Номадическая история Улытау

Muhtar Baqytuly

Работа является первым исследованием, трактующим об истории Улытауского региона, периода от первых насельников до заката и гибели кочевого мира. Автор приводит существенные доводы, подвергающие сомнению гипотезу о том, что степи Казахстана были «историческими воротами народов» и по этим обширным просторам происходили постоянные миграции этносов, а также затрагивает вопросы генеалогической последовательности автохтонных родов. Книга предназначена для широкого круга любителей истории номадизма.

Глава І. Первые стоянки, металлургические и пастушеские поселения Улытау

Когда мы говорим об Улытау, то обозначаем всю низкогорную цепь Западной Сары-Арки, соединяющей три части горных скоплений, состоящих из северной части — Арганаты, центральной и самой высокой части — Улытау и южной — Кишитау. Улытау — это самый древний по возрасту в Казахстане горный массив, занимающий западную часть Карагандинской области. Основное горное тело состоит из голого и скалистого гранита, расчлененного ущельями, где, преимущественно весной, действуют водостоки. На склонах, богатых подземными хранилищами талой воды, встречаются березовые и тополиные рощи. Протяженность Улытау с севера на юг составляет примерно 200 км. Самая высокая точка — гора Аулиетау (Акмешит) (1131 м). Географически Улытау тянется от верховьев реки Терисаккан на севере до озера Теликоль на юге, от верховьев реки Улы Жыланшик на западе до среднего течения реки Сарысу на востоке.

Если Улытау географически обособлен в определенной горным массивом территории, то историко-политическое значение Великих гор распространяется на огромные пространства Евразии. Улытау определяет ту значимость политической власти, которую на эти просторы распространяли номады в железный и средние века. Отсюда начинали свой завоевательный путь мунгульские войска Огуз кагана. Здесь пронеслись полчища гуннов, стремившихся найти своё место в степи, которая угасала вследствие Великой засухи. Улытау стал местом возрождения мунгульского государства в лице огузов. Отсюда в украинские степи ушли кангаро-печенеги, притесняемые огузами. Улытау стал политическим центром чингизидов. Здесь Чингиз каган в 1223 году определил ставку самого большого улуса — Улуса Жошы.

Улытауский край имеет особое место в исторической науке в свете изучения событий, происходивших на протяжении многих веков истории человечества. Улытау в устах историков славится богатой информационной и материальной кладовой времен мунгульского, кангаро-печенежского, огузского, акординского и казахского периодов истории Великой степи. Это было местом, консолидации степной власти, контролировавшей транзит товаров, которые везли торговцы по берегам рек бассейна Сарысу.

Исследовав результаты археологических изысканий последних ста лет, мы пришли к выводу о том, что заселение Улытауского края произошло в среднем палеолите (140 — 40 тысяч лет до н.э.), когда произошел великий потоп времен пророка Нуха (Ноя). Со внезапным наступлением Ледникового периода 100 тысяч лет тому назад отошла вода и потомство Нуха разбрелось по суше. Колено его старшего сына Яфеса стала осваивать просторы современного Казахстана.

Примерно в ХІІІ тысячелетии до нашей эры происходит таяние ледника, охватившего большую часть Северного полушария. Таким образом, заканчивается Ледниковый период. На период таяния льда толщиной до 2000 метров приходится появление первых стоянок на территории Улытауского района.

Такое предположение вполне может совпадать с кораническим и библейским повествованиями о тех событиях, на которые ссылаются в своих генеологических летописях Рашит ад-Дин, Кадыргали Жалаири и Абылгазы. Согласно вышеперечисленным летописным и генеологическим преданиям, в результате этого потопа выжили только те, кто был в ковчеге, а согласно Абылгазы, после того, как ковчег пришвартовался «к горе по имени Джуди», «все люди, которые высадились с корабля заболели. Пророк Нух, его три сына и его три невестки выздоровели, все же другие люди умерли».¹

После этого, пророк Нух отправляет своих сыновей в разные части света, для освоения необжитых просторов и размножения рода человеческого. Старшего сына Яфеса он послал на север, Хама — в землю Хиндустанскую, а Сама отправил в страну Иранскую. Яфес обжил междуречье Итиля и Яика. У него было многочисленное потомство от восьми сыновей — Тюрка, Хазара, Саклаба, Руса, Минга, Чина, Кемери и Тауариха.

