Если я останусь

Karla Vitelle, 2021

Вторая часть серии романов "Вне себя". Амиран, один из международных влиятельных бизнесменов, прилетел в Москву, чтобы раз и навсегда связать себя узами брака с сестрой лучшего друга. Мирослава, вольная дочь генерал-майора, вернулась домой вслед за отцом, гоняющимся за звездочками на погоны. Одна встреча, один взгляд, один поцелуй изменили всё. Страсть, секс, смерть, война между семьями, месть, предательство брата, венчание, прощение. Все тайны будут раскрыты. Спустя 4 года Мирослава летит в место венчания, чтобы проводить своего мужа навсегда, но даже не предполагает, что ее ожидает. Содержит нецензурную брань.

Глава 7

— Проснулась? — у холодильника стоит Рус в одних джинсовых шортах.

— Слишком эротично, ты бы прикрылся, — усмехаюсь, в голове картинки худого парня, а сейчас передо мной сам Аполлон, раскачан кажется до невозможности, явно больше Тугушева.

— У тебя есть свои боги Греции, на меня не западешь. И максимум Персей, — смеется, отрезая дольку от яблока.

— Даже спрашивать не буду откуда знаешь, — сажусь за стол, поправляя волосы.

— Слишком хорошо тебя знаю Слав, — полез в холодильник.

— Что-то ты развеселил друг мой, — не могу не заметить его хорошего настроения.

— Пироги вот, купили тебе, — рассматривает меня.

Поставил перед моим носом вкусно пахнущие дольки пирогов и пряный кофе.

— Как в лучших ресторанах Лондона и Парижа, — сел на соседний стул, развернув его спинкой ко мне.

— Спасибо, — накинулась на еду будто сто лет не ела, — когда поедем?

— Ты в обмороке валялась несколько часов назад, я вообще думаю это плохая была идея тебе все рассказать, — продолжает хрустеть яблоком.

— Ну да, вот бы рабочие диву дивились, когда бы их туда послали делегацией, — смеюсь представляя свою реакцию на этот случай. Я бы вышла из окна, явно.

— Мы пойдем на сделку, ты захочешь поехать в Москву, если все получится, Тугушев будет против. Черт, да это целая война, — усмехнулся, в его глазах надежда. Даже не думай дружочек, что я не вижу, как ты жаждешь возвращения, и не понимаю, что сейчас ты умоляешь принять решение за нас обоих.

— А зачем мне возвращаться? Рус, все потеряно, Амирана это не вернет, — нарочно строю из себя не понимающую дуру, хочу чтобы он постарался решить сам чего хочет.

Вспомнилась сегодняшняя реакция, неужели я была на грани?

— Ради мести, — предполагает.

— Тепло мой друг, но нет. Я обещала Волку семью насколько это возможно, — пожала плечами допивая кофе из белой кружки. Любуясь очередным рассветом.

— Ладно, поедем сейчас, в такое время нас точно ждать не будут, — убрал со стола, — иди переодевайся и обуй что-то удобное тех ходуль.

Мой выбор пал на черные велосипедки, длинную черную футболку и в тон к ним кросовки, волосы зачесаны назад. Друг прав, мне надоело быть в тени, надоели эти рыжие волосы, хочу обратно, только ведь больше ничего там не осталось.

— Чего я еще не знаю о муже? — изучаю документы на пассажирском сиденье, реальные документы по грузу, который раскидан по складам в разных странах.

— Откуда ж мне знать, я вот и не знал, что он тебе муж, — обидчиво цокает.

— Извини, никто не знал. Ты, Петров, Тугушев волей случая. Да и не муж, мы же не расписались, — не хочу больше придавать этому слишком большое значение.

— Он жестокий Слав, очень жесткий, если что-то решил оооо, — восхищается, окунаясь в воспоминания, — это он всем рассказывает, что я его спас.

— А на самом деле? — складываю бумаги обратно в синюю папку.

— А на деле он позволил мне себя спасти, чтобы посмотреть как я дерусь, как поведу себя, не вмешивался — наблюдал. С его подготовкой он бы раскидал их на раз два. Что тебе еще рассказать про Беса? — стал серьезней, словно другой Рус, точно он вернулся туда, в Москву.

