PR для командующего реальностью. Методичка информационного военачальника

Александр Сергеевич Ольшевский

Подвиги совершает спецназовец, но выигрывает войну военачальник. Особенно если не брезгует опытом врагов и стратегическими находками предшественников, даже живших тысячелетия назад.Методичка информационного военачальника – для желающих разобраться в использовании мощных PR-инструментов и их нейтрализации, как в боевых условиях, так и для личных целей.Это практический опыт сочетания древней философии и психологии, накопленных многими поколениями методик влияния и современных PR-технологий.

РАЗДЕЛ 1: ИСТОКИ И РЕСУРСЫ

Вводные к действию

На протяжении тысячелетий, профессия PR-специалиста была одной самых загадочных, престижных и труднодоступных. И властью, какая принадлежала ему, не обладал ни один из самых сильных правителей.

Впрочем, в самой отрасли PR есть трогательная легенда о том, что она возникла не ранее конца 19-го века в США, когда некий выдающийся ум, бывший журналист, родил необыкновенную по тем временам мысль о необходимости работы с журналистами, чтобы формировать через них представление о социальной значимости бизнеса. Однако поступим с этой легендой неуважительно, поскольку даже в лучшем случае она может относиться лишь к появлению названия «public relations (PR)». Вряд ли и того, кто когда-то решил переименовать целителя в доктора, следует считать основателем медицины.

Точная дата появления первого пиарщика не установлена. Однако можно соотнести это с другими историческими фактами, тем более что практически у всех народов данный процесс происходил одинаково — ведь потребность в такой фигуре была одной из первичных потребностей общества, вне зависимости от господствующего строя.

Еще в первобытнообщинном строе, при появлении понятия власти она изначально делилась на две ветви — власть над телами и власть над душами, которые, соответственно, были представлены фигурами главы общины, или вождя, и колдуна, или шамана. Вне зависимости от конкретных названий, патриархата или матриархата, одна из ветвей власти отвечала за сферу понятного, другая — за сферу непонятного.

Глава общины занимал свой пост либо «по праву сильного», либо «по праву умного», либо по старшинству или просто ввиду того, что являлся отцом, дедом или прадедом для подавляющего большинства членов общины. Нередко он сочетал в себе все эти признаки. Он объективно являлся «лучшим» хотя бы в чем-то, и получал власть ввиду признания этого факта всей общиной, причем как добровольного, так и не совсем.

Функционал его был логичным: глава общины отвечал и за организацию трудового процесса по оборудованию пещеры, и за руководство производством орудий труда, и за обеспечение питания, и за безопасность более слабых. К нему обращались по всем насущным вопросам: от подготовки охоты на мамонта или набега на соседнюю общину для отъема добытого ею мамонта, до наказания человека, незаслуженно избивающего соседей каменным молотом. С развитием общины, людей, которые возглавляли ее, могло быть и несколько, в виде своеобразного совета старейшин.

С другой стороны, в той же общине был еще один человек, не менее влиятельный, чем ее глава и даже весь совет старейшин вместе взятый — колдун. Он не являлся «лучшим» по объективным показателям, нередко вовсе не был одним из сильнейших и опытнейших, а многим вообще казалось, что он слегка «не в себе». Он не ходил со всеми охотиться, не выполнял простейших социальных функций, даже не участвовал в обязательных для всех набегах и «общественных работах». Тем не менее, именно к нему приходил каждый член общины с проблемами, которые не могли решить старейшины, и с самыми разнообразными вопросами (подчас откровенно глупыми). Именно у него интересовались, зачем дует ветер, кто виноват в наступлении ночи, куда течет вода или почему мамонт такой большой. И он объяснял, причем всегда. Глава общины и старейшины относились к нему с немалым уважением и очень ценили, как и сегодня ценили бы родители любого, кто вразумительно ответит на аналогичные вопросы слишком любопытного ребенка. Да и сами старейшины нередко обращались с просьбами — например, не обвинять лично их в том, что ночь все-таки наступает, или объяснить им самим, почему загрызенный хищным зверем охотник неожиданно умер.

Однако статус такого колдуна не ограничивался просветительской функцией. Старейшины отправляли к нему и всех, кто обращался к ним самим с трудно выполнимыми требованиями — чтобы пошел дождь, чтобы сила убитого мамонта хотя бы частично перешла к убившему его, чтобы у беременной женщины наконец-то родился ребенок… И колдун не отказывал, хотя порой для исполнения желаемого были необходимы жертвы и некоторый период времени. И, как ни поразительно — дождь, в конце концов, все-таки шел, ребенок рождался, а охотник на мамонта становился сильнее. Принимались и менее этичные просьбы: чтобы некий соплеменник случайно погиб от молнии или утонул, чтобы красивая женщина обратила внимание на тупого и уродливого охотника, чтобы тяжело больной человек вдруг исцелился. Почему бы и нет? Колдун не возражал, хотя опять требовал жертв и соблюдения особых правил.

Не удивительно, что в общине этого человека побаивались. Тем более, что под магическим воздействием колдуна порой погибал и слишком зарвавшийся глава общины, или неожиданно впадал в безумие. А чудеса, творимые колдуном, все менее поддавались объяснению — он управлял стихиями, излечивал или создавал новые болезни, наделял отдельных людей невероятными силами… И глава общины снова и снова шел к колдуну просить о предотвращении стихийного бедствия, устранении противника или просто о помощи в сохранении власти. А приносимые жертвы и дары приводили к тому, что колдун являлся самым обеспеченным и преуспевающим человеком, хотя не делал для этого ничего, что было принято для всех остальных. Более того — если на власть и имущество старейшины мог покуситься кто угодно, на самого колдуна и все, что ему принадлежало, распространялась негласная неприкосновенность.

Никто не видел здесь парадокса: ведь колдун напрямую общался и с потусторонним миром, и со всеми высшими силами. Именно ему поручали деликатные миссии вроде «договориться с рекой», «попросить о милости лес» или «установить дипломатические отношения с горой». А уж пообщаться с умершими или изгнать злого духа — это вообще относилось к разряду рутины. Возможности и влиятельность той или иной общины тоже во многом зависели от силы и способностей ее колдуна.

Его функционал включал по меньшей мере две важнейших задачи — объяснение непонятных явлений и управление сверхъестественным. Но была и еще одна задача — предсказание будущего, то, что сегодня назвали бы прогнозированием. Охотник шел к колдуну и за предсказанием о том, что произойдет, если пойти убивать мамонта не коллективно, а одному, чтобы ни с кем не делиться добытым мясом. И получал пророчество, что делать это небезопасно. И не делал, а если делал — то погибал, чем лишний раз укреплял и без того огромный авторитет предсказавшего это колдуна. Старейшина хотел, чтобы у него родился сильный и мудрый сын, который потом станет главой общины. Колдун предсказывал, что если старейшина оплодотворит как минимум половину всех женщин общины, то у одной из них действительно родится именно такой сын. И это предсказание тоже сбывалось.

С усилением и централизацией власти, она распространялась уже не на отдельные общины, а на целые племена и территории. Племена возглавляли вожди — лучшие из лучших, проявившие чудеса выживания и обладающие огромным опытом. Но рядом с фигурой вождя опять была не менее значимая фигура шамана — все того же колдуна-пиарщика. Теперь он был еще более авторитетен, устанавливал обязательные правила, ритуалы, формировал график жертвоприношений, вмешивался практически во все сферы жизни. Что и понятно, ведь шаман отвечал за управление реальностью, с развитием общества становившейся все более сложной, и держал в своих руках причинно-следственные связи. И если он заявлял, что для призвания дождя необходимо принести в жертву десять девственниц, для всех реальность была именно такой — дождь шел только благодаря жертве.

