какие переливы, что за мощь,

Колеблющая, мнится, всякий лист!

О, сколь ты несказанно голосист!

Ликуй же, заглушай мой скорбный всхлип…

Увы! Тебе, мечтательный солист,

Вот-вот вонзится в грудь терновый шип.

О, ты отнюдь не смолк, и не охрип,

Хотя судьба добра к тебе едва ль…

Я сам попался, точно кур в ощип —

Но все ж осилю боль, уйму печаль:

С тебя возьму пример, певец лесной,

О радости рокочущий весной!

LIX. К даме, облаченной в траур

Сонет 1

Елена! Твой лукавый, жгучий взор,

Без промаха разивший наповал,

Мужчинам столько горя причинял!

Влюблялся всяк — и получал отпор.

И вот Эрот умерил твой задор.

Дабы вотще не гибли стар и мал,

Он молвил: «Недотрога, кончен бал!» —

И в траурный тебя одел убор.

Но — втуне! Вновь и вновь со всех сторон

К тебе течет влюбленных легион,

Хотя в очах твоих задор погас:

Там нынче Смерть, и мысль о Смерти — но

Мы в них умильно смотрим все равно —

И лишь верней разишь ты насмерть нас.

LX. К даме, облаченной в траур

Сонет 2

Ох, был бы у меня смертельный враг —

Недолго я придумывал бы месть!

Пускай врагу досталось бы прочесть

Безжалостный отказ в твоих очах.

И враз мой враг поник бы и зачах —

И никогда не смог бы вновь расцвесть!

Никчемна пред тобой любая лесть,

И шаг к тебе — к отчаянию шаг.

Горгона — говорит античный миф —

Окаменила, веки растворив,

Не одного героя-молодца.

Но твой куда губительнее взгляд:

Он разом повергает в огнь и хлад

Окаменеть не властные сердца…

LXI. К даме, облаченной в траур

Сонет 3

Чего желать? Какой в желаньях прок?

Желать ли груды золотых монет?

Иль жемчугов? Но я не алчен, нет…

Родиться вновь пускай наступит срок!

С тобою вместе пусть бы я возмог

Опять родиться через много лет —

Людьми! С тобою вместе, о мой свет,

Мы сладили бы парусный челнок.

И с утренней зари до первых звезд

По тихим водам заповедных рек

Мы странствовали бы в грядущий век.

Нам пели бы малиновка и дрозд…

И ночью, в благодатной тишине,

Мы были бы с тобой наедине.

LXIII. Поэт заверяет, что не им сочинена рифмованная хула на эдинбургских девиц

Кто у змеи заимствовал язык?

Чья зависть излила зловонный яд?

Какой безмозглый, беспардонный бык

Бодать безвинных, безупречных рад?

Тебе, как видно, дьявол — друг и брат!

Ужели он вручил тебе стило?

Скотина! Ты гнуснее во сто крат

Всех извергов, что возлюбили зло!

О, ты горазд на мерзости зело —

Но позабыл о неизбежной мзде!

Ужо заткну клинком тебе хайло —

Лишь извести: когда сойтись, и где!

Ты нежных дев порочил, стихоблуд,

А мне — страдать за твой паскудный труд?