В «Жамиг ат-Тауарих» Рашит ад-Дин фиксирует время жизнедеятельности Яфеса с формированием кочевничества как основного хозяйственного уклада его государства. В то же время летописец характеризует Яфеса, как правителя, который установил форму государственного управления, опирающуюся на основы Шариата.

Естественно, читатель может возразить: Как же так? Ислам возник в VІІ веке, а события, о которых идет речь происходили задолго до этого. Да, это так. Но Ислам как религия оформился после того, как пришло последнее, окончательное послание от Всевышнего. До этого Он ниспосылал на землю более 120 тысяч пророков, которые объясняли своим народам слова Господа миров.

Рашит ад-Дин дает характеристику сыновьям Яфеса и их потомкам. Старший сын Тюрк стал наследником престола и изобретателем юрты. Это жилище увеличило расстояния передвижения кочевий, что привело к размножению поголовья скота и расширению владений номадов. Его потомки стали законными управляющими этими кочевьями и во времена образования Тюркских каганатов, его потомки расположились на широких степных пространствах, доставшихся им по наследству от предков.

У Тюрка было четыре сына: Тутик, Чегиль, Берсенжар и Емлак. Они стали продолжателями династии, хотя потомки других сыновей Яфеса, как показала история, тоже создавали свои государства и династии.

Второго сына Яфеса по имени Хазар Рашит ад-Дин характеризует как человека молчаливого, с мягким характером. Ордой его юрта стали низовья Едиля, так как эти места ему понравились комфортными климатическими условиями. В летнее время он кочевал вверх по реке, а зимой жил в городе. Память о Хазаре была вечной, о чем свидетельствуют такие исторические факты, как образование Хазарского каганата в середине VII века и то, что Каспийское море до ХІ века называли Хазарским, и только потом — Журжанским.

Третьего сына Яфеса звали Саклаб. Он является предком всех славян. Он расселился на островах. На каких именно не уточняется. По утверждению Рашит ад-Дина среди потомков Саклаба и Руса существует кровная вражда из-за того, что в свое время Рус не отдал какую-то вещь, которую попросил Саклаб и которая была ему так необходима.

Но Рус, четвертый сын Яфеса, не был таким уж плохим, но он никогда стабильно не осваивался на каком-либо месте и постоянно переходил из одной местности к другой. При нем сформировались и были внедрены методы следственных мероприятий. Также, ему и его потомкам была свойственна такая особенность: они своим дочерям давали все, что они попросят, а сыновьям не давали ничего, кроме меча. То есть мужчина по совершеннолетию должен был добывать себе все сам.

Пятый сын Яфеса Мешек проживал в местности Газан. Все газанцы являлись потомками Мешека. Они также как и их предок были людьми хитрыми, лукавыми и лицемерными. Одним словом, Рашит ад-Дин называет их самыми плохими среди потомков Яфеса.

Шестым сыном Яфеса был предок всех китайцев (корейцев и японцев) Чин. Поэтому сегодня китайцы называют себя «чайна» или «потомки Чина». Они являются народом талантливым, приверженным к искусству. Они научились производить личинки, которые ткут для них шелк, а также они прекрасные ткачи, производящие много одежды. Все эти способности народа передались от Чина.

У Чина был сын по имени Машын — предок всех маньчжур. Он был очень умным и смышленым и именно ему досталась способность созывать дождь. О такой способности свидетельствуют многие источники. Например, в бою найманов с войсками Темучина Буйрык хан использовал этот метод. Но созванный им дождь стал помехой для самих найманов и они потерпели поражение.²

Определяя характеристику всех сыновей Яфеса, летописец, скорее всего, опирался на различные сведения о том или ином народе. Предания и легенды, сохранившиеся в народе, а также свидетельства о разных поступках отдельных личностей, которые систематизируют характерные качества в один единый менталитет, свидетельствуют о копировании поступков старших поколений молодежью, что характерно для всех традиционных обществ.

При событийной трактовке персонажей этих источников мы допускаем монтаж временных отрезков между жизнедеятельностью отдельных людей и ассоциации их имен с народностями, которые, скорее всего, принимали тот или иной этноним от имени своего великого предка, согласно генеологическим сказаниям, передающимся от поколения к поколению и являющимся традиционной памятью тюркского народа.

Согласно Абылгазы, при Тюрке произошло расселение потомков Яфеса на всем пространстве современного Казахстана, вплоть до озера Иссык-Куль. После Тюрка правителем этих земель стал его старший сын Тутик, который открыл для себя прекрасный вкус соли и приказал с тех пор во всех елях добавлять ее в пищу.

