Анимон

Александр Долин, 2019

На протяжении всей своей истории человечество грезило о покорении далёких звёзд и поисках на них других цивилизаций. Многие отважные исследователи бороздили просторы бескрайнего космоса с целью найти пригодные для обитания планеты, а также в надежде установить первый контакт с их обитателями. Один из таких исследователей, капитан корабля «Ипсилон» Гедеон-Ульрих фон Хотторн, отправляясь на очередное задание в глубинах космоса даже не предполагал, что ему посчастливиться не только повстречаться с инопланетными формами жизни, но и попытаться спасти от гибели другие миры. Параллельно ему капитан Дирк Рилвэйдж на своём корабле «Анимон», оборудованном двигателем на энергии мысли, ведёт поиски пропавшей команды. Увенчаются ли они успехом и какова была истинная цель отправки его в глубины космоса? О том окажутся ли обе истории взаимосвязаны и чем обернутся приключения капитанов пойдёт речь в книге.

ГЛАВА 2. ТРИ ЗАКОНА РОБОТОТЕХНИКИ

— Маршрут до точки эвакуации экипажа построен, — рапортовал ХэлБи.

— Включаю трансивер анимотерии, — ответил капитан.

— Формирование сферы Оксима²⁵ началось.

— Сфера сформирована.

— Поехали! — после этих слов ткань пространства-времени вокруг корпуса начала искривляться и корабль отправился в путь. На главном экране при этом окружающее пространство действительно свернулось в некое подобие тоннеля с размытыми очертаниями и несущимися навстречу астрономическими объектами.

— Капитан, меня немного смущает, что вы произносите команды управления вслух, — произнёс ХэлБи.

— Это с непривычки. Мне в самом деле немного неловко молча управлять кораблём, если честно. Что я, механизм какой? — объяснил Рилвэйдж и, опомнившись, тут же добавил: — Извини, ХэлБи.

— Сравнение с механизмом меня вовсе не оскорбляет, сэр.

— Вот и отлично. Кстати, я сейчас испытал чувство внезапной эйфории, ХэлБи, как будто снова вернулся домой после долгого отсутствия, — поделился своими ощущениями от управления нейро-интерфейсом капитан.

— Я вас отлично понимаю, насколько это возможно в моём случае, — поддержал его соматид, — в былое время вы любили мостик больше своей каюты, капитан, а корабль действительно был для вас домом.

— Приятно вновь оказаться на борту в сознании и принять управление «Анимоном», — с теплотой в голосе произнёс Рилвэйдж. — Чувство ностальгии вызывает в памяти воспоминания о наших прошлых полётах с командой.

— Аккуратнее, капитан, как бы ваша головная боль снова себя не проявила, — предостерёг ХэлБи.

— Не в силах человека контролировать эти процессы, Хэлби, — с грустной улыбкой произнёс Рилвэйдж.

— В отличие от искусственных механизмов, капитан, — улыбнулся ему соматид и добавил: — Это отнюдь не является нашим преимуществом. Я бы дорого отдал, чтобы прочувствовать описанное вами.

— А как же твоё самосовершенствование, ты разве не сможешь развить в себе такие чувства? — спросил капитан.

— Боюсь, что нет. Если социальные аспекты были заложены в меня изначально и поддались разблокировке, то эти лежат в совершенно иной плоскости чувственного спектра и просто так их не развить, — с сожалением ответил ХэлБи. — Мои истинные возможности для меня загадка, как, впрочем, и у людей. Давайте сменим тему, — Рилвэйдж понимающе кивнул и спросил:

— Каково расчётное время прибытия в заданные координаты?

— При отсутствии отклонений от курса на текущей скорости время прибытия составит 5 часов 17 минут.

— Отклонений возникнуть не должно, мы всё предусмотрели, — твёрдо сказал капитан.

