Джекпот

Ак – патр Алибабаевич Чугашвили, 2018

"Джекпот" – это история взросления, история инфантильного мужчины, случайно открывшего для себя неприглядные стороны жизни…Содержит нецензурную брань.

3.

Переполненная маршрутка исторгла меня из своих недр. Отряхнув оттоптанные ноги, и помассировав отдавленные бока, я пошёл по направлению к большой, трёхцветной (зелёный, жёлтый и красный — цвета компании) вывеске. Павильончик располагался южнее станции метро. Небольшое, обитое грязно — серым сайдингом здание, с синей кабинкой биотуалета сиротливо прижавшейся к правой стене. Параллельно располагался павильончик компании — конкурента (красно — синяя эмблема), за ней продуктовый магазинчик, затем станция метро. Помассировав переносицу, я открыл дверь в помещение, висящие над дверью колокольчики издали полузадушенное, жалобное позвякивание. Высокий смазливый парень в коричневой жилетке с логотипом компании на правой груди, нехотя встаёт с высокого (похожего на те, что бывают в барах) стула, — Закрыто! Через сорок минут приходи, сейчас пересменок. Слава! Какого…дверь открыта? Хочешь, чтобы нас всех угрохали тут?

— Я не игрок, я — оператор, мне позвонили,…сказали выходить на смену…

— Ааа, ладно… здорово, меня Андрей зовут! — он протягивает мне руку, ладошка у него вялая, и влажная.

— Илья.

— Слушай, короче…жилетку мою не бери, езжай в офис, получи свою,…а то, как не придёшь, вся жилетка в перхоти…не хватало ещё псориаз подхватить…лады?

–?!

— Чего молчишь? Хорошо? Хорошо. Вот и славненько! — обращаясь к кому — то мне невидимому мне, он продолжил начатый до моего прихода разговор — о чём я говорил? А! Так вот, ты же знаешь, я живу в одном доме с Киркоровым, еду я в прошлый раз со смены, окна открыты, музыка включена на полную, влетаю под арку (у нас въезд во двор через арку), а там толпа фанаток, бросаются к моей машине, визжат, рвут на себе одежду, голые груди, животики, экстаз!

— Чего это они? — откуда — то справа, из полумрака выступает девушка потрясающей красоты (распущенные светлые волосы струятся по сильным плечам, широко открытые глаза с ослепительно белой склерой, и ярко — голубой радужной оболочкой, ровный аккуратный нос, и полные, манящие губы довершают картину).

— Как чего? С Филей меня перепутали! Не поняла, что ли?

— А! Вон оно что — она равнодушно скользнула по мне взглядом — Андрюш, чего мне делать — то?

— С чем?

— С Вовой… я больше так не могу, у меня маленькая дочь, мужа нет — она томно потянулась, выпятив внушительную грудь — я одинокая, работающая девушка, а он каждую смену недостачи устраивает, я Серёже скажу, пусть убирает его, или я увольняюсь! Не могу терпеть больше!

— Скажи…

— А тебе всё равно? Да?

— Слушай! Я вспомнил! Мне в сервис надо! Подвеску проверить! Всё! Я побежал! — он звучно чмокает красавицу в губы, быстро скидывает жилетку, хватает стоящую на стуле спортивную сумку, и выбегает из зала, сопровождаемый печальным перезвоном колокольчиков.

— Как всегда… сволочь трусливая…с Киркоровым его перепутали,…как будто Киркоров ездит на лоховской шестёрке — задумчиво комментирует бегство Андрея грустная красавица — Леночка, ты кассу посчитала?

— Посчитала. Всё в порядке.

— Ну, тогда я пошла, чаушки! — она проходит рядом со мной, и мимолётно задевает меня округлым бедром. Сначала, меня бросило в жар, затем накатило чувство блаженной слабости, руки и ноги наливаются тяжестью — Боже мой, вот это женщина! Никогда, даже в самых блаженных мечтах я не мог себе представить, что…

— Ну? Чего ты встал? Молишься, что ли? — грубый окрик хлещет меня по ушам, словно мокрой тряпкой — иди сюда, смену принимай!

Я вхожу в кассу, на стуле сидит существо с серым лицом, на котором нет никаких признаков косметики. Уныло опущенные вниз уголки губ наводят меня на мысль, что существо находится в предынсультном состоянии. Плохо промытые волосы собраны в небрежный пучок, лицо (если ЭТО можно назвать лицом) выражает тоску и брезгливость, водянистые глаза пытливо смотрят в район моего носа, и тут же перебегают куда — то в сторону. Я протягиваю существу руку, и как можно галантнее произношу — Илюша!

