Инсектерра. Выжить в любви

Александр Верт, 2022

Спасаясь от преследования, Рита прыгнула в реку, а очнулась уже в Другом мире. Хитрый староста продал ее лесным жителям, чья колония гибнет без королевы. Ради спасения дикого клана героиня должна подарить любовь четырем членам Совета. Принимая обожание кормисов, Марго делает свой выбор, меняя вековые устои Кормаксилона. Медовые соблазны и ужасы, нападение жестоких врагов, смертельные бои и приключения в джунглях, самые экзотические особи Гиблого леса. Остросюжетная мелодрама, где героев будут выручать сильный характер и чувство юмора.

Глава 3

Деревня Изгоев

Ничейная Пустошь, берег реки

Маргарита

Мое тело будто парит в воздухе. Удивительные ощущения, я лежу на пушистом облаке и плыву в небесах. Вот только солнце нестерпимо светит в глаза, невозможно открыть. Откуда же столько света? Похоже, я все-таки захлебнулась в реке и попала в рай.

Вдруг меня сильно тряхнуло, я завалилась на бок и пребольно ударилась лбом обо что-то твердое. Наконец открыла глаза, а заодно и рот. Было чему удивиться — меня несли на носилках двое мужчин, и я сразу уставилась в затылок тому, что двигался впереди.

Санитар бригады «скорой помощи»? Не похож. Судя по отросшим нечесаным космам и драным лохмотьям вместо рубахи — просто бомж какой-то. Присутствует даже соответствующий запашок давно не мытого тела.

Но самое главное — меня спасли, вытащили из реки и несут к людям. Боже, только бы не обратно в коттедж! Я попыталась сесть и сразу же услышала позади раздраженный скрипучий голос:

— Тан Баруш, она очнулась! Хватит ее тащить, пусть идет сама, я устал.

Я торопливо оглянулась и теперь встретилась взглядом с угрюмым невысоким дядькой, который держал на плечах жерди моих носилок. Он тут же осклабился в виде приветствия, продемонстрировав остатки гнилых зубов, и мне пришлось перевела взор на второго человека. Ни произнеся ни единого слова, тот начал медленно опускать мое импровизированное ложе на землю, а потом подал руку, заставляя подняться и встать рядом с собой.

— Откуда ты, женщина? Неужели сбежала из леса?

Подбирая слова для ответа, я растерянно смотрела на пожилого мужчину, чьи умные выразительные глаза лихорадочно блестели на загорелом дочерна морщинистом лице. До чего же бедно он одет — застиранная рубаха и оборванные до колен штаны, босые грязные ноги. Странно все это — очень странно.

— Я гуляла у реки и случайно упала в воду. Скажите, пожалуйста, до города далеко?

Невысокий доходяга презрительно сплюнул, желая вернуть мое внимание к своей персоне:

— Горожаночка! Я так и думал. Уж больно хороша. Кому ты отдашь этот цветочек, Тан?

Я не верила своим ушам. Сбежать от одного бандита и попасть в лапы к каким-то оборванцам. Лучше бы мне плыть все дальше и дальше, не приставая к берегу… до самых небес.

Тан Баруш был среди этих двоих вожаком, он выше ростом и массивнее, а среди низов общества все решают сильные кулаки. Тогда я обратилась к нему:

— Пожалуйста, помогите вернуться в город, я вас отблагодарю. У меня небольшая зарплата, но я вам отдам все деньги, что есть дома, еще несколько золотых украшений: два колечка, браслет и цепочка с подвеской. Вы меня спасли, я очень благодарна…

— Хватит болтать зря! В город тебе все равно ходу нет. Путь туда один — через Южную Заставу, но стража никого из этих мест не пропустит в Королевство. Мы изгнаны в проклятые земли, неужели тебе неизвестно, где ты находишься? Отвечай! Тебя выкрали из дома и продали? Как ты на самом деле оказалась в реке?

Я не знала плакать мне или смеяться, все происходящее походило на глупую шутку. «Застава», «Земли проклятые»… Здесь снимают фильм о средневековом быте? Я бы с любопытством понаблюдала за киносъемкой, но меня не поставили в известность, что я попаду в кадр. А, кстати, покажите мне оператора!