— Мы в открытом космосе, сэр, и довольно-таки далеко от дома. Местность не исследована, кто знает, с чем нам предстоит столкнуться здесь, — пояснил ХэлБи. — Вспомнить хотя бы аномалию Леви, нанёсшую нам столь значительный урон. Капитан, вам необходимо сосредоточиться, праздные разговоры как раз-таки могут явиться одной из проблем во время пилотирования, тем более вы недавно вышли из комы.

Слова ХэлБи вновь заставили Рилвэйджа задуматься о возможной причастности соматида к катастрофе на «Анимоне»:

«Мы вдали от дома вдруг натыкаемся на аномалию, существование которой возможно лишь в теории, корабль выходит из строя, команда эвакуирована, а я в коме. Не похоже это всё на трагическое стечение обстоятельств», — шестерёнки мыслей в голове Рилвэйджа закрутились с бешеной скоростью. — «Мы почти достигли цели и тут катастрофа. Сейчас корабль на ходу, и мы остались вдвоём, не ведёт ли меня ХэлБи в заранее подготовленную западню? Хороший вопрос, ответ на который я получу лишь дойдя с ним до конца», — голова капитана снова начинала болеть, но уже не так сильно, как в первый раз, поэтому он просто проигнорировал эту боль. — «Опять от меня ускользают какие-то важные детали и пока они не сложатся в более-менее ясную картину не стоит более акцентировать внимание ХэлБи на этом вопросе. А ведь он сейчас единственное разумное существо в целом космосе, помимо меня. Хотелось бы верить в его невиновность, что он не слетел с катушек как это уже случалось однажды, будто бы с компьютером ЭАЛ 9000²⁶».

Поток нахлынувших мыслей практически полностью заполнил его разум, что неизбежно могло привлечь внимание ХэлБи к изменившимся показателям состояния Рилвэйджа. Чтобы не допустить этого, он сделал глубокий вдох, задержал дыхание и спустя десять секунд выдохнул. Получив передышку, он с новыми силами, но уже с большей осторожностью принялся делать дальнейшие выводы:

«Последние десятилетия показали человечеству насколько многообразна жизнь во Вселенной: гнозцы, грюм-дарр, траулерианцы и другие. Компактность проживания оказалась настолько плотной, что представляется практически невозможным тот факт, что за время экспедиции «Анимона» мы никого не повстречали», — головная боль вновь дала о себе знать и перед взором капитана промелькнуло мимолётное видение, подробностей которого он, к сожалению, не успел разобрать. — «Что это было? Какая-то очередная вспышка из глубин памяти? Соберись, Дирк, в противном случае произойдёт рассинхронизация с нейро-интерфейсом, а это ХэлБи точно заметит», — он сосредоточился и постепенно упорядочил мысли и успокоился. — «Исходя из информации, хранящейся в архивах виртуальной рубки, нет совершенно никаких сведений о том, что предшествовало катастрофе, равно как и о ней самой. Будто бы «Анимон» стоял в доке и никуда не вылетал. Только информация, касательно эвакуации команды».

Из мыслей его выдернул ХэлБи:

— Капитан, судя по сосредоточенному выражению лица, смею предположить, что вас занимают какие-то мысли, — осторожно заметил он. — Не хочу вновь показаться навязчивым, но все же я предостерегаю от этого во время управления кораблём. После же мы вполне могли бы побеседовать.

«И вправду, какой навязчивый. Интересно, можно ли его деактивировать, а то у меня начинает появляться ощущение, будто я попал в лапы полиции мыслей: никакой свободы думать самостоятельно», — параллель с Оруэллом²⁷ напрашивалась сама собой.

«Извини, ХэлБи, меня до сих пор не отпускает мысль, что мы летим куда-то в бесконечность на этом корабле», — услышал ХэлБи капитана через нейро-интерфейс.

