Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I

Александр Николаевич Федоров, 2017

Мэйлинн Айрига – воспитанница школы лиррийской магии Наэлирро. Однако жизнь её круто меняется, когда ей не удаётся пройти обряд пробуждения, чтобы стать полноправной магиней. Отныне вся её жизнь – поиски себя. Она верит, что в этом ей поможет таинственная Белая Башня, которая даст ответы на все вопросы. В пути Мэйлинн встретит множество опасностей, которые ей не удалось бы преодолеть без случайных попутчиков – неудачливого воришки; бывшего паладина, а ныне – горького пьяницы; великого мага и опаснейшего мастера Теней. Все они, так же как и Мэйлинн, потеряли смысл жизни. Для каждого из них Белая Башня – шанс познать себя.

Глава 8. Олива

Относительно чистый, хотя и весь в синяках и ссадинах, Бин шагал рядом с лиррой и улыбался. Ещё вчера он был обычным жителем городских трущоб без особого будущего, с висящим на нём долгом и без чёткого понимания, что же делать дальше. Ещё несколько часов назад его тащил за петлю дюжий пыжанин, и у жизни, казалось, нет не только перспектив, но и самого продолжения. А вот теперь он идёт рядом с симпатичной лиррой, и впереди его ждёт целый мир приключений. Голова кружилась от пьянящего предвкушения встреч с другими городами, новыми людьми, новыми загадками и ответами к ним.

— А о каком друге ты говорила? — полюбопытствовал он.

— Об Оливе. Помнишь, я рассказывала — моя подруга по Наэлирро. Мы почти четырнадцать лет прожили в одной комнате.

— А, это та, беззубая! — воскликнул Бин.

Мэйлинн прыснула от смеха:

— Не стоит говорить такие вещи о магинях, чтоб ты знал, Бин! А то вдруг она каким-то образом прознает о твоих непочтительных словах, и, чего доброго… — Мэйлинн задумалась на секунду. — Нашлёт на тебя двухнедельную икоту! — лирра вновь засмеялась.

— Да, это страшное наказание! — в тон ей продолжал Бин. — Не уверен, что выдержу больше трёх дней!

— В общем, Олива после пробуждения уехала в Латион. Она из столь же богатого рода, как мой, поэтому родители купили ей особняк в Верхнем квартале. Она всегда мечтала стать придворной магиней, хотя, боюсь, вряд ли её услуги будут интересны его величеству.

— А как она отнеслась к… твоей ситуации? — спросил Бин.

— Её пробуждение случилось на пару месяцев раньше моего, так что в тот момент её уже не было в Наэлирро. По правилам Школы пробудившаяся магиня не может оставаться в стенах замка больше, чем на сутки.

— Ну, надеюсь, она будет рада тебя видеть, — пожал плечами Бин.

— Я в этом уверена! — воскликнула Мэйлинн. — Мы были лучшими подругами, хотя и характеры у нас совершенно разные.

— Ну и славно! — заключил Бин. — Ну а банк? Ты знаешь, где он расположен?

— Без малейшего понятия. Я думала — ты у нас коренной житель Латиона!

— Ну да, но я просто обычно пользуюсь услугами другого банка, — с сарказмом парировал Бин.

— И что же делать? — несколько растерянно спросила лирра.

— А что ты собиралась делать, когда шла в Латион? До того, как встретила меня? — резонно спросил Бин.

— Ну, собиралась спросить у прохожих…

— Ну вот, давай этим и займёмся. Мой вид, к сожалению, не очень располагает к откровенности, так что спрашивать будешь ты. Вон как раз пара стражников. Уж они-то должны знать!

Лирра придала своему лицу самое очаровательное выражение, на которое была способна, и, подойдя к изнывающим от зноя стражникам, медленно бредущим по улице, учтиво обратилась к старшему из них:

— Простите мою назойливость, милостивый государь, но не могли бы вы помочь провинциальной путешественнице, попавшей в столь огромный и блистательный город?

Бин решил было, что Мэйлинн перегнула палку, и начал всерьёз опасаться, как бы стражники не приняли слова лирры за издёвку, но, слава всем богам, её речь, напротив, польстила немолодым воякам.

— Что требуется досточтимой юной лирре? — вероятно, старый солдат решил перещеголять в галантности саму Мэйлинн.

