Технологии сохранения и воспроизведения когнитивного опыта

Коллектив авторов, 2016

Коллективная монография посвящена анализу проблем сохранения, воспроизведения и передачи когнитивного опыта, накопленного человеком в его практической деятельности. Обсуждаются вопросы выявления наиболее существенных характеристик когнитивного опыта с целью создания информационной системы, предназначенной для прогрессивной «капитализации» опыта профессионалов на реально работающем предприятии. В авторский коллектив книги вошли ведущие представители школы Б. Ф. Ломова, работающие в русле проблематики познания и общения, ярославской психологической школы, специализирующиеся в направлении психологии практического мышления, а также ученые ряда научных центров Франции. Показаны результаты теоретических, эмпирических и прикладных исследований, выполненных в рамках многочисленных национальных и международных проектов.

© ФГБУН Институт психологии РАН, 2016

Введение. Проблема сохранения и воспроизведения опыта

Данная книга представляет результаты длительного сотрудничества ученых Института психологии РАН, Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова, а также ученых ряда научных центров Франции. Нас объединила проблема сохранения когнитивного опыта, которая в настоящее время приобрела особую научную и практическую значимость. Теоретической и методологической базой ее решения стали идеи, развиваемые в отечественной психологии в рамках традиции изучения взаимосвязи познания и общения, связанной с именем Бориса Федоровича Ломова, а также исследования практического мышления, выполняемые под руководством Юрия Константиновича Корнилова. Эти исследования, которые имеют давнюю историю, оказались востребованными как в научном сообществе, так и в практике работы крупных организаций, поставленных перед необходимостью сохранения накопленных на предприятии знаний. Свидетельством служат многочисленные публикации и результаты международного сотрудничества, в рамках которого российская психология стала занимать значимое место в исследованиях, проводимых западными партнерами. Наши подходы легли в основу многих международных проектов, некоторые результаты которых содержатся в этой книге (Cognitive technologies, 2008; Digitize and transfer, 2010; Lahlou, Nosulenko, Samoylenko, 2012; Nosulenko, 2008 и др.).

В книге обсуждаются вопросы сохранения и воспроизведения когнитивного опыта, в частности профессионального, с целью его передачи другим людям. В производственной сфере эти вопросы возникают в связи с необходимостью сохранения для предприятия элементов индивидуального опыта таким образом, чтобы его применение не зависело от конкретного специалиста — носителя этого опыта. Такая постановка проблемы становится социально значимой в современной демографической ситуации, когда массовый уход персонала предприятий на пенсию затрудняет передачу накопленного опыта новым специалистам прежними способами, т. е. при совместной работе уходящего работника с обучающимся. На этот процесс накладывается тенденция быстрой смены характера деятельности конкретных специалистов, что вызвано, прежде всего, интенсивным развитием новых технологий и запросами рынка. Отсюда возникает необходимость мониторинга изменений в характеристиках опыта специалиста, а также анализ изменяющихся требований к профессиональным качествам работников. Последнее необходимо для своевременной адаптации системы образования и профессиональной подготовки к новым условиям. Сложившаяся ситуация определяет практическую задачу оперативного выявления и описания наиболее значимых характеристик когнитивного опыта специалиста в процессе выполнения его профессиональной деятельности. Совокупность таких данных рассматривается как неотъемлемая часть организационных и технологических знаний, определяющих специфику предприятия, т. е. речь идет о «капитализации знаний», характеризующих практический опыт специалистов предприятия (Balmisse, 2004; Choi, Lee, 2003; Foray, 2004).