С укреплением власти вождей, усиливалась и власть шаманов. К ней относились контроль всей растущей сферы сверхъестественного, прогнозирование, управление воспринимаемой реальностью и ее изменение. Имея монополию на разъяснение причинно-следственных связей, они могли создавать или разрушать элементы реальности, формировать мифологию. Немалая часть всей реальности, в которой жил человек, была создана именно шаманами через искусственные образы — добрых и злых духов, мифических существ, «живых» явлений, обычаев и суеверий. Неоспоримой была и власть шамана над душами подчиненных ему людей (даже если власть вождя того же племени была отнюдь не абсолютной): он контролировал сферу болезней, общения с потусторонним, похищения и порабощения душ, их переселения, перспектив души после смерти, всевозможных проклятий и приворотов. Обладая такой властью и контролируя коммуникации, шаман был мастером в создании любых эмоций и чувств, вызове вражды и разногласий, примирении после ссор, создании зависимости и подчинения.

База PR-технологий, которыми располагал шаман, расширялась за счет конкуренции, когда нередко войны между племенами были и «войнами шаманов», а их исход определялся не только талантом вождя и военным потенциалом племени, но и применяемыми сверхъестественными силами, личным могуществом и опытом шамана, качеством и могуществом духов и стихий, с которыми тому удалось договориться. Племя, шаман которого регулярно проявлял свою слабость в сравнении с коллегами, могло решиться сменить «духовного наставника», отдав себя под власть его более могущественного собрата и предоставив тому возможность продемонстрировать свою силу через уничтожение предшественника.

Сегодня PR-менеджер с ростом компании становится начальником отдела, а затем и PR-директором. Его древний предшественник превращался из шамана в жреца — с возникновением государственности, связанного с ним сословного деления и централизованной власти.

С появлением городов и государств, подданных становилось больше, а положение власти стабильнее. Вожди становились правителями (царями, князьями), власть все чаще передавалась по наследству, общество разделялась на неравноправные сословия, принадлежность к которым тоже становилась наследственной. Обоснование изначального неравенства стартовых возможностей, а особенно передача статуса, власти и сословной принадлежности по наследству могли показаться слишком неестественными и не всегда оправданными, поэтому их гарантировала только поддержка вчерашних шаманов, ставших теперь жрецами, и их сверхъестественных покровителей, ставших божествами.

Ведь только они были полномочны объявить, что так происходит лишь потому, что так и должно быть, и это объяснение принималось обществом. Власть заручалась благословением пиарщиков и их согласием на то, что каждый правитель являлся обладателем некоего «божественного права», данного свыше (например, ввиду того, что его прадедушка признавался побочным сыном какого-нибудь «младшего бога юго-западного ветра»). Гарантом такого спорного заявления перед широкими народными массами становился жрец как полномочный представитель одного из богов или всех богов сразу, а зачастую и создатель представляемого культа и образов тех самых богов.

В этот период расцвета PR-отрасли происходило и полное разделение властей на светскую и духовную. Жрец мог самолично создавать божества, причем в неограниченном количестве, учреждать новые культы, связанные между собой или противоречащие друг другу, создавать новые ритуалы и обряды, обязательные как на бытовом, так и на общегосударственном уровне. Имущественные накопления жрецов и все новые жертвы позволяли строить святилища, создавать самые изощренные разновидности мистических предметов, проводить массовые культовые мероприятия. В этот же период при PR-технологе стало формироваться окружение из ассистентов и разнородного технического персонала, порой большее, чем свита правителя. Сюда входили иерархи созданных культов, выполняющие функции жреца по заданному алгоритму и способствующие не особенно значимым чудесам вроде ежегодного прихода весны, младшие жрецы и служители, выполняющие отдельные обязанности по предсказанию будущего, целительству и проведению ритуалов, послушники, работающие «на подхвате». Нередко он имел свои вооруженные силы из числа прошедших особую обработку фанатиков, личную охрану, прислугу. Появлялась целая категория персонала, отрекающегося от обычной жизни и целиком посвящающегося себя служению какому-то из созданных образов — тому или иному божеству.

Главный жрец в государстве был вправе объявить одним из новых богов недавно умершего правителя или кого-то из своих родственников, отменить или запретить один из созданных кем-то до него культов. Он вводил в должность нового правителя, но мог и отрешить его от власти, спровоцировать или остановить восстание, начать или прекратить войну, направить агрессию общества в сторону любого из его представителей. В качестве проявлений всемогущества, создавались образы «священных животных», вводились подчас абсурдные требования, проводились регулярные кастинги на роль «прислужниц божества». Кто-то делал культ из чувства любви к окружающим, кто-то изобретал духовно совершенные способы сексуальных отношений, кому-то более интересными казались человеческие жертвоприношения или культы в стиле вуду. Ограничениями служили лишь личная фантазия специалиста, его чувство юмора и особенности темперамента. Тем более что, в отличие от правителя, пиарщик не пытался войти в историю и увековечить свое имя, ему было достаточно скрытой власти (за исключением тех, кому недоставало скромности, и они объявляли божествами самих себя).

Постепенно жрецы были выделены и в особое сословие, причем без лишней скромности — самое закрытое и привилегированное. И даже в кошмарном сне не могли бы предположить, что когда-то пределом возможностей их достойной профессии будут считать рассылку пресс-релизов и лайки в соцсетях.

Однако крупнейший в истории кризис PR-отрасли привел к ее переходу в теневой сектор. Он подкрался с ростом благополучия, защищенности и продолжительности жизни среднего человека. А точнее, с наступлением момента, когда в жизни простого обывателя вдруг возникло место и время для чего-то кроме незамысловатых забот о том, чтобы его и близких не убили и не съели, не умереть от голода и болезней самому, своевременно поспать, размножиться и защититься. Кроме сферы непонятного, которую он раньше принимал «как есть», у него появились настоящие духовные потребности, мысли о своем Создателе, предназначении, смысле жизни, размышления и сомнения, стремление к вере.

Жрецы-пиарщики попросту проглядели этот момент и вдруг оказались в положении динозавров, упорно навязывающих внутренне выросшему обывателю устаревшую систему образов и ритуалов, созданную много веков назад в расчете на его примитивного пращура. А запоздалая попытка противопоставить себя естественному возникновению мировых религий, имеющих своих пророков, святых, понятные заповеди и учения с источником далеко за пределами человеческого понимания, почти похоронила одну из самых важных специальностей. С ростом мировых религий, искусственные культы, древние божки и локальная нечисть ниспровергались как ложные один за другим, старое жреческое сословие теряло влияние и позиции, и даже наличие рядом с правителем колдуна или шамана перестало считаться хорошим тоном. Попытка игнорировать изменения в своей целевой аудитории и конфликтовать с вышедшим из-под контроля обществом довела и до крайностей вроде массовой охоты на колдунов и ведьм, их сожжения и иных форм истребления специалистов под корень.

Именно тогда, вместо общепризнанной и почетной профессии, занимающей высшее место в сословной иерархии, PR-деятельность перешла на нелегальное положение: в виде мелких подпольных культов и сект, суеверий и народных примет, гадалок-предсказателей и иных сомнительных персонажей. Ну а часть отрасли ассимилировалась с инфраструктурой мировых религий — в результате чего в числе их священнослужителей, порой высокого ранга, наряду со святыми, монахами-молитвенниками и по-настоящему «людьми от Бога» стали заметны и резко контрастирующие с ними коллеги: талантливые управленцы, церковные хозяйственники, идеологи, политтехнологи, инквизиторы, толкователи, создатели новых сводов правил и ограничений, далеко выходящих за рамки Писания. А для своего сращивания с этой инфраструктурой, они сделали много полезного при закреплении мировых религий в системе общественных отношений — а точнее, передали им свои наработки и опыт. Помогли новому духовенству сохранить статус высшего привилегированного сословия, выстроить отношения со светскими властями и восстановить систему ритуалов по подкреплению их авторитета, обеспечить экономическую основу через апробированную веками систему околорелигиозного бизнеса и построения корпораций.

В таком теневом или полутеневом секторе PR-отрасль продолжала действовать веками — тоже высокотехнологичная, но уже не общепризнанная и не такая почетная. Периодически навлекая на пиарщиков, вписавшихся в церковные структуры, справедливые обвинения, что они не совсем настоящие священнослужители и преследуют дополнительные цели, а на индивидуально практикующих — гонения как на колдунов и инакомыслящих. Однако ничуть не менее влиятельная в обществе: достаточно задуматься о механизмах возникновения целой серии исторических событий, произошедших под сенью мировых религий, но почему-то не имеющих ничего общего с их заповедями и учениями — от крестовых походов и религиозных войн до расколов внутри этих же религий и создания враждующих между собой сект, по факту в верящих в одно и то же.