— Вы же дружили? Клубы? Бабы? Наркота? — хочу знать все, возможно это поможет мне перестать любить его, помнить о нем, скорбеть.

— Да, все было, я видел его в разных состояниях. Забирал с оргий где куча отборнейших самок, пьяного, под наркотой. Видел как этот мужик отрывается, настолько искушен может быть только дьявол, — закурил.

В груди распалилась ревность, даже сейчас, когда его нет. Совсем его не знала. Неизвестно чтобы было с нами через год, два, деся, такие мужчины не перестают быть вольными.

— Ревнуешь? — смеется.

— А? — дернулась, вылетая из своих воспоминаний о горячем мужчине.

— Пачку сигарет в ком смяла, — забрал у меня, чтобы выкинуть в окно, — не ревнуй хотя бы потому что ты всего этого не видела, ему не нужно было, Мир да ему блять деньги не нужны были, — ударил по рулю.

— На долго ли? — усмехаюсь, даже его смерть не заставит меня поверить в сказки.

— Мы никогда с тобой не говорили, но он потерял в Москве почти все, много денег, статус, связи, брата, уважение семьи. Он пошел на сделку с ментами, — прокашлялся, — с твоим отцом, не зная что это ему принесет. твой папа, мягко говоря, не предсказуемый.

— Это я и так понимала Рус, — неприятные мне разговоры, очерняют второго любимого мужчину, которого я потеряла.

— Он это делал намеренно, ради тебя, — продолжает.

— Ради себя, ты же его знаешь прекрасно, — сцепляю зубы, несу полную чушь, но так мне легче себя успокоить, нежели признать, что я потеряла того, кто искренне любил меня и жертвовал ради любви.

— Славка, ты подарила мне друга. Последний месяц мы были близки, почти как братья, на его лице улыбка, ностальгия.

–Значит ты знал его планы? — пытаюсь не расплакаться, блокируя все воспоминания о красивам мужчине, но так жажду услышать “чтобы было если…”

— Да. Купил квартиру для вас, показывал ее мне и Петрову, тот помогал обставлять да и я руку приложил, — пожимает плечами.

— Дурацкий комод о который я спотыкаюсь? — тихо смеюсь, подтверждая свои догадки.

— Он, ты меня знаешь сестрица, — улыбается во весь рот, — на очереди вилла была или квартира в Риме. Все переживал вдруг тебе в Париже понравится и ты захочешь там остаться, детскую планировал, гардероб совместный. Слав, он вещи тебе покупал, все приговаривал моя девочка, моя девочка. В ажиотаже были мы все, чтобы успеть к вашему прилету из Москвы, — грустит, шмыгает носом, вытирая глаза.

— Вот мы и прилетели, мне тоже его не хватает, — кидаю в рот пару мятных драже, вспомнился его смех.

— Да, мне тоже, — заглушил мотор возле большого амбара где-то в горах.

— Я его любила, — выдохнула, не знаю зачем и почему мне захотелось признаться, но я это сделала.

— Пошли, вроде никого, — засмотрелся на меня, как-то странно, вид задумчивый.

— Да, иначе скоро совсем рассветет, — поправляю высокий хвост.

— В бардачке ствол, возьми подруга, — спокойно говорит, нагибаясь к сиденью, чтобы достать еще один черный Walther P99, — генерал из такого стрелять учил? или у него Макаров был?

Верчу в руках оружие, тысячу лет не держала, очень странное ощущение, ведь сейчас мы не наденем наушники и не будем целится по мишеням. Это как после теории выйти на практику, метал кажется особенно холодным, а тяжесть неподъемной.

— Не, П-96С, не знаю уж чем он ему так нравился, — стараюсь отогнать мысли о возможной стрельбе и поднявшуюся от волнения тошноту.

Рус прихватил лом и мы направились к большим дверям с амбарным замком. Пара минут и преграды нет, есть только огромное помещение с сотнями деревянных и пластиковых ящиков.

— Ты только если что не пасуй, чую я что-то, — не успел договорить, как послышался шум подъезжающих авто.

