Тютюнин против ЦРУ

Алекс Орлов, 2003

Пить все, что горит, – вредно. Сергей Тютюнин и его дружок Леха Окуркин об этом не знали. Они жили обычной жизнью пролетариев, пока однажды не нашли себе приключений. Сначала ими заинтересовались ЦРУ и пенсионерка Живолупова, в прошлом сотрудница НКВД. Потом добавились проблемы с инопланетянами, драконами и боевыми свиньями. Жизнь приятелей стала интереснее.

31

Старуха выскочила на дорогу неожиданно, и Джонсону пришлось резко выжать тормоза, чтобы не размазать её по лобовому стеклу.

Высунувшись в окно, Хэнк наорал на бабку, как сделал бы нормальный российский водитель. Это был необходимый элемент маскировки, и Джонсон всегда выполнял его с удовольствием. Однако старуха не стушевалась и, сделав страшные глаза, негромко сообщила:

— Это я вам звонила. Отмыкай дверку.

Джонсон был готов ко всяким неожиданностям, но тут он здорово удивился.

Впрочем, дверь все же открыл, и довольная старуха плюхнулась на соседнее сиденье.

— Трогай, чего встал! Хочешь, чтоб меня сцапали? Ты-то под книжкой дипломатической, а у меня только пенсионное удостоверение.

«Действительно. Чего это я?» — по-английски подумал Джонсон и поехал по улице дальше, на ходу соображая, что ему делать.

— Вы.., что-то собираетесь предложить Соединённым Штатам? — спросил он, делая поворот направо и глядя, как с запозданием к нему цепляется «хвост» русской контрразведки.

— Ну дак а то? — Старуха поправила вязаную панамку и, похлопав по лежавшей на коленях сумке, сообщила:

— У меня, между прочим, и бинокль есть.

— Очень хорошо. Как вас зовут?

— Изольда Васильевна Живолупова. Но мои любимым позывным всегда был Зи-Зи.

— Позывной?

— Да. Я сорок лет в органах. Правда, с перерывами на две отсидки. Но это мне зачислили в стаж — могу принести справку.

— Так вы работали в спецслужбах?

— Работала. А теперь меня не ценят, а милицейский майор Шароемов вообще старой дурой обозвал. А я, между прочим, факт обнаружила.

— Какой факт? — Джонсон ещё раз глянул в зеркало заднего вида и снова повернул, чтобы сидевшие на «хвосте» контрразведчики не скучали.

— Факт секретный, но расскажу я об нем, лишь когда вы меня на службу примете.

«Ну вот. Сейчас начнёт требовать деньги», — догадался Джонсон.

— Вы, мэм, хотя бы намекните, а то за что же я буду вам деньги платить?

— Не деньги, милок, а токмо доллары. И не просто доллары, а этот.., как его? Кэш!

— Ну хорошо — сколько вы хотите? — спросил церэушник, продолжая следить за «хвостом» в зеркало заднего вида. Он решил ехать к ближайшему парку, чтобы высадить там сумасшедшую старуху — именно таковой она ему и показалась.

— Я хочу… — Живолупова набралась решимости и выпалила:

— Двести хочу!

— Чего двести? — уточнил агент Джонсон, ожидая услышать про миллионы или даже миллиарды. В последнее время он имел много случаев общения с подобными людьми. Один даже представлялся важным человеком из самых верхов и обещал продать Камчатку за десять миллиардов. Причём соглашался получить в качеств «аванса и доброй воли» всего сто тысяч.

— Чего двести? Ну.., долларов, — сказала Живолупова и напряжённо уставилась на американца, ожидая его вердикта.

— Окей, я согласен.

— В месяц! — тут же добавила старуха.

— Пусть будет так, — снова кивнул Джонсон, недовольный тем, как медленно едут за ним русские. Так и отстать недолго.

— Аванс дадите?

— Йес. То есть да. Двадцать «баксов» устроит?

Джонсон вынул из кармана деньги и протянул сумасшедшей старухе. Он надеялся, что теперь она оставит его в покое и попросит остановить машину, чтобы сбежать с добычей, однако Живолупова, напротив, решила тут же выложить все, что знала.

— В общем, шеф, слушайте меня внимательно. Наблюдаемый мною Серёжка Тютюнин может лица изменять. Не своё, конечно, евоную-то харю никак не изменишь, а вот для своих собутыльников — пожалуйста.

