Скульптор с Олимпа

Александр Власович Головко, 2020

Лирические, житейские, ироничные, курьезные… – темы рассказов данного сборника. Конечно, здесь присутствует и тема любви, и даже армейская бытность, случаи курьезные и производственные. В конце добавлены стихи в прозе и современный жанр 55-ти словников. Время действия – 80-е годы прошлого столетия. Звучит довольно дремуче для молодых читателей, но жизнь имеет свои закономерности, свои изюминки и неповторимые мгновения в любые времена. Автор рисует правдивые картинки, исходя из своего жизненного опыта. Есть и элемент вымысла, тонко вплетающийся в сюжеты подлинных историй, что позволяет с интересом следить за развивающимися событиями. Окунувшись в магию повествования, вы вряд ли оторветесь, пока не дочитаете до конца…

Махара

Впервые я приехал на Кавказ в августе середины семидесятых годов прошлого века. Шёл по улицам курортного городка, и повсюду у частных домовладений с плодовых деревьев свисали, падали на землю и на асфальт спелые сливы, груши и яблоки.

Меня это поразило, поскольку я приехал в отпуск из Сибири, и у нас там ничего подобного не было, такое обилие пропадающего добра, здесь никого не интересовало: падает, гниёт, его топчут. Украдкой поднимая спелые плоды, обтирал их ладонью и ел.

Я приехал погостить к родственникам на месяц из шахтёрского городка, где восемь месяцев зима и холода, и всё, как в чёрно-белом кино: белый снег, который, не успев лечь на землю, становился чёрным из-за вечно дымящихся терриконов из-за летевшего пепла, оседающего повсюду. Пепел забивался в двойные рамы оклеенные бумагой окна, к весне его набиралось почти до половины, ухудшая освещённость помещений.

В семидесятые годы в магазинах днём с огнём невозможно было найти в шахтерских городах Сибири на прилавках ни фруктов, ни всего того, что лежало в магазинах курортных городов.

Здесь же свободно продавались колбасы, сыры и другие деликатесы, но что ещё удивительно, в витринах стояло множество различных вин: «Улыбка», «Каберне», «Кагор», «Портвейн», «Чёрные глаза».

О существовании подобного изобилия, живя в Сибири, я даже не подозревал. У нас на прилавках из спиртного стояла только водка и «Шампанское». Еще пиво «Жигулёвское» на улице в бочках на розлив. В ресторанах ассортимент конечно побогаче, но часто ли рабочий человек мог позволить себе отобедать в таком заведении?

Вдобавок друг попросил привезти сухого вина с Кавказа, я спросил: «Оно что порошковое, как горчица или молоко?

«Нет, − засмеялся он, − увидишь сам…»

Конечно, не все тогда были такие «дикие», как я, но и не всем доступно пользоваться дарами юга…

Приехал я, однако, не только посмотреть, как люди живут, а с прицелом: чем чёрт не шутит, может, удастся перебраться в эти благословенные края… Никто меня с семьёй не обрекал на вечную жизнь под небом Сибири, хоть и прекрасной по-своему, но хотелось чего-то более тёплого.

Родственница моей жены Вера Григорьевна работала главным бухгалтером Пятигорской маслосырбазы. Благодаря этому обстоятельству во время моего отпуска открылась потрясающая возможность ознакомиться гораздо глубже и ярче с уникальной природой Кавказа.

* * *

И вот сентябрьским теплым днем, благодаря Вере Григорьевне, мне посчастливилось побывать в одном из живописнейших уголков Кавказа. Но все по порядку.

Наш бело-синий старенький ПАЗик медленно и натужно ехал по горному серпантину, поднимаясь всё выше и выше. Цель путешествия − малоизвестный перевал в одном из бесконечно красивых мест кавказских гор Гондарай-Махар, аборигены его называют просто − Махара.

Цель нашей поездки — не к самому перевалу, а к живописной долине Махар-Су, где протекает горная речка, называемая истоком Кубани. Может, это был один из них, впрочем, для меня это было не важно, я приехал не за географией, а за впечатлениями.

В реке, что стекает с гор, водится форель, а в самой долине, говорят, встречаются бурые медведи.

Местные пастухи здесь пасут стада баранов на сочной траве у суровых хребтов, стоящих вокруг, словно нарты-исполины, а выше на их отрогах водятся гордые туры, яки, полудикие коровы, лошади, козы.

В «ПАЗике» нас ехало человек десять, за давностью лет всех не припомню, с нами были два карачаевца, а также мои родственники Вера Григорьевна с мужем Борисом Тихоновичем.

Ради Веры Григорьевны, собственно, и был устроен её друзьями из Нальчика двухдневный пикник с ночёвкой. Я удачно вписался, как родственник, в эту тёплую компанию. Ехали ещё несколько коллег Веры Григорьевны и их карачаевские сотрудники из Нальчика.

Всё было заранее продумано и снаряжено по высшему разряду — гостеприимство, как известно, у горских народов на первом месте.

Перед поездкой был зарезан и освежеван молодой барашек, приготовлена фляга айрана, кисломолочного напитка и другая провизия. Для предполагаемой ночевки организаторы поездки запаслись также палатками и спальными мешками.

Впереди ПАЗика, словно прокладывая курс по горному серпантину, карабкался, сопровождавший нас, военного типа ГАЗ-69.

Из окон уютного автобуса мы смотрели на потрясающие окрестные виды. Справа вверх уходила горная крутизна, поросшая кустарником и деревьями, слева — открывалось и вновь пряталось глубокое, поросшее леском ущелье, со дна которого доносился шум несущейся горной реки.

Дорога поднималась всё выше и выше, двигатель старенького ПАЗика, казалось, из последних сил тащил себя и пассажиров в гору.

Мы несколько раз останавливались у бьющих сероводородных нарзанных источников. Одни были холодны и вкусны, мы их пили, набирали в бутыли, от других же сильно отдавало тухлыми яйцами — сероводородом, но они целебны и мы умывались их водой.

Немного не доехав до пункта назначения, оставили автобус с шофёром на площадке и стали пешком подниматься выше за ГАЗ-69, ему и такие кручи нипочём.

После получасового подъёма, оказались на сравнительно ровной площадке среди высоких елей и сосен у излучины реки.

Конец ознакомительного фрагмента.