— блять, Рус, Рус, — сердце грохочет две сотни ударов в минуту, стараюсь взять себя в руки.

— Слав, спокойно не пасуй, выбора у нас не будет, — взял мои руки в свои и пытается успокоить, дышать со мной: вдох-выдох-вдох.

Послышались голоса, говорят не на русском, не английский и не итальянский.

Черт! Может это Нике? Прижалась спиной к деревянному ящику недалеко от входа, сжимаю в руке пистолет, вспоминая как стреляла по мишеням.

— Кто там? — шепчу.

— Какие-то бородатые хуи, — глаза бегают, следит из нашего убежища.

— Папа? — в надежде, уже прокручиваю план действий.

— Нике только, — свет от фар прекрасно подсвечивает всю концентрацию на лице друга, — да, Нике.

— блять, знать бы о чем говорят. Они же засекли машину? — начинаю нервно кусать губы, чувствуя металлический привкус во рту.

— Не знаю Слав, не пасуй если что хорошо? — нервничает и нервы эти мне передаются воздушно-капельным.

— Я поняла, поняла — страх отступил, в крови появились холодные нотки разума в перемешку с жаждой мести.

— Кто здесь?! Выходите и мы вас не тронем! — с явным акцентом.

— Что делаем? — продумываю план отступления, ищу глазами окна, пытаясь разглядеть в полумраке.

Ничего не говоря друг выходит из убежища выставляя пистолет перед собой, целясь в противника.

— Ну привет ублюдки, — останавливается в десяти метрах от противника.

На эмоциях повторяю за ним. Лица этих ублюдков надо видеть, удивлены, их застали в расплох.

Торнике и какие-то два высоченных хмыря, одеты все прилично, Armani, туфли начищены, словно они с банкета.

— Руки блять выше, мне терять нехуй. Я вас здесь всех порешу! — ору, сорвало, хочу стрелять, стреляю в пол, раз два.

— Успокойся, дура! — вздрагивает Нике. Все задрали руки вверх, стоят лупают своими глазками, справа зашевелился амбал в черном.

— Стоять я сказала, — стреляю четко, ровно в плечо и он вопит на своем, — еще кто-то хочет? — тычу дулом на всех по очереди.

— Ты не ахуела ли девочка? — возмущается Нике, — ты кто здесь? Ты должна в земле лежать.

— Стой где стоишь, мне терять нечего, — подхожу к нему ближе, — срать я хотела на то кто вы, это мой товар, на мое имя, убирайтесь вон!

Второй рыжий амбал, подходит к нему и задает какой-то вопрос, указывая пушкой на меня. Нике что — то отвечает. мне страшно, потому что я ничерта не понимаю из их разговора, страх заставляет терять бдительность и дрожать.

— Ты хоть знаешь, что это за люди, дура? — злиться жирдяй, ему бы не помешала убрать огромное пузо, совсем уже зажрался, растрачивая состояние брата.

Только хочу ответить, как в амбар входит еще один до боли знакомы персонаж.

— Какая встреча! — противно улыбается кучерявый ублюдок в черных брюках и белоснежной рубашке с закатанными до локтей рукавами.

— Слав, встань за меня, — скомандовал Рус и загородил своим телом.

— А что ты прячешься русская шлюха? — разводит руками и приторно смеется, — здесь папочки мента нет.

Закипаю и прежде чем подумать, стреляю в пол, — Рот закрой!

— Ахахаха, — веселится, — раз уж свиделись, хочу тебе историю рассказать о последних часах твоего мужа, — потирает перебитый нос.

Делаю глубокий вдох, а выдохнуть не могу, так и застываю, все чувства на паузе.

— Я тебя пристрелю, — говорю спокойно ощущая слезы на своих щеках, — мне терять абсолютно нечего.

— Он когда на цепи в свинарнике сидел тоже так говорил, думая, что ты сдохла, — шипит, смотрит прямо в глаза, пытается задавить, задеть.

— Ааааааааааа, — стреляю трижды в пол, целюсь в кучерявого идя прямо на него, — закрой свою пасть ублюдок и молись Богу, — рука дрожит, кажется, что не смогу вот так убить, не смогу, он смотрит мне прямо в глаза и я теряюсь.