Напрасно я оглядывалась в поисках фургонов киногруппы и обслуживающего персонала. Меня ждало разочарование, все пространство вокруг было безлюдно. И если вдоль берега узенькой мутной речушки еще росла зеленая густая трава, то дальше небольшого оазиса расстилалась выжженная солнцем равнина.

Ни машин, ни реквизита, ни палаток, только вдалеке я заметила еще низкие постройки, значит, поселение все же есть. Значит, нужно попасть туда как можно скорее и найти адекватных людей.

От печальных раздумий меня отвлек новый толчок под ребра.

— Ты что, спишь на ходу? Говори сейчас же, как тебе удалось удрать от лесных тварей?

В голове будто со скрипом сдвинулись невидимые шестеренки. Он, что же, называет «тварями» обитателей коттеджа? Тогда я согласна, думаю, попадись я этому Бугру, меня бы просто так домой не отпустили.

— Да, я сбежала. Я хотела к людям выйти. Спасибо, что нашли меня и оказали первую помощь. Теперь мне нужно вернуться домой! Пожалуйста…

Гнилозубый мерзко расхохотался, но Высокий грубо одернул его:

— Не видишь, девчонка напугана, одно небо знает, что ей довелось пережить в Инсектерре.

А потом Баруш уже более внимательно оглядел меня с ног до головы:

— Не трясись! Никто не обидит тебя здесь, я за этим пригляжу… до поры. Но о городе можешь забыть. Даже если тебе повезет и ты доберешься до заставы, даже если раздвинешь ноги перед каждым стражником, тебя все равно не пропустят. Мы для них хуже прокаженных, поскольку общаемся с тварями, живем с ними по соседству и даже устраиваем обмен. Тебе еще повезло, что осталась жива и сбежала. Пока будешь при мне, посмотрим, на что сгодишься. Но если попробуешь покинуть селение…

Он стиснул мое горло железными крючьями пальцев, я несколько раз моргнула, со всем заранее соглашаясь. «Буду кроткой овцой, буду слушаться, только хватит меня душить». Вслух я просипела что-то похожее:

— Прошу вас, не убивайте. Я врач, умею лечить людей, буду вам полезна.

Гнилозубый криво улыбнулся, из уголка рта потекла струйка слюны, я едва могла скрыть гримасу отвращения, так он был противен в этот момент, особенно когда снова заговорил:

— Не бойся, маленькая, лишать тебя жизни — напрасное расточительство. Здесь почти нет годных юбок, одни седые старухи да слабоумные.

Баруш немедленно отпустил меня и уже черной тучей двинулся в сторону приятеля:

— Придержи-ка язык, ты — вонючий ублюдок! Я своими руками закопаю тебя в дерьме, если еще хоть слово скажешь худо о моей Райни.

На лице Мелкого отразился страх:

— Вы неверно поняли меня, Тан Баруш, я вовсе не имел в виду ваше святое дитя, к тому же Райни — первая красавица в Речной долине, и я готов целовать песок, по которому ступали ее белые ножки.

— Рад это слышать, брат Хартук. Но ты должен будешь подтвердить свое смирение и потому, когда вернемся в поселок, выпьешь кружечку вечерней мочи моей Блаженной дочери. Может, и на тебя потом снизойдет благодать, и ты станешь столь же невинным и кротким.

— Почту за великую честь, — чуть дрогнувшим голосом пробормотал Хартук.

Кажется, он и сам был не рад своей неуемной болтливости. Вряд ли остался доволен свалившейся на его голову «благодатью».

Я же потупила взгляд к земле и кое-что смекнула. Судя по всему я попала в секту. Фанатики поселились на природе, питаются подножным кормом, поют гимны любви и свету, избегают цивилизации. Я уже проходила что-то подобное, до боли знакомо.

Надо ко всему здесь присмотреться, притвориться покорной и как только выпадет возможность, покинуть жуткое место. Таков был мой нехитрый план. А что можно было еще придумать?

Скоро мы втроем добрались до небольшой деревушки у излучины реки. Уже к вечеру этого дня я выяснила, что в поселке всего пятнадцать домишек разной степени ветхости. В каждом ютятся темные личности, обычно уже преклонных лет — седые изможденные старики и старухи.

Детей и даже подростков я не видела. В основном здесь жили мужчины, но на истово верующих не очень походили. Неопрятные, равнодушные, опустившиеся люди.

