Бесконечная игра. 6R

Lao Bearolla

– Зачем читать эту книгу?– Ты будешь читать, и что-то в душе отзовётся, – просто ответила Алиса.– А о чём она?– Душа? Или книга? Эта книга про любовь, вообще-то, всё в мире про любовь.

3. Кусачие собаки

Когда Олег Гаррис доехал до глухой российской деревушки, в которую его отправили искать собак, он ненавидел Руслана. За отношение к себе и собакам, за то, что ЦУ ему выдавал по телефону жесткий голос человека, именовавшего себя начальником службы безопасности. Хотя не было у Руслана никакой службы и никакой безопасности. Олег ненавидел Руслана за собачий декабрьский холод, который проникал под одежду, за снег по колено, за ледяной ветер. За то, что ему приходилось ходить по дворам и спрашивать у людей не видели ли они больших собак, белую и черную, объяснять, что он ищет их для Руслана и выслушивать потом вопросы: а как там Руслан? Как его здоровье? А почему он уехал, совсем дом забросил, когда он приедет? Такой хороший человек, а собак нет, не видели. И такое несколько раз в разных домах с вариациями, просьбами передать привет, с угощением пирожками и даже с попытками выслать Руслану в гостинец банку варенья. Малинового, или еще какого-нибудь.

Олег был по происхождению русским, но таких русских в настоящих валенках он не видел давно, он общался с эмигрантами. И никто давно не угощал его малиновым вареньем или пирожками с капустой.

Его брала злость. Он не понимал, как Руслан мог купить дом в этом захолустье рядом с тайгой, будучи иностранцем перезнакомиться с таким количеством людей и оставить о себе добрые воспоминания.

Олег не понимал, зачем Руслан отправил его искать в эту дыру собак. Время шло, подходящих собак не было; попадались в основном мелкие дворняги и прочие шавки, которые вылезали из-под заборов на улицу, громко и противно гавкали. Олег должен был быть здесь, в этом морозе, с дурацкой целью. Попадались люди, которые собак Руслана припоминали. Внутри у Олега росли раздражение, недовольство, и ненависть. По совету координатора, с которым он общался теперь, Олег несколько раз в день заходил во двор дома, где эти собаки жили раньше. Хотя во дворе не было конуры, не было никаких следов их пребывания. Правда, сосед открыл дом, и на полу в кухне обнаружились большие миски. И даже белая шерстинка на ковре.

Вечером на третий день, Олег Гаррис, ночевавший на туристической базе неподалеку, в очередной раз приехал в деревню и зашел во двор с проверкой. Он был тепло одет, но холодный ветер пробирал до костей. Он материл Руслана, все его поручения, дурацкую ситуацию, мороз, собак и необходимость быть здесь. Он хотел сделать что-то, чтобы отомстить за все свои страдания. Увидел крупные следы на снегу. Споткнулся о какую-то деревяшку. Выругался грубо, упал и услышал шум. Со стороны улицы появились два лохматых пса. Черный и белый. Белый, грязный, был скорее похож на медведя, чем на собаку. Черный начал громко лаять. Олег поднялся, и хотел подозвать собак, или даже схватить за ошейник, хотя еще больше он хотел их просто пристрелить.

Неожиданно оба пса набросились на него и повалили в колючий снег. Олег закрыл лицо руками и не мог различать который зверь злобно рычал над ухом, а который противно и громко гавкал, и рвал куртку. Единственное, что защищало его от жутких пастей.

В ответ на это гавканье залаяла вся деревня. Это было ужасно. Прибежал сосед. Отогнал лохматых монстров и помог Олегу подняться. Собаки убежали. Рявкнув на соседа Олег сел в машину, захлопнул дверь и позвонил Руслану.

— Эти твои «…» твари здесь. Но они «…» бешеные. И я тебе, «…», гарантирую, что они ответят по полной. Я пришлю тебе запись как они будут скулить, умирая.

— Олег, что случилось? Остынь.

— Остыну. Напишу заявление в полицию. Ответишь ты, а твоих «…» псов просто пристрелят.

***

Руслан вышел из дома, потому что не хотел, чтобы угрозы с обилием мата из телефонной трубки слышал кто-то еще. Нецензурная брань продолжалась. Чтобы остановить поток пришлось сделать так же.

Он рявкнул в трубку:

— «…», прекрати истерить и скажи спокойно, что случилось.

Из дома следом вышел Халлик и остановился рядом. Его Руслан не слишком стеснялся. Когда разговор дошел до того, что Руслан сказал Олегу, что приедет, встрял Томас. Он знаком попросил разъединить связь, и сообщил Руслану:

— Не приедешь, или не сейчас.

— Почему?

— Что там случилось?

— Там Гаррис и собаки.

— Есть вещи поважнее.

— Говори.

— Подожди. Мне сначала надо поговорить с Алисой.

Руслан вспылил:

— Ты встреваешь в достаточно важный разговор, решаешь куда я поеду или нет, а на вопрос почему именно ответить не можешь потому что тебе надо поговорить с Алисой? Что за бред?!

