Путь «Черной молнии». Книга 3

Александр Александрович Теущаков

СССР оказался на стыке эпох. Люди ставят другие приоритеты. КГБ, МВД реорганизовываются. «Черная молния» продолжает традиции: справедливо отстаивает свои интересы, перехлестнувшиеся с вниманием могущественных организаций, которые заняты внедрением спецагентов в высшие воровские круги. «Черная молния» наносит последний удар по злейшему врагу – Аркану и прекращает свою деятельность. Что сильнее, воровская идея или любовь к женщине? Одно из двух решений может принять только сильный духом человек. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 16

В томительном ожидании

В погребе от отсутствия вентиляции было душно и сыро. Губы пересохли, сильно хотелось пить. Пульсирующая кровь при каждом толчке сердца, больно ударяла в затылок. Александр собрался с мыслями: «Мои волнуются, целый день, а может и больше я с ними не связывался. Эх, мне бы только один раз позвонить, предупредить. Что угодно наплету, главное сказать «компот», это означит, я в опасности. Мои сразу поймут и приступят к операции. Надо обхитрить костоломов, навязать свою игру, пусть думают, что я сломался. Позвонить, вот что мне надо, а все остальное пойдет по плану.

У Воробьева была отличная память на лица, даже спустя годы, когда лица с возрастом меняются, он вспомнил Лациса и его сослуживца, это они после бунта в зоне проводили с ним допрос в тюрьме. Ох, и досталось ему тогда от этих лейтенантов, а теперь Лацис уже до майора дослужился. И еще, он помнил командира оперативников, капитана, но сейчас среди костоломов его не было.

Александр пододвинулся к железной лестнице и стал бить по ней ногами, периодически отдыхая, чтобы в затылке и копчике успокоить боль.

Сверху послышался шум открываемой дверцы.

— Дайте воды… Пожалуйста.

— Да сколько угодно, но, как только начнешь говорить.

— Хорошо, я все скажу. Если есть, дайте, пожалуйста, таблетку, голова раскалывается.

— Вот с этого бы и начинал, а то строил из себя крутого перчика, — засмеялся Брылов. Воробьев услышал, как бугай, объясняя что-то своим напарникам, веселился.

— Чесноков, и что ты имеешь нам сказать? — ехидно, на еврейском говорке, спросил Лацис.

— Я член группировки, заинтересованной выжать из Технаря-Жильцова крупную сумму.

Такой новостью он ошарашил буквально всех, ведь кодовое название человека, которого группа Шаронова взяла в разработку, знали только четыре сотрудника.

— Что за группа, из какого района? — спросил Лацис.

— А мы сами по себе, бабки делаем именно таким способом.

— Так вы вымогатели?!

— Типа того.

— О Технаре, откуда узнали?

— Прослушку сварганили.

— Обалдеть! — воскликнул Брылов, — вы и нас прослушивали? И что вы о Технаре нарыли?

— Технарь, экономический ловкач, сейчас модно так называть, крутит с загранкой, прет оттуда аппаратуру вагонами. Мы узнали, что Технарь ворочает деньгами и срывает крупную сумму.

— Как вы умудрились нас прослушать?

— У нас в группе один кадр имеется, он в спецподразделении служил, занимался именно такими делами.

— Странно, почему я до сих пор не знаю, что Технарь прячет крупные суммы, — ухмыльнулся Лацис, — ты, может, хочешь, что-то нам предложить?

— Моя свобода на обмен информации, где он прячет свои неучтенные денежки.

— Ты нас совсем дураками считаешь и, как ты себе это представляешь?

— Получите от нас деньги и выпустите меня.

— Это другое дело. И что ты сейчас от нас хочешь?

— Только один звонок по телефону.

— И что он тебе даст?

— Меня кореша потеряли. Слежка за Технарем шла полным ходом, я не хочу, чтобы они наделали глупостей, испортят все и плакали наши бабки.

— Напои его водой, дай таблетку и пусть что-нибудь перекусит, а мы пока обсудим его предложение, — обратился Лацис к Брылову.

Григорьев и Лацис поднялись наверх и, дождавшись прихода Брылова, стали соображать, что делать дальше.