Сначала я решила, что здесь царит эпидемия, иначе как объяснить, что вполне вменяемых людей держат в изоляции. Но позже выяснилось, что особой заразы нет, просто все обитатели поселка — бывшие преступники, злостные воры и душегубы. Кое-кто был сослан сюда с каторги на королевских рудниках.

Тан Баруш оказался местным лидером, он поселил меня в своем доме. Хартук — правая рука Баруша и, кажется, бывший подельник. Мне сообщили, что на счету этой парочки немало загубленных жизней. Но разбойники были схвачены, биты плетьми и высланы за пределы Королевства севернее реки. Да-да, я не сразу смогла понять, что эти ребята были абсолютно вменяемы и честны со мной.

Все, что меня окружало, буквально вопило о Чужом мире, куда меня угораздило попасть. Это была совершенно иная реальность, Тан Баруш называл ее красивым словом Дэриланд, рассказывал мне о надменных рыцарях и любезных трактирщицах, о своей воровской удаче и былых кутежах.

Он любил поболтать после пары глоточков браги, а я сидела, как онемевшая, только кивала головой, все более проникаясь ужасом своего положения. Понятия не имела, как мне вернуться назад и что нужно для этого сделать.

У вожака изгоев оказалась симпатичная дочка Райни, мы легко с ней сошлись. Я догадалась, что мне оставлена жизнь и неприкосновенность только ради нее. Баруш души не чаял в своей пятнадцатилетней дочурке и хотел раздобыть ей подругу.

Я вполне подходила на роль наперсницы, но в первый же час общения поняла, что девочка слабоумная. Может, в этом было как раз ее счастье… Милое, трогательное существо, что бы с ней стало, если бы отец относился к дочери более равнодушно или напротив смотрел с вожделением? Страшно даже представить участь бедняжки.

Стоило мне показаться на улице, как Хартук начинал следовать за мной по пятам, думаю, сам Баруш поручил ему слежку. Но один лишь вид этого гаденького дурно пахнущего мужчинки вызывал во мне приступ омерзения. Я коротко кивала при встрече, стараясь тут же отводить глаза, чтобы не замечать огонек голода в ответных взорах.

Как же меня бесил этот придурок! Он таскался за мной и ныл, что изголодался по женщине, умолял разрешить ему потрогать меня за грудь или задницу, предлагал какую-то плату. А однажды выругался так, что я ничего не поняла:

— Ублажать тварей тебе нравилось больше, да? Маленькая дрянь! Сучка похотливая! Тебя привлекают краснокожие уроды с размалеванными телами? Я не хуже их, милашка, поверь! Ух, как бы я хотел воткнуть тебе между ног…

— Отстань по-хорошему!

— Ну, не бойся так, не убегай, Марга, у меня тоже есть шрамы, смотри, у меня вся спина исполосована и два клейма, второе на животе, я сейчас покажу. Тебе может понравиться, когда-то я умел развлекать девиц.

В тот день я еле вырвалась от его липких рук и убежала в дом Старосты, так и не набрав воду в реке. Очень надеюсь, что Баруш накажет своего подельника, попрошу Райни заступиться. Она добрая, хотя и мало что понимает. Лишь бы ее отец не умер рано, иначе девочку ждет печальная судьба. И меня тоже…

Их быт оказался невероятно груб и примитивен. Я, как могла, постаралась навести порядок в лачуге, которая теперь и мне служила убежищем. Райни старательно взялась помогать, у девчушки не было матери — по рассказам Баруша, она не вынесла тягот и лишений здешних мест, пробовала бежать и ее пронзили мечами стражи Южной Заставы. Райни тогда была совсем малышкой и как ее потом воспитывали остается лишь догадываться.

Еда в деревне была скудной, бывшие каторжники, правда, обрабатывали поля с чахлой пшеницей, садили овощи, но культурные растения едва вызревали, задушенные сорняками. Работать здесь никто не любил.

Нас еще выручала рыба, которую Баруш ловил в реке плетеными из лозы ловушками или сетью. Также неподалеку был лес, уж там точно можно было раздобыть пропитание, но в густые заросли никто из поселения не совался. Люди боялись леса, а точнее тех, кто там обитает. Охотнее всего об этом говорила блаженная Райни:

— Нет-нет, нам туда нельзя. Там живут красные люди. У них есть Мать и они любят играть с ней. Но если Мать умрет, они придут к нам и заберут меня. Все наши знают, что меня могут забрать, и даже отец не поможет. Но я не боюсь. Я буду хорошей матерью лесным людям. Меня все будут любить и беречь. Так у них заведено. Я научу их новым веселым играм.

