Кредо спасителя

Александр Васильев, 2023

Постапокалипсис. Выжившие на территории США подозревают человека из своего поселения. Вот только кого и в чем?

4

На четвертый день за мной пришла Кара, та девушка, которая нашла меня в узилище афро. Мне было предложено одеться и пройти в столовую для знакомства с коллективом. Шли коридорами, потом поднимались по лестнице. Бункер меня не впечатлил: много бетона и стали, все выкрашено однотонным нейтральным цветом. Короче, дорогу я не запомнил. В столовой меня встретили все «поселенцы». Стоял жуткий гвалт, но лица людей были настолько доброжелательны, что мне стало не по себе. Люди, что с вами стало? Никогда я не видел столько доброжелательных людей, да еще и в одном месте. Да не способны мы, американцы, к человеколюбию! На улице мы можем пройти мимо нуждающегося в помощи или попавшего в беду человека. Да. Это мы. Но здесь я как будто увидел других людей. Ну не верю я, что каким-либо образом может так кардинально поменяться менталитет.

Я стоял и молчал. Возможно, из-за того, что молчание затянулось, все присутствующие поняли мое смятение и замолчали. Молодой парень, одетый как и все в армейский комбинезон, стал пробираться между столами и сидящими на стульях людьми. Внешность он имел весьма своеобразную. Такой, знаете, типичный доцент кафедры палеонтологии. С длинными растрепанными волосами и бородой, а на носу очки в круглой тонкой оправе. Подойдя ближе, опершись рукой на стул словно стесняясь, парень начал полуофициальным тоном:

— Здравствуй, Колп. Добро пожаловать в поселение. Меня зовут Спенс. Мы собрались, чтобы поприветствовать тебя и познакомиться. Здесь ты видишь всех, кого удалось найти после Импакта. Скорее всего, больше выживших нет. Доктор Пайк, возможно, рассказывал тебе что произошло. Но послушай, пожалуйста, еще раз. Многие десятилетия нам внушали, что мы никогда не будем обороняться, ведь наша армия самая лучшая в мире. Только наступательная стратегия. И только победоносная война на чужой территории. Но лишь некоторые понимали, что в ядерной войне не будет победителей. Тридцать первого декабря граждане нашей тогда великой страны готовились встречать новый год. Одни за городом, другие дома или в ресторане. Улицы были практически пусты. В двадцать три часа пять минут в сети разлетелись сообщения очевидцев о пусках ракет. Правительство и городские власти молчали. Началась паника. О местонахождении бомбоубежищ население не знало. Как не знало, в принципе, о действиях в любых чрезвычайных ситуациях, кроме землетрясения и террористической атаки. Единственным местом спасения люди увидели подземку. Вся масса жителей мегаполисов хлынула в метро. Началась давка. Десятки тысяч пострадали, миллионы просто не успели пройти турникеты из-за создавшихся заторов. Некоторые из нас были там и видели все сами. Те же, кто смог спуститься по эскалаторам, с тревогой ждали развития событий. Но и от них отвернулась удача — при первых взрывах ракет рухнул потолок перронов станций и галерей эскалаторов. Те немногочисленные, кто успел сесть в редкие в этот поздний час поезда, застряли в тоннелях после отключения электричества и были либо раздавлены грудами обвалившегося камня при последующей за Импактом сейсмоактивности, либо утонули при затоплении тоннелей грунтовыми водами, которые стали собираться из-за обесточенных насосов. В темноте люди получали смертельные травмы. В провинции, скорее всего, и вовсе негде было прятаться — подвалы на ранчо не спасут и от авианалета, не то, что от межконтинентальных баллистических ракет с ядерной начинкой. Вывод напрашивается сам собой — страна пала. Про остальной мир мы ничего не знаем. Уровень радиационного фона в бункере немного повышен, но те препараты, которые выдает тебе доктор, — Спенс кивком головы показал в сторону Пайка, — позволяют защититься от возможных последствий. И да, мы все их принимаем. Думаю, нет смысла сейчас представлять тебе всех присутствующих. Вряд-ли ты сразу всех запомнишь. Теперь вместе с тобой нас тридцать семь.

Конец ознакомительного фрагмента.