— Ну, что вы думаете, врет или правду говорит? — спросил Лацис.

— Шаронова надо обязательно предупредить, — сказал Брылов.

— А может, мы сами сработаем оперативно, наверняка Переверзев засек, куда Жильцов ездил на своей «Волге» — предложил Григорьев.

— А вдруг Чесноков нам «мозги пудрит», — сомневался Лацис, — хотя он сейчас находится в таком положении, что родную мать продаст. На счет самим сработать, спешить не надо, в этом деле много неясных моментов, Миша прав, надо шефа поставить в известность.

— Похоже, эта группа не простая, раз наладили прослушку и следят за Технарем, — высказался Брылов, — а может и в правду попробовать, заберем деньги, а группу накроем, шеф только спасибо скажет.

— Миша, в свое время ты был неплохим оперативником, пока Ирощенко не стряс тебе лампочку, — съязвил Лацис, — ты не можешь одного понять, в этом деле важна вся цепочка, накрыть, так всех разом, чтобы информация не протекла. Дойдет до Жильцова, останемся ни с чем. Хватит уже с нас проколов. Над каждым, оставленным нами трупом, работают следователи, и если это будет продолжаться постоянно, мы скоро займем места своих подопечных. Больше шеф не простит нам никаких промашек, он сам кое-как отвертелся от проверки, прикрывая наши задницы. Все, решено, я еду к Шаронову, вернусь вечером с решением: разрабатывать Чеснокова дальше или утопить его в пруду.

Спустя два часа Шаронов выслушал доклад Лациса и, вертя в пальцах удостоверение Чеснокова, спросил:

— Адрес, где он проживает, узнали?

— Фикция, такого не существует.

— Надеюсь, вам хватило ума не дать ему позвонить.

— Что ты, Тимофеич, никаких сношений с внешним миром.

— Непонятно, как они засекли наш канал, для этого нужна специальная аппаратура и грамотные техники? Но опасно другое, следя за Технарем, они вышли на твою группу.

— Чесноков сказал, что у них в группе работает спец по прослушке, мол, служил раньше и занимался этим делом. Тимофеич, а что если мы дадим позвонить ему и, определим номер телефона.

— Можно попробовать. Но заранее составь текст и обязательно проконтролируй, чтобы он не сказал, ни одного лишнего слова. Его фото проверь по картотеке и не забудь снять отпечатки пальцев. Допустим, мы поверим Чеснокову, что он действительно знает о деньгах Технаря. Как ты думаешь, он блефует?

— Тимофеич, мы охотимся за Жильцовым именно по этому поводу, и если информация Чеснокова подтвердится, мы форсируем операцию. Ведь нас интересуют большие деньги, и если мы их получим, используя Чеснокова, значит, вариант с шантажом отпадет сам по себе.

— Ты сам-то, веришь Чеснокову?

— После того, как мы его «убедили», вряд ли он станет играть с нами.

Шаронов, догадываясь, усмехнулся.

— Небось, убеждали с пристрастием.

— Ну, да, пришлось, поначалу он конкретно упрямился, зато потом так разговорился.

— Как Брылов, ты им доволен?

— Нормально, сохранилась в нем старая закваска, только туповат он немного.

— Да, помню, дело прошлое, дал он Ирощенко обвести себя вокруг пальца. Ладно, Лацис, веди этого Чеснокова без натяга, и не спеши. Чувствуешь, на каком уровне работает группа. Думаю, нам стоит познакомиться с главным, побеседуем, может, к чему-то общему придем. Нам нужны люди из таких группировок. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю товарищ полковник.

— Ну, вот и чудно. В общем, действуй. После звонка Чеснокова сразу же доложишь мне результат. Кстати, что у тебя по Брагину?

— Залег где-то, на квартире не появляется, с Портниковым замечен не был.

— Ладно, продолжайте наблюдение. Закончим с Технарем, будет еще одно важное дело. Помнишь, кто был Ирощенко и для чего он нам нужен?

— Конечно, помню, он был классным снайпером.