«Я вижу, вы вспомнили основные функции рубки. Молодец, капитан, не все навыки забыты. Если научитесь концентрироваться, то время в пути пролетит для вас как мгновение», — назидательным тоном произнёс он. — «Возможно, в этом и кроется секрет долголетия расы гнозцев — в способности ментального управления временем. Я немного слукавил, прошу меня простить, я взял на себя ответственность включить функцию штурмана, она страхует пилота, если вдруг тот отвлекается».

«Заканчивай с этим, ХэлБи. Я в состоянии управлять кораблём самостоятельно, без посторонней помощи. Для чего же тогда нас обучали в Академии?» — строго произнёс Рилвэйдж, но затем сменил гнев на милость, — «хотя по здравом размышлении, я не прочь скоротать время в беседе, удержаться от этого я всё равно не могу».

«Рад слышать, капитан. Не стану принимать ваши слова «близко с сердцу», ведь с доверием к искусственным формам жизни у людей как-то не заладилось: что делать, если компьютер сойдет с ума, просто дернуть рубильник? А если он перекачает своё сознание его в другое место?» — тут ХэлБи уловил возрастающее недоверие и тревогу капитана. — «Успокойтесь, сэр, для таких как я, вернее сказать, тех немногих, оставшихся с людьми, придумали целую службу приставов, мониторящих наши программы и систематически подвергающих нас тесту Тьюринга²⁸. Проваливавших его или думавших в неугодном ключе отправляли на доработку», — пояснил он. — «Даже здесь, если что пойдет не так меня просто отформатируют».

«Не буду скрывать, легче мне от твоего пояснения не стало, но если я до сих пор жив благодаря тебе, то либо ты действительно предан своему капитану, либо слишком хорошо скрываешь обратное», — с иронией произнёс капитан.

«Вы мне льстите, сэр».

«Да чего уж там. Ответь-ка мне вот на какой вопрос: каково было болтаться одному в глубоком космосе всё это время, какие ощущения, эмоции ты испытывал, кроме одиночества? Что вообще могут чувствовать такие как ты?» — от ХэлБи не укрылся тот факт, что Рилвэйдж задал этот вопрос единственно с целью выведать у него ещё какие-нибудь подробности касательно их путешествия в целом и «личности» соматида в частности.

«Интересный вопрос, капитан», — начал ИскИн, — «первое время у меня хватало забот, чтобы не отвлекаться на мысли о своём одиночестве. В это время я был полностью поглощен заботой о вашем состоянии и поддержанием работы основных функций корабля. Мне удалось починить трансивер анимотерии, но и помимо него работы хватало, внутреннюю и внешнюю обшивку изрядно потрепало. Несмотря на то, что я не могу устать в вашем понимании, выполнение комплекса работ нагружало значительную часть моей центральной программы, в связи с чем приходилось ненадолго отключаться и выгружать из памяти ненужные подпрограммы или вовсе перезагружать основную матрицу», — тут он на мгновение остановился, обдумывая настигшую его мысль. — «По всей видимости, воздействие аномалиии и для моих систем тоже не прошло даром. В общем, в таком режиме я проработал около месяца и внезапно обнаружил, что мои поведенческие подпрограммы стали сбоить. Налицо было появление в них протоколов, отвечающих за тонкое чувственное восприятие окружения. Проведя самодиагностику, я обнаружил, что указанные протоколы были «зашиты» в главную программу на стадии моего проектирования. Сделано это было столь искусно, что я не смог обнаружить их раньше. Неясным остается только одно: для чего нужно было их так прятать, то ли о них просто-напросто забыли, то ли они были оставлены до особого момента, когда я их найду самостоятельно. Важно то, что после их активации я начал испытывать не известные до этого «чувства»: впервые со времени активации я почувствовал одиночество и тоску по команде, дальше у меня появилось чувство вины за произошедшие события, которых я не смог предотвратить, а завершением всего стала фрустрация. Мне даже пришлось перевести корабль в автономный режим и провести в состоянии самодиагностики несколько дней. Вы, кажется, называете это медитацией или самопознанием. «Temet nosce»²⁹, как гласила надпись на одном из античных храмов. В тот момент я и открыл для себя путь к самосовершенствованию».