Раздался телефонный звонок. Вытираю нос тыльной стороной ладони.

— Отвечай своим подельникам и говори, что пришла хозяйка товара и что все сделки теперь только со мной, — слежу внимательно, как достает телефон, отвечает.

— Привет Давид, — кажется он рад, его плечи опускается, тело приходит в расслабленное состояние.

— Я на мушке у Вольной и ее пса, — плюет в сторону Руслана, который стоит в стойке с оружием, абсолютно безэмоционален.

— Отпустить? Она возомнила себя хозяйкой товара, — хмыкает.

— Нет мы так не договаривались. Здесь Адам и его брат, — расхаживает взад, вперед, пока Нике уводит раненого на улицу, — твоя сука подстрелила Али!

— Ты серьезно? блять, ты серьезно? ты понимаешь чего это будет тебе стоить?! — отключается, злой, кладет телефон в карман своих брюк.

Смеется, показывая свои кривые зубы, — Не добил тебя тогда суку, до сих пор жалею, но зато с ним порезвился! — скалится.

— Я запомню, — расправила плечи, уверенности во мне поприбавилось.

— Говори спасибо Тугушеву за свою жизнь, — вышел из амбара, когда второй, высокий мужчина, видимо Адам подошел ко мне ближе чтобы рассмотреть, похожий на неотесанную скалу с широким подбородком, орлиным клювом и впалыми глазами.

Стою в стойке, приросла к оружию, дрожу, от него веет смертью, безграничной властью, он дышит словно бык после родео.

— Бес мертв, — плохо говорит на русском, — но мы еще встретимся, — разворачивается и выходит.

— Слав, все, — друг осторожно, освобождает мои руки, — ушли, — прижимает к себе, — давай дружочек, приходи в себя.

Рыдаю, выпуская эмоции, всю трясет, мысли в голове бегают, они ведь могли нас прям тут порешить.

— Да, слушаю, — жестко отвечает.

— Она не может говорить, дай ей время, — кладет трубку, — пошли, — выводит меня из амбара, запирает дверь, звонит кому-то не слышу о чем говорит, в голове только слышны реки крови, что несутся по венам и молотками бьют набат в ушах.

— Это был Волк? — смотрю пропущенные в авто, — охрану к амбару назначили?

— Да, — заводит мотор, — не говори ему ничего, встретимся в Милане и обсудим.

— Не могу, он нас спас, — набираю номер, постепенно приходя в себя.

— Привет, — жестко, слышны удары по груше.

— Привет, — жду пока начнет, потеют ладони от волнения.

— Какого хера ты поперлась туда? Руслана? — чеканит выделяя каждое слово. Его “Руслана” означает только, что он зол до предела.

— Этот ублюдок знал, что я жива, вы в сговоре, — обреченно выдыхаю, откидывая голову назад.

— Нет, попридержи коней с обвинением, — слышно, как пьет воду из поилки.

— Одно из условий вашей сделки была моя жизнь, не пизди мне, — подкуриваю, открывая окно, впуская первые лучи солнца.

— Остановись Руслана, ты сейчас жива только потому что я позвонил, имей уважение, — размеренно, не отрицает, пытается уловить суть.

— Послезавтра буду дома, поговорим, — отрезаю, не хочу больше пустых разговоров, устала.

— Буду ждать, — сбрасывает звонок.

Наблюдаю за рассветом, первые лучи солнца появляются на небе, слышно пение птиц. Вдыхаю табак, позволяя ему заполнить все легкие, думая, что так будет будет легче, но воздух все не приходит.

— Вот это ты дала жару, — по салону разливается звонкий смех Руслана, — даже мне стало страшно.

— Бойся, я жалею, что не убила его, — достаю вторую из пачки, прикуриваю от первой.

— Остановись, — вырывает из рук, затягивается, — подстрели ты его и живыми мы бы не вышли. Вол…

— Тихо, — перебиваю, стыдно, — знаю, что переборщила. Стыд вперемешку с ответственностью накатывают волнами на беспокойный разум.

