Стрела Габинчи

Алекс Орлов, 2010

Иногда мечты воплощаются, правда, не всегда так, как о том мечталось. Это испытали на себе два шестнадцатилетних жителя средневекового города, затерянного то ли в прошлом, то ли в чьем-то будущем. Увлеченные рассказами о дальних странствиях и путешествиях, они неожиданно оказались обвиненными в преступлениях, которых не совершали. Прачкин сын — Клаус и кухаркин сын — Ригард бегут из ставшего вдруг враждебным города в не менее враждебный и трудный для выживания окружающий мир. Теперь им предстоит кормиться лишь своими трудами и защищаться своими силами, продолжая бесконечное путешествие поневоле.

22

Несмотря на доносившиеся из леса странные звуки, которые время от времени будили Клауса с Ригардом, ночь прошла благополучно, и утром приятели чувствовали себя бодро, хотя спать пришлось на земле, да еще и голодными.

Завтраком для них снова стал щавель и несколько маленьких луковиц дикого чеснока.

Выбравшись на дорогу, приятели прошли под утренним солнцем всего пару миль, и тут увидели деревню домов на пятьдесят, стоявшую на высоком берегу извивавшегося между лесистыми холмами озера.

— А вот это хорошо, — сказал Клаус, заметив, что у нескольких домов земляные лесенки ведут к самой воде.

— Что хорошо? — не понял Ригард.

— Хорошо, что у них огороды высоко. Значит, воду таскать нужно.

— А почему бы им внизу огороды не сделать?

— Места мало, да и заливать их весной будет.

— А-а, — кивнул Ригард, хотя ничего не понял. В отличие от Клауса, он за пределами города почти не ориентировался.

Перейдя через озеро по крепкому мосту, они поднялись на главную и единственную улицу деревни. Было утро, хозяйки готовили завтрак, аппетитные ароматы атаковали голодных путников со всех сторон.

— Я сейчас в обморок упаду, — жаловался Ригард. — Давай уже наниматься скорее!

— Погоди, — отмахнулся Клаус, внимательно приглядываясь к каждому дому и к тому, в каком состоянии находятся посадки в огородах.

Почувствовав чужих, за заборами залаяли собаки. Кое-где на улицу вышли любопытные, но Клаус не обращал на них внимания, он уже наметил нужный дом.

— Вот, смотри, Румяный. Дом богатый, каменный, и черепица новая, в прошлом году поменяна, а огород подсох, уже неделю не поливался. Сюда мы и обратимся, друг любезный.

— Как знаешь, — пожал плечами Ригард, и Клаус свернул к калитке, выкрашенной глиняной краской.

Взявшись за медное кольцо, он стукнул пару раз, но на стук откликнулась только собака, залаяв где-то в глубине двора.

Немного подождав, Клаус постучал еще и увидел, как в окне шевельнулась занавеска.

Приятели стали ждать. Вскоре на высоком крыльце появился хозяин, широкоплечий бородатый мужчина в простой рубахе. Вдруг сильно закашлявшись, он перевел дух и стал медленно спускаться по ступеням.

Клаус с Ригардом переглянулись, оба чувствовали легкое волнение.

Наконец калитка открылась, и они сумели оценить стать хозяина. Парни были рослыми, но хозяин дома обходил их на целую голову, а в плечах был вполовину шире. Его черные колючие глаза скользнули по одежде путников, и только после этого он обратил внимание на их лица.

— Кто такие и чего надо?

— Здравствуйте, — сказал Клаус, кланяясь. — Мы проходили мимо и увидели, что у вас огород не политый, а столько труда вложено — вон как все окучено и дорожки ровные, но теперь все пропадает.

— Полить огород хотите? — после небольшой паузы уточнил бородач и, вздохнув, снова закашлялся и кашлял целую минуту, отчего сделался бледным и долго приходил в себя.

— Сам… Сам бы давно полил, но вот лихоманка навалилась, должно, неделю еще перхать буду…

— В таком случае помощь вам не помешает, — добавил Клаус.

— Не помешает, — согласился хозяин. — А чего хочешь за это?

— Покормите нас хорошо, вот и рассчитаемся.

— Ага. — Хозяин снова вздохнул, но прорывавшийся кашель сдержал. — А что ж так-то? Одежка-то у вас добротная, а денег нету?

— Поиздержались, — сказал Клаус.

— Поиздержались, — повторил Ригард.

— Ладно, заходите.

Хозяин подался в сторону, пропуская работников, потом выглянул на улицу, заставив спрятаться за заборы любопытных, и, вернувшись во двор, закрыл калитку.

— Ну, пойдем огород смотреть, — сказал он, и работники двинулись следом.

После подробного осмотра грядок и подсчета, куда и сколько требовалось влить воды, оказалось, что потребуется шестьдесят ведер, или тридцать походов вниз, к озеру, и обратно.

Дело это было нелегкое, даже Клаус никогда не таскал так много воды, ограничиваясь десятком ведер — пять на кипячение и пять на ополаскивание, правда, до реки в городе было куда дальше, чем здесь — до озера.

Выдав работникам тяжелые деревянные ведра, хозяин ушел в дом, а Клаус и Ригард стали спускаться к озеру.

— Эх, завянем мы с такой работой! Шестьдесят ведер — это ж руки отвалятся! — начал паниковать Ригард.

— Сделаешь десять ходок, а я двадцать.

— Я и одной-то не смогу сделать, я ж не такой, как ты, — двужильный. Я лишь картошку иногда подтаскивал, но только до осла, а потом — от осла до дома бургомистровского, там работники принимали.

— Ничего не поделаешь, хорошая еда стоит дорого. А еда у этого хозяина хорошая.

— Почему ты так решил?

— Потому, что он здоров и широк в плечах, а такие люди едят хорошо. Да и хозяйство у него вон какое: и свиньи, и гуси, и куры…

Они спустились к добротно сбитым мосткам, и Клаус, чтобы сэкономить силы Ригарда, сам зачерпнул для него воды.

— Иди и не торопись, чтобы не плескать на дорожку, а то ходить будет скользко. Понял?

— Понял.

— Ну иди.