Большие надежды

Ава Рид, 2022

Горячая и страстная книга от Авы Рид, одной из самых успешных и популярных писательниц во всей Германии. Эмоции, страсть, драма и невозможная любовь. «Большие надежды» – это первая книга цикла, действие которой разворачивается в больнице Уайтстоун. Герои этой серии не только будут спасать жизни пациентов, но и заводить новых друзей и влюбляться. Заветная мечта Лоры Коллинз исполнилась! Она поступила на стажировку в Уайтстоун, одну из лучших клиник страны. Но чтобы стать хорошим врачом, Лоре придется стараться изо всех сил, учиться и много работать. Каждый день ей придется принимать трудные решения, от которых будет зависеть жизнь пациентов. Стресс, изнурительно долгие смены, недостаток сна – как будто бы этого недостаточно. Нэш Брукс – вот настоящая проблема! Этот молодой кардиохирург невероятно красив, горяч и умен. А еще он ее начальник, поэтому о романе с ним даже нельзя мечтать. Чтобы не потерять работу, Лора ни в коем случае не должна влюбляться в Нэша. Но разве это так просто? Для фанатов Моны Кастен, Анны Тодд, Эммы Скотт и Сары Шпринц. «Остроумная, пронзительная и совершенно уникальная книга. Роман, который заставит сердце всех поклонников "Анатомии страсти" биться быстрее». – Сара Шпринц, автор романа «Что, если мы утонем»

Глава 2

Лора

Весна в Сан-Франциско чудесная. Она нежно заключает город в теплые объятия и превращает все в произведение искусства.

Прохладный ветерок дует мне в лицо, и я одной рукой плотнее запахиваю плащ. В другой у меня пакет с суши.

Мне нравится здешний климат. Погода приятная, не слишком холодно, не слишком жарко. Никаких крайностей. Когда я сказала об этом Джесс, она громко рассмеялась. Ее слова до сих пор звучат у меня в памяти: «И после этого ты хочешь отправиться в Финикс? С ума сошла?»

Может, и сошла. Я никогда не бывала ни в Финиксе, ни в других городах, где царит жара, вроде Лос-Анджелеса. Думаю, там не так уж плохо. Немного тепла еще никому не повредило, правда? Кроме того, погода — не главный критерий в выборе места, где собираешься жить. Не хочу, чтобы от нее зависело мое будущее. Мне плевать на жару, а все остальное, уверена, в Финиксе будет замечательно. «Если, конечно, меня туда пригласят», — проносится мысль, и кажется, письмо начинает оттягивать карман плаща.

Да… Все будет хорошо. Обязательно будет.

Пытаюсь отвлечься: вдыхаю полной грудью, с жадностью наблюдая за окружающей суетой, будто гуляю по Чайнатауну в последний раз. Изучающе гляжу на прохожих, смотрю на яркие огни фонариков… Маленькие бары и ресторанчики, светящаяся реклама и большие китайские иероглифы — я по-настоящему наслаждаюсь прогулкой, каждой секундой этого вечера.

Сворачиваю на Клэй-стрит в сторону Финансового квартала: яркие улицы, живущие особым ритмом, с их неповторимым сердцебиением и атмосферой, сменяются улицами, полными высотных зданий. Здесь тоже по-своему красиво.

Джош живет в шикарной высотке. Я поднимаюсь на лифте на пятый этаж, открываю дверь своим ключом и переступаю порог квартиры. Светильник заливает узкий коридор теплым светом. Я снимаю плащ, скидываю кроссовки. До меня не доносится ни звука, что неудивительно: дверь в гостиную, совмещенную с кухней, плотно закрыта.

Тихонько стучу, прежде чем приоткрыть дверь и заглянуть в комнату.

— Джош?

На обеденном столе яблоку упасть негде — он завален бумагами и книгами, среди которых стоят грязные кружки. Не считая этого, в комнате идеальный порядок — неудивительно, учитывая предпочтения Джоша. Его квартиру можно описать одним словом: «минимализм». Она почти пустая. Здесь нет ничего, что бы бросалась в глаза, каких-то личный вещей. Ни фотографий, ни растений, ни книг. Минималистично и супермодно. Мне этот стиль не нравится, потому что квартира кажется такой… идеальной. Холодной и стерильной. Как больница. Даже не знаю… Мне не хватает мелочей, которые бы создавали уютную домашнюю атмосферу.