И вот, к тому самому 19-му веку, общество вдруг озаботилось проблемой отсутствия в нем PR-специалистов, которые бы навели порядок в мире образов. С ростом темпов научно-технического прогресса, распространением атеизма и новых политических идей, большим переделом мира объем сферы непонятного для среднего обывателя резко расширился, значительная часть окружающей среды стала чуждой и пугающей — и к нему вернулась часть потребностей по уходу за душой, которые испытывал еще первобытный дикарь. Появилось все больше новых явлений, которые религия объяснять не считала нужным, а объяснения со стороны науки пугали и не нравились. Резко возрос спрос на услуги всяких гадалок, некромантов и знахарей, с одной стороны, и на самые экзотические секты и экстремистские течения — с другой стороны. Наконец, представители крупного капитала, претендующие на ведущую роль в государстве, не имели подпорки для своего авторитета и власти ни в виде сословной принадлежности, ни в виде помазания свыше, ни по иным основаниями, ни в виде хотя бы просто логичного объяснения своей полезности в обществе и права на эти капиталы. Тогда-то, от всеобщего психологического хаоса и неуверенности, многим вспомнилось об образах, как и о том, что ими нужно управлять, не в меньшей степени, чем физической реальностью. Не случайно употребительным синонимом «пиарщика» стал «имиджмейкер».

Конечно, мало кто мог предположить, что новая легализация профессии PR-специалиста произойдет довольно странным способом, и теневые представители из сфер религий и частного колдовства в нее так и не вернутся, потому что им хорошо и в тени. И что ее новые представители решат забыть о преемственности, объявят профессию новой и начнут наполнять ее «с нуля», а вместо властвования над душами и изменений реальности начнут писать пресс-релизы и заниматься спонсорством. Но так получилось.

Однако сегодня даже самая современная медицина, базирующаяся на научной базе и оснащенная томографами, разным фантастическим микро — и нано — оборудованием, считает нужным изучать опыт созданных несколько тысяч лет назад китайского иглоукалывания и прижигания, древние знахарские травяные отвары и даже экстрасенсорное целительство — и часто находит там немало полезного, даже если не может этого научно объяснить. Преемственность есть в любой профессии. Поэтому и пиарщику не зазорно перенять опыт десятков поколений предшественников, или хотя бы ознакомиться с ним — тем более с учетом того, каких результатов им удавалось добиваться…

Оперативная обстановка

Управлять реальностью — занятие амбициозное и непростое. И первое, что придется признать и с чем смириться: значительная часть того, что вы наблюдаете вокруг себя и с чем соприкасаетесь ежедневно, объективно не существует. И легче от этого осознания не станет.

Чтобы разобраться в этом, возьмем любого известного вам человека — допустим, крупного политика. И ответим на простейший вопрос — на сколько процентов он реален?

Но почему вы решили, что этот человек вообще есть? То, что вы смотрите телесюжеты о нем, читаете о нем газетах и интернете, знаете его биографию, видите его фотографии — все может оказаться грандиозной мистификацией. Возможно, он давно умер, или его никогда и не было, а вы наблюдаете лишь за образом, специально созданным для отвлечения вашего внимания (или, например, для переключения вашей агрессии). Кто скажет, что такое невозможно? Да и является ли эта иллюзия столь уж грандиозной?

Допустим, его действительно нет в природе. Может ли он на очередных выборах стать Президентом России? А почему бы и нет… А Президентом США или любой другой страны? Да без каких-либо сложностей. Тем более, если современные технологии позволили создать столь эффективный образ, проблем с обеспечением всем набором необходимых документов не возникнет.

Сегодня даже средненькие пиарщики способны создать такой образ без привязки к конкретному лицу. Или с привязкой к любому существующему человеку, взятому «с улицы» (например, к дворнику, который эту улицу подметает). И на любую государственную должность потенциально может быть избран как никому не известный ранее человек, так и его имитация.

Кто-то протестует против такой вероятности? Но насколько хорошо вы знакомы с каждым, за кого голосуете, и насколько вы лично взялись бы гарантировать достоверность всей его биографии? Да и задумываетесь ли вы об этом?

Ведь сегодня любой правитель уже не такой, как в древности — он отнюдь не обязан быть «лучшим», «сильнейшим», «мудрейшим». Не обязан и доказывать свое «божественное происхождение», как и право на власть, дарованное свыше.

Даже если он существует, большинство подданных (граждан) все равно знают не его лично, а лишь упрощенный нематериальный образ, общаются с образом, и могут даже не подозревать о настоящих личностных качествах этого человека, его желаниях, стремлениях и возможностях. Все это их не интересует — образа достаточно, причем этот образ может передаваться от одного правителя к другому без особых изменений. А если образа хватает — то и присутствие за ним кого-либо реального становится вовсе не обязательным.

Но допустим, что именно этого человека, назовем его условно г-ном Х., лично вы знаете. Более того — он учился с вами в одной школе и в одном институте, долго работал вместе с вами, живет неподалеку от вас, а каждую неделю вы видитесь с ним в сауне. Однако, тем более явно вы видите — он сам и его образ, который наблюдает большинство сограждан, в корне отличаются. Для вас лично он не видный политик и не возможный кандидат на президентский пост, а просто ваш хороший знакомый. Уж вы-то знаете его слишком хорошо и понимаете, что президент из него никакой, именно поэтому не стали бы голосовать за него, несмотря на наилучшее к нему человеческое отношение.

Получается парадокс — существует по меньшей мере два г-на Х., один из которых — видный политик, которого большинство сограждан может избрать президентом, и другой — ваш знакомый, с которым вы ходите в сауну, но голосовать за него никогда не будете. Хотя формально это один человек, на самом деле их два, причем совершенно разных. Ограничивается ли все этим? Совершенно другой г-н Х. существует для его жены, воспринимающей его как на редкость скучного и занудного типа, уделяющего ей мало времени, еще один г-н Х. — для его детей, гордящихся своим папой. А его старый знакомый и сосед, который тоже ходит с вами вместе в сауну, считает Х. неординарнейшей личностью в связи с тем, что тот способен выпить больше всех и после этого петь громче всех, и уверен, что это главное основание избрать его президентом (правда, не России, а, например, Франции).

Как видно, все не так уж просто — г-н Х. стремительно размножается. А у каждого из его потенциальных избирателей свой собственный г-н Х., хоть в чем-то отличающийся от своих многочисленных собратьев, и свои основания голосовать за него. Если погрузиться в изучение этого феномена, мы обнаружим: пенсионерка Кондратьевна обожает Х. за то, что он настоящий русский мужик «от сохи», который после избрания поставит к стенке всех олигархов. Но даже племянник Кондратьевны Василий восхищается г-ном Х. как видным государственником и настоящим интеллигентом, а дочка Василия студентка Аграфена просто влюблена в Х. как настоящего мачо и секс-символ современности. Зато молодой человек Аграфены Иван относится к Х. с подозрением ввиду его явной нетрадиционной сексуальной ориентации, а однокурсник Ивана гомосексуалист Афанасий вообще не считает Х. здравым человеком из-за его предвзятого отношения к сексуальным меньшинствам. Убежденный монархист Игнат поддерживает Х. как единственного человека, готового восстановить самодержавие, коммунист Илья обеими руками поддерживает Х. как верного ленинца, а живущий неподалеку от них Артур восхищен тем, что только Х. разделяет настоящие либеральные ценности. Короче говоря, г-на Х. до неприличия много — молодого и старого, умного и не очень, мужественного и женственного, приятного на вид и откровенно уродливого, со всеми возможными политическими взглядами и религиозными предпочтениями, всех возможных национальностей… В каждом случае, варьируются и его настоящая биография, и количество жен и детей, и имущественные возможности: многодетный туркмен Х., владеющий нефтяными скважинами, соседствует с холостым евреем Х. и женатым мафиозо Х., выражающим интересы армянской диаспоры.

