Высокое сердце. Стихотворения

Александр Николаевич Шатайло

Как в калейдоскопе, закручиваются в водовороте этой поэзии душа и мир, жизнь и погибель, черная судьба и блаженное детское «здравствуй» всему земному. Лишая опоры в привычном, автор лишь чуть приподнимает читателя над землёй сквозь боль и отчаянье, всего на один едва уловимый дюйм, но это тот «дюйм», который не сымитировать, сколько ни пытайся. Это та поэзия, которую не встретить на утоптанных площадях и ярмарках жизни. Поэзия «высокого сердца». Книга содержит нецензурную брань.

ГЛИССАНДО

Колючий ветер снегом запряжён.

В Америку красивую влюблён.

Америке достанется сокровищ

от поразительных чудовищ.

Нет, я не он, не Рабинович.

Я просто очень удивлён.

Колючий ветер снегом запряжён.

Но всё же чуточку смущён

и даже капельку растерян.

Мне хочется варить бульон.

Чтоб запахи ушли за двери.

Я в три часа варю бульон.

(Вот будет праздник домовому!)

Дом спит.

Он в море погружён.

Весь, с головой —

ушёл под воду.

Ночь заливала берега

и прогоняла души,

а если встретится пурга —

они мне радио приглушат.

Когда сниму с бульона накипь,

заправлю сладеньким лучком,

я тихо подниму глубокий якорь

и все мы тихо поплывём.

Албанец, слесарь золотой,

младая полька с дымчатым волчарой,

индуска с электрической плитой,

испанец с акустической гитарой.

Мы все окажемся

в пути,

того не зная.

Лишь я,

всем домом управляя,

смотрю вперёд

и вижу маяки.

Мы все упрёмся через час

в живот Молдовы:

албанец выйдет нюхать газ —

но вдруг почувствует медовость.

Овечью брынзу,

винный хмель,

томаты, баклажаны, яблоки.

Соси, албанец,

карамель

конфетной кишинёвской фабрики!

О пани, прошу,

не рычи, —

кругом вода, но потолки в порядке.

(Индуска — кла-асс! она торчит,

скача на мужниной лошадке.)

Мы видим,

что заплыли далеко.

Как будто смерч

нагрянул в Бруклин

и выбросил

на берег

(как в кино!)

такие овощи и фрукты.

Явилась грусть.

Пришёл кошмар.

Такого сроду

не видали!

Испанец, чёрный как кальмар,

звонит мне в дверь,

стучит, скандалит!

Я объясняю:

мол, люблю

свой берег очень зримо —

варю бульон и не просплю

всей накипи непереваримой.

Не собирайтесь у двери.

Бери свой дом —

бери, рули!

Какие страшные жильцы.

Галдят и требуют обратно.

…

Но вот испанца грустные глиссандо

несут наш дом все концы…