После Тутика страной правил его сын Абулжа хан, которого современные исследователи часто ассоциируют с Алаша ханом, что является явным заблуждением. Далее на престол сел Бакуй Диб хан. После него — Кок хан, а после — Алынша хан, которого сегодня также принимают за Алаша хана.

У Алынша хана было двое сыновей — Татар и Мугул. Каждому в наследство досталось по половине отцовского юрта. Родиной Мугула и его потомков были горы Ортак и Кертак. «Их теперь называют Улыг-таг и Кичик-таг».³ Зимними стойбищами мугулов являлись устье реки Сыр, приаральские Каракумы и Барсуки.

Это же мнение подтверждается Гавердовским, который приводя обоснования происхождения этнонима «мугул», указывает на расположение коренного юрта мугулов в Улытау. «Могулы, которых многие зовут монголы, а собственно по древнему произношению мунглы (Мунгл — на древнем турецком языке значит угрюмый, может быть дано сие название по отличающему свойству их основателей, или по свойству самого народа, которое проистекало от пустынной жизни и уединения, имевших великое влияние на народный характер.), имели вначале главное свое кочевание в нынешней степи Киргизской при горах Улутау, Кичиктау и Каратау и по реке Сыр. Прочие же части степи были заняты другими родами, имена которых малоизвестны.

Уже во времена Александрова, пред завоеваниями Огус-хана могольского, с некоторою ясностью заключить можно, что по северным пределам степи кочевали народы, называемые улаки, или улани, известные после на западе под именем аланов; по реке Уралу — истек (Киргизцы сим именем и доныне называют обитателей Уральских гор — башкирцев.); по окрестностям реки Иртыша — кавары, потомки Кавар-хана, сына Могулова, и аувары или, как некоторые называют, аувасы, потомки Аувас-хана, от которых произошли мадчжары. Имя каваров весьма близкое имеет подобие с казарами, так как аувары с аварами. Названия сии известны у западных писателей. Они давали их особым народам, которые в первых столетиях по Рождестве Христова обитали около рек Урала, Волги и Дона. Посему смело можно сказать, что степь Киргизская в отдаленные времена составляла собственно убежище орды Могульской…» (Гавердовский Я. П. 1804 г.)

По нашему мнению, всякие попытки изменить данную локацию Ортака и Кертака и перенести их в другую местность, не имеет под собой никакого обоснования. Алькей Маргулан отождествлял эти горы с Ортау и Кызылтау, а сегодня З. Оразбай при переводе «Жамиг ат-Тауарих» Рашит ад-Дина, не указывая никаких ссылок, относит Ортак и Кертак к Каратау и Алатау, что полностью противоречит особенностям и условиям маршрутов кочевания.

В вопросе о хронологии, все выше перечисленные события, по нашему мнению, относятся ко временам позднего палеолита, мезолита, неолита, энеолита и бронзового века. Исторические герои, о которых мы упомянули, вместе с подвластными им народами оставили следы своей деятельности на изучаемой нами территории — в Западной Сарыарке. Об этом свидетельствуют артефакты⁴ и культурные слои стоянок и поселений, поднятые за все время археологических раскопок в регионе. Полевые экспедиции археологов дали нам подробную картину деятельности человека за рассматриваемые нами периоды истории.

Если средневековые летописцы называли жителей степи именами правителей и этнонимами племен и родов, то современная археология называет их гоминидами, особями или пастушескими насельниками. Констатируя результаты археологических раскопок, современные исследования ограничиваются отчетами и свидетельствами материальной культуры древних людей.

Такое «недобрососедское» отношение летописей, священных писаний и устной народной генеологии с археологией является результатом атеистического формирования исторической школы в советское время. Однако, в трудах алашордынцев и их последователей, таких как Алькей Маргулан, при повествовании исторических событий, мы встречаем трактовку той или иной народной легенды, притчи или отрывка эпоса. К тому же, археология советского времени дала богатый материал для изучения края.

Научное изучение памятников Каменного века в Улытау началось с 1946 года и осуществлялось ЦКАЭ⁵ под руководством вышеупомянутого А. Х. Маргулана. С этого момента наука получила первые сведения о десятках объектов — местонахождений, стоянок, поселений и мастерских.