Наконец, есть еще один г-н Х. — такой, каким воспринимает себя он сам, и он тоже в корне отличается от остальных. Но и он может иметь с действительностью мало общего: допустим, сам Х. в свои шестьдесят считает себя скромным и симпатичным молодым человеком с призванием к хоровому пению, попавшим в политику совершенно случайно.

Очевидно, что в каждом из этих случаев речь не о реально существующем человеке, а об иллюзии. И этих иллюзий столько, сколько людей хоть в каком-то виде сталкивались с г-ном Х. или хотя бы слышали о нем. С теми, кто о Х. никогда не слышал и не знает вообще ничего, еще хуже — для них он попросту не существует.

Конечно, есть и некоторые объединяющие моменты, по которым можно попытаться выделить неизменные характеристики Х. Например, практически во всех случаях он является политиком. Однако кто такой политик? Для уже упомянутой Кондратьевны это царь-батюшка, для Аграфены — криминальный авторитет, «ответственный за Россию», для Василия — заворовавшийся коррупционер, а для Афанасия — психически больной человек с патологической тягой к общественной деятельности. Итак, снова та же проблема — сколько людей, столько и представлений о политике.

Определив Х. как потенциального кандидата на пост Президента России, мы можем ощущать себя несколько увереннее. Наличие этого поста признают практически все жители страны, как и наличие самой России. Впрочем, и здесь все не совсем гладко — большинство не задумывается над реальными полномочиями и статусом Президента. Не случайно многие из россиян искренне верят, что даже все законы принимает только Президент и не понимают, причем здесь еще какая-то «законодательная власть». Опять же, для кого-то Президент — полный аналог царя, для кого-то — замена генсека КПСС, для других — чисто символическая и временная фигура… В общем, даже действующих Президентов России в разнообразных видах немало (гораздо больше, чем бесконтрольно расплодившегося г-на Х.). Более того — отнюдь не для всех, для кого существует Президент, возможно и существование какого-то «кандидата» на этот пост: например, для тех, в глазах кого Президент передает власть лишь через назначение себе преемника. Как ни обидно, но и Россия тоже отнюдь не одна — даже одни и те же границы она имеет не для всех, не говоря уже о государственном устройстве и иных характеристиках, а также особенностях отношения к ней. И даже как отдельное государство она существует тоже не для всех — например, некоторый процент ее граждан преклонного возраста, продолжает жить в СССР.

Хоть как-то идентифицировать г-на Х., найти в нем что-то неизменное и стабильное на этом фоне проблематично. Особенно огорчает это, если вы и есть тот самый г-н Х. Впрочем, многим ли вы от него отличаетесь?

Продолжая цепляться за свою реальность и за известного нам г-на Х., попытаемся все-таки выделить из всех иллюзий действительно существующие характеристики. Вот же они — возраст, пол, внешность, так называемые антропометрические данные… Но биологический возраст вполне может отличаться от психологического, а психологический — постоянно изменяться под воздействием внешних обстоятельств. Да и биологический тоже не всегда можно определить достоверно — по крайней мере, на основе внешних признаков или относительно к возможной продолжительности жизни. Пол? Но ведь у разных версий нашего г-на Х. уже существует несколько сексуальных ориентаций. Не факт, что среди его многочисленных «двойников» не затесалось и несколько транссексуалов или переодетых женщин. Внешность? Но г-н Х. и так одновременно уродлив и симпатичен, а у разных его версий могут быть разных размеров нос, рот, уши, любые другие части тела. Даже антропометрические данные не статичны: мало того, что они могут изменяться и по его собственной инициативе, г-н Х. и так в разных обличиях может быть как гигантом, так и карликом, как толстым, так и худым…

Об имени и других формальных характеристиках нет смысла даже упоминать — как сам г-н Х. в любой момент может сменить его и стать, например, г-ном Ж., так и любой из его знакомых или избирателей способен внести свои коррективы. Это могут безболезненно сделать и глуховатая старушка, единожды не расслышавшая его фамилию, и ее маразматический супруг, перепутавший его имя и отчество, и вообще кто угодно…

Где же объективная реальность, не подверженная изменению со стороны кого попало? Увы, но это только сам факт существования г-на Х. как некой физической единицы — какого-то человека, с физической точки зрения равнозначного многим другим людям. Впрочем, и по поводу того, что представляет собой человек, можно поспорить: для одних это хорошо развитая обезьяна, для других творение Божье, для третьих — экспериментальный биоробот, созданный любознательными инопланетянами… Поэтому и определение Х. в качестве человека не исключает существования его множественных непохожих двойников и переплетения действительности с иллюзиями.

В последней попытке хоть как-то разобраться с уже изрядно утомившим нас Х., остается признать, что в физической реальности он существует лишь как некий живой предмет, и только это в нем можно считать постоянным и неизменным. Однако и здесь его поджидают проблемы: практически у каждого его избирателя свой перечень предметов, относящихся к живым — например, для кого-то не менее живыми, чем г-н Х., являются морковка или баклажан.

Приходится смириться, что к физической реальности из всего того, что связано с г-ном Х., относится лишь некая физическая сущность (как и его политический противник, баклажан или дерево). Все остальное в нем относится к образной реальности, которая нематериальна и может быть изменена кем угодно и в каком угодно направлении.

А если все, кроме восприятия Х. как физического объекта, может быть изменено кем угодно, то существуют и средства, с помощью которых из него можно сделать молодого красавца, женщину, супергероя, президента, полубога, а при особом желании и что-то совсем экзотическое вроде «человека-овоща» или «посланца марсиан». Потому что, если вдуматься, не более каких-нибудь двадцати процентов воспринимаемой человеком реальности состоит из физических объектов, а вся остальная часть представляет собой набор связанных с ними или абстрактных образов. Некоторые из них сформировались много тысячелетий назад, другие появились лишь недавно, некоторые были созданы еще первыми колдунами и шаманами, другие сложились стихийно…

Это касается любого объекта. Поблизости от вашего дома растет дерево: для кого-то это препятствие при въезде во двор, для кого-то источник тени, для других — рассадник вредоносных насекомых. Оно же — подпорка для высаженного старушкой вьющегося цветка, редкая разновидность тополя, ограничительный столб, ориентир на местности, источник дров и строительного материала. У каждого это дерево свое, включая долбящего его дятла, повесившегося на нем человека и живущего под корой червя. По сути, оно мало отличается от г-на Х. и от вас лично, даже если такое сравнение покажется нелестным. И самое главное — вся воспринимаемая реальность, связанная с этим деревом, также подвержена искусственному изменению и управлению.

Сразу уточним: мы говорим о воспринимаемой реальности, куда входят физическая и образная составляющие. Ведь то, что человек не воспринимает и с чем никак не соприкасается (и даже не знает о нем), в его личную реальность не входит. А чем меньше человек контактирует с физической составляющей, тем более важной и значимой становится для него образная реальность, и тем большую долю восприятия она занимает.

В быту первобытного человека, несмотря на массу сверхъестественного и непонятного вокруг, было достаточно много контактов с физической реальностью: охота на мамонта была конкретным физическим действием, как и производство каменного молота или набег на соседей. Но сегодня все сложнее: сферы совсем понятного почти не осталось, взаимодействие почти с любым предметом идет через образы, простейшие физические контакты сведены до минимума. Даже удовлетворение физиологических потребностей ушло в образную сферу: просто убить и съесть мамонта уже не удается — продукты питания приходится покупать, выбирая на основе брендов и образов товара. Человек, купивший кусок мяса, зачастую и не представляет, откуда он взялся, когда и как умерло животное, которому он принадлежал, и съел он действительно мясо или жуткий модифицированный белок. Мы едим и пьем образы, живем среди них, одеваемся в них, копим их, работаем ради них, подчиняемся им.

Даже обычное сексуальное влечение во многом регулируется все ими же и связанными с ними ритуалами: причем современный человек не только занимается сексом с образом, но и сам для этой цели превращает себя в определенный образ. В образы, причем порой абстрактные, превратились государство, власть, закон, чувства, привязанности, обязательства. Не секрет, что человек может прожить всю жизнь, но лишь в конце ее понять, что никто не знал его настоящим — потому что даже в простейших бытовых ситуациях он находился «в имидже».