— Видите ли, господин, я ищу отделение банка «Каннели, Каннели и Валленштейн», — захлопала ресницами юная проказница. — Не затруднит ли вас указать мне дорогу?

— А, банк Каннели! — воскликнул второй стражник. — Как не знать? Это, поди, самый крупный банк в стране! И его отделение в Латионе каждая собака знает!

Мэйлинн метнула насмешливый взгляд на Бина, и тот сморщился, как от резкой зубной боли.

— Мы бы сами проводили вас, досточтимая госпожа, но, изволите ли видеть — служба! — извиняющимся тоном заговорил первый стражник. — Однако найти его не составит никакой сложности. Вот прямо по этой улице вы можете дойти до Старого города. Дальше пройдёте прямо до улицы Короля Увилла, и затем по ней — направо, до Делового квартала. Ну а там уж любой прохожий укажет вам особняк Каннели.

— Моя благодарность вам безмерна, милостивый государь, — лирра склонилась в низком реверансе. — Да ниспошлёт могучий Асс несокрушимость вашим алебардам!

— Спасибо на добром слове, прекрасная госпожа! Приятно видеть подобную благовоспитанность у столь юной особы, — стражники расплылись в улыбках и, сняв полушлемы с потных голов, галантно поклонились Мэйлинн.

— Пойдём! Ты всё слышал? — подходя к Бину, спросила лирра. Стражники всё ещё сияли улыбками ей вслед.

— Да, я понял, где это, — несколько пристыженно подтвердил Бин. — Слушай, а как ты узнала, что они — ассианцы?

— Проще простого. Мне кажется, все военные люди — ассианцы, ведь Асс — покровитель воинов и отец самой войны, — ответила лирра и Бин лишь кивнул головой. Век живи — век учись.

Они двинулись в указанном направлении. Вскоре появилась Старая стена, и путники вступили в Старый город. Он довольно разительно отличался от того, что успела повидать Мэйлинн ранее, и перемены эти были явно к лучшему. По крайней мере, здесь были настоящие мостовые, и не было сточных канав. А поскольку это были окраины прежнего Латиона, где в стародавние времена располагались трущобы, которые позже были сровнены с землёй и застроены новыми домами, то и улицы здесь были не в пример шире центральных улиц Старого города.

Улица, по которой шли наши друзья, по прямой пересекала весь Старый город, так что им нужно было идти и идти, пока не дойдут до её пересечения с улицей Короля Увилла. Это путешествие заняло чуть больше четверти часа, после чего, как и было велено, они повернули направо.

— Я собирался больше не задавать тебе вопросов на сегодня, но всё-таки не могу удержаться, чтобы не спросить о твоей сумке, — нарушил молчание Бин. — Она что — волшебная?

— Конечно волшебная, — подтвердила Мэйлинн.

— А откуда она у тебя?

— А что — сложно догадаться? Из Наэлирро, конечно, — дёрнула плечиком лирра.

— Вам выдают такие сумки? — восхитился Бин.

— Скажешь тоже — выдают!.. — фыркнула Мэйлинн. — Я её украла.

— Украла?.. — протянул Бин.

— Как видишь, я более преуспела в воровстве, чем ты.

— А как же ты её украла? Я хочу сказать, неужели её никто не охранял? — недоумевал Бин.

— Представь себе! И вообще у нас в Наэлирро нет стражи. Точнее, у нас есть стражники, которые охраняют замок и его обитателей. Но у нас нет… надзирателей, следящих за воспитанницами. Я думаю, ты понимаешь, что за всю историю Школы ещё ни одна её ученица ни то что не бежала, а даже и не помышляла об этом. Так что для меня не было никакой проблемы взять что нужно и уйти.

— А ты не знаешь, как работает эта твоя сумка? — спросил Бин, и глаза его загорелись в предвкушении новой порции знаний.

— К сожалению, очень плохо. Я знаю, что это как-то связано со сворачиваемостью пространства, но точные науки никогда мне не давались. Однако я могу сказать, что это — магия очень высокого порядка. Даже весьма сильная магиня не сразу и не вдруг такое может сделать. Этим артефактом у нас в Школе очень гордились, — как-то печально усмехнулась лирра.

— И много ещё таких штук ты стащила? — поинтересовался Бин.

— Достаточно, — уклончиво ответила Мэйлинн и весьма демонстративно стала изучать неприхотливую архитектуру окружающих зданий. Бин понял намёк и замолчал.