Из зарегистрированных и взятых на учет самых древних памятников можно отметить такие стоянки древних людей ашельского периода эпохи палеолита, как Музбель, Жаман-Айбат, Аякбулак, Обалысай. Особое место занимает памятник эпохи мезолита и неолита Токтагул, расположенный в устье реки Улькен Жезды. Неолитический, Андроновский и Бегазы-Дандыбаевский периоды в Улытау представлены стоянками и поселениями Талдысай, Улытау, Айбас Дарасы, Жанайдар, Уйтас-Айдос и т. д.

Немалую помощь археологам оказали геологические экспедиции, которые, то и дело, обнаруживали каменные орудия древних людей. Среди объектов особого внимания заслуживают такие местонахождения, как Передержка 1 и 2, которые были обнаружены «в 4 км южнее брода через р. Сарысу, на пути из Жезказгана в (Ак) Кенсе».⁶ Свидетельствами человеческой деятельности на этой стоянке являются орудия среднего и позднего палеолита — вееровидные и двухплощадочные нуклеусы.⁷

В 1964 году археологом М. Н. Клапчуком в районе хребта Жаманайбат, расположенного в 150 км юго—восточнее города Жезказган, было открыто 11 памятников каменного века, которые были датированы ашельской эпохой, то есть 140 тысячелетием до н.э. и ранее.

В 1967 году М. Н. Клапчук открыл стоянку Обалысай — 1. Стоянка находится в 4 км юго—западнее бывшего села Жетыконыр. В ходе раскопок были обнаружены каменные изделия — гальки, нуклеусы и чоппинги. Клапчук относит Обалысай — 1 к концу нижнего и началу среднего плейстоцена, то есть к 400 тысячам лет до н.э.

В начале ІІІ тысячелетия археологические исследования улытауских стоянок каменного века возобновились. В результате работы ЦКАЭ с 2001 по 2012 годы, в первый же год О. А. Артюховой, Д. С. Байгунаковым, Г. Т. Бексеитовым в микрорайоне Талдысай были открыты 11 памятников времен от палеолита до энеолита.⁸ Это такие поселения, как Токтагул, Улькен Жезды, Талдысай-3, Аякбулак, Талдыбулак-1,2,3, Тасбулак, Сарыбулак-1,2,3.

Исследования на стоянке Улкен Жезды дали возможность прийти к заключению о том, что микрорайон Талдысай был заселен людьми в позднем палеолите, то есть примерно в ХІІІ тысячелетии до н.э., как раз с началом таяния ледника. Радиоуглеродное датирование Токтагула установило жизнедеятельность стоянки на рубеже VІІ — ІІІ тысячелетий до н.э.

Первые поселенцы занимались охотой и собирательством. Об этом свидетельствуют артефакты, поднятые с культурного слоя микрорайона. В ходе раскопок были обнаружены костные останки кулана, архара, туры, сайги, а также единичные кости лося и лошади. Этому способствовали благоприятные климатические условия того времени, которые относятся к атлантическому голоцену, охарактеризованному высокой растительностью, влажным воздухом и изобилием осадков.

В ІІІ тысячелетии до н.э. начинается аридизация⁹ климата, что приводит к эрозии почвы и уменьшению осадков. Соответственно, это приводит к уменьшению поголовья диких животных, риску занятия земледелием и увеличению поголовья домашнего скота. Об этом свидетельствует тот факт, что во всех энеолитических слоях, наряду с костными останками кулана, джейрана, сайги и архара, обнаружены кости домашних животных — лошади, крупного и мелкого рогатого скота.

Во всех поселениях Талдысая обнаружены десятки тысяч пластин, вкладышей для составных орудий, скребы из отщепов и пластин, кремнистых алевритов¹⁰ и аргиллитов.¹¹ В верхней части энеолитического слоя поселения Токтагул обнаружены фрагменты керамики, куски руды и шлака, что говорит о начале металлургического дела в регионе.

Одним из уникальных объектов для археологического исследования комплекса Баскамыр является поселение древних металлургов Талдысай, который расположен в северной части комплекса, в месте впадения небольшой речки Талдысай в реку Улькен Жезды. Металлургическое поселение Талдысай является местом концентрации крупного и сложного центра плавильного дела. Особо бурная деятельность городища прослеживается во ІІ-м тысячелетии до н.э., что установлено радиоуглеродными исследованиями Кембриджского университета.