Не удивительно, что нынешний уровень развития общества и назван «информационным обществом» — ведь главную ценность представляет собой именно информация, основной воспринимаемой единицей которой является образ. А все большее число современных профессий основано именно на статусе посредника при передаче той или иной информации, на возможности регулировать дистанции и управлять каналами передачи образов.

Однако управлять образной реальностью сегодня много сложнее, чем в древности или средневековье, а самые современные технологии порой не дают желаемого эффекта. Если каждый человек столь же иллюзорен и подвержен постоянным изменениям, как наш условный г-н Х. — то как с ним вести диалог? А если из объективно существующего и физически реального в нем лишь что-то на уровне дерева или баклажана — то и на что, собственно, воздействовать? Ведь побудить к чему-либо баклажан достаточно сложно, особенно если это пытается сделать другой баклажан…

Предмет влияния

Обмануть кого-то один раз, заставив купить ненужный йогурт или избрать еще менее нужного депутата, можно. Но делать это регулярно сложнее. Управлять постоянно и поддерживать лояльность еще сложнее. Любой сегодняшний правитель или владелец компании имеет много меньше реальной власти, чем глава первобытной общины, ему весьма непросто обеспечить беспрекословное подчинение, а часто он на это и не претендует. А уж то, что на самом деле думают его «подданные» и как к нему относятся, и вовсе постоянно выбивается из-под контроля.

Могло ли даже самому захолустному древнему царьку в страшном сне привидеться что-то вроде «колебаний его рейтинга»? Очевидно, управлять и властвовать — все-таки вещи очень разные…

Но, может быть, человек просто стал более свободным и более сознательным, и теперь не позволяет, чтобы над ним кто-то «властвовал» — на то и демократия? Однако почему этому столь свободному человеку оказывается мало демократического правления, и он сам ищет кого-то, кто будет для него жестким и требовательным властителем? Ведь, по сути, именно за этим он идет в секты, разнородные культы, общественные объединения, политические партии? Что же ему нужно, и какой он на самом деле?

В обсуждении типичного представителя рода человеческого, г-на Х., мы остановились на том, что приравняли его физическую составляющую к баклажану и морковке. Однако же, в отличие от означенных овощей, он более активен, обладает некой собственной психологией и претендует на присутствие личности. Можем ли мы согласиться с этим, и что это в итоге даст?

Чтобы к чему-то мотивировать человека, а тем более формировать у него систему ценностей, потребуется по меньшей мере понять, каковы его основные характеристики — причем не в данный конкретный момент времени, а на протяжении всей его жизни. Только в этом случае можно быть уверенными, что мы не зря потратили время и деньги на формирование у него лояльности к бренду, политических или личностных предпочтений, и что все это будет иметь эффект хотя бы на протяжении нескольких лет. Итак, приступим…

Принято считать, что на предпочтения и поведение человека влияет социальное окружение — постоянный круг общения, коллеги, друзья, семья. Об этом придется забыть сразу, поскольку окружение может меняться сколь угодно часто. Не является сколько-нибудь статичным и тип этого окружения — сегодня его коллеги работники науки, завтра врачи, а послезавтра представители полукриминального спорта. Если его первая жена — брюнетка-домохозяйка, нет гарантий, что вторая не окажется блондинкой-адвокатом. Если говорить все о том же г-не Х., лучшим другом политика может стать как такой же политик, так и его водитель, дворник, бизнесмен и вообще кто угодно.

Социальный статус и уровень дохода — характеристики еще более подвижные, и их стабильность нельзя гарантировать даже в краткосрочном периоде в пределах одного года. То, что сегодня г-н Х. — уважаемый и известный политик, никоим образом не страхует его от того, что через полгода он окажется нищим и никому не нужным безработным, и возможных причин к тому бесконечное множество.

Упростим себе задачу и просто отбросим все социальные факторы как нестабильные и ненадежные. У нас остался только сам г-н Х., человек с рядом внешних характеристик и собственных особенностей. Вполне вероятно, что его потребности во многом зависят от его внешности и состояния здоровья — например, потребность в покупке шампуня напрямую связана с тенденцией к облысению, кулинарные пристрастия — с заболеваниями желудочно-кишечного тракта, виды отдыха — с поддержанием в нормальной физической форме. С ростом, весом, физическими данными и физиологическими особенностями может быть связан выбор сексуальных партнеров. Очевидно, связан он и с половыми признаками, которые влияют на особенности его поведения в обществе. Таким образом, можно найти и источники многих психологических комплексов, страхов и ограничений в жизни г-на Х., и довольно успешно управлять им за этот счет. Вроде бы, проблема решена… Но при этом отнюдь не факт, что нам удастся заставить г-на Х. сделать совершенно все и контролировать его — скорее, нам лишь будет проще ввиду того, что узнаем некоторую амплитуду его возможных действий и реакций, а также будем иметь представление о его системе ценностей, за рамки которой он не выйдет. В общем-то, именно так и строится современное управление.

Но, с другой стороны, является ли это настоящим управлением? Ведь, по сути, это в гораздо большей степени прогнозирование, которое осуществляется за счет получения максимума информации об интересующем нас объекте? И, чтобы эффективно управлять г-ном Х. по такой схеме, его потенциальный руководитель должен ставить перед ним задачи в рамках собственных ограничений г-на Х., и определять стиль воздействий на него, как можно больше подстраивая его под самого г-на Х. Так кто и кем все-таки управляет? И не является ли здесь подчиненный гораздо более значимым и влияющим на ситуацию, чем его руководитель?

Управленец, испытавший на себе все прелести внезапного ухода ценного сотрудника, крупный чиновник, которого подсидел собственный заместитель, или бизнесмен, «кинутый» своим наемным директором, поймут проблему без лишних объяснений.

Но особенно ярко это проявится, если слегка изменим ситуацию. Отправим г-на Х. инспектировать радиоактивное производство и по халатности персонала оставим его там несколько дольше, чем допустимо, что приведет к его полной импотенции и мужскому бесплодию, а в дополнение — к полному же облысению. Кто станет спорить, что его психология и ценности претерпят определенные изменения, а тщательно выстроенная до того линия управления им имеет все шансы дать сбой?

Какие-то жизненные обстоятельства приведут к осознанию г-ном Х. того факта, что его призвание — быть не политиком, а, допустим, парикмахером-стилистом, и его собственные стереотипы приведут и к связанной с этим «профессиональной» смене сексуальной ориентации. Ко всему прочему, в итоге он и вовсе примет решение об оперативном вмешательстве по смене пола, и вместо г-на Х. мы получим уже г-жу Х. Наверное, и в схеме управления им изменится достаточно многое?

От всех произошедших треволнений у г-жи Х. выпадут все зубы, разовьется язва желудка, резко ухудшится зрение и одновременно ослабеет слух. Внезапно она осознает, что операция по смене пола была не самым умным решением, и сделает новую операцию, чтобы добиться уже обратного эффекта. Перед нами снова г-н Х. Но что после всего этого стало с его системой ценностей, страшно даже представить, а чего от него теперь ожидать — предсказать уже вряд ли возможно.

Наш утрированный подопечный вполне способен проявлять бешеную активность и далее. Допустим, он начинает заниматься общественной деятельностью, но неожиданно попадает в автокатастрофу, в итоге чего ему ампутируют обе ноги и обе руки. Теперь у нас в физическом виде остается только урезанная часть г-на Х., которая по вполне понятным причинам сидит дома, философствует и диктует мемуары (благо, жизнь у него благодаря нашему примеру насыщенная, и мемуары могут быть многотомными). Не вызывает сомнений, что произошедшее значимо изменит его потребности и очень многие личностные характеристики. Но вполне возможно, что именно сейчас он полностью раскроет свои внутренние возможности, станет известным писателем-мемуаристом или создаст новую политическую теорию. Не факт, что изменения закончатся и на этом — многого можно ожидать от г-на Х. после качественного протезирования рук и ног, еще большего — после использования им новейших достижений трансплантологии…

Как уследить за его суетливостью, подстроиться под постоянные изменения его психологии, сохранять у него интерес к одной и той же марке йогуртов и управляемость г-на Х. как гражданина? Да никак. Неужели остается только признать свое поражение и искать более спокойный объект для воздействий?