Но Джош не из тех, кому это важно. Думаю, в отличие от меня ему не нужен уют. А может, ему нравятся безликие и легко заменяемые вещи. Когда я спросила его об этом несколько месяцев назад, он не понял, что я имею в виду, и сказал, что квартира — это просто квартира. Ни больше ни меньше. Именно поэтому я не переехала к Джошу и даже не рассматривала такой вариант. Ладно, причина не только в этом, просто он никогда не предлагал, а я не поднимала этот вопрос. Благодаря подработке и — в первую очередь — наследству, доставшемуся мне от родителей, я могу снимать жилье и мне не пришлось брать огромные кредиты, чтобы оплатить учебу. Хотя, будь у меня выбор, я бы предпочла гору долгов, но живых родителей.

— Джош? — снова зову я, на этот раз чуть громче, и прохожу через гостиную на кухню.

Тишина. Наверное, Джош решил сделать перерыв и заснул.

— Джош?

Внезапно из ванной — а может, из спальни, трудно сказать — доносится громкий стук. Опускаю на пол пакет с суши. Надо убедиться, что все в порядке… Дверь в спальню резко открывается, на пороге стоит Джош. Он замирает, уставившись на меня словно на привидение.

— Лора, что ты здесь делаешь? Почему не позвонила?..

Трусы-боксеры. Взъерошенные волосы. Он откашливается и торопливо закрывает дверь в спальню.

Зачем? Что я там не видела? Он один, так что… Он ведь один?

Мы смотрим друг на друга, но его зеленые глаза не выражают никаких чувств. Выражение его лица остается абсолютно спокойным.

— Я тебе писала, но потом у меня разрядился аккумулятор и телефон упал в унитаз… — тараторю я, думая совсем о другом.

Джош проводит рукой по чисто выбритому подбородку, и я замечаю отпечатки помады. На подбородке, на губах.

— Пожалуйста, скажи, что это не то, о чем я думаю, — указываю на розовые следы, и Джош судорожно трет лицо, кажется, прекрасно понимая, о чем речь. Мне становится нехорошо. Значит, он не один.

— Не могу, — резко говорит он и опускает руку, больше не пытаясь стереть помаду.

Хочется задеть его побольнее: оскорбить или наорать. Но я стою и молчу.

Самое плохое не то, что в кровати моего парня лежит другая женщина. А то, что это ранит меня меньше, чем должно бы. Но мне все равно больно. Чувствую, как меня заполняют ощущение пустоты, бессилие, боль… и, кажется, злость. Да, точно. Сильная злость. Я злюсь не потому, что Джош предпочел другую, а потому, что поступил как трусливый козел. Ему надо было со мной порвать, а не спать с другой, скрывая от меня. Измена хуже расставания: изменяя, ты будто намеренно ранишь партнера. Не секрет, что любовь проходит, отношения заканчиваются. Но зачем завершать все так? Такого никто не заслуживает. Это… унизительно. То, как поступил со мной Джош… да, я злюсь. Злость лавой течет по моим венам.

По крайней мере, он не стал отрицать и лгать. При мысли об этом хочется рассмеяться. Он и не мог: я поймала его с поличным. Но даже начни он лгать или оправдываться, хуже бы уже не стало. Или я ошибаюсь?

— И давно это продолжается?

— Не думаю, что…

— Твое мнение перестало интересовать меня две минуты назад, Джош, — резко перебиваю я и тяжело сглатываю, ожидая ответа.

Сжав губы в тонкую линию, он молча изучает мое лицо, после чего неохотно отвечает:

— С новогодней ночи.

Сначала я думаю, что ослышалась или Джош оговорился. Наверняка сейчас он скажет, что допустил ошибку — помимо той, которая у него в спальне. А потом до меня доходит, что он почти три месяца встречается с другой.

