Последний воин Соколиной горы

Александр Никифоров

Старший лейтенант Литвинов, вступая в свой последний бой с немецкими захватчиками, при освобождении Донбасса в 1943 и не подозревал, что судьба даст ему еще один шанс. В 2014 году на те земли снова пришла война, только теперь все далеко не так очевидно. Кто в ней свой, а кто чужой? Страны, за которую тогда воевал Литвинов, больше нет, а те, кого он считал лучшими друзьями, стреляют друг в друга. Как не сойти с ума в столь изменившемся мире и найти путь домой, где все было так ясно и понятно?

Глава 7

Сколько Егор был в бессознательном состоянии, сейчас было трудно понять, но когда пришел в себя — почувствовал, как болит опухшая скула, и что левая рука пристегнута железным наручником к стойке двухъярусной кровати. Рядом сидел, покуривая, только бородатый боец. Увидев, что он очнулся, «Борода» тут же оживился.

— Ну, ты паря даешь, вот так «Апельсину» в лоб сказать, что он ублюдок и Родину продал, хорошо, что его еще от тебя оттащили, а то он бы тебя убил бы здесь, — заговорил боец.

— Куревом не богат? — спросил его Литвинов.

Степаныч протянул ему белую пачку с иностранной надписью «Winston».

«Точно это, какие-то изменники. Курят не папиросы, а какие-то чудные „самокрутки“ из белой бумаги, да еще на конце, какой-то желтый мундштук прилеплен», — подумал Егор, но выбора не было, и он затянулся вражеской цигаркой. Вкус табака он почувствовал, но крепости у этих «самокруток» не было.

— Вот смотрю, я на тебя паря и думаю, то ли ты придуряешься, то ли тебя Соколиная гора отдала, и ты на самом деле к нам из 43-го года попал, — продолжал рассуждать «Борода». — Тогда вряд тебе здесь кто, кроме меня поверит. Так вон и с Юркой-юнкером было, пока он умом не тронулся. Я-то местный, и у нас спокон веку байка ходила, что Соколиная иногда отдает людей. Причем люди эти из другого времени к нам попадали: кто приживался, кто уходил в поисках себя, ну а в основном местными дурачками становились. Но старики всегда говорили, что гора отдает героев, и чтобы мы им помогали адаптироваться. Так что если ты оттуда, то лучше мне пока все расскажи, а я уж с остальными побалакаю за тебя.

Егор не совсем понимал, о чем говорит этот человек, но он чувствовал к нему какое-то доверие, потому и заговорил:

— Я — командир батареи, старший лейтенант Литвинов, и мне была поставлена задача, выманить на себя основную танковую группу немцев. Был бой, и мое орудие атаковал прямой наводкой фашистский «Тигр», ну а дальше был какой-то бред: сарматы, фракийцы и вы вот. Я не могу понять — я умер, и это загробная жизнь, или эта ваша гора, как Белый Сфинкс у Герберта Уэллса.

— Ну, я не читал этого Уэллса, но то, что гора у нас необычная — это я точно знаю. Значит, я в тебе не ошибся, ты оттуда паря. Может горилочки тебе плеснуть, чтобы ты очухался хоть как-то. Водка-то она иногда помогает, — заметил Степаныч и налил полстакана, отдающей сивухой самогонки.

Егор для себя решил выпить, может и правда хоть как-то мозги придут в себя оттого, что здесь нарассказывал этот старик. Степаныч на закуску предложил «Грушовку», и Литвинов вспомнил, как «замковый» его тоже угощал именно этими яблочками перед боем. Выкурив со Степанычем еще по сигарете, он спросил, что это за люди вокруг, и что, вообще, происходит в этом мире.

— Да как тебе сказать, одним словом сразу, вот все и не поведаешь, — начал свою историю Степаныч. — Хотя можно сказать так: все за что вы воевали, во что вы верили и что вы построили, мы профукали. Сейчас вот, к примеру, 2014 год, а в 1991 закончил свое существование СССР, такая вот «петрушка».

Вы, конечно, немца-то победили, и социализм почти построили, так были неурядицы небольшие, типа войны в Афганистане, где мы братскому народу помогали. А в целом нормально жили, пол-Европы под нами было: Польша, Чехословакия, Югославия и прочие восточно-европейские страны, даже половина Германии по нашим принципам жила. А потом пришел один деятель и за пять лет все развалил. Да пес бы с той Европой, тут наша страна в тартарары полетела: все республики наши братские сами по себе жить и управлять стали. Это знаешь, как оторвали у живого руки-ноги, одна голова осталась. Потом кое-чего пришили, так наскоряк белыми нитками, и назвали это СНГ, навроде Союза Независимых Государств. А чего и вовсе не пришили: то ли забыли, то ли не захотели. Да и чего пришили-то, приживаться не захотело, это же тебе не мишка плюшевый, которому лапу оторвали, а потом опять пришпандорили. Вот и заболели все эти недопришитые независимые государства.