Девочка улыбалась, мечтательно прикрывала глаза и, задрав подол, начинала кружиться в танце по нашей убогой комнатушке. А во мне нарастало смутное беспокойство. Мне казалось, что все тут сошли с ума, кстати, Тан Баруш тоже был немного не в себе, недаром он называл Райни — «святое дитя» и требовал, чтобы все обитатели деревни ей поклонялись.

Никто не спорил со старостой, однако иногда я замечала, с каким вожделением смотрит на мою подопечную Хартук. Вот уж кто был здесь настоящим чудовищем!

Спустя неделю с того момента, как меня вытащили из реки, я научилась быстро засыпать на ворохе грязной соломы, прикрытой залатанной ветошью, а первые дни долго лежала в темноте, пытаясь сомкнуть глаза, пока в голове мелькали обрывки мыслей, смутные образы моей прежней городской жизни.

Отчаянно хотелось исчезнуть из богом забытой деревушки, находящейся непонятно в каких краях. Иначе просто сгину среди смрада и безумия. Держись, Марго, держись!

Сегодня Райни почистила во дворе рыбу — утренний улов отца, и теперь собиралась зажарить ее на решетке поверх углей. Пищу здесь готовили на улице, прямо на кострах. Баруш чинил сеть, а я пыталась ему помогать, разматывая нитки.

Скоро полдень, стояла невыносимая жара, староста то и дело прикладывался к бутыли с прохладной процеженной брагой. Напиток готовили из каких-то сладковатых грибов, что находили в земле у берега реки. Судя по тому, как морщился староста, редкостная гадость на вкус, но перебродив, грибочки, давали чувство легкого опьянения.

Несмотря на щедрые предложения поделиться напитком, я не рискнула даже попробовать мутную дрянь. Не хватало еще подсесть на местный допинг, а потом превратиться в бесчувственное подобие общей женщины.

Сегодня утром даже не хотелось подниматься с тюфяка, зная, что придется копошиться без толку в этом унылом месте. И вдруг до нас донесся испуганный вопль Хартука:

— Твари! Твари идут сюда! Спасайтесь!

Баруш бросил сеть и велел нам бежать в дом. Сам заскочил следом, заперся изнутри и подошел к дочери, желая ее успокоить. Райни тоненько скулила перед ним, словно маленькая собачонка, а я не могла вымолвить ни слова и только чувствовала, как бешено колотится сердце в груди.

Баруш прижал дрожащую Райни к себе, улыбаясь, погладил по голове, а потом быстрым взглядом обежал комнатушку, как будто обдумывал единственно верное для себя решение. Наконец староста отбросил ногой замызганный половик и дернул за кольцо двери, ведущей в небольшой погреб:

— Прячься сюда! — заорал он дочери, и только прикрыв дверцу в полу тряпками, обернулся в мою сторону.

Как же мне не понравился его взгляд. Оценивающий и расчетливый. Так разглядывают товар на прилавке, прикидывая, купить или выбрать что-то получше.

— Иди за мной!

Каким-то внутренним чутьем я все поняла и умоляюще залепетала:

— Вы обещали меня защищать. Прошу вас! Не отдавайте меня дикарям, прошу вас, пожалуйста, не отдавайте.

Я повалилась ему в ноги и застонала вслух. Ближайшее будущее казалось кошмаром, скорее всего, меня растерзают на виду всей деревни злобные существа из леса. Или утащат с собой в чащу и там под звуки"там-тамов"проведут дикие ритуалы. А вдруг они каннибалы? А вдруг меня принесут в жертву местному Кинг-Конгу?

Мной опять хотят откупиться! Проклятье какое-то…

Невзирая на мои жалобные крики и слабые попытки сопротивления, Баруш выволок меня из дома, как мешок с зерном и бросил у крыльца.

— Сиди здесь, пока я за тобой не вернусь. Вздумаешь уползти, раздавлю, как последнюю гадину. Ты меня поняла?

Он прошипел мне эти жестокие слова прямо в ухо, а я закрыла голову руками, пряча лицо от разлетающейся из его рта слюны. Меня никто никогда не бил, я даже не могла представить, чтобы мужчина ударил со всей силы, — мне бы точно пришел конец.