— Ого, — шепчу я и, не сдержавшись, кривлю лицо.

Я не отвожу взгляд от Джоша. За все время наших отношений та новогодняя ночь была первым праздником, который мы провели порознь. Я была с Джесс в Берлине, а Джош… а Джош не придумал ничего лучше, чем трахнуть кого-то.

— Послушай, я хотел…

Жестом заставляю его замолчать и делаю глубокий вдох, обняв себя. Господи, зла не хватает!

— Что ты хотел? Рассказать мне правду? Брось. Мы вместе почти четыре года. Я думала, мы выше этого. А еще думала, что ты хороший парень и не трус. Жаль, что ты облажался сейчас, а не несколькими годами раньше. — Качаю головой. — Значит, ты изменяешь мне с новогодней ночи? Это мерзко, — голос срывается, и я замолкаю. Некоторое время никто из нас не говорит ни слова, и в квартире наступает такая тишина, что было бы слышно, как упала булавка.

— Она спит? Я с ней знакома? — интересуюсь я, но тут же даю задний ход: — Нет, даже знать не хочу. Ты… Ничего не хочешь сказать мне напоследок?

Глядя мне в глаза, Джош открывает рот, но в следующую секунду закрывает. Он кажется немного… потерянным, раскаявшимся. Но ничего не говорит. Ни единого проклятого слова. После всех лет, которые мы были вместе, после того, что он сделал, ему нечего мне сказать.

Чувствую печаль и разочарование.

Вот теперь мне по-настоящему больно.

— Уверена, вы друг друга заслуживаете, — шепчу я и уже громче добавляю: — Знаешь что? Суши я заберу с собой.

Я показываю Джошу средний палец, хватаю пакет с едой и, пройдя в коридор, быстро одеваюсь. Потом бросаю ключ от его квартиры на полку и решительно отцепляю от связки ключей запасной от своей квартиры.

Я думаю, что Джош бросится за мной, чтобы хотя бы создать видимость, будто его мучает совесть, или потому, что у него остались ко мне какие-то чувства. А может, он наконец соберется с мыслями, наконец найдет слова, которые стоит сказать. Но этого не происходит. Приходится признать: видимо, наши отношения закончились не сегодня. Нет, не сегодня…

Я просыпаюсь около полудня. У меня опухли глаза и раскалывается голова, и лежу я на старом узком диванчике. Уйдя от Джоша, я долго гуляла, погруженная в мысли, ничто вокруг больше не казалось мне ни красивым, ни волшебным.

Мы с пакетом суши, письмом из Финикса и изрядной долей праведного гнева допоздна бродили по улицам. Поужинав на скамейке у «Ферри-Плаза», откуда открывается вид на мост Бэй-Бридж, я отправилась домой, где меня ждал лишь испорченный телефон, лежащий в миске с рисом.

Я в любом случае уеду. Каким бы прекрасным ни был Сан-Франциско, больше ничто не удерживает меня в этом городе. Ничто.

Сегодня я расторгну договор аренды. Я не сделала этого раньше, потому что думала остаться здесь подольше — поддержать Джоша во время экзаменов и посмотреть, что приготовило нам будущее. Я собиралась бороться за наши отношения. Когда-то я очень его любила. Но если подумать… все изменилось. Уже довольно давно.

Джош мне нравился, с ним было легко и просто. Я с радостью проводила с ним время, но… любовь и страсть давно прошли, как и романтическое томление. Последнее время нас связывала скорее крепкая дружба, которой я очень дорожила (поэтому вчера и расстроилась), между нами царило полное доверие и взаимопонимание… Судя по всему, Джош думал иначе, раз последние три месяца растаптывал наши отношения. Дело не только в измене. Он хотел, чтобы я подстраивалась и шла на компромиссы, но сам не делал ни того, ни другого. По крайней мере, когда речь шла о том, чего хочу я. Джош любит развлекаться, любит срываться куда-нибудь, пробовать что-то новое. Я не встречала понимания, когда говорила, что устала и не хочу тусоваться, или когда строила планы дальше, чем на неделю вперед. Джош не любил обниматься, хотя я любила. А еще секс с ним потерял для меня свою привлекательность.