До Делового квартала они добрались ещё через десять минут. Это действительно был деловой центр Латиона, где располагалась Биржа, всевозможные банки, а также Королевское казначейство. Вокруг сновали сплошь деловые серьёзные люди в тёмных глухих одеждах, несмотря на жару. День катился к закату, поэтому если улицы Весёлого квартала сейчас только начинали заполняться народом, то Деловой квартал, напротив, понемногу начинал пустеть. Но Бину и Мэйлинн даже не пришлось спрашивать дальнейшую дорогу: большой трёхэтажный особняк с гордой надписью «Банк Каннели, Каннели и Валленштейн» не заметить было нельзя.

Это был новодел, построенный, наверное, не более двадцати лет назад, и резко контрастирующий с так называемой исторической застройкой квартала. Дерзкие, даже кичливые формы так и вопили о безудержном богатстве его владельца. На сегодняшний день владельцем особняка (и всего банка) был Малио Каннели, потомок тех самых Каннели, чьи имена красовались на фасаде. Теперь он был единоличным владельцем дела, ибо господин Валленштейн был, вероятно, куда более богат латорами, чем потомками, так что бизнес этого самого крупного банка Латиона уже несколько поколений принадлежал лишь семье Каннели. Однако, надо отдать им должное, фамилия незадачливого сооснователя по-прежнему продолжала жить, хотя бы только в названии.

На входе, прислонясь к стенке и скрестив руки на груди, стоял охранник — типичный громила, каких обычно нанимают для охраны, и лениво жевал соломинку. Однако его ленивая истома была лишь видимостью. Лирра заметила, с какой холодной внимательностью устремился на них взгляд бугая из-под полуопущенных век. Видно, Малио Каннели знал толк в подборе персонала. У охранника не было видно никакого оружия, и это как раз, почему-то, пугало больше всего.

— Побудь-ка здесь, — попросила Мэйлинн Бина, и тот даже не подумал перечить.

Бин присел на лавочку на противоположной стороне улицы, и принялся глазеть по сторонам. Прежде ему не приходилось бывать в этом районе. Да и вообще в Старом городе он был считанное количество раз. Не то, чтобы там не жаловали таких, как он, но всё же в своих трущобах он чувствовал себя куда увереннее.

Лирра мягкой походкой, без каких бы то ни было резких движений, подошла к охраннику:

— Мне нужно снять деньги со своего депозита.

Охранник слегка кивнул головой, и Мэйлинн вошла в здание. Внутри царила прохлада — не иначе, как господин Каннели содержал ещё и мага. Мэйлинн улыбнулась идущему ей навстречу клерку и повторила:

— Я бы хотела снять немного денег со своего депозита.

Клерк дежурно улыбнулся и указал рукой на одну из внутренних дверей:

— Прошу пожаловать сюда, госпожа.

***

Бин успел заскучать — лирры не было уже около двадцати минут. Но вот она появилась на пороге — лицо мрачнее тучи, движения раздражённые, резкие. Вслед за ней семенил тот же клерк, поминутно кланяясь и рассыпаясь в извинениях, но вежливая обычно Мэйлинн лишь досадливо кивала головой. Она пошла вдоль по улице, даже не убедившись, что Бин последовал за ней.

— В чём дело? — осведомился он, догоняя рассерженную лирру.

— Мой депозит заморожен по личному распоряжению отца, — гневно ответила Мэйлинн. — Теперь мало того, что мы остались почти без денег, так ещё и, уверена, в самое ближайшее время будет послана весть в Наэлирро, а также моему отцу о том, что я объявилась в Латионе. Надо срочно уходить из города. Сейчас идём к Оливе, разговариваем, и тут же уходим. Я планировала, возможно, остаться у неё на несколько дней, но это стало слишком опасно. Хорошему магически заряженному голубю три-четыре дня лёта до Наэлирро, и столько же обратно. А затем вся городская стража будет охотиться за мной, — мрачно закончила лирра.

И несмотря на то, что до обещанной лиррой охоты было ещё несколько дней, оба как-то ссутулились, опустив лица, словно их уже разыскивал весь город.