Однако полуграмотный древний колдун вряд ли согласился бы с таким очевидным решением. То, что кто-то из первобытных воинов или даже вождей его племени проходил через близкий судьбе г-на Х. цикл неприятностей и оставался в аналогичном положении неподвижного обрубка, никоим образом не лишило бы колдуна власти над этим человеком. Потому что колдун не управлял и ни к кому не адаптировался — он властвовал над душами… Более того — пострадавший воин или вождь был бы с лихвой вознагражден за свои страдания каким-нибудь чудом, сотворенным специально для него.

Так, может быть, и с г-ном Х. не все потеряно? Возможно, даже замучив всех своими превращениями и перемещениями, в какой-то части он остался неизменным — ведь благодаря чему-то сохранились некоторые черты его личности, в том числе и пресловутая патологическая активность?

Современная наука тактично указала бы на сохранение генетических характеристик и некоторых внутренних органов. Но это вряд ли сможет нам чем-то помочь. А вот древний колдун обиделся бы на глупый вопрос и промолчал. Ведь это так очевидно — неизменной и неповрежденной осталось самое главное, душа.

Вполне возможно, это рассмешило бы самого г-на Х. и обидело любого современного топ-менеджера или государственного деятеля — какая уж тут душа, и какое отношение вся эта мистика имеет к управлению? Но, может быть, наоборот: это сегодняшнее управление никак не затрагивает ту самую душу, с чем и связана его столь низкая эффективность?

Существование души признавалось всеми мировыми религиями, малыми культами и большинством философских течений. Конечно, ее природу и особенности все определяли по-разному — но нам интересны не теологические диспуты, а то, что можно использовать в практической работе. Если выделить из отвлеченных рассуждений рациональное зерно, получается достаточно здравая и адекватная картина: душа представляет собой некую нематериальную сущность, заключенную в телесную оболочку, однако независимую от физических изменений и характеристик, и обладающую рядом неизменных качеств. И именно наличие души всегда считалось тем, что отличало человека от другого физического объекта, включая морковку, баклажан и даже человекообразную обезьяну. И именно понимание ее составляющих позволяло управлять ею.

Первое, что нас интересует — направленность личности. Лучше всего иллюстрирует это древнекитайская модель динамической гармонии «инь — ян», распределяющая между двумя первоначалами мужское и женское, активное и пассивное, внешнее и внутреннее. Эта емкая характеристика позволяет определить, направлена личность человека на проявление себя во внешней среде или на внутреннее самосовершенствование, предпочитает он изменять обстоятельства «под себя» или принимать их как данность, а также — к аналитическому или образному мышлению он склонен.

Вторая составляющая — субъективные рамки личности, в ряде культур обозначаемые символом «триады». Они включают в себя субъективное понятие о норме, о максимуме и о минимуме, и, таким образом, устанавливают внутренние ограничения — те пределы, ниже которых данная личность по определению не готова опуститься и выше которых не планирует подниматься в развитии. Фактически, это границы допустимого, делающие человека хотя бы относительно предсказуемым, но при наличии достаточно высокой степени личной свободы. Особое значение имеет при этом и понятие «нормы» — те мерки естественности и адекватности, с которыми человек подходит к себе и окружающим.

Третья составляющая — эмоциональная структура личности. Она включает в себя набор основных эмоций, которые данный человек способен испытывать, основные чувства, которые у него могут возникнуть, и мечты, к воплощению которых он стремится. Также сюда входят взаимосвязи между всем этим, возможности взаимного усиления и подавления элементов эмоциональной сферы. Эта часть души исчерпывающе характеризует проявления личности, направленные во внешнюю среду.

Четвертый компонент — рациональная структура личности. Сюда входят обязательные элементы личности, к обретению которых стремится человек, его скрытые цели и приоритеты, формы социальных взаимоотношений и даже то, что является для него смыслом жизни. Рациональная структура личности определяет силы отторжения и притяжения, направления и формы агрессии, совместимость человека с окружающими.

Пятая составляющая — причинно-следственные связи. Это тот набор взаимосвязей между всеми остальными компонентами, который позволяет как прогнозировать их проявления, так и управлять ими. Фактически, это собственная внутренняя логика души, поняв которую, можно получить над ней полный контроль (или самоконтроль). Одна из удобных моделей причинно-следственных взаимосвязей основана на учении о пяти основных стихиях (первоэлементах) и системе их взаимоотношений.

Кстати, и наука никоим образом не отрицает наличия этих компонентов и их влияния на жизнь человека. А хотя бы частично понять, на чем все это основано и как работает — светлая мечта практически любого психолога.

В осуществлении власти над душой можно отметить два крупнейших течения, отголоски которых проявляются и по настоящее время — западное и восточное.

Западное течение основано на развитии аналитического мышления и рациональных ценностей, и получило наибольшее распространение в странах Европы. Подход к воздействию на души основывался на искусственной деформации личности через усиление одного из ее элементов и подавление всех остальных. Западные колдуны-пиарщики развивали полное подчинение человека одной эмоции, одному чувству, одной жизненной цели, и делали все это, стимулируя социальную активность. Это стало спецификой национального менталитета, и по сей день заметной у многих народов, когда-то охваченных их деятельностью.

Путь развития личности, который «ненавязчиво предлагался» этим течением, основывался на достижении совершенства в каком-то одном направлении и давал конкретный рецепт достижения этого совершенства. Чтобы добиться чего-либо, человек должен был подавить в себе все лишние и неуместное, направить силы лишь на усиление какой-то одной стороны себя. Идеал, который рисовала построенная на этой схеме идеология, выглядел как человек, победивший себя и свою эмоциональную сущность. Ключевыми здесь были стремление к пути «через тернии к звездам» и непоколебимая уверенность, что любые успехи достижимы лишь через массу трудностей и лишений.

Жрецы западного течения наиболее тесно сотрудничали со светскими властями, поэтому самым важным направлением здесь было построение социальной зависимости: личность была обязана жертвовать собой ради интересов общества, чтобы как можно лучше вписаться в установленные этим обществом рамки и законы, и только таким образом добиваться статуса «лучшей» или хотя бы просто «успешной». Необходимым требованием к жизненной позиции было и активное восприятие всех окружающих, без возможности нейтрального отношения: их требовалось либо возлюбить на уровне экстаза, либо устранить как препятствие на пути к цели. Западное течение культивировало деление мира на «черное» и «белое», на «добро» и «зло», на «своих» и «чужих», и использовало эту манипулятивную схему с большим успехом.

Образы западных героев формировались на основе фигур формата Прометея — пожертвовавших всем и самими собой ради общего блага и ради того, чтобы принести свет миру (в прямом или переносном смысле). На таких примерах в человеке с раннего детства развивались идеи самоотречения и нелогичного поведения, что лишь способствовало необходимой для дальнейших манипуляций деформации личности.

Соответственно, в классическом обществе, построенном по схеме западного течения, устанавливалось максимальное число рамок и алгоритмов на все случаи жизни, без признания права на их нарушение, что подкреплялось такими крайними стимулами, как крестовые походы и инквизиция. И по настоящее время типичными примерами заложенных еще в древности алгоритмов служат страны Западной Европы с их стремлением к «устойчивому развитию» при максимальном усреднении человека, и Америка, демонстрирующая однонаправленное развитие личности через узкую специализацию и стремление к ценностям «черно-белого» биполярного мира.

Восточное течение было основано на максимальном развитии и гармонизации уже имеющейся структуры личности, и пользовалось наибольшей популярностью в азиатских странах. Древние пиарщики этого течения считали, что душа человека и так достаточно понятна и управляема, поэтому не нуждается в искусственной деформации. Напротив, они были уверены, что в процессе развития уже имеющихся элементов личности и усиления их естественных взаимосвязей, управляемость лишь повышается, а власть усиливается. Поэтому восточный подход не считал необходимым вводить чуждые понятия вроде «блага общества», как и требовать от человека нелогичных действий. С его позиции, именно естественная и ничем не поврежденная структура души была изначально лояльна к принятию любых видов диктатуры и деспотии, к созданию наиболее гармоничных и идеологически единых сообществ.