Джош перестал замечать мои желания, страхи и мечты. Мы больше не прислушивались друг к другу — да и разговаривали все меньше.

Меня со вчерашнего вечера мучает вопрос: почему я ничего не замечала? Как не поняла, что Джош мне изменяет? Может, он начал вести себя иначе? Стал относиться ко мне по-другому? А что насчет нашей сексуальной жизни? Стали ли мы заниматься сексом реже?

Эти размышления ни к чему не приведут. Я знаю, что не получу ответов, а значит, нужно перестать об этом думать и двигаться дальше. Сказать, конечно, легче, чем сделать… Но какой смысл мучить себя вопросами? Это Джош изменил мне, а не я ему. Я не виновата, что ничего не заметила. Я не сделала ничего плохого, в отличие от него. Он мог прийти ко мне… мог сказать, чего ему не хватает в наших отношениях или что хочет расстаться. Да, так ему и надо было поступить! Вместо этого он решил оставить все как есть, обманывая нас обоих. Сколько раз я лежала в его объятиях с тех пор, как он начал мне изменять? Даже думать об этом тошно. Паршивый ублюдок.

Приподнимаюсь с дивана, убираю с лица волосы и вдруг мне приходит мысль: нужно сделать тест на ВИЧ. Когда мы с Джошем только начали встречаться, я сдала анализы и попросила его сделать то же самое. Я сказала, что хотя и пью противозачаточные, но не буду спать с ним без резинки, пока он не сделает тест. Я не собиралась уступать и очень обрадовалась, когда Джош без колебаний согласился — он лишь подчеркнул, что всегда использует презервативы, а значит, у него не может быть ВИЧ. Его слова меня не убедили: ВИЧ-инфекцией можно заразиться даже при защищенном половом контакте. Вероятность, конечно, низкая, но она есть, и Джош знал это не хуже меня — ведь мы оба учились на медицинском. Кроме того, он мог солгать, что всегда использует презервативы. И, как теперь понимаю, это вполне вероятно. Пожалуй, сдам анализы и на другие распространенные заболевания, передающиеся половым путем. Один бог знает, пользовался ли Джош резинкой со своей новой пассией.

Вероятно, у меня паранойя, но к подобным болезням нужно относиться серьезно. Сегодня возможна терапия ВИЧ-инфекции, но она остается неизлечимой. И не стоит в таких вещах ссылаться на доверие или гиперчувствительность.

— Вот гадство, — бормочу я, протирая глаза. Чувствую себя разбитой, будто вчера сбросилась с моста Бэй-Бридж, а не любовалась им с безопасного расстояния, поедая суши.

Массирую виски кончиками пальцев. Все еще не могу полностью осознать, что вчера произошло. Что наши отношения закончились вот так. Мы не поговорили, ничего не прояснили. Джош исчез из моей жизни, и, что хуже всего, я понимаю: ничего смертельного не произошло. Иногда жизнь идет кувырком, как бы отчаянно ты ни старался придерживаться намеченного пути.

Тем не менее мне больно, и я бы солгала, если бы сказала, что все в порядке. Я скучаю по Джошу, даже если не хочу этого. Он долгое время был неотъемлемой частью моей жизни. Слишком долгое.

У меня на глазах выступают слезы при мыслях о нас — о том, как все начиналось и как закончилось, о том, чем мы дорожили, но потеряли, пусть даже наши отношения были далеки от идеальных, о том, как мы любили друг друга, хотя, наверное, для «долго и счастливо» нашей любви было недостаточно. Я ненавижу ситуацию, в которой оказалась. Честно говоря, никогда не думала, что со мной случится что-то подобное.

С одной стороны, хочется подняться и начать действовать, с другой — еще больше погрузиться в воспоминания, мысли и вопросы. Это нормально.

Это нормально!

Боль пройдет.

Я снова ложусь, укутываюсь в одеяло и включаю телевизор. Идет какая-то документалка, которая мне совсем неинтересна.

Смотрю на экран, сознание затуманивается, и я не замечаю, как уходит время. Минуты, часы. Этот мир пролетает мимо…