Учитывая такую научно-практическую направленность анализа, термин «когнитивный опыт» мы используем в операциональном смысле как знания, накопленные человеком в его практической деятельности и определяющие ее специфику. Иными словами, речь идет о выявлении опыта в его классическом определении (совокупность знаний, умений, навыков, отношений…), но применительно к практике его использования человеком. Нас интересует, прежде всего, возможность доступа к содержанию опыта в конкретных условиях человеческой деятельности и методы анализа, которые могут оказаться продуктивными для его последующего воспроизведения. Поэтому мы не дифференцируем различные встречающиеся в литературе понятия опыта, а рассматриваем их в ракурсе тех составляющих содержания опыта, которые они позволяют раскрыть. Так, например, понятие «ментальный опыт» выступает в качестве психического носителя свойств интеллектуальной деятельности в онтологическом подходе к изучению интеллекта (Холодная, 2011, 2012). Понятие «субъективный опыт» широко применяется в психологии субъективной семантики при моделировании опыта человека структурами значений (Артемьева, 1980, 1999), а в психофизиологических исследованиях используется для обозначения целостной индивидуально-специфичной структуры субъективных моделей адаптивного взаимодействия индивида с миром (Александров, Александрова, 2009; Александров и др., 2015). Особое внимание будет уделяться исследованиям, в которых рассматривается инструментальная составляющая когнитивного опыта. Здесь имеются в виду работы Ю. К. Корнилова (2000, 2014), посвященные «инструментальному опыту», и инструментальный подход П. Рабарделя (Рабардель, 1999; Rabardel, 1995). Для более детального анализа применения понятий опыта в психологии можно обратиться, например, к работе К. С. Семенцовой (2012).

В практическом контексте нас интересуют также и представления, частично выходящие за область психологических исследований. Так, понятие когнитивного опыта нашло место в исследованиях по проблематике, связанной с капитализацией знаний на предприятии. Речь идет о знаниях профессионального эксперта, которые представляются в статистической форме. При этом стратегической задачей предприятия становится создание средств для прогрессивной капитализации опыта в реальных условиях. Ее решение связывается с идентификацией и экспертным анализом наиболее существенных элементов опыта (Beler, 2008), необходимых для построения информационной модели реальных (производственных) ситуаций. Подчеркивается, что такая модель предназначена для оперативного управления именно теми знаниями, которые составляют интеллектуальный капитал предприятия (Zacklad, Grundstein, 2001).

В первом разделе книги существенная часть материала посвящена изложению идей, выработанных при участии и под руководством Ю. К. Корнилова в рамках проблематики практического мышления. Кроме того, в этом разделе представлена работа ведущего французского ученого в области психологии труда и эргономики Пьера Рабарделя, который размышляет о вопросах инструментального опосредования в человеческой деятельности. В первой главе раскрывается особенность практического мышления и показаны его отличия от теоретического мышления, а во второй обсуждаются вопросы функционирования специфического компонента практического опыта — инструментального знания. Именно инструментальное знание является ключевым в структуре практического опыта, отражая следы предыдущих деятельностей. Это положение перекликается с основными позициями П. Рабарделя (глава 3) при обсуждении проблемы инструментального опосредования. Здесь особо поднимается вопрос соотношения между способностью выполнить какую-либо деятельность и возможностью ее осуществить, между «умею» и «могу». Важность этого момента определяется, как уже упоминалось, тем, что в современных условиях ускоряются изменения условий деятельности (развитие новых технологий), которые порой сильно меняют возможности применения человеком наличного опыта. П. Рабардель в своей главе наглядно иллюстрирует возможные последствия рассогласования между «умею» и «могу» на примере технологий прошлого века, привлекая тем самым внимание к этой проблеме, которая в современном мире становится значительно более острой.

Специфичность когнитивного опыта проявляется, прежде всего, в том, что его характеристики не всегда могут быть выражены в словах, а ведь это главный источник информации о его содержании. Поэтому к проблемам использования вербального материала, который становится основным для решения поставленных в книге задач, мы обращаемся неоднократно как в рамках теоретического анализа (главы 5–8, 11), так и в контексте конкретных эмпирических исследований (главы 11, 13–16).

Как отмечает Ю. К. Корнилов (глава 6), значительная часть содержания опыта скрывается в так называемом «невербализуемом», или «молчаливом», знании. Так, например, профессиональная проблема, определяемая для одного специалиста простым словом, может иметь совсем иное значение для другого работника. Важно отметить, что при вербализации речь идет не только о свойствах объектов, но и о выполняемых с ними профессиональных действиях. Все это делает трудной практическую задачу раскрытия составляющих когнитивного опыта профессионала, которые только частично могут быть переданы в речи. Это плохо вербализуемое индивидуальное знание, а также связанное с навыками неосознаваемое стереотипное знание, эвристики, стратегии оценки, контекстные знания и т. д. В. А. Барабанщиков подчеркивает, что когнитивный опыт представляет собой сложнейшую по своей организации развивающуюся систему категорий (глава 4). Именно благодаря способности относить единичные вещи и явления к классам определенных предметов или событий человек гибко ориентируется и действует в бесконечном разнообразии жизненных ситуаций. Главная задача авторов книги — показать возможность не только качественного, но и количественного анализа вербального материала (главы 11, 15–16), а также определить способы помочь профессионалу выразить в речи свое «молчаливое» знание (главы 10, 17).

