Выбор. Иное

Алекс Бранд, 2019

Фанфик – это произведение фаната, любящего автора и фэндом. Как назвать книгу – плод ненависти? Полемика с авторской идеей? "Американская трагедия" Драйзера – могли судьбы героев стать иными? Ответ – да.

Глава 15

Глаза Роберты таинственно поблескивают в полумраке комнаты, на улице послышался шум проезжающего автомобиля, по стенам пронеслись отблески фар. Мы оба невольно проследили за их неуловимым движением. И посмотрели друг на друга. Ее пальцы легонько сжали мои, побуждая говорить.

— Рассказывай, что было дальше, Клайд, ты так быстро вернулся в цех и сразу исчез.

— Прости, что так получилось, слишком много всего сразу началось.

Берта ласково погладила мою руку, задержавшись на плече, я замер вместе с ней. Мгновение… И она снова вложила свою ладонь в мою, тихонько вздохнув.

— Ты исчез на весь день, ничего мне не сказав, — укоризненно шепнула из темноты.

Я улыбнулся, услышав этот тон. Вот ведь собственница… Со всей нашей невероятной историей — уже чувствую, как она понемногу осваивается и начинает брать меня в свои маленькие, но сильные руки. То, о чем она всегда мечтала — ее мужчина, ее муж. То, чего так панически боялся Клайди… Для неё вновь все становится ясно и понятно, хотя бы в основном — она принадлежит мне, а я — ей. Разбитый вдребезги мир начинает строиться заново…

— Мисс Тодд, я ухожу до завтра, вас не затруднит продолжить контроль за работой отделения до конца дня?

— Конечно, мистер Грифитс, не беспокойтесь, я останусь и все будет в порядке.

Мисс Тодд ободряюще кивнула мне и встала из-за стола, подошла к окну в цех, обведя глазами усердно работающих девушек. Роберта увидела меня в пальто и взглядом задала вопрос. Нужно известить ее, нельзя так уходить. Но тут мисс Тодд… Сделаю так… И просто на ее глазах пишу несколько строк, могу же я это сделать, в конце концов, не правда ли?

"Берт, мне необходимо уйти, появилось очень много дел. Ни о чем не волнуйся, все хорошо. Вечером у тебя.''

Через несколько минут свернутая записка испытанным путем падает Роберте на колени. И я быстрым шагом выхожу из цеха.

— Я все равно испугалась и весь день не находила себе места. Ты так быстро ушёл, как будто что-то случилось.

Берта заворочалась, устраиваясь поудобнее, потянула меня на кровать и усадила рядом с собой, положив голову на плечо, я обнял её и закутал в одеяло, снова прохладно.

— Случилось, разговор с Гилбертом произошел несколько раньше, чем я рассчитывал.

— И что это значит, Клайд?

Я медлю с ответом, так хорошо сидеть тут с ней сейчас, слушать ее негромкий нежный голос, чувствовать, как она доверчиво прижимается к плечу…

— Клайд?

Достаю из кармана брюк письмо, пришедшее вчера на Джефферсон.

Достаю из внутреннего кармана пальто так пока и не распечатанное письмо, положенное мне в ящик миссис Пейтон еще вчера. Стою у ворот фабрики и раздумываю, с чего начать, раз нежданно получил сегодня выходной. Смотрю на адресат и не решаюсь открыть конверт. Изящный конверт дорогой бумаги. Давай, надо. В голове прозвучал холодный голос Гилберта — «она возненавидит тебя». Стискиваю зубы, что же… Хорошо.

«Тысячи поцелуев моему дорогому Клайди! Он скучает, очень скучает, не так ли? Его маленькая лепетунья скучает по нему очень-очень и ждет не дождется его на Двенадцатом озере. Я обо всем сговорилась с Бертиной, она вот-вот пришлет вам приглашение провести у них выходные и вы непременно, непременно приедете! Сондра так этого ждет! Мальчики посмеиваются, когда же приедет моя верная тень? Она ведь очень хочет приехать и поцеловать свою маленькую Сондру? Она обещает гадкому мальчику множество поцелуев! Вот столько, сколько я ставлю точек на этом письме………………………………… Но мне пора, я слышу ржание лошади Бертины, мы сейчас поскачем на почту и я отправлю вам эту весточку.

Я люблю вас, Клайд!»

Что же ты творишь, Сондра…

— Хочешь прочитать его?

Письмо у меня в руке, ощущение, что оно жжёт. Роберта посмотрела на него и покачала головой, тихо произнесла

— Нет, не хочу. Оно — не тебе.

Молчание.

— Что ты будешь делать, Клайд?

— Пусть идет своей дорогой, все закончено. У нас же — свой путь.