— Сам ОСТЫНЬ, — внятно сказал Томас, повысив голос, — и подожди! Мне надо поговорить с Алисой, а потом с тобой, — он говорил спокойно и очень уверенно, и ушел. Это был такой наглый случай нарушения субординации. Руслан остался. Потому что Томас никогда не делал так раньше. Потому что Руслан чувствовал, что этот день «раздёргивает» его на части. К имеющейся усталости добавляет тревогу. За собак, Олега, и еще одного человека, которого он встретил сегодня.

Томас и Алиса, глянув на него, сидящего на каменном парапете, отошли в противоположную сторону от входа. Томас закрывал Алису широкой спиной, и Руслану ничего не было видно. И слышно не было. Он старался успокоиться и ждал результатов их странного совещания. Вдыхал медленно и выдыхал еще медленней. Стало легче. Понял, что зря повышал голос на Томаса. Это Олег вылил на него кучу негатива и он, заразившись раздражением говорил плохо, не сдержанно, зря. Не страшно, но можно было и сдержаться. Он дышал. Потом смотрел на волны.

Алиса приблизилась не спеша, и спросила:

— У тебя есть телефон человека, который должен приехать завтра? Дай мне.

— Нет, я не записал. Я оставил ему свой.

Руслан собирался узнать зачем им его номер, но раздался звонок. Он достал из кармана свой телефон. Звонил Нилин. Рассказал про осложнения с Олегом и собаками, угрозы Гарриса заявить в полицию. Руслан думал, что делать. Получалось плохо. Зачем его собаке понадобилось нападать на человека? Самое ужасное было то, что он помнил их очень плохо этих собак. Какие они были, как оказались в России? Томас с сочувствием наблюдал за выражением лица Руслана потом забрал у него трубку. Посмотрел, кто звонит.

— Привет, это Халлик. Расскажи все мне.

Выслушал и сказал:

— На месте собак я поступил бы также. Мне Гаррис сразу не понравился, — и спросил у Руслана:

— Тебе зачем эти собаки?

— Не задавай глупых вопросов. Это наши собаки и в любом случае ответственность. Хоть перед собаками, хоть перед людьми. И я хочу забрать их.

— Пусть Нилин их заберет, и привезет сюда.

— Там проблема с Олегом. Он сейчас говорит, что собаки бешеные, и их надо ликвидировать, но они не бешеные.

— Почему ты отправил его?

— Он русский, ему там легче найти контакты, информацию.

— Ну вот нашли, теперь поручи это Нилину. Правда. Раз ему отзвонились, и сказали что произошло, значит он справится. Пусть даже придётся Гарриса покусать, прям там, чтоб не угрожал.

— Так нельзя с людьми, — сказал Руслан.

— Можно, — сказал Томас.

Когда приходит что-то нехорошее — оно обычно приходит не одно; а с компанией. Руслан понимал, что «завалил» ситуацию сам; и с собаками, и с Олегом. Сейчас ещё начиналась тревога от странных совещаний Алисы и Томаса, а они вынужденно по телефону занимались Олегом и собаками, и на Руслана смотрели, как на больного. А не чувствовал ничего, кроме усталости. Было стыдно за то, что ничего не сделал вовремя. Было неприятно, что не разглядел в Гаррисе злости. В то же время было Гарриса жалко, он пострадал от тёмных тут; сейчас там от его собак. Понятно, что подобные вещи не добавляют хорошего расположения духа. Но нежелание «простить животное» Руслан тоже понять не мог. Почему обязательно пристрелить или усыпить, когда неизвестно, было ли нападение следствием бешенства, или произошло что-то другое?

От перспектив того, что диагноз может подтвердиться становилось грустно. Решили, что Нилин отправится помочь Олегу и все проверить. Руслану пришлось рассказать все, и про компромат на американский период жизни Гарриса, и про его нехорошие контакты здесь, про откуп, про фото Риты.

— Его надо было просто передать полиции — ещё тогда, — жестко сказал Нилин.

— А если?

— Никаких если. Человек может исправиться даже в тюрьме, но если он занимался тёмными делами — то это случается крайне редко.

— Мы не знаем точно, чем он занимался. Вся его деятельность — на грани. Почему ты думаешь, что ему не надо дать шанс. Если он сядет — озлобится ещё больше.

— Подход к бешеным собакам очень жесткий, и изоляция до подтверждения диагноза. Потому что это поражение мозга. Если человек допустил возможность делать гадости — его уже не спасти.

Нилин весь был жесткий, не только в словах. Именно из-за этого случались его постоянные конфликты с Ричардом. Но сейчас он уже был в России, чтобы решать созданные Русланом проблемы.

— Пожалуйста, будь осторожен. Сам. Найди ветеринара сразу. Я не верю, что собаки бешеные.

— Я говорил не про твоих собак, а про принцип.

— В чём принцип? Не дать человеку шанса?

— Чего ты хочешь?

— Хочу, чтобы ты привез мне собак, если они здоровы. Договорился с Гаррисом, возмещение вреда, всё что нужно.

— Может его просто сдать полиции? Пока всё выглядит так, что он жертва, а собаки злодеи, и рискуешь ты, как хозяин. А ведь может быть так, что собаки задержали преступника.