Отмеченные трудности выявления содержания когнитивного опыта рассматриваются также в контексте проблемы понимания (глава 5). Важно, чтобы субъект, занимающийся некоторой деятельностью, не только правильно выполнял необходимые действия, но и понимал их смысл. Ведь только в этом случае возможно ожидать получение от субъекта адекватной информации о содержании его опыта. Специальный анализ проблемы «извлечения» содержания практического опыта человека представлен в главе 7. Здесь дается описание методов получения вербальных данных и обсуждаются возможности и условия их применения для решения задач сохранения когнитивного опыта. Особо выделяется вопрос склонности к вербализации субъекта — носителя опыта. Показано, что именно склонность к вербализации определяет качество и особенности вербализации в процессе извлечения профессионального опыта.

Еще одна трудность заключается в том, что в реальных, постоянно меняющихся ситуациях невозможно описать составляющие когнитивного опыта, которые будут определять его специфику в конкретных условиях, а также надежность и эффективность соответствующей деятельности. Как отмечается в главе 1, профессионал имеет дело с реальным миром, с объектами, отличающимися особым сортом сложности. На основании своего опыта он использует только те качества объекта, которые являются действительно существенными и от которых зависит результат решения. В нашей интерпретации это означает, что в реальных условиях, когда нет доступа ко всевозможным «измерениям» меняющейся ситуации, можно ставить задачу выявления тех характеристик, которые в конкретной деятельности оказались наиболее значимыми для опытного специалиста. Один из путей решения такой задачи видится в применении парадигмы воспринимаемого качества для эмпирического сбора и структурирования данных о когнитивном опыте индивида.

Во втором разделе книги обсуждаются теоретические и методологические вопросы применения парадигмы воспринимаемого качества. В ее основе лежат идеи Б. Ф. Ломова о взаимосвязи познания и общения: общение определяет развитие психических процессов, а психические явления, в свою очередь, регулируют процесс общения и являются условием его развития (глава 8). При этом коммуникативная ситуация оказывается одновременно естественной ситуацией жизни человека и средством получения информации о когнитивно-коммуникативных процессах. Включение коммуникативной ситуации в структуру эмпирического исследования определяет парадигму воспринимаемого качества. А хорошо разработанной моделью коммуникативной ситуации является ситуация референтного общения, когда один человек (или группа людей) решает задачи, связанные с передачей собственных представлений о некотором событии другим людям, так, чтобы у последних сложилось адекватное понимание его содержания (глава 9). Другими словами, это ситуация коммуникации между людьми по поводу содержания их когнитивного опыта.

В парадигме воспринимаемого качества на первый план выходит задача выявления совокупности наиболее значимых, «сущностных» для субъекта свойств объекта или события (компонентов их воспринимаемого качества). При решении задачи сохранения когнитивного опыта профессионала главные вопросы, на которые эта парадигма позволяет ответить, можно объединить в три группы: 1) как получить доступ к информации о содержании опыта, накопленного конкретным специалистом, 2) как зарегистрировать это содержание и сохранить его для последующего анализа и структурирования, 3) как представить основное содержание зарегистрированного когнитивного опыта для эффективной передачи другим специалистам. Содержание когнитивного опыта характеризуется совокупностью составляющих разной степени доступности. Явные составляющие могут быть обнаружены в действиях, физических операциях, характеристиках физических объектов и т. п. Это внешне наблюдаемые данные, для регистрации и измерения которых имеются соответствующие технологии, в частности система процедур полипозиционного наблюдения (глава 12). «Неявные» составляющие опыта относятся к субъективному миру специалиста (его цели, задачи и т. д.). Для их регистрации и «измерения» нужны специальные методы и техники. Практическая реализация парадигмы воспринимаемого качества заключается в интеграции методов анализа явных и неявных составляющих когнитивного опыта. В первую очередь речь идет о методе поэтапного анализа вербализаций (глава 11) и о методе полипозиционного наблюдения (глава 12).