— Ей будет больно и Гилберт, наверное, прав, она возненавидит.

— Мы справимся.

— Обещаешь?

— Да.

— Поцелуй меня…

Мягкие теплые губы находят мои и долго, очень долго не отрываются, с каждым разом всё труднее и труднее отпускать ее… Роберта порывисто вздохнула и крепче обняла меня, прижавшись щекой к щеке. Ласково потерлась, вдруг отстранилась и удивленно шепнула.

— Ты же брился сегодня утром? А уже колешься…

Она осеклась… Я неслышно вдохнул. Выдохнул. Ничего, бывает… Оба сделали вид, что ничего не было сказано. Берта поспешила вернуться к разговору, увидел, как она досадливо закусила губу.

— Что было дальше?

— Не устала, спать не хочешь?

— Нет, я хоть всю ночь буду слушать, — шепот горячим дыханием щекочет ухо.

Сердце захлестывает волна такой нежности, что чувствую настоящую боль. Солнышко мое, все будет хорошо, обещаю. Последние слова безотчетно прошептал вслух.

— Милый мой незнакомец, пришедший неведомо откуда, — негромкий голос Роберты эхом прозвучал в ночной тишине, — я не знаю твоего имени, не знаю кто ты, не знаю сколько тебе лет… Только чувствую, что ты меня намного старше.

Роберта замолчала, вздохнув.

— Ты боишься меня?

— Иногда боюсь. Правда.

Взъерошил ей волосы и усмехнулся, заглянув в лицо, причудливо измененное полумраком и тусклым светом уличного фонаря из окна. Роберта улыбалась и глаза ее таинственно искрились.

— Я люблю тебя, Клайд, мой настоящий и единственный Клайд.

И снова время потеряло счет, провалившись между нашими слившимися губами, дыхание Роберты участилось, она тихонько простонала и я почувствовал, как ее ладонь вдруг уперлась мне в грудь. Останавливая мои губы, прося остановиться мои руки.

— Милый… пожалуйста…

Я кладу голову ей на плечо и она ласково гладит волосы, лицо, проводя кончиками пальцев по губам, целую их один за другим, а она их снова и снова подставляет под ласку.

— Прости, пожалуйста, я…

Берта останавливается, не находя слов. Накрываю ее губы пальцем.

— Шш, родная моя, не надо. Не за что просить прощения, я и сам… Все хорошо и всему свое время. И у нас его — полно впереди. Да?

Слышу, как Берта тихо вздыхает в ответ.

— Ты правда не сердит на меня?

И такая нежность и забота в ее голосе…

— А вот сейчас как тебя отшлепаю! — произношу это нарочито грозно, — а ну ложись на живот! Ух, как я зол!

Роберта захихикала, но на всякий случай вцепилась в рубашку, готовясь защищать угрожаемую территорию. А я шутливо протянул руки, скроив ну очень страшную рожу.

— Ай! Клайд! Ну перестань сейчас же!

И со смехом шлепнула меня по рукам.

— Тсс, сейчас хозяев твоих разбудим!

— А ты не лезь с лапами! — и Берта в изнеможении откинулась на подушку, сотрясаясь от смеха, — рассказывай, куда ты потом пошел, от фабрики.

— От фабрики я пошел…

Этот небольшой газетный киоск приметил еще в первый ночной поход по Ликургу.

— Дайте, пожалуйста, что-нибудь с разделом объявлений.

— Вас интересует что-то конкретное?

— Съем квартиры, все, что есть. И карта города, если не затруднит.

— Восемь долларов в неделю, мистер Грифитс, это включает и стирку с глажкой.

Оглядываю комнату, довольно большая, светлая, стены почти без трещин и пятен. Что хорошо, первый этаж, отдельный выход в сад и уже оттуда — на улицу. Шкаф, стол, кровать, пара стульев и шикарное старое рассиженное кресло. Сел в него и вытянул ноги, утонув в плюшевых глубинах. Вот бы сейчас Роберту мне на колени…

— Я согласен, миссис Портман, и перееду сегодня же. Вот плата за неделю.

— Очень рада принимать у себя такого серьезного и воспитанного молодого человека, как вы, мистер Грифитс.

— Клайд, просто Клайд, миссис Портман, еще возрастом не вышел. Или мистер Клайд.