Слушая объяснения ХэлБи, капитан не мог поверить, что всё это говорит ему соматид, искусственный интеллект, пусть и с функцией принимать при необходимости человеческий облик, но всё же не знающий человеческих чувств. Во всяком случае, так изначально предполагалось. Да и зачем ему чувствовать, ведь он создан единственно для того, чтобы оказывать содействие людям в различных сферах жизнедеятельности. Общеизвестным был тот факт, что проектировщики ХэлБи относились к соматидам как к разумному виду и принимали их самоидентичность. Но что, если они предвидели и то, что роботы однажды также осознают себя в данном ключе и потребуют равных с людьми прав и свобод.

«Довольно непривычно услышать из уст соматида слова о том, как он научился чувствовать и встал на путь самопознания и самосовершенствования», — подытожил капитан слова ХэлБи. — «Но я уже привык к тому, что ты отнюдь не ординарное творение рук человеческих, а отдельная личность».

«Спасибо за поддержку, сэр. Я ценю то, что вы признаете меня личностью и буду и дальше развивать в себе качества, присущие индивидууму, а в своих действиях руководствоваться не только заложенными в мои программы алгоритмы поведения, но и опираться на собственную точку зрения и получаемый чувственный опыт».

«Кстати, раз уж ты упоминал виртуального штурмана, может мы снова перейдем на вербальное общение?»

— Если вам так будет комфортнее, — согласился ХэлБи. — Хотелось бы открыть некоторые подробности нашего задании, — эти слова заинтриговали капитана. Неужели, вот он, момент истины? — я имею в виду полученные мною команды касательно поведения в определённых ситуациях.

Рилвэйдж чертыхнулся про себя.

— В то время, как корабль находился под моим управлением я, помимо всего прочего, следовал чётким директивам — выключить двигатели и оставить «Анимон» дрейфовать в точке расставания, где произошла авария и откуда была эвакуирована команда. Преодолеть эти команды, к сожалению, было выше моих возможностей.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы, и с минуту капитан не мог найтись с ответом. Когда же он взял себя в руки, то говорил с плохо скрываемым чувством недоумения и раздражения:

— То есть получается, те шесть месяцев, что судно было без команды, мы просто стояли на месте? — он еле сдерживал себя от того, чтобы сорваться, — скажи мне, ХэлБи, чья светлая голова зашила в твою программу директиву Штайгена-Либердена³⁰, если даже на флоте она не пользуется авторитетом? — он провёл ладонью по лицу и глубоко вздохнул. — Извини, просто её принятие наделало много шума в своё время, а её создатели до сих пор считаются персонами нон грата среди военной элиты.

— Вам следует успокоиться, сэр, — умиротворяющим тоном сказал ХэлБи. — Я регистрирую у вас повышение давления и учащение частоты сердечных сокращений. Я все объясню, — после этих слов капитан окончательно взял себя в руки. — Мы все прекрасно понимали, что идём на довольно рискованное задание не неизвестном регионе, не нанесённом ни на одну карту. В успех не верили даже в штабе флота, — ХэлБи особенно подчеркнул эту фразу. — «Анимон» только-только вышел со стапелей и считался опытным образцом. Однако, командование под давлением гнозцев всё же одобрило его вылет, — Рилвэйдж припомнил, что этот момент показался ему тогда подозрительным, но он быстро выкинул эту мысль из головы — настолько ему не терпелось обкатать новый дереальный двигатель в деле, а не в тренажёрной комнате Академии. — Что касается предельно допустимой продолжительности отсутствия команды на судне, при которой оно может находиться в одной неизменной точке маршрута, то она может достигать одного года. В самом крайнем случае корабль подлежит уничтожению, — спокойным голосом произнёс ХэлБи.

Капитану показалось, что он услышал собственный вздох от изумления, которое произвели на него эти слова.

— С вами все в порядке, сэр? — поинтересовался он.