— Вы сами видели, мэм?

— Сама видела. Хочешь поклянусь?

— Не надо. Но скорее всего это был… Как по-русски? Глюк!

— А вот и нет. Я в одном журнале прошлогоднем вычитала, что это называется би-о-плас-ти-ка. И что наши военные добилися в этом деле высоких результатов. Где-то на Урале.

На это Джонсон ответил улыбкой.

— Ага, поулыбайся, поулыбайся. А вот ты думаешь, кто у тебя в руководителях? Американец? А вот, может, уже и нет — какой-нибудь наш «Ваня» с Вологодской губернии. Но это можно проверить — знаешь как?

— Как? — не удержался Джонсон.

— Так по водке! — Живолупова усмехнулась, удивляясь такой недалёкости своего нового начальства. — Если водку русскую пьёт — значит, того! Наш человек — российский. Наш без водки долго не может.

Джонсон невольно вспомнил рассуждения одного важного генерала. Тот очень хвалил русскую водку.

— В вашей нелёгкой командировке, Хэнк, есть свои плюсы, и прежде всего — водка. В России вы сможете пить её сколько угодно и любых сортов.

— Вы так любите водку, сэр? — спросил его тогда Джонсон.

— Не всякую, Хэнк, а только русскую. И, кстати, наш Директор тоже. Тут мы с ним находим общий язык…

В свете этих воспоминаний слова сумасшедшей на вид старухи принимали совершенно иное значение. Что, если этот генерал — русский? А если Директор? Да что там Директор — если сам Президент?! Джонсон слышал, что и он иногда прикладывается к «Столичной».

От этих мыслей Хэнку Джонсону стало жарко. Заехав в какой-то переулок, он остановился и, подождав, пока из-за угла появится «хвост», поехал дальше.

Итак, насколько велика была вероятность подобного события — использования русскими этой самой биопластики? Ничтожные доли процентов. Но даже если ничтожные доли, разве можно от этого отмахиваться?

«Нет, отмахиваться не будем», — решил Джонсон и, выбравшись из лабиринтов исторического центра, поехал по радиальному шоссе.

— Я предлагаю.., вернее, я приказываю вам, агент Зи-Зи, продолжать наблюдать за этим паразитом Серёжкой э-э…

— Тютюниным, — подсказала Зи-Зи.

— Вот именно. Наблюдать и собирать информацию. Вы скажете мне свой адрес, и я буду отправлять вам инструкции по почте. Договорились?

— Это самое… Йес, сэр.

Джонсон покосился на нового агента. Он все ещё пребывал в некотором сомнении.

— А как же вы, Изольда Васильевна, попали в спецслужбы?

— Это давно было. По комсомольскому набору — страну от врагов народа защищать. — Зи-Зи вздохнула. — Эх, хорошее было времечко! Молодое.

— Вы где-нибудь этому учились?

— А как же! Ускоренные курсы имени Парижской коммуны. Потом повышала уровень в Германии…

— В Германии? То есть в ГДР?

— Да что вы, шеф, какая ж вам ГДР в тридцать девятом году? Меня сам товарищ Мюллер очень ценил.

— Товарищ Мюллер? А товарищ Канарис вас не ценил?

— Нет, это другое управление было. Мы больше по политическим работали…

Решив позже проанализировать разговор со старухой, Джонсон высадил её возле театра кукол и возвратился в посольство.

Обрадованный тем, что шеф вернулся в целости и сохранности, Смит подал ему выпить. Джонсон сделал пару глотков, прежде чем понял, что это водка.

— Почему вы подали мне водку, Смит? — поинтересовался он.

— Просто я сам предпочитаю водку, вот и все.

— Ну да, конечно.

Делая вид, что пьёт, Джонсон стал осторожно наблюдать за Смитом. Похож он на русского или нет?

«Глупость какая. Так ведь можно и до паранойи дойти».

— В ваше отсутствие, шеф, нам снова сделали блестящее предложение.

— Что на этот раз?

— Планы высадки русских на Венере.

— Повременим пока. Но посылать подальше мы их не будем.

— Думаете, это не полная чепуха, сэр?

— В России ни в чем нельзя быть полностью уверенным. Ни в чем.