В качестве единиц вербального анализа используются высказывания, независимым образом отражающие отдельные аспекты или целостные сущности воспринимаемых объектов, событий или явлений. Предварительно выделенные вербальные единицы рассматриваются с точки зрения трех отношений: логического, предметного и семантического. При анализе логического отношения устанавливается, относятся ли вербальные единицы к характеристикам отдельного события или в них отражается сравнение нескольких событий. В последнем случае устанавливается, отражают ли вербальные единицы сходство событий или же характеризуют различие. Затем определяется степень обобщения заложенных в вербальной единице суждений. И наконец, вербальные единицы, характеризующие различия, разделяются в соответствии с представленным в них способом соотнесения объектов на классификационные или градуальные. Анализ предметного и семантического содержания выявляет связь между вербальными единицами и составляющими воспринимаемого качества. Оценка представленности тех или иных категорий вербальных единиц в соответствии с внешне наблюдаемым параметрами воспринимаемых событий и характеристиками коммуникативной ситуации позволяет строить для этих событий так называемые «вербальные портреты», в которых представлена иерархия выделенных в анализе составляющих воспринимаемого качества: свойства событий, характеристики переживаемых человеком состояний, действий, которые он выполняет, и т. д. Вербальный портрет позволяет выявлять специфику и состав когнитивного опыта в соответствии с особенностями перцептивной категоризации объектов или событий, определивших его содержание (в главе 4 представлен анализ закономерностей перцептивной категоризации).

Метод полипозиционного наблюдения обеспечивает количественную интерпретацию данных, получаемых от разных источников, в том числе данных субъективной экспертизы наблюдаемых событий. Результаты наблюдения группируются в единой базе данных, позволяющей устанавливать связи между разными единицами анализа (например, между типами наблюдаемого поведения и вербальными проявлениями). При ее анализе может применяться стратегия «обратной реконструкции» эмпирического материала, т. е. возврат к тем ситуациям, которые связаны с вновь возникающими вопросами.

Выявление составляющих воспринимаемого качества из данных полипозиционного наблюдения осуществляется в кооперативном дебрифинге (глава 12 и 17), где профессионал-эксперт и исследователь совместно обсуждают результаты наблюдения за выполнением изучаемой деятельности. В ходе этого обсуждения просматривается видеозапись, смонтированная по данным регистрации наблюдаемых ситуаций. Такая визуализация существенных сторон выполненной деятельности дает ее участнику «психологическое орудие» для мобилизации внимания, памяти, восприятия и т. д. (Выготский, 1984). Важная особенность процедуры кооперативного дебрифинга заключается в том, что она является неотъемлемой частью общего протокола исследования. Специалист с самого начала осведомлен о наличии такой процедуры и заинтересован в ее результате, поскольку является равноправным участником исследования. Получаемая в процессе кооперативного дебрифинга вербальная информация подвергается поэтапному анализу (глава 11), а данные полипозиционного наблюдения служат для интерпретации составляющих деятельности в конкретные моменты ее выполнения (цели, задачи и т. д.). Результатом применения парадигмы воспринимаемого качества становится технологическое средство передачи информации о когнитивном опыте, позволяющее сформировать у обучаемого соответствующее будущей профессиональной деятельности воспринимаемое качество.

Третий раздел книги посвящен эмпирическим и экспериментальным исследованиям, посвященным, прежде всего, изучению возможностей сохранения наиболее значимых составляющих когнитивного опыта.

В главе 13 представлены результаты комплексного исследования, в котором изучались особенности организации функциональных обобщений и инструментального опыта. В ходе исследований определены способы описания и измерения нечеткости инструментального опыта по таким параметрам, как самооценка опытности, когнитивная сложность, ситуативная и инструментальная дифференцированность, диапазон функциональной применимости, направленность мышления. Показана роль организации обобщений в процессе решения задач. При этом инструментальный опыт рассматривается как форма обобщения, используемая в решении разнообразных проблем, а актуальная модель ситуации является формой обобщения конкретной ситуации преобразования и имеет устойчивую структуру. В отдельных исследованиях изучались структура функционального обобщения (актуальной модели) и ее связь с характеристиками мыслительного процесса, а также влияние типа психологической структуры задачи на структуру функционального обобщения. Кроме того, показаны результаты анализа трудности реализации, которая рассматривается как фактор, определяющий широту диапазона ситуативной применимости. Представлены материалы соответствующих эмпирических исследований.