Мы вежливо смеемся и пожилая хозяйка шутливо грозит мне пальцем. Получаю ключ и раскланиваюсь. Комната моя. Медленно прохожу вдоль стен, как тихо тут и спокойно. И ничего не давит. Выхожу, от двери неровная тропинка к калитке на улицу, через изрядно заросший сад. Калитка скрипит, исправить вечером же. Нет, не надо. А то выйдет, только вселился и выход на бесшумное открытие настроил. Что я, не смогу ее без скрипа открыть? Выхожу на улицу и останавливаюсь, глядя вдоль аллеи высоких деревьев. Смотрю на табличку с моим новым адресом, ''де Кальб, 45''. Снова оборачиваюсь и смотрю в конец аллеи. Глубоко вдыхаю прохладный воздух, хорошо тут дышится, свободно. Неторопливо иду в сторону перекрестка, он виден от моего дома. Перекресток де Кальб и Элм-стрит.

— Клайд!

Роберта взвизгнула от радости, рискуя всех перебудить.

— Ты теперь живешь тут рядом, около меня?

Она подскочила в кровати и повалила меня, усевшись сверху и прижав руками.

— Клайд, Клайд, как это замечательно!

Счастливый смех Роберты отразился от стен и потолка, заполнив всю комнату, которая, казалось, беззаботно рассмеялась вместе с нами. Я положил руки ей на плечи и залюбовался лицом, разметавшимися волосами, четко обрисовавшейся под гладким шелком небольшой грудью, блестящими бездонными глазами. Смотрел снизу на эту красоту и улыбался…

— Милый, а твой дом далеко отсюда?

Берта успокоилась и только сейчас заметила, что одеяло с нее свалилось и она сидит на мне в одной тонкой рубашке, пронизанной светом из окна. Пронизанной насквозь. И что хоть мои руки спокойно лежат на ее плечах, не пытаясь отправиться в интересное путешествие, я откровенно любуюсь представшей передо мной картиной и глаза мои отнюдь не так спокойны. Ощущение сладкой тяжести ее тела… Нарастающее тепло от сжимающих меня бедер… Во рту внезапно пересохло, мои руки дрогнули… Берта испуганно замерла…

— Ой… Клайд, ну что ты… Перестань так смотреть… — смущенно прошептала и быстро завернулась в одеяло, — вот так. Садись рядом и обними меня.

Но прошло ещё несколько мгновений, прежде чем я смог продолжить рассказ. Мы становимся все ближе — и нам все труднее сдерживаться. И мы оба чувствуем, знаем — ещё не время. Как и с моим бритьем, сделали вид, что ничего не произошло.

— Так где твой дом, далеко отсюда?

— Нет, тут совсем рядом, минут пять быстрым шагом, возле перекрестка, улица де Кальб.

— Хочу посмотреть, — Роберта завозилась, устраиваясь поудобнее.

— Прямо сейчас?

Она замолчала, явно призадумавшись.

— Хочется, милый, очень. Но я так хорошо согрелась… Завтра?

— И в гости зайдешь? — произношу это с шуточной надеждой.

— Ну, Клайд, ты что… Нельзя… Если кто-то увидит… Ну тебя… — и она игриво пихает меня в бок, ласково потершись щекой о плечо, — рассказывай, что ты делал дальше?

— Дальше…

— Очень жаль, что вы так неожиданно решили съехать, мистер Грифитс.

Миссис Пейтон неодобрительно поджимает губы, ей не хочется терять хорошего квартиранта с влиятельной фамилией. Ей непонятно его внезапное решение.

— Прошу не обижаться, миссис Пейтон, это ни в коем случае не связано с вами или с домом.

— Почему же вы переезжаете?

Делаю слегка смущенное лицо и смотрю в стену.

— Неудобно признаваться, но мне сейчас слишком дорого жить у вас, приходится экономить, и повезло найти приличное жилье, но дешевле.

— И где же?

Скажу правду, хоть и не хочется.

— де Кальб, вполне приличная улица, и как раз по дороге на фабрику.

Миссис Пейтон не отвечает и только качает головой.

— Как знаете, мистер Грифитс. Когда вы выедете?

— Я уже собрал вещи и их вскоре заберут.

— Не забудьте оставить ключ.

Хозяйка уже не пытается казаться доброжелательной, и ладно. Еще немного, и мы расстанемся.

— И, вот что, миссис Пейтон…

Уже выходящая из комнаты, пожилая хозяйка обернулась.

— Да?

— Я хочу купить у вас вот это зеркало.

— Зеркало?

— Да, милая.

— Зачем?

Я несколькими энергичными гребками вывел лодку на середину Могаука, огляделся, никого. Взгляд неспешно обвел оба берега, блестящую гладь медленно текущей реки. Никого и ничего. Перевожу взгляд на дно лодки. Два больших узла. И круглое зеркало в старой потрескавшейся раме. Все уже готово. Беру его в обе руки и несколько мгновений смотрю в глаза своего отражения. Звенящая тишина пропасти. Молчание. Осторожно кладу зеркало обратно. Через секунду оба узла уходят в темную воду, тяжелые камни надежно припечатают их к илистому дну. К зеркалу крепко привязывается тяжелый обрезок рельса, подобранный на берегу. Изнутри нарастает низкий гул, как от усилившегося тока крови. Зов?