Археологические раскопки, проводимые с 1992 года специалистами ЦКАЭ при Институте археологии им А. Х. Маргулана, а также при содействии студентов исторического факультета Жезказганского университета им. О. Байконурова, дали огромное количество артефактов. Их изучение привело к заключению о том, что Талдысай был одним из важных пунктов переработки и плавки Жезказганских руд.

Памятник был включен в список изучаемых объектов по программе «Мәдени Мұра» и согласно этой программе в 2004—2006 годах было выделено существенное финансирование, позволившее провести значительные археологические раскопки.

В результате этих работ в большом количестве были обнаружены литейные формы, свидетельствующие о том, что кроме обогащения медной руды, в поселении производилась обработка металла путем кузнечного дела. Мастера Талдысая производили орудия труда, различные украшения, иголки, ножи, о чем говорят найденные орудия кузнецов, а также стамески.

Кроме этого, археологами было обнаружено множество медных слитков. Это указывает на то, что здесь производилась готовая металлургическая продукция и развивалась торговля с народами Центральной Азии, Южной и Западной Сибири.

Поселение Талдысай исследовалось тремя раскопами. Особенно интересным для археологического изучения был раскоп №1, который является раннеандроновской мастерской-жилищем первой половины ІІ тысячелетия до нашей эры. Площадь раскопа была условно разделена на западный и восточный участки, где обнаружены два жилищно-производственных комплекса.

Особенностью этого раскопа является наличие борта котлованы жилища-полуземлянки, характерной андроновской культуре, а также ее ступенчатая форма в северной стене. Здесь была обнаружена металлургическая печь шахтного типа, связанная колодцем и примыкающей к ним производственной площади с системой очагов и ямой полуназемного типа. Рядом с ними обнаружены многочисленные лунки, ямки и желобки.

Изучение технологического процесса в поселении привело исследователей к заключению о том, что металлурги Талдысая использовали сложную систему производственного цикла и постоянно совершенствовали методы и способы получения металла. Об этом говорит присутствие литья закрытой втулкой и оковка рукоятью, которые производились в наземных печах. Эти печи похожи на печи Урала и Донецка.

Кроме этого, свойственным отличием поселения Талдысай, является наличие шахтных печей, углубленных от 2 до 2,5 м и полушахтных или переходных печей со сложной воздуховодной системой. Физико-технологический процесс работы печей были определены методом пошлакового изучения.

В жилищно-производственных комплексах Талдысая были обнаружены последствия жертвоприношений, имеющих характер мифологизации металлургического цикла. В качестве жертвы андроновцы выбирали лошадей и диких животных, пригнанных как из засушливых районов, так и обводненных просторов степи.

Принесенные в жертву туши животных выкладывали в дымоходах. Примечательным и загадочным является то, что в дымоходах обнаружены скелеты людей. К тому же, над печами найдены черепа людей. Это имеет непосредственную связь в вопросе погребального обряда андроновцев с захоронениями в южной части комплекса Баскамыр, где прах усопшего помещался в керамический сосуд и, после захоронения группа погребений выкладывалась ограждением из плоских камней.

В изучении поселения Талдысай участвовали и иностранные ученые. Южнокорейцы исследовали более 200 образцов слитков и шлаков на основе металлографии технологического процесса, с целью выяснения процесса кузнечной обработки. В США была изучена керамика для определения пищи, хранимой в ней.

Особенностью Талдысая является применение металлургами маленьких печей для выплавки жезказганской окисленной медной руды, которая отличается тем, что, в основном, встречается в маломощных глинистых песчаниках и состоит из азурита, малахита, хризокомы.

Свойственным отличием жезказганской руды является ее трудная перерабатываемость. К примеру, во время строительства первой в СССР флотационной¹² обогатительной фабрики на Карсакбайском медеплавильном заводе применялся английский опыт обогащения Жезказганской окисленной руды.¹³ Во время Индустриализации пробы жезказганской меди испытывались в США, в штате Арканзас, так как их руда по своим свойствам была идентична жезказганской.

Обилие воды в плесе изгиба реки Улькен Жезды позволяло талдысайским мастерам выплавлять металл круглый год. Зимой использовались колодцы и выкалывался лёд на плёсе. К сожалению, площадь раскопок смывается ежегодным паводком, уничтожается вскрытая юго-восточная часть поселения. Но изучение Талдысая продолжается и не исключено, что и после выхода в свет нашей книги, наука получит новые результаты исследований этого памятника.