— Так вот, до меня дошла информация, что вор в законе Гебанидзе приобщил к делу высококлассного стрелка, который отстреливает уголовных авторитетов, то есть убирает конкурентов. У меня зародилось подозрение, что он и есть тот самый Ирощенко. Нам важно первыми выйти на след снайпера, пока его не обнаружили розыскники из МВД. Да, кстати, Переверзев узнал, куда направлялся на «Волге» Жильцов?

— Нет, не удалось. После проливного дождя дорогу в леске размыло, и тяжелые машины разбили колею. В общем, подъехал Переверзев, а «Волга» Технаря стоит на обочине, а он сам ушел пешим ходом, видимо в деревню. На обратном пути, Переверзев его снова принял.

— Ладно, майор, работайте дальше, вечером обо всем доложишь.

Лацис составил текст записки, которую должен зачитать Чесноков по телефону, а так как радиотелефонная трубка в погребе не связывалась с базой, пленника решили поднять наверх. С трудом передвигаясь от боли в копчике, Александр оказался в коридоре

— Прочитаешь все, как здесь написано и без запинки. Предупреждаю, произнесешь хоть одно слово не по тексту, вырву язык, и больше ты никуда не позвонишь. Все понял?

Воробьев согласно кивнул и, набрав номер, дождался обратной связи.

— Баба Лина, привет! Это Сашка Чеснок, передашь «Лавру» на словах… — Лацис ухватился за трубку, вырывая ее из руки Воробьева. Александр возмутился:

— Эй, конспиратор хренов! Я что, должен старой бабке читать твои бредни.

— Читай, иначе отключу трубку.

Александр нехотя кивнул и прочел бабке составленный текст:

— Сижу на хвосте у Технаря. Встретиться пока не могу. У меня все путем, ждите, скоро опять выйду на связь, — и тут же спросил, но не по тексту, — баб Лин, как у тебя со здоровьицем? Ну, и, слава Богу. Компоты еще варишь…

Не успел Александр докончить фразу, как в трубке раздался щелчок и все стихло.

— Але, баб Лин, ты меня слышишь?

Лацис вырвал у Воробьева трубку и гневно произнес:

— Придурок, русских слов не понимаешь? Я же предупредил тебя, без всякой самодеятельности.

— Я только о здоровье спросил, — дурачился Воробьев.

— Какие еще компоты ты приплел?

— Любимое занятие бабки компоты варить, она еще такие настойки делает, слюной можно подавиться.

Александр состроил озорную улыбку, будто разговор шел не о серьезных вещах и хотел еще что-то сказать, но Брылов резко схватил его за локоть и грубо подтолкнул к дверце погреба.

Лацис позвонил куда-то и попросил зафиксировать исходящий вызов и сообщить номер телефона абонента.

Срочное сообщение от Александра по цепочке дошло до Сергея Брагина и вызвало у «Черной молнии» чрезвычайную тревогу. Утром Анатолий, заправив под завязку баки бензином, направился на катере в Михеевку, уже вечером они с Сергеем Ирощенко прибыли в город. Организация собралась на экстренную встречу, включая Екатерину и Настю. Сергей Брагин, посоветовавшись с женой и друзьями, решил пригласить Волкова, ведь с Сашей приключилось несчастье, и было бы не честно держать Владимира в неведении

Несмотря на волнения, Сергей Брагин, в отличие от других членов организации, чувствовал себя спокойнее и уверенней, ведь за ним стояли Портников, Торопов и Кашапов, не говоря уже о других офицерах, которых наверняка известили о планах оперативного отдела. Вся «возня» вокруг Шаронова затевалась только с одной целью, доказать, что именно он организовывал убийства. А доказать можно было при помощи прослушки. «Баба Лина» была оперативным работником, контролирующим конспиративный телефон на квартире, где осуществлялась передача информации заинтересованного лица, то есть Воробьева, а кодовое слово «компот» было началом подготовки к операции.

После того, как «Баба Лина» передала сообщение, техник перенаправил данные в отдел связи и процесс начался: Лацису стал известен номер телефона, на который звонил Чесноков. Что касалось легенды о крупной сумме денег Жильцова, озвученной Воробьевым, это была часть плана организации «Черная молния». В тайник действительно положили часть денег и изделия из драгоценных металлов и камней, все это являлось «затравкой», ведь шароновская команда должна пребывать в иллюзии, что находится на правильном пути.

