Пост-оптимальный социум. На пути к интеллектуальной революции

А. Ю. Недель, 2022

Эта книга является upgrade’oм «Оптимального социума» (2019), где впервые были собраны тексты, написанные одним из самых радикальных из ныне живущих философов и рассчитаны они на разную аудиторию – от вдумчивых школьников до профессоров философии и политиков. Все тексты связаны между собой общими темами, образуя своего рода гипертекст, который можно читать в любой последовательности. Этот гипертекст открывается «Манифестом философии», полностью пересматривающим роль философского мышления в жизни человека. В книге есть главная тема – наша современность и ее связь с историей, философией, политикой, культурой – от древнего Египта и шумеров до Владимира Путина. Автор выстраивает парадоксальные, но при этом убедительные связи между, казалось бы, не связанными идеями и событиями мировой истории. Мы живем в революционное время, когда сдвиги в мировой политике и технологиях столь велики, что опасность очутиться в новом рабстве велика. Как следует мыслить, чтобы в нем не оказаться? – ответ на этот вопрос дается в книге с максимальной искренностью. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Вокруг «Манифеста». Диалог с Анатолием Ахутиным

(Продолжение разговора)

Анатолий Ахутин. В каких бы афоризмах и манифестах она ни сказывалась, она философия, поскольку системна: с начала и повсюду четко (по возможности) формулирует свое. Манифест потому форма для философии малоподходящая, что такое начинание с начала тут скрыто. Между тем тут-то, в этих начинаниях и кроется принципиальное (т. е. изначальное) различие философий.

Аркадий Недель. Если это Ваша аксиома, то с аксиомами не спорят (Гилберт на этом построил свою математику, но на этом не построить философию). Если нет, то это утверждение отнюдь не очевидное.

А.А. Это гораздо хуже, чем аксиома, это категорический императив, условие возможности философского умоустроения вообще. Философия, конечно, не метафизическая теория, но без теоретической системы мироздания (без онтологики) ей не о чем думать: не может быть самого вопроса о смысле первичности первых начал. Но — в отличие от «естественного света» метафизики — философия это мышление ante lucem и post lucem\ не на началах, а о началах (об аксиомах, а не на аксиомах). Ее парадокс: обосновать основание, способное держать все. Она — не в системе, а в виду (в идее) возможной системы, на пределах мыслимого мира. Только тут, на этих онто-логических пределах, в которых Avc/укц держит бытие, только тут и сознание впервые обретает философскую значимость. Все прочее — экзистенциалистская литература, а то и вовсе психология.

А.Н. Так считал Гегель, но так не считал даже Кант, не говоря уже о всякого рода системных отщепенцах (шучу), как Ницше или… назовите сами.

А.А. Системность — не учебник с параграфами, не внешняя форма, а внутренняя определенность, даже предопределенность, даже обреченность мысли. Это форма мысли, претендующей на состоятельность, готовой повсюду отвечать за себя, форма ответственности мысли перед собой, пожизненная захваченность и озадаченность собой. Ницше маниакально, вплоть до безумия системен. Отсюда — а вовсе не из патетической риторики — его сила.

А.Н. Манифест — единственный жанр, где можно вынести самим текстом вовне объяснение в форме всякого рода предисловий и пояснений читателю. Безусловно, манифест еще не сама философия, у меня и в мыслях не было из него делать — начинать — философию. Цель иная и вполне прагматическая — заставить думать. Современный человек разучивается думать с такой невероятной скоростью, что еще одно поколение такого немыслия, и при слове «мировая культура» браться за пистолет будет уже незачем.

А.А. Не лучше ли в разговоре о мировой культуре, если уж на то пошло, следовать за Гегелем, для которого она форма саморазвития абсолютного духа, точнее — мышления? Причем мышления, повторяю, системного, где система выстраивается из него самого, плетется в виде спекулятивной паутины.

А.Н. Ваша аргументация в пользу «мышления» у Гегеля исходит из Вашего вчитывания в текст Гегеля мысли XX века. Подчеркну: XX-го, в первую очередь сюда относятся Ваши хайдеггерианские интерпретации.

А.А. Мышление в смысле Хайдеггера прямо противоположно гегелевскому пониманию мышления как логики развертывающегося понятия (бытие, бытие-становление, бытие-качество…) Хайдеггер же останавливается в начале и делает Schritt zuriick.

А.Н. Хайдеггер и впрямь занимался мыслью, но его мысль — на этом настаиваю — это выпущенная торпеда именно по Гуссерлю. «Бытие и время» — это анти-«Идеи 1», онтологический термидор. Ничего более антифеноменологического сделано не было — ни до, ни после. Приписывать Хайдеггера к феноменологии могут либо первокурсники, либо поросль бездарных университетских профессоров, которые зарабатывают на нем свой хлеб (и эти придурки ругают Советскую власть за панидеологизм!). Кажется, с этим покончили даже в Германии. Сам же Гуссерль ужаснулся, когда прочел сочинение своего ассистента. Скажу Вам больше: Виктор Фариас прав: не будь истории с ректорством, осталось бы «Бытие и время» чем-нибудь вроде «Духа против души» Клагеса или еще двух-трех десятков вполне по-немецки добротных «самосознанческих» трактатов.

А.А. Чего бы стоила философия, если бы она должна была меняться каждый раз, как ученые что-нибудь откроют, пусть и фундаментальное. Что открывают «фундаментальные открытия» из самих них не открывается. Сначала надо было Декарту спекулятивно придумать res extensa,

Конец ознакомительного фрагмента.