Целый день мы заняты прихотями Петрова, что здорово отвлекает и прогоняет мысли о предстоящем разговоре с Тугушевым. Благодаря Бадри мы посетили ещё несколько красивейших мест, сделали много фотографий. Уговорила паренька взять шефство над проектом с теперь уже полупустыми амбарами, передала макеты и документы, через неделю первая видеоконференция. Я уезжаю полностью довольная собой.

Последний вечер здесь встретил меня алым закатом. Мои мальчики ужинают на террасе чем-то вкусным,Руслан, Матвей, Бадри и Ярослав, который не расстается с ноутбуком, вплотную занялся подготовкой Московского проекта.

Села за стол, хватая кусочек сыра, — Повар мне пожалуйста омлет! — вот так легко и весело впервые за долгое время.

— Приятного аппетита сударыня, — Рус подал мне тарелку с вкусно пахнущим омлетом с зеленью и сыром, желудок заурчал в предвкушении лакомства. Надо наладить питанием, иначе мне с таким темпом не долго осталось.

— Благодарю Сударь, — улыбаюсь во весь рот, ловя момент и никого мне не хочется впускать в этот мир. Такой он вроде бы способен заменить мне мужа. Моргаю, прогоняя слезы.

— Бадри, мы улетаем сегодня ночью и у нас будет для тебя подарок, — заглянула в карие глаза, которые выдают скорее отчаяние, чем удивление.

— Лана, не нужно, правда, мне не удобно принимать подарки, — как всегда при волнении начал теребить крестик на груди.

— Мот, — кивнула в сторону его комнаты, где хранится сюрприз.

— Понял ма, — сын рванул с места со скоростью 3 секунды до 100.

— Не отказывайся, прошу тебя, мы все к этому причастны, — указала на всех присутствующих, пнув под столом Яра, заставив оторваться от важных дел и кивать.

— Да, всех поверь мне, — заверил он, потому что покупал его по моей просьбе и бант тоже.

— Бадри, открывай, — Матвей затаился ожидая реакции, это так чисто и мило — его радость за друга. Мой мальчик.

Рус сел напротив меня, закусив губу и подмигивая мне. Все захвачены этим моментом будто принимаем в нашу семью новичка, будто жизнь вновь заиграла красками, а ветер с благоговеньем наполняет наши паруса и несет к горизонту полному счастливых перемен.

— Лана, нет я не могу принять, это очень дорого, — Бадри положил коробку с ноутбуком на стол и сложил ладони вместе умоляя о чем-то.

— Бери парень, даже не думай, у этой девочки дохера денег, один самодовольный мужик оставил ей миллиарды и свалил в мир иной, она может себе это позволить, — цокнул Рус и это меня удивило, как он отозвался об Амиране. Смелая шутка, которая больше не задевает.

— Бери, давай будем считать, что это вклад в будущее, это мои инвестиции в тебя, — хлопнула в ладоши.

Сын налетел на него, — Бадри я буду тебе звонить каждую неделю, чтобы не так сильно скучать, можно?

— Вот же манипулятор и у кого он научился? — удивился Яр, отпивая кофе из белоснежной кружки.

— У Волка, больше не у кого, — пожала плечами, подмечая иногда не здоровое мужское влияние.

— Можно конечно, спасибо Руслана, — мальчик взял меня за руку, — ты фея крестная, вы все сделали мое лето незабываемым, — глаза блестят, улыбка до ушей.

Сердце трепещет от восторга, — А ты наше, — мы налетели на него обнимая со всех сторон, присоединились даже парни.

Самолет набирает высоту, Рус работает напротив меня в своем ноутбуке, Матвей мирно спит в большом кресле, Петров планирует дизайн бухча что-то себе под нос, а я пью виски, горький, терпкий старый виски, как любил мой муж. Смотрю в окно на огни Батуми и дышу, спокойно, оставив весь багаж прошлого там. Еще неделю назад казалось, что я буду возвращаться сюда снова и снова, а сейчас скажу “нет, я больше не полечу”, не хочу больше боли.

Смотрю в бокал на виски, цвет что напоминает его глаза, — Прощай моя любовь, — на секунду представила, как мы были бы счастливы, если бы только не. И прогнала эти мысли, пора разобраться с тем, что осталось в Италии и Москве, надо вернуться домой.