Дом, где находился тайник, располагался в деревне на отшибе. Подступы к нему хорошо просматривались со всех сторон. Заранее были выбраны надлежащие позиции для снайпера, на случай если понадобится экстренное вмешательство. Так что, указав недоброжелателям адрес дома, «Черная молния» могла вести их по ложному следу. Раскрыв тайник, алчные до денег оперативники Шаронова обязательно проглотят «наживку» и не упустят возможность заполучить крупную сумму. На это рассчитывал Сергей Брагин, обсуждая дальнейшие действия с друзьями, но ему приходилось держать от них втайне некоторые детали операции, таков изначально был уговор с Портниковым и Тороповым.

Уже через день в Новосибирск приехал Волков и подключился к общим приготовлениям, чтобы помочь своему другу. Настя тоже получила задание, ей поручили тщательно изучить территорию, прилегающую к дому Шаронова. Записать в блокноте результаты пошаговых замеров, высмотреть более удобные подъездные пути к дому. Затем подняться на чердак соседнего дома и в слуховое окно наблюдать в бинокль за окнами квартиры Шаронова.

Все члены организации собрались в одной квартире и находились в возбужденном состоянии, в любой момент Александр мог позвонить повторно и придется координировать действия всей группы. Волков, ни разу не принимавший участия в практических действиях, мог помочь пока только советами. Все знали, как ему удавалось умело оградить Александра от смерти путем подстав. Но Сергею Брагину Волков был необходим для другого дела: отыскать в Новосибирске след Аркана, а сделать это нужно путем общения с криминальными авторитетами, с которыми Владимир знаком.

— Где сейчас Саша? — беспокойно спросила Екатерина.

— Если бы он не сообщил, что находится в опасности, мы бы так и думали, что Саша следит за Технарем, — тяжело вздохнув, ответил Сергей Брагин, — эх, предупреждал я его, будь внимателен и осторожен. Скорее всего, Шаронов где-то прячет его или содержит в изоляторе КГБ, где недавно меня держали. Будет неприятно, если Саша попал в руки кому-то другому.

— К кому, например? — спросил Ирощенко.

— Тому же Аркану. Кстати, я предупредил Морозова, и он очень удивился, по линии МВД Саша под новой фамилией не проходил, так что милиция его не задерживала.

— Ребята, я так за него переживаю, вдруг Сашу раскроют и посадят. Даже не знаю, как сообщить Алене о неприятности.

— Катюша, пока не стоит. Не переживай, Саша отзвонится и все прояснится, думай только о хорошем, скоро мы увидим его.

— А если все пойдет не так, как задумано, — обратился Волков к Сергею Брагину, — может, они с него деньги потребуют в качестве откупных. Мы же не знаем, что за «пассажиры» схватили Саньку.

— Володя не волнуйся, — ответил Сергей Брагин, — у нас в запасе еще парочка вариантов имеется, один уже в действии, но, к сожалению, мы не располагаем временем, может статься наша помощь окажется не своевременной.

— Сережа, о чем ты говоришь? — тревожно спросила Екатерина.

— Дело в том, что мы действительно не знаем, где находится Саша. Если те, к кому он попал, не клюнут на приготовленную нами «наживку», придется в слепую прощупывать ситуацию и начнем мы с Шаронова. Настя подготовила полный отчет о своем наблюдении за квартирой полковника, мы нанесем ему упреждающий удар. На выходе из подъезда или по окнам квартиры произведем выстрел из бесшумной винтовки. Мы заставим его поволноваться, наверняка он начнет совершать ошибки. Но все это произойдет в том случае, если наш план с заложенными в доме деньгами не пройдет.

— У Шаронова появится зацепка, кто, кроме тебя еще может совершить провокационные действия, — подключился Ирощенко, — ведь не спецслужбы устроили на него охоту.

— Сергей, может, тебе лучше обратиться к Семенычу, — предложил Анатолий, — ведь план сработал, когда Шаронов тебя задержал.