Жрецы восточной школы использовали манипулирование личностью через ее ориентирование на недеяние и самопознание, что позволяло создавать максимально сильные эмоции и глубокие чувства. Их идеология не признавала бессмысленной суетливости, неосознанных действий, непонятных жертв. В качестве идеальной модели поведения навязывалось развитие себя, вообще не оглядываясь на окружающих и не мешая естественному ходу вещей. И, каким бы парадоксальным это ни казалось, именно такая модель считалась оптимальной с точки зрения обеспечения управляемости подданных: ведь власть не ограничивала их в естественных проявлениях, а, напротив, поддерживала и направляла, что обеспечивало очень высокую идейную лояльность каждого и исключала ощущение внутреннего протеста. Характерно, что в итоге восточные народы менее всего тянулись к каким-то демократическим преобразованиям и столь ценным для их западных собратьев свободам, ко всему прочему с большой натугой воспринимая предлагаемые «просвещенным Западом» ценности.

Социальная позиция была тоже весьма своеобразной: признавалось, что у всех имеется свой путь, и вмешиваться в него не следует. В отличие от западного течения, не приветствовалось эмоциональное отношение к происходящему вовне, потому что это все равно было данностью, соответствующей собственному пути каждого. Подлинно важным считалось лишь максимально развивать себя, причем во всех отношениях — физически, эмоционально, духовно, интеллектуально.

Восточный образ героя тоже был совсем другим — человеком, который развил себя сам и сделал хорошо только себе, максимально дистанцировавшись от внешней среды и ее интересов, и именно поэтому являлся примером для подражания. Такими примерами были исторические фигуры вроде Будды, отбросившего все, что навязывало ему общество, и достигшего нирваны, и Чингисхана, забывшего обо всех стереотипах и завоевавшего весь мир. Фактически, здесь проповедовался дикий индивидуализм и эгоизм в сочетании с признанием своего неограниченного потенциала и стремлением к его раскрытию.

Последствия воздействий этого течения тоже дошли и до наших дней, ярким примером чему является современный Китай с идеологией экспансии и неограниченных перспектив развития во всех направлениях.

Смешение двух основных течений, происходившее в самых разных вариациях, вело к появлению все новых форм манипуляций, используемых в зависимости от специфики того или иного государства. К нашему времени, течения ассимилировались между собой, приведя к появлению еще более мощной системы влияния, чем раньше, вообще не привязанной к национальным или территориальным особенностям.

Понимая, что нам предстоит диалог с душами, приходится признать и еще один непростой момент — каждый человек обладает собственной воспринимаемой реальностью. У него свой президент, своя церковь, свое дерево и даже свой г-н Х., и все это в той или иной степени отличается от аналогов, существующих для других людей. И вряд ли кого-то удивит, что это называется субъективной реальностью.

Но что же тогда объективно? Ведь даже физическое наличие того или иного объекта реально не для каждого, а только для тех, кто с ним в какой-то форме соприкасался. Любая из самых непритязательных физических характеристик (например, существование дерева посреди двора или наличие какого-то человека среди живых) тоже может восприниматься неоднозначно. Для части знакомых давно умерший человек может долго оставаться живым со всеми соответствующими проявлениями, а растущего дерева может не существовать даже для слепой старушки, которая каждый день проходит по тропинке в нескольких метрах от него.

Приходится признать, что объективная реальность может быть объективной лишь относительно, а состоит из тех образов и характеристик, которые воспринимаются одинаково как можно большим числом людей. Например, тысяча человек, регулярно отдыхающих в тени одного и того же дерева, с немалой вероятностью будут воспринимать это дерево как источник тени. А несколько миллионов человек, избравших г-на Х. на пост президента, вероятно, будут считать его именно президентом. При этом для того, чтобы г-н Х. перестал быть президентом, совсем не обязательны импичмент или окончание срока полномочий: будет достаточно, если для подавляющего большинства граждан просто перестанет существовать президентский пост или сам Х., причем даже не физически, а образно. Ведь даже существование государства можно считать «общественным договором», когда определенное число людей признает реальным некий образ с рядом согласованных ими характеристик.

Что же должен минимально знать и уметь настоящий PR-специалист из опыта поколений своих предшественников?

Первое — толкование, или объяснение реальности. В древности сюда входили ответы на вопросы о том, почему наступает ночь, кто виноват в засухе, кто такой мамонт и почему камень лучше не есть. Сюда же относилось объяснение вообще всего происходящего и построение причинно-следственных связей: например, война началась потому, что так решил Бог Грома, засуха настала по вине незамужних женщин, а весна наступила благодаря тому, что правитель принес богатые жертвы. Здесь же — толкование снов, знамений, неожиданных и непонятных событий, стихийных явлений, объяснение личных проблем и сложностей того или иного человека, в том числе его отличий от прочих людей. Ведь душа всегда требовала массы объяснений: почему данный человек ниже окружающих ростом и выглядит менее симпатично, из-за чего он болеет, а другие нет, почему у него всего пятнадцать детей, а у всех его сверстников не менее тридцати…

Благодаря грамотному толкованию, человек всегда оставался под контролем и не предпринимал целого ряда опрометчивых и вредных для себя или общества поступков: не совершал суицида из-за проблем с внешностью или здоровьем, не шел убивать своих более успешных соседей, не начинал ненавидеть всех окружающих и ощущать себя обиженным жизнью. При голоде или засухе он не шел свергать правителя, а отправлялся в крестовый поход, после гибели близких не впадал в депрессию, а успокаивался сожжением социально опасной старухи, наславшей на его семью порчу. И даже если он тяжело заболевал, стресс от болезни значительно снижался от понимания ошибок и грехов, за которые высшие силы ниспослали болезнь, и умирал он тоже спокойно, потому что ему объясняли, с чем связана смерть и что ждет его после нее.

В современных условиях эту функцию на себя взяла наука. Она объясняет все, что только может нуждаться в объяснениях, и даже больше. Научное толкование подробно, достоверно, профессионально и гораздо более убедительно, чем чьи-то первобытные измышления. Проблема лишь в одном — научное толкование происходящего отрешенно и неэмоционально, порой слишком жестоко, а кто-то называет его откровенно бездушным. Ведь, объясняя что-либо, наука не устраняет проблем, а полученные объяснения могут не помочь человеку, но сделать ему много хуже. Поэтому и сейчас человек, которого сбила машина, нередко поверит не дорожному инспектору, заявившему, что виноват пьяный водитель, а знахарке, которая объяснит это разбитым когда-то зеркалом. И причиной болезней многие считают не экологическую обстановку, а сглаз или порчу.

Второе — предсказание, или прогнозирование реальности. Когда-то оно сводилось к ответу на простейшие вопросы — «что произойдет, если некто предпримет некое действие?», «чего не стоит делать, чтобы случайно не погибнуть или не повредить себе что-либо?». Сюда же относились предсказания по поводу профессионального ориентирования — например, стоит ли тому или иному охотнику становиться воином или художником, кто может получиться из талантливого ребенка, сможет ли советник правителя стать правителем. Немаловажный раздел прогнозирования составляли предсказания, связанные с совместимостью людей — перспективами брака, возможностью дружбы, вероятностью конфликтов. Интересующийся человек мог узнать прогноз насчет того, изменит ли ему жена, предаст ли союзник, с которым он заключил договор о вечном мире. Особое место занимали долгосрочные предсказания судьбы на всю жизнь, не говоря уже об обращениях за конкретным пророчеством любой сложности.

Кроме индивидуального прогнозирования, активно использовались и социальные предсказания, связанные с принятием решений. Правитель обращался к жрецу, чтобы выяснить, что произойдет, если он от скуки казнит половину своих подданных или объявит войну могущественному соседу, что случится, если он прикажет отравить популярного претендента на власть или введет новый налог. Распространенными были пророчества об итогах затяжных войн, перспективах народных волнений. А в самых сложных ситуациях, когда человек собирался сделать что-то совсем неадекватное, помогали пророчества о возможной реакции со стороны одного из божеств или даже риске навсегда поссориться с ним.

