Я напишу тебе, Крошка

Алекс Орлов, 2003

Не пытайся выглядеть крутым любой ценой. Эта цена может оказаться для тебя слишком высокой. Стараясь привлечь внимание девчонок, двое выпускников школы врут, что завербовались в наемную армию. Они надеются сделать это понарошку и в последний момент сбежать, однако ребята просчитались и оказались на самой настоящей войне. Теперь им приходится быть солдатами, теперь им придется стать крутыми.

14

Пробуждение было тяжким. Яркий свет бил Бену в глаза, и какой-то неприятный лающий звук выталкивал его дремлющее сознание в мир боли и тошноты.

— О-о-о! — простонал Бен и дотронулся до своего лица. Во рту был отвратительный привкус, а голова гудела как колокол. И этот звук извне — теперь Бен уже не сомневался, что это был голос. Жесткий и требовательный.

— Поднимайтесь, куча мерзавцев! Подъем!

— Бен? — неуверенно позвал Джо Миллиган.

— Чего тебе?

— Что случилось?

— Ты у меня спрашиваешь? — Бен неимоверным усилием заставил себя подняться и сесть на полу. Он уже понял, в чем дело, однако чувствовал себя настолько отвратительно, что по сравнению с этим все остальные неприятности казались ему ничтожными.

Кто-то подошел и встал рядом.

Бен с трудом поднял голову: над ним стоял матрос с автоматом и бутылкой прозрачной жидкости.

— На, глотни, — предложил матрос, впрочем, без намека на сочувствие. Он просто оказывал медицинскую помощь.

— Это противопо… похмельная микстура? — спросил Бен.

— Нет, просто водка.

Все существо Бена противилось новому вливанию, да и прежде он никогда не похмелялся по утрам, однако сейчас чувствовал, что без этого не обойтись.

После него пару глотков сделал Джо, и это помогло им подняться на ноги и осмотреться.

Вокруг царило что-то невообразимое.

Тела лежали вповалку, застыв в самых причудливых и нелепых позах, словно после побоища.

Поваленные столы, испачканные скатерти и распотрошенные вещевые мешки напоминали разгром в побежденной крепости. А над всем этим остывшим побоищем, будто дым сражений, стоял устойчивый запах блевотины.

— Помогайте мне! — потребовал матрос, вернувший Бена и Джо к жизни.

— А что делать? — спросил Джо.

— Помогайте оттаскивать всех бесчувственных к стене. Тех, кто очнулся, бейте по морде, чтобы скорее вставали.

— Понятно… — кивнул Джо, хотя ничего не понял.

Первым, кого они с Беном подняли на ноги и слегка привели в себя, оказался Урмас Ломбард.

— Что? Что происходит? — вертя головой, словно посаженная в клетку курица, восклицал он. — Что за бардак? По какому праву?

— Кажется, приятель, тебе лучше заткнуться, — посоветовал ему Джо.

— Где мы? Куда нас везут?! — не сдавался Ломбард.

— На войну, урод… — сказал ему Бен.

— Я не хочу на войну! В контракте есть пункт — я могу отказаться! Мы все можем отказаться, а эти пять сотен… пусть подавятся ими!

Матрос, который поднимал с пола рекрутов, услышал шум и подошел ближе, раскрасневшийся от справедливого негодования Урмас крикнул ему прямо в лицо:

— Я имею право отказаться!

И тут же получил прикладом в живот. Выпучив глаза и хватая ртом зловонный воздух, Ломбард повалился на пол. Джо и Бен смотрели на него совершенно равнодушно — им не было жаль Ломбарда.

Между тем на другом конце зала происходила еще одна любопытная сцена.

Сержант-управляющий поднял с пола недавнего героя, который поливал всех вокруг и кричал «веселюся».

— Как зовут? — строго спросил Глен Мансен рекрута, у которого от пьянки перекосило лицо.

— Ноэль Абрахамс, сэр.

— Я горжусь тобой, Ноэль. И знаешь почему?

— Еще нет, сэр, — ответил рекрут.

— Потому что ты будешь самым лучшим мойщиком гальюна из всех, что я видел прежде. Согласен со мной?

— Согласен, сэр, — кивнул Абрахамс.

— Почему не спрашиваешь, за что тебе такая честь?

— Кажется, я помню за что. — Рекрут вздохнул и опустил голову.

— Вот и хорошо. Боцман покажет тебе, где взять чистящие средства. Отныне ты отвечаешь за порядок в сортире.

Разобравшись с одним нарушителем, Мансен двинулся дальше. Он без труда находил тех, кто отличился накануне, и всем им давал персональные задания. Скоро боцман сколотил бригаду уборщиков человек из тридцати, которые стали наводить в отсеке порядок.

Потом он подошел к Джо и Бену.

— Ну что, парни, не совсем по-вашему вышло?

— Не совсем, сэр, — угрюмо ответил Бен.

— Не могу поверить, что вы пошли на это из-за каких-то пяти сотен.

— Нам нужно было свидетельство, сэр.

— Ну так вы его получили. Теперь с этим… — Мансен отодвинул Аффризи в сторону и двумя пальцами, как будто боясь испачкаться, взялся за воротник Ломбарда. — Иди сюда, вонючка. Ты даже не представляешь, как трудно мне было сдерживать себя и не набить тебе морду прямо в вербовочной конторе. Неужели ты не помнишь меня, Ломбард?

— Мы не встречались, — замотал головой Урмас.

— Встречались, друг мой, причем дважды. И оба раза ты удирал с деньгами…

Мансен улыбнулся Ломбарду, как старому другу, а затем отвесил ему звонкую затрещину, отчего Урмас отлетел к стене и упал на кучу вещмешков.

— Не бейте меня! — завопил он, закрываясь руками.

— Больше не буду, — пробурчал Мансен. — Мне приятно от мысли, что ты наконец станешь солдатом, Ломбард. Это согревает меня, потому что ты хуже Абрахамса, который по дурости обоссал своих товарищей, однако остался честным человеком, а ты — гниль.

Мансен уже собрался было уходить, но с полпути вернулся и, ткнув пальцем в Бена, сказал:

— Все, что я могу сделать для вас, это разрешить позвонить домой, чтобы объясниться с родителями. Кто пойдет?

— Давай ты, Джо, — вздохнув, предложил Бен. — Я не знаю, что говорить своим, а твоя мать уже через это проходила. Пусть что-нибудь скажет моим родителям. И пусть они заберут машину со стоянки у летной школы…

— Хорошо.