От Делового квартала до Верхнего было не так уж далеко. Теперь они находились в самом центре Старого города, где испокон веков селились весьма зажиточные люди. Аристократический шик не покинул до конца эти улицы, хотя сейчас здесь жили преимущественно не знатные дворяне, а богатые буржуа. Дома тоже выглядели весьма респектабельно.

Уже темнело, и фонарщики деловито зажигали свои светляки по краям улицы. Город погружался в индиговые тона и приобретал какое-то необъяснимое очарование. Немало способствовало этому и то, что жара потихоньку отпускала город из своих хищных когтей, чтобы вцепиться в него с новой силой следующим утром. И Мэйлинн, и Бин невольно залюбовались окружающей их картиной. Бин, кроме того, ещё и с удовольствием вдыхал полной грудью вечерний воздух — всё ещё горячий, зато напрочь лишённый так привычных ему запахов гниющих отходов и испражнений.

— Пришли, — лирра указала на небольшой уютный двухэтажный особнячок, по убранству которого сразу становилось понятно, что владелица его — совсем ещё молодая особа.

— Мне снова ждать снаружи? — обречённо спросил Бин.

— Да нет, зачем же! — возразила Мэйлинн. — Я же говорю: Олива — моя лучшая подруга!

Поднимаясь на крыльцо, лирра распустила шнуровку на шее, так что её ошейник стал явственно виден. Она надеялась, что это избавит её от лишних вопросов прислуги. Затем она решительно дёрнула шнурок, висящий рядом с входом. При этом обратило на себя внимание отсутствие дверного молотка.

Внутри дома прокатился приятный переливчатый звон, который явно не мог бы издать обычный колокольчик. Очевидно, магии Оливы вполне хватало на такие мелкие чудеса.

— Олива в своём репертуаре! — усмехнулась Мэйлинн. — Не может без показухи.

Едва она произнесла фразу, дверь мягко распахнулась и перед ней предстал престарелый дворецкий, одетый с иголочки и всем своим видом демонстрирующий весь шик данного дома.

— Чем могу служить почтенной госпоже? — очевидно, что дворецкий сразу же увидел знак Наэлирро, но его бесстрастно-вежливое выражение лица не изменилось ни на гран.

— Передайте своей госпоже, что её хочет видеть её подруга Мэйлинн, — бросила лирра.

— Сию минуту, госпожа. Прошу пройти в гостиную, там сейчас будут предложены кофе и пудинг вам и вашему спутнику, — слуга был вышколен идеально, поэтому даже в отношении помятого и бедно одетого Бина он не позволил ни малейшего изменения тона. — Госпожа Нуаль спустится к вам, как только сможет. Уверен, она не заставит долго себя ждать.

— Благодарю вас, — вежливо поблагодарила Мэйлинн, и они оба вошли в дом Оливы Нуаль.

Убранство дома удивительно успешно балансировало на грани изысканной роскоши и кричащей безвкусицы. Каждая вещица, казалось, находится здесь с одной единственной целью — оповещать всех гостей о богатстве и молодости своей хозяйки. Бин, не переставая, вращал головой во всех направлениях, не забывая верха и низа. Мэйлинн наоборот оглядывала всё с изрядной долей иронии.

Подали обещанный кофе. Бин не стал ожидать повторного приглашения, и тут же ухватил блюдце с пудингом. Повертев в руках странного вида двузубую серебряную вилку, он неловко отковырнул кусок пудинга и с наслаждением отправил его в рот. Мэйлинн же коротким жестом отказалась от предложенных угощений и принялась ходить по гостиной, рассматривая её убранство.

Так прошло несколько минут. Бин уже покончил со своей порцией пудинга, с шумом втянул в себя сразу всё содержимое миниатюрненькой чашечки с, очевидно, обжигающим кофе, и теперь так же увлечённо приканчивал порцию Мэйлинн.

— Мэйлинн? — раздался мелодичный голос с лестницы, ведущей наверх.

Бин повернулся на голос, да так и застыл, не донеся вилки до рта. Наконец-то он увидел молодую лирру, не задрапированную в дорожные одежды!

На лестнице стояла невысокая, пожалуй, даже пониже Мэйлинн лирра со снежно-белыми волосами, опускающимися до самых ягодиц. Черты лица такие же правильные и красивые. Те же большие тёмные глаза. Ярко-алые, чуть припухлые губы. Белое обтягивающее платье во всей красе демонстрировало пресловутую стать лирр. Платье было довольно смело открыто, демонстрируя не только ошейник Наэлирро, но и куда более интересные для Бина вещи.