Профессиональное прогнозирование давало возможность сохранять некоторую стабильность и исключить многие поступки, продиктованные любознательностью в надежде «посмотреть, что же будет». Это касалось всех сфер жизни, включая необходимость выстраивания здравого политического курса и обеспечения экологического равновесия. Например, жрец не рекомендовал вырубать близлежащий лес, потому что тот являлся личным лесом особо злопамятного божка, или не советовал зверски убивать всех пленных, потому что те являлись далекими потомками другого божка по побочной линии.

Каким бы устаревшим все это ни казалось, и сегодня даже весьма информированный человек предпочтет верить не специально обученному аналитику-прогнозисту, а полуграмотной гадалке или слепой ясновидящей.

Третье — создание реальности. PR-колдун должен был создавать как субъективную реальность для отдельных людей, так и ее объективные элементы на уровне всего общества. Наиболее живым примером служило создание разного рода духов и богов, составлявших в древности столь же неотъемлемую часть реальности, как сегодняшние президенты и государственные органы. В итоге некий народ искренне поклонялся, допустим, богу илистого болота, имеющему общие для всех особенности, собственную внешность, черты характера и биографию. И он был совершенно реален — многие видели его, общались с ним, он мог одаривать или наказывать кого-то, гневаться или проявлять свою милость. Тех, кто пытался выступать против его религии, бог просто убивал или насылал на них жуткие болезни. Особо верующая женщина могла вступить с этим богом в любовную связь и зачать от него ребенка, который потом стал бы одним из великих правителей, как и положено прямому потомку божества.

А лучшие воины и герои уверенно шли сражаться со злыми духами и демонами, которые чем-то мешали их народу (причем перед походом могли получить благословение все того же бога илистого болота). И, что самое интересное, действительно находили этих демонов и бились с ними, причем кто-то побеждал их, а кто-то погибал сам.

В рамках все той же функции по созданию реальности, жрец создавал и лекарства от болезней, чудесные источники, мистические предметы. Ничего не стоило ему и сотворить чудодейственный амулет, способствовать рождению еще одного божества или появлению еще одного народа. Особое место в его работе занимало и создание абстрактных частей реальности и внедрение их в повседневную жизнь: таких образов, как государство, закон, власть, правосудие, этика, порядочность, красота, преступление, милосердие. Он же создавал и новые потребности, ценности, желания, стремления. Продуктом работы являлась гигантская система образов, в которую он в любой момент мог добавить новый элемент. И человек жил в этой системе, и именно она была его настоящей реальностью. Впрочем, и сейчас мало что изменилось — мы продолжаем жить все в той же искусственной реальности, созданной неведомыми профессионалами тысячелетия назад, и это вполне нас устраивает. А чем человек, который идет служить государству, бороться с преступностью, заниматься благотворительностью, отличается от древнего воина, который шел убивать злого духа по личному поручению бога болота?

Четвертое — уничтожение реальности. А именно, возможность уничтожить все, что было создано, как полностью, так и частично. Причем как продукты собственной деятельности, так и результаты работы коллег и предшественников. Настоящий жрец в любой момент мог сообщить о смерти одного из главных богов, лично убить любого злого духа или демона, упразднить один из культов или обрядов, запретить ритуал как вредный для общества. Точно так же, при необходимости отменить любой закон, лишить трона правителя, лишить любого человека права на жизнь, подвергнуть проклятию его душу, отобрать у этой души возможность бессмертия. Каждый талисман или амулет при этом мог быть лишен своих чудодейственных свойств, лекарство могло перестать исцелять, преступник становился невиновным, красота превращалась в уродство.

Именно благодаря этой способности, жрец менял эталоны и стандарты, совершенствовал общепринятые нормы поведения, устранял последствия собственных ошибок или «перегибов» со стороны предшественников. Элементы уничтожения реальности использовались и в войнах, где участие жрецов было самым активным: например, более профессиональный колдун мог в тяжелой борьбе убить какого-нибудь полубога — покровителя войска противника. Невероятным образом устранялись и эпидемии, стихийные бедствия.

Увы, профессионализм такого уровня мало доступен сегодня. Даже талантливый пиарщик, создавший успешный бренд, отнюдь не всегда способен затем изъять его из воспринимаемой реальности. А о том, чтобы кто-то мог просто «убрать» из современной жизни некоторые явления, говорить пока и вовсе не приходится — несмотря на то, что явлений, которые хотелось бы устранить, с каждым годом становится все больше.

Пятое — управление реальностью и ее изменение. Допустим, некий правитель желал, чтобы понравившаяся женщина испытала к нему глубокую и искреннюю любовь. Женщина была молодой и красивой, правитель — полной противоположностью, однако жрец изменял реальность так, что возникало действительно неподдельное чувство. Далее — все тому же правителю хотелось, чтобы подданные считали его не старым и уродливым, а молодым и привлекательным. Небольшая трансформация воспринимаемого — и он становился действительно таким, каким желал, причем менялось и его самоощущение.

В рамках этой функции, PR-технолог мог превратить все того же правителя в жалкого безумца или животное, женить его на одной из самых авторитетных богинь, сделать повелителем всего цивилизованного мира или самым богатым человеком. Простолюдин, к которому он демонстрировал благоволение, мог превратиться в вельможу или правителя (соответственно, и наоборот), исцелиться от болезни. Жрецам были полностью подвластны такие характеристики, как богатство, сила, здоровье, известность, и еще многие другие. С этой же функцией было связано большинство опасений, из-за которых со жрецами предпочитали не ссориться.

Это направление работы позволяло каждому человеку и обществу в целом не терять надежду на лучшее будущее, возможности роста социального статуса, осуществление фантазий, исправление преступников, действенность наказаний и поощрений. Изменение реальности позволяло подкреплять и поддерживать авторитет сверхъестественных сил, которые активно участвовали в жизни общества, сохранять стабильность власти. Фактически, это было основой для построения любых мотивационных схем и создания рефлекторных зависимостей, для формирования системы законодательства и общепринятых норм.

Пожалуй, это единственное направление, которым в полной мере занимается и современный PR — впрочем, и здесь не все однозначно: слишком часто пиарщику проще вновь изобретать что-то с научным обоснованием, чем воспользоваться опытом давно забытых «первобытных шарлатанов». Гораздо менее этично подходят к этому вопросу современные шарлатаны, знахари и экстрасенсы разного рода: они без зазрения совести готовят «приворотные зелья», «чистят ауру», «снимают порчу». Можно было бы игнорировать их, если бы не одно «но» — в ряде случаев даже это действует…

Практические упражнения

— Выберите любого известного политического деятеля, который вам особенно несимпатичен, и убедите одного из своих знакомых, что на самом деле этот человек не существует — а является голограммой, биороботом, вымыслом или еще чем угодно, на ваше личное усмотрение.

— Вспомните кого-либо из звезд шоу-бизнеса, кто вас раздражает, и создайте у кого-то из своих близких серьезные сомнения насчет ее настоящего пола, возраста и национальной принадлежности.

— Купите любую дешевую безделушку и подарите одному из знакомых в качестве уникального амулета, приносящего особую удачу, если всегда носить его с собой — полученного вами от особо надежного знахаря, по наследству, от пришельцев из космоса или иным образом, на ваше усмотрение. Добейтесь, чтобы получатель действительно носил с собой эту безделушку и убеждался, что она приносит ему удачу.

— Создайте в социальной сети фейковый аккаунт несуществующего человека, который никак не соответствует вам по признакам пола, возраста, внешности, рода занятий. Завяжите от его лица флирт, развейте дискуссию по чем угодно, поддержите чье-либо мнение по любому вопросу, поделитесь историями из вымышленной жизни.

— Убедите случайного человека в наличии прогноза по резкому аномальному изменению погоды на сегодня (потеплению, похолоданию, всем возможным осадкам или любой другой событиям), чтобы в итоге он сам обнаружил явные признаки этой надвигающейся непогоды.