Так тебе скажу, мил человек, и голод опять был, и работы совсем не было. Я вот, к примеру, до развала страны на Крайнем Севере работал, в Билибино атомную станцию строил, а потом все — кирдык, закрыли все эти Севера. А дальше и того хуже, начали все эти руки-ноги болеть да гнить потихоньку, то в Грузии война вспыхнет, то таджики, да киргизы развяжут войну, в общем беда пришла, браток. В самой-то России чеченцы две войны устроили, сколько хлопцев полегло, никто и не считал. Теперь вот у нас на Украине восток с западом воюют, а все из-за денег, будь они неладны. Мы здесь на Донбассе всегда уголек добывали, да сталь варили, а какое машиностроение было, я тебе дам, ого-го, — и «Борода» потряс кулаком, продолжая рассказывать, — ну, а эти карпатцы позавидовали на нас, и давай своих людей в Киеве, с помощью Америки ставить, да нас до нитки обирать. Уж почитай после Ющенки, они нас за людей не считают. Вот и грохнула война у нас на Донбассе, эти ж гады мирных жителей из гаубиц били — фашист и тот гуманней был. Так что, брат, пока ты был в прострации, мы здесь из всех ваших завоеваний, устроили просракцию.

Егор слушал и мало, что понимал. Как его великий и могучий Советский Союз мог развалиться? Может это все-таки «власовцы» агитацию такую ведут? Но этот Степаныч говорит, что сейчас 2014 год, и все это напоминало предсмертный бред. Егор не понимал, как Валюша могла здесь оказаться, и уже собирался поспрашивать у бородача о ней, как вдруг вспомнил своего обидчика, и почему-то спросил не про Валю, а про него:

— Этот «Оранж», кто он? Ведь он совсем не похож на солдата в отличии, например, от «Кемира»? — спросил Егор.

— Ну, давай я тебе про братушек наших расскажу, про весь наш отряд армии ДНР. Только рассказ опять долгий будет, давай еще по маленькой тяпнем — за вашу победу и так хотелось бы, чтоб и за нашу, — «Борода» налил по полстакана горилки, и они, не чокаясь, выпили.

Потом Степаныч загрыз свою смагу сочной «Грушевкой» и поведал Литвинову такую историю:

— Этот позывной «Оранж» он сам себе придумал, а ребята за глаза его звали «Апельсином», но при личном общении, чаще называли Костя или Костян. Константин Оганесян — сочинский полуармянин был достаточно эпатажной личностью. Когда его отец — самый знаменитый шашлычник на сочинском побережье, отмазал Костю от армии по болезни, Константин уехал втихую в Краснодар и там прошел медкомиссию, где его признали годным для прохождения воинской службы. Отец опять договорился с военкомом, чтобы Костя служил в Туапсе и охранял дачу одного генерала. Но тот снова выкинул фортель: напросился к приехавшему «покупателю» из Ферганы и попал в воздушно-десантную дивизию. Там он и познакомился с Сергеем Поляковым из города Кемерово, сегодняшним «Кемиром».

Они были с одного призыва и когда «деды» решили прессануть «хачика», то Поляков первым встал на защиту сослуживца. В нем с детства было обостренно чувство справедливости, из-за него, он страдал потом на гражданке. Но в тот день он нашел друга на всю свою жизнь, на которого он мог положиться и в горе, и в радости. Конечно, «деды» им тогда наваляли, даже невзирая на то, что Сергей был кандидатом в мастера спорта по дзюдо. Зато на следующий день, объяснив командиру роты, что они с рядовым Оганесяном ударились об одну и ту же тумбочку, старослужащие его зауважали, ну и «хачика» больше не трогали. Через полгода был Афган, где они с Костиком стояли спина к спине и гасили из АКС-ов моджахедов. Потом — вывод войск, а уже в апреле они разгоняли антиправительственный митинг в Тбилиси. После Тбилисских событий друзья в один день ушли на дембель, и лето 89 года Сергей провел в Сочи. Костик жарил шашлыки, а Поляков ему помогал: нанизывал шампура, резал и мариновал мясо. Наверное, это были самые счастливые дни в их жизни. Они каждый день знакомились с девушками, у них были деньги и, вообще, они были так молоды в это время, что казалось — жизнь на земле зародилась только ради них. Там же Сергей познакомился со своей будущей женой Ольгой — студенткой кемеровского педучилища №1. И когда Костя стал уговаривать его остаться жить в Сочи, Сергей и слушать не хотел. Кое-как отработав шашлычный сезон, в конце сентября засобирался домой.

Конец ознакомительного фрагмента.