Первые металлургические поселения позднего неолита появились в урочище Жезказгансай, о чем свидетельствует определение культурного слоя по результатам археологических раскопок, произведенных Валукинским и Кузнецовым. Поселения Мыйлыкудык (Елюкудык), Соркудык и Айнаколь имеют самый нижний культурный слой, относящийся к позднему неолиту.

Разносы Жезказганских поселений имеют разный возраст. Они функционировали на протяжении многих тысячелетий — от позднего неолита до XVII века. В культурных слоях отмечены признаки прекращения жизни. Это обусловлено с политическими изменениями, происходившими в результате географических катаклизмов. Примерно каждые шесть веков в степь приходила вековая засуха, которая сказывалась на жизни номадов.

Главным и самым крупным из этих исторических памятников Жезказгана является Мыйлыкудык или, как его называло тогда местное население, Елюкудык, то есть «пятьдесят колодцев», из-за наличия здесь многочисленных остатков медеплавильных печей в виде колодезных ям. Площадь поселения и следы производственной деятельности достигали более 10 га, состоящая из следов жилищ-полуземлянок, хозяйственных и складских помещений, а также мастерских по производству орудий труда и металлических изделий. Производственный процесс на Мыйлыкудык продолжался до позднего средневековья.

Об этом свидетельствует Абылгазы, который, рассказывая о территории государства огузов, пишет: «На восток юрты огузского эля простирались до Иссык-Куля и Алмалыка, на юг — до Сайрама и гор Казыгурт-таг и Караджык-таг, на север — до гор Улуг-таг и Кичик-таг, в которых медь добывают». Учитывая то, что «Родословную туркмен» Абу-л Газы написал в XVII веке, можно с уверенностью закрепить за источником роль документального свидетельства о добыче меди в Жезказгане в этот период, так как о добыче меди летописец пишет в настоящем времени.

Следующим по значимости является поселение Айнаколь, расположенное в 5 км к востоку от рудника Кресто-Центр, недалеко от Никольского участка. Площадь поселения составляет около 2 га. Нижний культурный слой отражает период позднего неолита. Здесь установлены остатки восьми полуземлянок в виде прямоугольных ям, выявлены такие же остатки водосборных ям, ям кладовых, колодцев, обложенных камнями, мест разработки и обогащения руды, медеплавильных печей, как и в Мыйлыкудыке.

Не менее значимым после Мыйлыкудыка является поселение Соркудык, расположенный в 15 км севернее от поселка Жезказган и впервые исследованный А. В. Кузнецовым и Н. В. Валукинским в 1945 году. На обширной территории расположились памятники эпохи бронзы и средневековья, что свидетельствует о существовании здесь металлургии вплоть до прекращения функционирования Великого Шелкового пути. Поселению характерны сложная система водозабора с каналами и плотиной, тамбурообразные жилища с мощными каменными стенами более позднего периода. В полутора километрах от Соркудыка была обнаружена еще одна стоянка древних металлургов Таскудык.

Металлургические поселения Жезказгана имеют некоторые особенные отличия от памятников Центрального Казахстана. Огромные проходки здесь достигали 750 метров в длину, 25 метров в ширину и 5—7 метров в ширину, что говорило о многовековой длительности добычи медной руды. Поселения отличались сложной системой промышленного цикла переработки и плавления меди.

По приблизительным подсчетам английского геолога Болла за весь период от позднего неолита до XVII века Жезказганские рудокопы добыли около одного миллиона тонн руды, а металлурги выплавили порядка 100 тысяч тонн металла. Но, если учитывать добычу самой богатой руды, лежащей в верхних слоях залежей, то можно предположить, что объем выплавленного металла мог быть намного больше. Об этом можно судить по производственному опыту Карсакбайского медеплавильного завода, который до запуска флотационной фабрики плавил богатую руду с 35-процентным содержанием металла. Эта руда была добыта с 17-ти английских шахт, открытых английским геологом Уэстом. Поэтому, учитывая характерную прослойку залежей, мы можем предположить обработку самородков на начальном этапе, с которых и начинались проходки. Этот факт увеличивает предположительный объем выплавки металла древними металлургами, по сравнению с допускаемыми данными Болла, до 350—500 тысяч тонн металла.