— Ли! — воскликнула Мэйлинн и бросилась навстречу подруге. Однако явная холодность, и даже отчуждённость, проявившиеся во всём образе Оливы, охладили её пыл. Мэйлинн так и застыла у подножия лестницы, занеся ногу лишь на первую ступень.

Они так ярко контрастировали между собой — одетая во всё тёмное и нарочито свободное, с тёмными же волосами Мэйлинн казалась каким-то жалким воронёнком рядом с прекрасным лебедем. Хотя ещё недавно Бин был уверен, что в жизни своей не видел никого прекраснее неё.

— Кто это с тобой? — так же отчуждённо спросила Олива, слегка кивнув на растерявшегося Бина. Тот поспешно вскочил, не заметив, как так и не съеденный кусочек пудинга шмякнулся на прекрасный дорогой ковёр.

— Это мой друг, Бин, — в тон подруге ответила Мэйлинн, продолжая испытующе смотреть на Оливу.

— Человек? — с каким великолепным оттенком презрения это было сказано! Причём, как видно, Оливу в меньшей степени смутил даже явно бедный вид Бина.

— Ты видишь, — ещё холоднее ответила Мэйлинн и отступила на шаг от лестницы. Теперь Олива спустилась.

— Мы можем поговорить наедине? — спросила Олива.

— Хм… Ну давай наедине, — согласилась Мэйлинн и обернулась к Бину. — Побудь здесь, хорошо? Сейчас тебе принесут ещё пудинга, — лёгкий кивок Оливы стоящему неподалёку дворецкому, и тот тут же исчез.

— Да… Хорошо… Рад был познакомиться… Госпожа… — смущённо лепетал Бин.

— Я тоже рада, — по тону этого никак не скажешь. — Пойдём в мой кабинет, — это уже было сказано Мэйлинн, но тон при этом не особо изменился в лучшую сторону.

— О, у тебя есть свой кабинет! — натянуто-шутливо протянула Мэйлинн, но на лице подруги не дрогнул ни один мускул, и лирра тоже замолчала.

***

— Ты же понимаешь, насколько ты компрометируешь меня своим визитом? — уже более оживлённо спросила Олива, когда они остались одни.

— Так ты уже слышала… — протянула Мэйлинн. — Ну извини, ладно? — она сделала ещё одну попытку сломать лёд. — Когда я видела тебя в последний раз, ты была брюнеткой! — Мэйлинн шутливо улыбнулась, словно ожидая, что до сих пор Олива просто её разыгрывала.

— Когда ты видела меня в последний раз, я была лысой как колено! — бросила в ответ Олива. — И ты прекрасно знаешь, что это — просто парик! Ненастоящее! Так же, как и это! — и она постучала перламутровым ноготком по своим передним зубам.

— Да что с тобой такое! — взорвалась Мэйлинн. — Мы четырнадцать лет спали на соседних кроватях, вместе мечтали о будущем, зубрили уроки, обсуждали наших преподавателей… Куда ты дела мою подругу Ли? Я хочу её видеть!

— Да это с тобой что такое!!! — вскричала Олива. — Ты не пробуждаешься с первой кровью, затем бежишь из Наэлирро, выставив дураком Лорда-ректора, да ещё и похитив несколько ценнейших артефактов! А теперь ты вваливаешься в мой дом с каким-то оборванцем-человеком, и ждёшь, что я буду с тобой мило щебетать о погоде??? — лицо магини даже побагровело и стало вдруг каким-то некрасивым.

— Ты будто бы обвиняешь меня в том, что я не пробудилась! — Мэйлинн кричала вслед за Оливой.

— Так ты угадала! Я действительно обвиняю тебя! Ты ведь с самого начала не хотела быть магиней! Помнишь, как вечерами, лёжа в кровати, ты рассказывала мне о путешественниках, о которых ты вычитывала в своих дурацких книжках? Помнишь, как ты мечтала оказаться на их месте? А то, как ты говорила о том, что магия — не самое главное в жизни? Я ничего из этого не забыла! Но тогда я считала тебя просто ненаигравшейся дурочкой. А теперь я вижу, что ты — гораздо хуже! Поэтому я прямо говорю — ты не хотела своего пробуждения, ты боялась его!

