Ева-пенетратор, или Оживители и умертвители

Александр Бренер, 2020

Новая книга художника и писателя, легендарного нарушителя спокойствия, пугала обывателей всей Европы и последнего странствующего философа современности Александра Бренера в доступной форме рассказывает о тайном смысле и прикладном значении искусства.

Джордж Джордж

Лишь однажды встретил я стихотворца, напомнившего мне о поэтах подлинных — об оживителях.

Звали его Джордж Джордж, и он был из Нового Орлеана.

Этот парень приблизился к поэзии благодаря своей необычной болезни — злостной и гибельной.

Вот ведь как: без падучей нет Достоевского!

Прав был Тютчев: «И если бить хочу кого, то бью себя я самого».

Итак, вот моя байка.

Лет пять назад я находился в Роттердаме, где в тот момент проходил международный фестиваль поэзии.

На алюминиевых стервятниках слетелись туда разноязычные стихослагатели.

Они читали на сцене собственные стихи в порядке очереди.

А я на это смотрел не без отвращения.

Я в своём кресле начал вздрагивать, подскакивать и кричать на разных языках, обращаясь к питомцам муз:

— PFUSCH! ХАЛТУРА! QUICKIE! RAPIDITO! SVELTINA! ТУФТА!

Этими воплями я намеревался взбесить и пробудить к жизни унылых миннезингеров.

Но они не взбесились и не пробудились, а злобно на меня шикали и продолжали своё чтение.

Только один Джордж Джордж ничего не читал.

Потому что уже не мог.

Он страдал от ужасной болезни, которая имеет длинное латинское название (я забыл его).

Сущность этого недуга заключается в том, что все отверстия в теле больного постепенно закрываются, зарубцовываются.

Представьте себе: зарастает дикой кожей ваш анус, дырка в пенисе закупоривается, уши, рот, глаза, ноздри — всё забивается.

Эта болезнь поддаётся излечению только на ранней стадии.

А поэт Джордж Джордж свою хворь запустил.

Когда он прилетел в Роттердам, то мог ещё слышать, а вот испражняться и мочиться, видеть и говорить уже не мог.

Сырое мясо затянуло его мочеиспускательный канал и задний проход.

Произошла закупорка глаз — они слиплись.

И губы сомкнулись — стали одной непроходимой губой, а точнее губищей.

Такое могли бы изобразить Сальвадор Дали, Луис Фернандес или Рене Магритт, но они опоздали — это уже было изображено в медицинских атласах одиннадцатого столетия.

А потом эта редчайшая болезнь на несколько столетий исчезла из поля зрения медиков.

Конец ознакомительного фрагмента.