— Толя, может ты и прав, когда-то Шаронов и его несменная команда работали в отделе Портникова, казалось, он всех их изучил, но психологию человека можно определить только по его поведению и поступкам. Шаронов научился скрывать и то и другое. Для нас он силен и сколько бы мы не готовились противостоять ему, он всегда будет нас опережать, потому что чувствует за своей спиной мощь организации. Но погрязнув в махинациях, он ограничил себя в поддержке начальства и вынужден защищаться сам. Это наш козырь и в этом плане я работаю.

Анатолий с прищуром посмотрел на брата и спросил:

— Ты опять выдумал что-то экстраординарное? Может, поделишься с нами, ведь Сашкина жизнь в опасности.

— Мы не можем допустить ошибку, нельзя, чтобы кто-то из нас пострадал, — загадочно произнес Сергей Брагин, — нам нужно дождаться от Саши звонка и, как только это произойдет, все завертится с неимоверной силой.

— Что все, Сережа? Ты чего-то не договариваешь, — обратилась к мужу Екатерина, — неужели есть вещи, о которых мы не можем знать. Я же чувствую, ты опять что-то скрываешь от нас. Или эта тайна связано с предстоящей операцией?

— Катюша, я хорошо изучил Шаронова и неоднократно вставал на его место и мыслил его критериями: меня он видит, как бывшего инспектора УГРО, оперативника. Сережу, как бывшего армейского офицера, разведчика. Саша не в счет, я вывел его из поля зрения Шаронова. Мы воспротивились полковнику, а он знает наши темные стороны и потому пустил в ход шантаж, угрозы, провокации, чтобы вынудить нас работать на него. Я собрал на Шаронова досье, за которое он готов продаться самому дьяволу, он боится, в чьи руки оно попадет. А, правда, в чьи? Естественно, к его начальству. Шаронов прошел путь от младшего офицера до начальника оперативного отдела КГБ по линии расхищения социалистической собственности. Можно себе представить лица начальников, которые его продвигали, и смотрели сквозь пальцы на его проделки.

— Но сейчас в нашей стране перестроечное время, неужели в этих органах все насквозь пронизано коррупцией, разве не остались люди, способные разворошить это осиное гнездо, — возмутился Ирощенко.

— Сережа, КГБ состоит на службе у государства, которым правит коммунистический режим, и за всеми нами они осуществляют надзор, — ответил Сергей Брагин, — но давайте вспомним, сколько говорилось о репрессиях граждан этого государства. Что-то я не замечаю, чтобы нынешнее руководство страны выявляло виновников и наказывало их по справедливости. Хорошо, допустим, была проведена реабилитация незаконно репрессированных людей и до сих пор продолжается, но те, кто виновен в гибели сотен тысяч людей, продолжают работать в госбезопасности.

— Многих судили и приговорили к высшей мере, — заметил Анатолий.

— В числе этих многих, военные и служащие, они все «пешки» в большой игре, а крупные фигуры до сих пор недосягаемы. Сами себя правители не накажут, — истолковал Сергей Брагин.

— Выходит, гласность и открытость, а теперь уже демократические преобразования мало влияют на преступников, скрывающихся за стенами Лубянки, — сказала Екатерина, — и подобных Шароновых это не касается.

— Катюша, Шаронов проржавелая деталь в огромном, часто меняющем название механизме, который в любое время рассыплется на мелкие, ненужные части. Им отведено место на свалке истории. Но, образно говоря, важны сами мастера, которые возьмутся за восстановление этого механизма. Кто они есть на самом деле, какие мысли, планы, роятся у них в головах? Что могут дать народу коммунисты, свято верующие в идеалы октябрьского кровавого переворота? Или их последователи с комсомольскими значками на груди, куда они направят страну? На самом же деле никто из нынешнего руководства страны не хочет, чтобы власть поменялась. У меня создалось впечатление, что руководители этой страны не живые органы, а бездушные элементы смердящего трупа. Все здравомыслящие люди уже давно поставили им свой диагноз — политическая смерть, а пациенты «дома престарелых» отмахиваются от меткого заключения, и говорят: «Нет трупа, а значит, и вскрывать некого». Как видно, «внутренности» нашей правдивой истории, вскрывать они не спешат, либо эти действия приведут их к неминуемому концу. А мы, простые люди, как гнили, так и продолжаем разлагаться в этом больном организме, но некоторые органы еще живут и борются за общее состояние.