— Разбей! Разбей его!

Усмехаюсь. Еще раз оглядываю окрестности, все еще никого. Быстро раздеваюсь. И бесшумно ухожу вертикально вниз, зеркало в руке, кусок рельса — отличный балласт. В зеленоватом полумраке медленно текущей воды вижу оба узла, уже начавших уходить в донный ил. Еще секунду смотрю на свое мутное отражение. И зеркало следом за узлами ушло в рыхлую вязкую массу. Ты все понял, крыса? Зов обрывается. Навсегда? Нет, не так все просто, чувствую, ещё не конец.

Тишина в комнате. Роберта садится, обняв руками колени, уперевшись в них подбородком.

— Когда же будет конец, милый мой…

Склоняет голову набок и задумчиво смотрит на меня.

— Он наступит, Берта. Обещаю.

— Только тогда я окончательно успокоюсь… Только тогда.

Тишина.

— Устала? Вставать рано.

— Нет. Хочу закончить этот очень длинный день. Продолжай.

— Уверена?

— Да, любимый. Что было потом?

— Добрый вечер, мистер Грифитс! Рад видеть вас снова.

Шорт ослепительно улыбается, увидев меня еще на улице, перед входом в его магазин.

— И вам доброго вечера, мистер Шорт! Как видите, без вас, как без рук, то есть — невозможно.

Кладу шляпу на прилавок и доверительно склоняюсь к нему, подмигнув.

— Костюм великолепен и сидит превосходно, даже подгонка не понадобилась.

— Очень, очень рад это слышать, — Шорт довольно потирает руки, — и все сопутствующие принадлежности так же вам подошли? Рубашка, белье, у нас только высшее качество.

— Несомненно, Шорт, несомненно.

Перехожу на фамильярную форму, он уже созрел.

— Итак, чем могу, мистер Грифитс?

— Можете, уверен.

Шорт изобразил на лице внимание и безусловную готовность на все.

— Еще два костюма со всеми принадлежностями. Один официальный, второй — легкий, для прогулок. Пальто. Два галстука. Шляпа.

Мистер Шорт задумался, побарабанил пальцами по прилавку.

— Думаю, у меня есть то, что вам нужно.

— Рассрочка, Шорт, три платежа. И забираю прямо сейчас.

Хозяин растерянно воззрился на меня, явно выбитый из привычной колеи.

— Ээ, мистер Грифитс, я, право, не знаю…

— А я вам помогу. Сколько это все стоит?

— Около восьмидесяти долларов. И я никогда не даю рассрочки, как-то это…

— Сто долларов и четыре платежа. Двадцать плачу сейчас. Остальные в течение месяца и потом беру еще два костюма. Без рассрочки.

Уже готовые возражения, а то и отказ явно застряли у Шорта в глотке. Он уставился на деньги, положенные перед ним на прилавок.

— Как-то не принято так делать, мистер Гри…

— Не принимаю возражений и не пойду искать хозяина посговорчивей, я тут знаю только вас и ваш замечательный магазин. Итак?

Лицо Шорта отразило нешуточную внутреннюю борьбу.

— Итак, мистер Шорт? Мне эти костюмы очень нужны, потому я так настойчив.

— Уезжаете на выходные? Наверное, со всеми на Двенадцатое?

Шорт внимательно следил за светской хроникой, ибо там фигурировали его реальные и потенциальные клиенты, и был в курсе сплетен и слухов, бродящих по салонам Ликурга.

— Сами понимаете, Орин…

Я сделал неопределенно-многозначительное лицо, дескать, и сказал бы, но… И это решило дело. Шорт шуточно-беспомощно развел руками.

— Как я могу отказать… Только вы уж не забудьте про два костюма в следующем месяце.

В ответ я так же шуточно развожу руками.

— Как я могу…

Через полчаса мы расстаемся, довольные друг другом, в руках у меня два объемистых свертка.

— А ты и не заметила, что я в новом костюме, тютя!

Слегка щелкаю Берту по кончику носа, она его смешно морщит и чихает.

— Не заметила, прости, я на тебя смотрела, не на костюм. Так ты…

И Роберта замолчала, поняв.

— Да, все новое. Мое и только мое.

Ее лицо в моих ладонях и наклоняюсь к нему близко-близко.

— Только мое.

И ответный шепот в полумраке ночной комнаты.

— Твоя… Только твоя.