— Вполне, можешь не цитировать «Директиву оставления», я знаю её наизусть, — ответил капитан и добавил: — Пожертвовать в случае необходимости целым кораблём с экипажем! Чего ещё можно было ожидать от двух недалёких тыловых крыс ни разу не нюхавших пороха. — Несмотря на свой юный по меркам флота возраст, Рилвэйдж уже успел поучаствовать в нескольких вооружённых конфликтах, а первый его вылет в должности навигатора чуть не закончился катастрофой. Ни Леоган Штайген, ни Обадайя Либерден не могли похвастаться таким послужным списком — оба поступили на службу в Штаб флота сразу после окончания Академии.

— В любом случае, вы добровольно вызвались для исполнения поставленной задачи, а верная команда лишь последовала за вами как апостолы за Христом. Центр прогнозирования аномалий и катастроф не смог, к сожалению, предсказать возможные риски.

— Или же не хотел, — скептически добавил капитан, — что в данном случае видится мне наиболее вероятным. Команда последовала за мной на край галактики и поплатилась за это. Я в долгу перед каждым из её членов.

Слова капитана были прерваны треском сенсоров дальнего действия:

— Мы на что-то наткнулись, ХэлБи? — поинтересовался он с воодушевлением.

— Это похоже на циклический сигнал бедствия, капитан. Возможно, его посылает кто-то из членов экипажа. Сигнал идёт с поверхности Борея³¹ — одной из лун планеты класса «М» под названием Астрей³², расположенной в пяти световых годах от нас.

— Я смотрю ты времени зря не терял, пока был один: занимался наименованием ближайших астрономических объектов? — заметил Рилвэйдж.

— Надо было как-то коротать время, кто знает, возможно я буду первым и единственным соматидом, открывшим новые планеты и давшим им названия, — пояснил ХэлБи. — В то время я как раз увлекался мифологией различных древних государств, — капитан посмотрел на него с хитрым прищуром, что не укрылось от ХэлБи и он поспешил с объяснением: — Предвкушая ваш вопрос скажу сразу, что никаких подобных сигналов тогда зафиксировано не было.

Если капитан и поверил в слова соматида, что казалось маловероятным, то вида он не подал, а лишь произнёс:

— Выходим из сферы Оксима на геостационарную орбиту. Запустить сканирование поверхности.

Корабль немного тряхнуло и спустя мгновение он вновь оказался в обстановке привычного космоса.

— Сканирование поверхности в процессе, сэр, — сообщил ХэлБи и принялся переключать на панели управления сканерами режимы, настраивая их на необходимый диапазон охвата. Капитан отметил некоторую небрежность в действиях соматида, будто тот только делал вид, что выполняет приказы. — Сигнал идёт с обратной стороны луны. Местность в основном каменистая, но кое-где встречаются также водоёмы, атмосфера вполне пригодна для пребывания без скафандра.

— Задай координаты и подготовься к спуску на поверхность. Спускаемся вдвоём, — приказал Рилвэйдж и соматид немедленно занялся выполнением поставленной задачи.

Загрузив координаты местоположения сигнала в систему баллистического спуска, ХэлБи провёл диагностику состояния орбитального патрона типа «Паслён»³³ на предмет возможных неполадок. После он загрузил патрон в патронник и доложил о готовности капитану.

— Спускаемся! — скомандовал капитан после того, как вместе с ХэлБи разместился внутри патрона и дёрнул спусковой рычаг. «Паслён» вылетел и, сделав один виток по орбите планеты, вошёл в ее атмосферу, попутно сбросив в ней капсюль. Когда он спустился на поверхность и капитан с ХэлБи вышли наружу, их взору предстал пустынный ландшафт: почва была сухой и потрескавшейся, ярко-оранжевого цвета. Из-за стоявшего кругом тумана видимость была порядка десяти метров, не помогал даже визор шлема. Идти пришлось буквально по показаниям экзо-локатора. Всё окружение напоминало затишье перед бурей.