— Сергей, по-твоему, нас скоро ожидает что-то чудовищное? А как же весенние выборы народных депутатов РСФСР и июньская декларация о недопустимости правления КГБ партийными номенклатурщиками? — спросила Екатерина.

— Можно, конечно оптимистически смотреть на порядочность нового руководства и доверять перестроечным процессам в стране, но жизнь нам рисует совершенно иные картины. То, что вчера нам запрещало государство, то есть свободную коммерцию, сегодня тормозится некоторыми слоями населения, закон не работает. Органы сажали людей по статье за «излишнее» предпринимательство, а нынешние рэкетиры-бандиты уже включились в этот процесс и занимаются вымогательством у граждан, то есть, продолжают уголовную методику: бедных обирают, а тех, что побогаче, грабят и уродуют. Посмотрите вокруг себя: с одной стороны люди включились в новую жизнь, открывают предприятия, кооперативы, втягиваются в рыночные отношения. А с другой стороны лезет всякая нечисть, обкладывающая данью предпринимателей. Организованные группировки, что ни день, как грибы вырастают и обносят граждан поборами. Проституция вышла из притонов прямо на панель и заняла прочное место в «сфере обслуживания». Некоторые начальники начинают приспосабливаться к новым должностям, связанных с «попечительством» кооператоров. Да разве все перечислишь. Я не вижу, чтобы государство принимало экстренные меры.

— Сергей, так как же нам быть с Санькой? — спросил Волков, прерывая политические обсуждения.

— Если придерживаться логики, ни сегодня, так завтра, Саша должен позвонить и уверяю вас, мы сразу же приступим к операции. Нас должно волновать еще одно обстоятельство, если Шаронова арестуют, и он даст показания, нет гарантии, что он не потащит меня за собой и не расскажет о Сергее Ирощенко. Тогда нас ждет заключение под стражу, придется отвечать за все, что выплывет наружу, — Сергей улыбнулся и добавил, — меня одно успокаивает, что после ареста Шаронова, нам останется только потягаться с небольшой группой воров-законников.

Сергей Ирощенко похлопал Сергея Брагина по плечу и весело произнес:

— В этом деле у нас имеется огромный опыт. Воры не так страшны, как их обрисовывают «шестерки».

— Сережа, и все же, возобновляя тему, хочу сказать, что вокруг много нормальных и хороших людей, — обратилась к мужу Екатерина, — они смелые и рассудительные и, как говорил твой знакомый Василий Семенович, даже современным, молодым комитетчикам сегодня становится стыдно, когда поднимается вопрос о репрессиях людей органами НКВД. Разве вчера можно было об этом говорить открыто.

— Катюша, даже не берусь с тобой спорить, но опять же, речь идет о более старшем поколении чекистов, ведь им не ведомо, что такое совесть, они продолжают руководить молодыми по старинке. Я на днях читал «Комсомолку», в ней напечатана статья Солженицына, он говорит о гранитной громаде КГБ, которая не пускает нас в будущее. Они живут прошлым и, конечно же, думают только о себе. Что им до народа, которому захотелось жить в свободной стране, их цель — задавить демократическое движение в союзе.