— Скажи ему об этом. И предложи все решить миром. Можешь сказать, что это его шанс. Это моя просьба. Действуй по обстановке, я тебе доверяю. Белая собака была очень добрая, и любила детей. Миша её любит. Черная менее воспитанная, но я бы хотел, чтобы с ними всё было хорошо. В то же время нельзя допустить, чтоб эти животные представляли опасность для других людей, если они заболели бешенством.

— Отлично, а теперь объясни почему к Гаррису другой подход. Откуда двойные стандарты? Он так же представляет опасность.

— У него должен быть шанс.

— И будет. Мы передадим его властям. А дальше всё будут решать правоохранительные органы.

— Там шанса уже не будет. Он пришел и попросил о помощи, если я его сдам — это будет конец. Он никому верить уже не будет. Пока у него есть возможность понять и что-то в своей жизни исправить.

— Я перезвоню, когда буду на месте, — сказал Нилин.

Руслан тяжело вздохнул, выбор для него был не простой. Он вспоминал разговоры с Олегом, вспоминал отрывки из сожженной книги. Старался прислушаться к ощущениям — не получалось.

Томас стоял, напротив. Дождался внимания к себе и спросил:

— Где ты видел того парня, где с ним был и где расстался?

— Он приедет завтра.

— Скажи мне. Ты же Нилину доверяешь, вот и я прошу о доверии.

— Почему ты не говоришь зачем тебе это?

— Я сначала должен проверить. Сам.

Руслан рассказал, где они встретились, обедали, где расстались. И Томас, ничего не объясняя, уехал.

— Давай ты выпьешь чего-нибудь успокоительного и просто пойдешь спать, — сказала Алиса, присаживаясь рядом.

— Что-то вы меня совсем списали, — сказал ей Руслан.

— Мы выписали тебе направление в санаторий. Тебе правда надо. Но ты не едешь. Это плохо. Так нельзя с людьми. В смысле с собой так нельзя. Это безответственно. Иди ложись сам, иначе я пожалуюсь Мише. Будет неудобно, если тебя усыпит ребенок. А так — ты просто начнешь отдыхать, и всё будет хорошо.

***

Томас нашел Рэнди в центре города; совершенно случайно. Увидел два припаркованных черных мерса и остановился. Рэнди сидел на скамейке у лицея. И вертел что-то в руках. Неподалеку находились два мрачных типа. Наподобие тех, что уже наведывались к ним. И еще двое курили у деревьев, с другой стороны. Томас осмотрелся. Людей других не было. Отправил Альдо геолокацию и смс: «проверка через 15 мин; просто напиши мне. 4 темных. Я пошел поговорить с тем парнем».

Он приблизился, рассмотрел Рэнди получше; почему-то ссадина на щеке. Подсел рядом:

— Привет. Ты меня помнишь?

Рэнди вглядывался в него, но не узнавал. Отрицательно помотал головой.

— И не важно. Зато я тебя помню.

Тут Томас рассмотрел в его руках сломанную кредитку.

— Дай посмотреть.

Карта оказалась не именная.

— Расскажи мне про твою семью?

Рэнди напрягся.

— Смелее. Это нужно. Я ведь выгляжу лучше этих, правда? — и кивнул в сторону тёмных. Рэнди согласился.

После того, как Рэнди расстался с Русланом прошло минут десять, и его, как бы случайно, но вполне ощутимо и очень неожиданно толкнул очень мрачный тип, чем-то похожий на тех, что сейчас были рядом. Рэнди упал. Из его кармана выпал телефон. Второй такой же тип подошел спросить, всё ли нормально, но наступил на его телефон ногой, и телефон сломал. Пока Рэнди соображал, что делать, первый ушёл, но приблизился третий. Он помог ему подняться, но так резко, что стало больно, и две банковские карты, лежавшие в кармане, тоже оказались сломанными. После третий спросил, не вызвать ли полицию и не догнать ли злодея-первого. Между тем, было совершенно очевидно, что первый, второй и третий — одной масти; было одно неясно — зачем они здесь. Страшно не было. Неприятно. Тем более без телефона, и без денег. Все трое удалились, а потом, когда Рэнди сел на скамейку обдумать своё положение, появились им подобные. Четверо. Они различались мелочами, как человечки в какой-нибудь детской книжке с заданием «найди пять отличий». Рэнди всматривался в них, и казалось, что он не днём сидит в сквере в центре города, а тёмной безлунной ночью пробирается по развалинам какой-нибудь окраины, лидирующей в криминальных сводках. Когда эти типы появились рядом с ним в этом самом сквере, где он присел на скамейку, люди, гулявшие там, молодые, пожилые, компаниями и по одиночке просто разошлись в разные стороны.

Рэнди понимал, что эти мрачные типы, назвать их людьми не получалось, как-то связаны с ним. Не понимал, что им от него надо. И старался оставаться спокойным. Это было сложно. Ощущение от них было, как от готовых броситься в ответ на любое движение злых собак. Которые охраняют какую-то тайну, и порвут любого, кто к ней приблизится.