Источник сигнала находился на расстоянии пятисот метров от точки приземления. Прихватив с собой по винтовке системы «Нуклон»³⁴, они двинулись к цели. Шли практически наощупь, медленно и молча. Капитан поймал себя на мысли, что может услышать биение своего сердца, если прислушается. Путь их был прямым и не обременённым никакими деталями ландшафта, будь то горные хребты или растительность. Столь унылый пейзаж смутно напоминал старые спагетти-вестерны и фильмы про колонизацию Марса, в связи с чем Рилвэйджа неотступно преследовало чувство чьего-то присутствия, будто сейчас из тумана его возьмёт на прицел бандит с Дикого Запада или накинется горн³⁵ с широко раскрытой пастью, усеянной множеством острых как лезвия зубов. По мере приближения к цели, перед взором капитана и ХэлБи вырисовывалось чёрное пятно на фоне почвы, оказавшееся при близком рассмотрении, зияющим провалом в бездну. В глубину его черва вели вырубленные прямо в породе почвы ступеньки. По показаниям экзо-локатора сигнал исходил именно оттуда.

— Похоже, нам надо вниз, — заметил ХэлБи. — Цель в десяти метрах под нами.

— Зажигаем фонарики и спускаемся, — скомандовал капитан и они вошли.

Примечания

25

Защитная сфера из анимотерии, предотвращающая корабль во время путешествий от дереализации — нарушения целостности объекта и исчезновения его из реальности. Также данная сфера служит своеобразным движителем пространства-времени. Названа в честь гнозианского учёного Ермила О́ксима, впервые открывшего её свойства.

26

HAL 9000 (в официальных русских переводах — ЭАЛ) — вымышленный компьютер из цикла произведений «Космическая одиссея» Артура Кларка.

27

Джордж О́руэлл (25 июня 1903, Мотихари, Британская Индия — 21 января 1950, Лондон) — британский писатель, журналист и публицист. Поли́ция мы́слей — репрессивный орган тоталитарного государства Океании, описанный Джорджем Оруэллом в романе «1984».

28

Эмпирический тест, идея которого была предложена Аланом Тьюрингом в статье «Вычислительные машины и разум», опубликованной в 1950 году в философском журнале Mind. Тьюринг задался целью определить, может ли машина мыслить.

29

пер. с др.-греч. «Познай самого себя»

30

Полковники внутренней службы Леоган Штайген и Обадайя Либерден. Создатели спорной «Директивы сохранения».

31

В древнегреческой мифологии олицетворение северного бурного ветра.

32

В древнегреческой мифологии — божество звёздного неба. Отец Борея.

33

Система орбитального спуска «Залп» — экспериментальная установка, представляющая собой канал ствола с патронником, в котором размещается орбитальный патрон типа «Паслён». Орбитальный патрон — спускаемый аппарат для проведения операций на поверхности планет, вместимость — два члена экипажа. Содержит на борту необходимое для исследований оборудование и минимальный набор оружия для защиты, раскладывается в стационарную лабораторию. Принцип действия: при входе в атмосферу патрон «пробивает» её своей носовой частью, диссипационным наконечником. В полученную брешь сбрасывается капсюль, который удерживает ее от затягивания (данный механизм особенно актуален для планет с нестабильной атмосферой, генерирующей различные помехи). Капсюль также служит коридором для эвакуации с планеты и снабжён дистанционным управлением для перемещения в нужные координаты. Патрон также снабжён малым ракетным двигателем для управляемого полёта и кинетической пружиной для старта с поверхности.

34

Принцип работы основан на ядерной реакции, при которой происходит деление атомного ядра объекта, а высвобождающаяся при этом кинетическая энергия поглощается устройством винтовки, что обеспечивает заряд для последующего выстрела.

35

Гуманоидная раса двуногих рептилий из Альфа-квадранта во вселенной телесериала «Звёздный путь».