— Сергей, все зависит от сущности человека, в разных системах есть честные люди, а есть просто приспособившиеся под обстоятельства. Вот ты уважаешь Василия Семеновича и во многом с ним соглашаешься, а ведь он тоже служил государству в органах госбезопасности. Справедливые и мужественные люди есть, но не каждому из них дано бороться за истину. По сути, наша организация тоже добивается справедливости, мы разыскиваем убийц и насильников детей, а на данный момент хотим уличить Шаронова в убийстве людей. Но давайте рассуждать объективно, для государства мы являемся уголовными элементами, так как занимаемся самосудом, а если судить по нашим убеждениям и в рамках существующих законов этого государства, мы вытягиваем на политическую, экстремистскую группу. Мы знаем, что нам грозит за все наши действия, но продолжаем свое дело. Мы боремся за судьбы каждого из нас, невзирая на жестокую расплату. Мы провели параллель с офицерами из организации «Черная молния», которые в тридцать седьмом году действовали по совести, они защищали не только свои интересы, изобличая преступников и казнокрадов, которые правили государством. Хотя их действия были незначительны, но они верили в каждое свое слово и дело. А ведь тогда были тяжелые времена, офицеров ждала незавидная участь в тюрьме, власть и люди считали их «врагами народа». Но не все верили в подобные обвинения и помогали восставшим уйти от произвола властей. Тяжело, когда вокруг таких людей создана атмосфера недопонимания и отторжения и горько осознавать, что большая часть населения страны провалилась в бездну пропаганды и не собирается прозревать. Только люди, испытавшие на собственной шкуре несправедливость власти способны понять и посочувствовать восставшим. Я думаю, что не стоит ненавидеть людей только за то, что они имеют свою точку зрения на политику государства, каждый ищет свою выгоду. Ведь не государство назначает руководителей, а сами люди выбирают их. Как говорил мой отец, пока сам народ не покается в совершенной несправедливости, людям нашей страны придется долго доказывать цивилизованному миру, что они вправе участвовать в мирном процессе. Я никогда не была равнодушной к жизни своего сына, а когда он вырос и с годами стал разбираться в несправедливости, я горжусь его поступками. Но правовая система в нашей стране такова, что я не в состоянии привлечь внимание общественности, чтобы разобраться в его действиях. Закон, как дышло, куда судьи повернут, туда и выйдет. Саша всегда доказывал, что поступал во благо, защищая слабых. Не люди виноваты в том, что правоохранительная система хромает и не может защитить несовершеннолетних детей и девочек-подростков от насилия и убийств какими-то подонками. Все дело в сокрытии количества таких преступлений, чтобы руководство страны не потеряло свой имидж. В союзе многие высокопоставленные чиновники потенциально лгут, государство с самого детства учит их врать. Многие исторические моменты в России, а также в Советском союзе ложно истолкованы предыдущими правителями и потому менталитет русских людей зиждется на лжи. Начальству нет дела до того, что какой-то Воробьев, рискуя свободой, а порой и жизнью, разыскивает серийных убийц-негодяев. Лучше бы они смотрели за собой, а то наплодили в своих рядах казнокрадов и ловкачей, прикрывающих преступления от справедливого возмездия. Я, мать, и готова отвечать за поступки своего сына, и всегда буду гордиться, что он не прошел мимо человека, попросившего его о помощи.

Волков смотрел на Екатерину, не отрываясь и, прислушивался внимательно к каждому ее слову. В первую встречу с этой женщиной у него сложилось мнение, что она добрая, дружелюбная, какая-то домашняя. И вдруг он увидел ее совершенно другой: решительной, «подкованной» в политике, готовой броситься за свое сына в самое пекло. Нет, определенно, он никогда в своей жизни не встречал таких женщин. Слова Сергея и Екатерины настолько запали в его душу, что он даже расстроился. Теперь ему стало ясно, что все эти люди не только связаны семейными узами, они объединились в общем деле. Он прекрасно понял, что они приняли его в свою команду не только потому, что он был другом Саши, но и за его прямые взгляды и ненависть к советской власти, так несправедливо обошедшейся с его родителями и многими немцами. В нем зарождалось совершенно другое чувство, отличимое от прежних сходок, где решались воровские вопросы. Здесь он почувствовал мощь идеи и веру людей в то, что они вершат справедливое дело. Осторожность чувствовалась во всем, они знали, на что идут и это придало ему сил и решимости. Владимир почувствовал себя нужным, и ему захотелось не только помочь своему другу Сашке, а хоть как-то отблагодарить этих приветливых людей за их доверие, доброту и участие в его жизни. Это тронуло Волкова до глубины души, и он почувствовал, как увлажнились его глаза. Стесняясь, он опустил низко голову, подперев ее рукой, сидел в таком положении до тех пор, пока не услышал деликатное покашливание. Подняв голову, он заметил, как все с улыбкой наблюдают за ним. Отмахнувшись, дал понять, что не смог сдержаться, мол, расчувствовался. Анатолий, подсев к нему, поспешил его успокоить.

Конец ознакомительного фрагмента.