— Ну,…давай ещё целоваться… — она издалека помахивает мне узкой ладонью — Елена…Ивановна!

— Очень приятно…Елена…Ивановна.

Она начинает инспектировать меня, нудным голосом, нехотя выталкивая слова изо рта, гнусаво растягивая окончания.

— С кассой работааать…умееешшш?

— Да.

— Даваааййй, сделайй зед — отчёттт…

Я выполняю распоряжение начальницы.

— Мммм, хорошшшоо. В автоматааахх разбираешшшсся?

— Атроники, Новоматики…

— Мммм, лладнноо…иди, автомаатты протррии, тряппка там, уввидишшш…

Я выхожу из кассы, испытывая такие же ощущения, как человек, который вместо прекрасного вина, по ошибке выпил бокал чернил. Вот почему мне так везёт? Вместо того чтобы дать мне в напарники ту, неземную красавицу, Задовский подкинул мне эту, покрытую тиной кикимору…

— Ты что таммм? Опять спишш? — мадам горгулья возвращает меня в реальность — даввай быстрее, с Алтуфьево звонили, Серёжжжа еддет…

Я протираю тряпкой все блестящие части игровых автоматов, расставляю стулья, быстро смахиваю, мусор с пепельниц, суечусь как старая дура в ожидании визита моложавого, подтянутого пенсионера, и в этот момент в зал, развалистой походкой входит Задовский. Увидев меня, он на мгновение замирает, недоумённо рассматривает меня левым глазом, словно голубь, нашедший кусок хлеба на помойке, затем заходит в кассу. Я напряжённо прислушиваюсь, и до меня доносятся визгливые, булькающие звуки, примерно такие издаёт касатка поперхнувшаяся тюленем. Я заглядываю в окошко кассы, и вижу согнутую фигуру Елены…Ивановны, она негромко бьётся головой об стол, и издаёт те самые, жуткие звуки, привлекшие моё внимание. Меня пронзает мысль, что человеку плохо, у неё приступ, возможно эпилептический припадок! Срочно требуется помощь! Я дёргаю ручку двери, дёргаю раз, другой, дверь не поддаётся, я ожесточённо стучу — Лена! Что с тобой! В этот момент, я вспоминаю, что внутри находится Задовский — почему он так пассивен? Почему не поможет ей? Я снова заглядываю в окно, и вижу блуждающую на его губах, ироничную улыбку. Он её ударил, а теперь наслаждается её страданиями! Урод! Ей требуется помощь, её надо спасти от этого злобного карлика! Я опять пытаюсь открыть дверь, тяну её на себя, и в этот момент Елена, задыхаясь, говорит — Охх, Сергей Борисссовиччч, вы такккой остроумнный…это ччто — то…шшшуттникк…меня ажж согнулло от смеххха…

Я сконфуженно отступаю от двери, Задовский напряжённо рассматривает меня через стекло, и что — то негромко говорит согнутой Елене Ивановне, та сдавленно булькает (так фырчит кулер, при попытке нацедить из него стакан воды), и снова начинает колотиться об стол. Я убеждаюсь, что её жизни и здоровью ничего не угрожает, и отступаю в глубь зала. Через пару минут Задовский выходит из кассы, и своей разбитной походочкой (морячок вразвалочку сошёл на берег) подваливает ко мне.

— Ты кто? — указательный палец его правой руки вытягивается в сторону моего носа, и останавливается в нескольких миллиметрах от его кончика.

— Илья, оператор.

— Откуда ты взялся, Илья, оператор?

— Да я…я был на собеседовании с вами…в Дегунино…пару недель назад,…а вчера вы мне позвонили, и сказали выходить на смену…сюда…сегодня…вот…

— Да? Не припоминаю. Ну…ладно. Почему без формы? Что это за панковская фуфайка на тебе?

Я смотрю на себя, пытаясь увидеть себя его глазами. На мне обтягивающая (чтобы выгодно подчеркнуть бицепсы и грудные) чёрная футболка с белой надписью «Reaper» на груди. Панковского в ней столько же, сколько в кокошнике и лаптях.

— Да я…

— Жилетка твоя где?

— У меня нету…

— После смены едешь в офис, получаешь форму, пока одень вот эту — он показывает пальцем на висящую на спинке стула жилетку киркоровского клона Андрея.

— Но…

— Без «но», просто одень. Автоматы протри, пепел стряхни, стекло кассы пальцами захватано, тоже протри, затем садись выигрышные комбинации изучай, приеду — проверю.