Джекпот

Ак – патр Алибабаевич Чугашвили, 2018

"Джекпот" – это история взросления, история инфантильного мужчины, случайно открывшего для себя неприглядные стороны жизни…Содержит нецензурную брань.

10.

В день, перед заступлением на смену, мне позвонил управляющий. Он был тактичен (впрочем, как всегда), не здороваясь, и не извиняясь за ранний звонок (часы показывали половину седьмого), он сообщил мне, что я выхожу с новыми напарниками, и бросил трубку.

Дверь в зал мне открыл высокий, коротко стриженый мужчина в чёрном костюме. Он свирепо сжал мою правую руку, рванул её на себя, и буквально втащил меня в зал. Выпучив глаза, он громко прокричал, — Витя! А ты?

— Я? Я не Витя.

— Да эт понятно, имя у тебя есть?

— Илья.

— Здорово, Илья! Будем работать вместе! — он ещё сильнее сжал мою руку, и начал трясти её вверх — вниз. Я резко дёрнул руку на себя, освободил её, и подул на слипшиеся пальцы. Рассматривая руку на предмет механических повреждений, я услышал чей — то негромкий смех. У барной стойки стояла невысокая женщина, и поощрительно смеялась, глядя на мои усилия. Заметив мой взгляд, она шагнула вперёд, и протянула мне узенькую ладонь, — Алла!

Я осторожно сжал её руку, — Илья.

Она взяла меня под руку, и повела к кассе. Пока мы шли, я потихоньку её разглядывал. На её голове было воздвигнуто сложное сооружение из завитых, вытравленных химией волос. Корни волос были чёрные, из чего я сделал вывод, что передо мной ненатуральная блонди. Она что — то быстро говорила, а я продолжал экскурсию по её внешности. Крючковатый нос хищно нависал над ненатурально большими, ярко — красными губами, улыбка обнажала забор из разнокалиберных зубов, похожих на пытающихся идти строем, пьяных солдат. Завершал картину задорно торчащий вперёд подбородок. Если брать по отдельности каждый элемент, то получалась жуткая картина: передо мной была какая — то баба Яга. К счастью, человек не сводится к отдельным элементам, неповторимое своеобразие Аллы состояло в том, что в совокупности своих уродливых элементов, она представала совершенно очаровательной женщиной. Она была энергична, весела, остра на язык, умела найти общий язык с любым (почти любым) клиентом, а кроме этого обладала соблазнительной, упругой грудью, и парой аппетитных, округлых ножек, выставленных на всеобщее обозрение в любое время года. Через пять минут после нашего знакомства, я слушал её с широко открытым ртом.

–…мы же с тобой коллеги, а? Илюш?

Меня уже давно так не называли, это ласковое «Илюш» всколыхнуло в моей душе какие — то ностальгические струны, я почувствовал, как по телу разливается тепло, голова начинает мягко кружиться — как же мало мне надо для счастья…

–…я тоже в школе работала, преподавала узбекскую литературу…

— Ого! А ты что — специально училась…ну…для того, чтобы преподавать эту…узбекскую литературу?

— Да. Мои любимые авторы: Худойбатон Толстобубонов, Шайтан Автогенов, и мой любимчик — Бешбармак Шаурмиев! Читал?

— Нет. Впервые слышу.

— Вот! А зря! Худойбатон — автор эпической поэмы «Любовь сахарной тростинки к комбайну», очень романтическая история, очень! Шайтан сочинил эпическую песнь «Суслика возвращающегося в родную нору», а Бешбармак (мой любичик) создал грандиозный эпос «Хай и Бай», или (как вариант: «Хай, который поднял Бай»).

— Ты…ты серьёзно?

— Вполне. Илюш, ты чего? Новенький что — ли? Мой сын так говорит в случае, если человек несёт откровенную ересь, — ты что? Новенький что — ли? Да я не знаю ни одного узбекского поэта, просто предложили работу в школе с преподаванием ряда предметов на узбекском, я и согласилась. Придумала поэтов этих, вспомнила как мне подружка (казашка) рассказывала, что они Змея Горыныча в шутку называют Автоген — батыр. Так родился Шайтан Автогенов. Традиционное блюдо у казахов — бешбармак, не спрашивай меня — что это такое, я не знаю. Но, название прикольное, вот я и соединила его с шаурмой, получился Бешбармак Шаурмиев…

Конец ознакомительного фрагмента.