— Это кто здесь говорит о страхе? — немедленно вскинулась Мэйлинн. — Уж не моя ли подружка Ли, которая при пробуждении лишилась нескольких клоков волос и пары зубов? — с сардонической усмешкой продолжила она. — И которая теперь может разве что зачаровывать идиотские дверные колокольчики в своём безвкусном домишке?! Да ты боялась пробуждения не меньше меня!

— Не смей так говорить со мной!!! — с недавно ещё таких прекрасных, а теперь судорожно исказившихся губ Оливы летела слюна, на горле вздулись голубоватые жилы, а глаза почти заполнились расширившимися потемневшими ещё больше зрачками.

Мэйлинн вдруг испугалась. Ведь, что ни говори, перед нею сейчас стояла магиня, пусть довольно слабая, но ведь для того, чтоб убить человека банальным огнешаром много таланта и не нужно. Кроме того, Ли всегда была страшно себялюбивой и болезненно гордой. И вот эту самую гордость глупенькая Мэйлинн сейчас с особой жестокостью втаптывает в грязь, говоря подруге то, что та сама страшилась сказать себе всё это время. Ведь никакая ложь и клевета, даже самая гнусная, не может ранить больнее, чем правда, которой страшишься. Но ведь Ли всегда была хорошей подругой. Да — тщеславной, да — эгоистичной, но ведь она искренне была привязана к Мэйлинн. И, говоря откровенно, сейчас Мэйлинн нуждалась в Оливе куда больше, чем Олива в ней.

— Мне кажется, мы неправильно начали нашу встречу, — заставив себя говорить более-менее спокойно, произнесла Мэйлинн. — Ли, мы не виделись уже почти полгода, со дня твоего пробуждения. И вместо того, чтобы обняться, как это делали в своё время Мэй и Ли, мы, лучше подруги, за пять минут умудрились наговорить друг другу огромную кучу гадостей!..

— Мы были подругами, — отчеканила Олива. — А теперь я — магиня, а ты… А кто ты, Мэйлинн? Да, ты права, у меня было пробуждение. Может быть, не самое внушительное, но было. А у тебя? У тебя была обычная менструация, которая бывает у самых завшивленных человеческих самок!

Ногти Мэйлинн глубоко впились в ладони. Она стиснула зубы так, что те хрустнули. Но она всё-таки заставила себя успокоиться.

— Ты права, Олива, — срывающимся от напряжения голосом проговорила Мэйлинн. — Ты теперь — магиня, а я — никто. Я и сама не знаю, кто теперь я. Но я попала в беду…

— Ты не попала в беду, ты прыгнула в неё с восторженным визгом, как деревенские девки прыгают в холодный пруд! — перебила её Олива.

— Я оказалась в беде по собственной вине, признаю это, — вытолкнула с усилием эти слова Мэйлинн и глаза её потемнели так же, как и у Оливы до того. — Но в память о нашей прошлой дружбе я прошу тебя о помощи. Я бы хотела, чтобы ты организовала мне встречу с одной из старших магинь. Я знаю, что в Латионе живёт несколько очень сильных и довольно… древних, — Мэйлинн не удалось подобрать подходящего слова, да сейчас это уже и не имело значения. — Мне нужно задать один очень важный для меня вопрос…

— Ты сама-то слышишь, о чём меня просишь? — делано захохотала Олива. — Ты хочешь, чтобы я, полноправный член лиррийского магического общества, связалась бы с тобой, беглянкой, наплевав на свою карьеру??? Да и не просто связалась, а ещё и свела бы тебя с «древней» сильной магиней? Может быть, сразу уж с самой Дайтеллой? А, извини, она же не живёт в Латионе, а так бы — конечно… Ну, может быть моя дорогая подружка Мэй довольствуется главной придворной магиней Балинной? Её возят на специальном кресле, потому что у неё отсохли и отвалились ноги под самый корень, а руки превратились в две жалкие сухие веточки. Такое пробуждение тебя удовлетворит? Или она тоже чересчур труслива для тебя??? — Олива кричала так, что уже сорвала голос.

— У тебя истерика, подружка, — тихо, с презрительной насмешливостью произнесла Мэйлинн. Она больше не злилась и не боялась. Накатила усталость, и ей хотелось лишь одного — поскорее уйти отсюда. — Считай, что я просто нанесла тебе визит вежливости в память о былых деньках. А теперь мне, пожалуй, пора.