Кроме того, исторические источники говорят о наличии у огузских правителей Жезказгана большого количества золота и серебра. Это дает основание утверждать об умении средневековых жезказганских металлургов расщеплять драгоценные металлы от медной руды, то есть они умели применять методы плавления меди, которые отрабатывались на Карсакбайском медеплавильном заводе в ХХ веке. В то же время древние насельники знали закономерности залегания золотых жил в кварцевых отложениях вокруг Улытауских гор, то есть владели геологическими методами, применяемыми в современной науке.

Офицеры Красовского в 1860-х годах писали о том, что древние разработки производились насельниками, владеющими определенными геологическими и производственными навыками и это никак не соотносится с «киргизами, которые не имеют ни малейшего желания заниматься» горно-плавильным делом.

В то же время, жезказганские поселения имеют много общего с другими районами Сары-Арки. Им характерно наличие таких особенностей, как мощные каменные стены полуземлянок, большие погребальные поля, шахты большой глубины и внушительного диаметра, выработки и карьеры, разносы и отвалы, большое количество медеплавильных печей, образующих, по мнению Н. Валукинского, в Мыйлыкудыке целый средневековый завод. К тому же, на поселениях ЦКАЭ обнаружило скопление шлаков, орудий труда рудокопов, плавильщиков и ремесленников.

Жезказганским поселениям характерно наличие фрагментов многочисленных хозяйственных и ирригационных сооружений, водонакопительных плотин, образующих искусственные водоёмы, которые являлись прародителями нынешних Кумолинского, Кенгирского, Жездинского водохранилищ. В комплексе Жезказганских металлургических поселений археологами выявлено большое количество ям-кладовых и водоносных колодцев.

Одной из уникальных особенностей жезказганских металлургических поселений является наличие в производственных мастерских и жилищах-полуземлянках отопительной системы. В этих строениях по суфе проходили каналы, куда проникал жар, идущий от медеплавильных печей. Таким образом, в зимнее время семьи рудокопов и металлургов были обеспечены теплом, что давало возможность заниматься металлургией и ремеслом круглый год.

Уже по прибытию в Жезказган Алькей Хаканович обнаружил, что такие поселения, как Кресто и Златоуст были полностью перекрыты новостройками. Дело в том, что до Второй мировой войны ни англичан, ни большевиков, во время рассмотрения вопроса о проектировании жилищного строительства, не заботила проблема сохранения археологических памятников.

Тем не менее, в целях изучения объемов медных залежей, еще до революции в Мыйлыкудыке была заложена траншея, когда были обнаружены отвал переработанной руды и горные орудия. С целью определения объемов обогащенной руды на Мыйлыкудыке, по инициативе К. И. Сатбаева, в 1939 году были заложены широкие и глубокие траншеи. Во время строительства железной дороги между нынешним поселком Весовая и ЧКМ обнаружились культурные слои этого поселения. (Маргулан А. 2011, с. 57).

Металлургические поселения были доминирующими субъектами в экономике региона и являлись главным фактором торговых взаимоотношений местных государственных образований с другими. Они были главной опорой в вопросе пополнения государственной казны. Поэтому, производство меди и торговля ею были важным объектом внимания в регионе.

Примечания

1

Родословная туркмен. Сочинение Абу-л-гази, хана хивинского. М. АН СССР. 1958 год.

2

Моңғолдын құпия шежіресі. 2009. 73-бет

3

Родословная туркмен. Сочинение Абу-л-гази, хана хивинского. М. АН СССР. 1958 год.

4

Артефакт — предмет, изготовленный человеком, продукт его деятельности.

5

ЦКАЭ — Центрально-Казахстанская археологическая экспедиция.

6

Историко — культурное наследие Сарыарки. Сборник научных статей. Стр. 5. Караганды. 2007.

7

Нуклеус — осколок камня, орудие труда древнего человека, изготовленное путем раскалывания и относящееся к категории отходов.

8

Археологическое наследие Центрального Казахстана: изучение и сохранение. Том ІІ. Алматы, 2017 г., с. 25.

9

Аридизация — увеличение засушливости, уменьшение осадков и снижение средней температуры воздуха.

10

Алеврит — рыхлая мелкооблачная осадочная порода.

11

Аргиллит — твердая порода, продукт спрессования и перекристализации глин.

12

Флотация — способ отделения полезных рудных ископаемых от ненужных горных пород и других примесей.

13

М. Сейтжанов. Британец Карсакбай. Екатеринбург: «Издательские решения Ридеро», 2018 г., с. 104.