В главе 14 излагаются результаты изучения особенностей референтного общения, рассматриваемого как модель коммуникативной ситуации, в которой осуществляется обмен когнитивным опытом между участниками. Представлены материалы трех исследований. В первом изучалось референтное общение по поводу сложных акустических событий. Во втором общение касалось сложных зрительных объектов. В третьем использовались сложные объекты разной модальности: один из участников описывал предъявленные ему рисунки, сделанные другими людьми по ассоциации с разными музыкальными фрагментами, а второму участнику предлагалось найти музыкальный фрагмент, соответствующий описываемому рисунку. Описана система методов и процедур, в основе которой лежит триангуляция данных, получаемых из вербализаций, продуцируемых участниками, и данных, регистрируемых с использованием различных инструментальных процедур наблюдения. Представлена эмпирическая классификация эффективных способов решения коммуникативных задач.

Глава 15 и глава 16 посвящены экспериментальным исследованиям, в которых изучались возможности как сохранения значимых характеристик когнитивного опыта (построение вербальных портретов акустических событий), так и воспроизведения и передачи этих характеристик другим людям. При этом эффективность адекватной передачи опыта оценивалась также и в рамках межкультурного исследования (в рамках сотрудничества с французскими учеными): вербальные портреты, построенные по данным участников одной социокультурной группы, переводились на язык другой социокультурной группы и воспроизводились в этой группе для идентификации соответствующих акустических событий. Оказалось, что перевод вербального портрета с русского на французский и наоборот в целом не меняет его информационное содержание: показатели правильной идентификации звуков в группах, использующих «оригинальные» портреты и портреты-«переводы», оказались относительно близкими. В процессе исследования разработан метод, позволяющий сокращать количество характеристик в вербальном портрете события без потери его информативности для идентификации этого события. В результате цикла исследований показана возможность воспроизведения когнитивного опыта одних людей с помощью вербального портрета, характеризующего составляющие когнитивного опыта, выявленного у других людей.

В главе 17 описывается прикладное исследование, организованное при сотрудничестве с нашими французскими партнерами. Речь идет о сохранении и воспроизведении характеристик профессионального жеста (опыта, связанного с ручными манипуляциями). Проведен анализ исследований, показывающий специфику когнитивного опыта, приобретенного в процессе такого вида деятельности. Подробно описаны особенности применения для получения информации особой техники видеозаписи — миниатюрной камеры (SubCam), закрепленной на уровне глаз индивида (например, на очках или каске) и дающей возможность производить видеозапись с точки зрения субъекта. Главный интерес использования техники SubCam заключается в возможности погрузиться в феноменологию деятельности, опираясь на данные о том, какие ее аспекты являются объектом особого внимания субъекта. Особое внимание уделяется необходимости понимания места этого инструмента в процедуре психологического наблюдения. Другими словами, речь идет не столько о технологии видеозаписи, сколько о методе наблюдения при помощи SubCam. Такая запись визуализирует элементы жеста, которые являются для индивида наиболее существенными, а значит, могут интерпретироваться как актуальные составляющие воспринимаемого качества изучаемой деятельности. Однако их интерпретация невозможна без выявления субъективно значимых составляющих жеста, без получения ответа на вопросы, почему тот или иной элемент жеста оказался для оператора существенным и зачем та или иная операция была выполнена именно в данный момент. Ответы на эти вопросы получаются в кооперативном дебрифинге, в процессе которого сам оператор становится участником анализа результатов исследования. В главе показаны основные этапы сбора данных о выполнении профессионального жеста, их обработки и анализа. Рассмотрены организационные и этические трудности, с которыми может столкнуться исследователь, и даны рекомендации, следование которым является условием успеха при внедрении результатов исследования на предприятии.

В главе 18 обсуждаются практические вопросы передачи когнитивного опыта на предприятии с точки зрения «изнутри», как это видится самими работниками и, прежде всего, руководством предприятия. Уделяется внимание проблемам, связанным с формализацией знаний и необходимостью следования инструкциям. Обосновывается необходимость создания системы извлечения и передачи когнитивного опыта как с целью устранения возможных рисков и снижения издержек, так и для решения многих существующих задач и проблем. Обсуждаются возможные препятствия на пути реализации системы сохранения и передачи опыта.

Аналогичные вопросы затрагиваются и в заключении, где подводится общий итог проведенной работе и рассматриваются некоторые перспективы исследования.