Олива вновь засмеялась, но на этот раз уже зло, по-настоящему:

— Ты не выйдешь отсюда! Я уже послала голубя в Наэлирро, самое позднее — через десять дней сюда прибудут, чтобы забрать тебя. А пока ты будешь заперта в этой комнате. Я уже отправила человека, чтобы оповестить городскую стражу. Тебя будут охранять, но не так, как в Наэлирро. И, кстати, можешь забыть о магии! Я, может быть, и не шибко какая сильная магиня, но уж защиту дома выстроить могу!

— Ты, вроде бы, магиня всего-то с полгода, но уже что-то подзабыла, как оно живётся, когда не можешь использовать магию, — злорадно прошипела Мэйлинн и с огромнейшим наслаждением нанесла подружке мощный короткий удар кулаком в нос.

Олива рухнула как подкошенная, кровь хлынула рекой и на белые искусственные волосы, и на белое платье, и на белый пушистый ковёр под ногами. Не теряя ни секунды, Мэйлинн выскочила из кабинета, пулей пролетела по коридору и оказалась напротив входа в гостиную, где Бин неподвижно и смирно сидел на софе под напряжённым взглядом дворецкого. Оба, вероятно, слышали доносящиеся вопли, и оба ожидали какого-то неприятного продолжения. Вот и дождались.

— Бежим! — коротко бросила Мэйлинн и Бин, надо отдать ему должное, понял её с полуслова.

Престарелый дворецкий даже не пытался заступить им дорогу, однако он тут же шмыгнул в одну из дверей, и оттуда послышались голоса. Вероятно, там находились наготове слуги, которые должны были помочь задержать беглецов.

Бин и Мэйлинн выскочили на тёмную улицу. Позади слышался топот нескольких пар ног, а впереди, как заметила Мэйлинн, мерцали факелы наряда стражи, вызванного Оливой.

— Куда? — так же коротко спросила она Бина.

— Нам бы добраться до Нового города. Там нас не найдут, — озираясь, ответил Бин.

— Веди, — всё так же лаконично выдохнула Мэйлинн, не сбавляя темпа.

Бин припустил в ближайший тёмный проулок, и лирра без труда последовала за ним. Оливины слуги, слава богам, отстали довольно быстро, а стража ещё только подходила, и ей ещё требовалось время, чтобы разобраться в ситуации. Это дало беглецам небольшую фору.

К сожалению, Бин слабовато разбирался в планировке Старого города, поэтому они долгое время просто метались вслепую, стараясь держаться тёмных боковых улочек и при этом двигаться в сторону Старой стены. Одетые в доспехи стражники, конечно, не могли догнать беглецов, но на их стороне было численное превосходство. Позади Бина и Мэйлинн то и дело раздавались трели стражевых свистков, и то впереди, то с боков возникали всё новые и новые группы преследователей в колышущемся свете факелов.

Прошло около получаса такой вот бестолковой беготни. Бин дышал уже заметно тяжело, лирра же до сих пор не проявляла никаких признаков усталости. Но она тревожно поглядывала на Бина, гадая, сколько ещё он сможет выдержать.

— Есть! — вдруг выдохнул Бин. — Ворота!

Слава Арионну, ворота Старой стены хоть и держались в исправном состоянии, но уже много столетий не запирались по ночам, так что беглецы легко проскользнули наружу. Теперь Бин чувствовал себя гораздо уверенней, у него даже, казалось, прибавилось сил.

— Сюда! — коротко махнул он рукой, и они свернули в очередной проулок неподалёку от шумной таверны.

И увидели впереди четверых стражников. Правда, они просто стояли, держа в руках факелы и алебарды, шагах в сорока впереди, и не принимали участия в погоне, (да, наверняка, даже не знали о ней), но рисковать было нельзя.

— Давай за мной! — коротко скомандовал Бин и, не мешкая, сам прыгнул в придорожную сточную канаву. Однако там он споткнулся обо что-то большое, и, пытаясь сохранить равновесие, сделал ещё шаг вперёд. Его подошвы наступили на что-то мягкое, и тут же, словно из-под земли, раздался голос:

— Ассова задница! А ну-ка слезь с моей руки, парень!..

Потрясённый Бин неловко соскочил и шлёпнулся прямо в грязь.