Критик Ковчега

Herman Ishchenko

Люди живут под землей уже множество лет. Обычные граждане не знают, почему они там очутились и является ли их жизнь нормой. Главным героям предстоит тяжелый путь, в исследовании которого каждая новая тайна мира будет началом леденящих изменений.С каждым новым днем будет все больше вопросов, а ответы иногда станут тяжелейшим грузом на их плечах. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 20. Симфония для Пауля

Прозвучал последний вопль сирен. Пауль, вздрогнув от рвущего его уши звука, проснулся на мокрой от слез подушке. Перед его глазами летали силуэты уходящего сна. Ужасного, жуткого сна. Все его тело покрывали капли пота, а на лице они смешивались со следами слез. Сделав попытку встать с кровати, мышцы ног тут же скрутило, будто их проткнули сотнями иголок. СУДОРОГИ. Лицо Пауля обрело розоватый оттенок. Руки, отказываясь слушаться, онемевши, находились в одном и том же положении. Только спустя четыре минуты лежания на полу, тело начало успокаиваться, а мышцы рук и ног постепенно возвращались в удобное для их контроля состояние. Вдох. Выдох. Короткое паническое состояние покидало его тело. Наконец, встав на ноги, Пауль подошел к бутылке с водой, которая не имела ни запаха, ни вкуса, и вылил все два литра на себя, после чего, стоя в луже воды, вытирал себя полотенцем. На соседней улице звучали уже знакомые, почти привычные, вопли. Значит, это был последний вой сирен. В моем запасе, — подумал Пауль, — в моем запасе целая ночь для раздумий.

Несмотря на то, что фонари светили так же, как и днем, чувствовалась атмосфера чего-то жуткого, чего-то, что наталкивало на мысли, от которых не просто бросало в дрожь, но и появлялось ощущение смерти, мгновенной, неожиданной, в любой момент. В моей голове засела мысль об одном: «Эти чертовы твари среди нас!». Избежать таких раздумий я не мог, как не старался. Нельзя было рассказывать патрульным и вообще вызывать хоть каплю подозрений, пока что нельзя. А что мне делать, если я узнаю, кто прятался в тени, тогда в первый раз!? Получится ли у меня нанести этому существу вред? Возможно, есть такая вероятность, что я смогу убить это нечто, когда оно будет в своем человеческом облике. Возможно же? Эта ситуация ввела меня в тупик. Хотя, скорее не в тупик, что находится в дальнем углу моего сознания, а к обрыву в самом конце нашего мира. Патрули тоже были обеспокоены настолько, что стали ходить в три раза чаще, вместо двух патрульных было трое, а иногда и четверо. Так что вопросы возникали в головах у многих. На большинстве лиц читалась паника. Наверное, я был единственным счастливчиком, который не только остался живым после того, что увидел, но и смог запомнить примерные очертания лица и телосложения, а также особенности, выделявшие его среди других: куски порванной одежды, и то, что таилось за кожей монстра. Там спал человек, и я его увидел! Это значило, что я мог отсеять больше половины людей, проживающих в этом округе, в поисках существа, от которого стоит держаться подальше. В поисках того, от которого попытаюсь избавиться первым, от которого можно будет получить ответы на вопрос: «КАК ИХ УБИТЬ?».

Моя голова была забита мыслями об этом существе, об этом… человеке?! А мурашки, бродившие под моей кожей, не думали выползать, а только быстрее начинали рыть свои тоннели глубже в организм, добираясь до самых костей. Это никак не убавляло того зудящего в голове желания докопаться до истины. Раньше такого никогда тут не было. Люди умирали от нарушения закона, либо от нехватки пищи. Но это на самом деле что-то, что изменит наш мир, заменив серый цвет либо на черный, либо на ало-красный.

Стоя прямо по центру, окруженный четырьмя гниющими стенами, я понял, вспомнил, что с самого начала я не учел тот факт, что и патрульным было известно убийство такой же парочки хранителей закона, и то, что на телах убитых были укусы, были укусы чего-то ужасного, которые эти самые патрульные видели! Они знали об этом существе и тоже искали его, именно это добавило мне пороха в мысли. Другой вопрос состоял в том, как мне этим воспользоваться? Бродя от одной стены к другой и бормоча себе под нос поток бессвязных фраз, в то время, как на улицах были слышны человеческие вопли, меня осенила одна идея, с которой, по крайней мере, я смогу получить выгоду при ее успешном осуществлении.

Прошел час, еще один, следом другой. Теперь, сидя за столом, и нахмурив свой лоб, я понял, что в моей голове начала зреть очередная мысль. Что, если оставить от имени человека, который является этой тварью, провокационную записку, такую, чтобы любой, кто ее прочтет, опасался неизвестного, а главное, чтобы никто не понял, что ее настоящий автор вовсе не тот, кого стоит бояться, а тот, кто этой затеей заостряет внимательность. Все здание в день семейной церемонии будет наполнено и патрульными семейства Когинов. Если хоть кто-то обратит внимание на одну из них, то это уже будет успехом, так как после этого они пришлют еще своих людей, что как минимум увеличит безопасность.

По ту сторону деревянных преград, над целым городом нависло облако воплей, то человеческих, то мерзких и ужасных. Эта симфония принадлежала нашему городу с недавнего времени, и каждую ночь дирижер вновь приступал управлять оркестром самого дьявола. Позже наступала тишина, которая длилась не больше получаса, и обрывалась первым воплем сирен. К этому времени в моих руках было примерно сто двадцать листовок с надписью:

«Сегодняшний бал будет принадлежать только мне и моим братикам, бал на ваших внутренностях!!!». Любой патрульный, увидев это, тут же доложит главе семейства Когинов, а он уже точно примет меры. Собравшись с мыслями, стоя перед запертой дверью, ведущей в самую тьму реальности, я произношу всего одно предложение, делаю глубокий вдох, глотаю комок переживаний и открываю дверь под вопль первой сирены.

— День семейной церемонии начался.

Глава 21. Ни с кем не общайся!

Как только Пауль, борясь со своими страхами, покинул свой дом, одновременно с первым воплем сирен, Брайан Эвтаур в это время лежал обездвижено на полу своего дома. От утреннего вопля, разрывающего барабанные перепонки, он и сам издал весьма похожий вскрик. Брайан представил, как тяжелый прибор, прицепленный к его шее, именуемый головой, вот-вот взорвется от этого гудка. Даже после того, как сирены прекратили свое завывание, по его голове проходили раздражающие вибрации эха. Боль от сквозной раны в плече внезапно проснулась, завыла, загудела, как только Брайан им зашевелил. Секунды, которые пронзали его тысячами лезвий, не уходили, и ему пришлось прокусить губу, чтобы не выпустить крик за пределы своего горла, что, на удивление, получилось. Видимо, ночью его окутал настолько сильный шок, что боль просто-напросто не доходила до мозга, который пытался разложить ситуацию по полочкам. Сейчас что-то пулей прошло сквозь его голову, оставив непонятный след. ПАТРУЛЬНЫЕ! Точно, ему было необходимо дойти до семейного здания Когинов! Нельзя терять время, если не сегодня, то уже никогда. Сейчас нужно по минимуму беспокоиться о своей ране. Весь трясясь, Брайан не стал переодеваться, приводить себя в порядок, его ничего не беспокоило, и, держа единственную мысль в своей голове, он вышел за дверь. Тишина. Город был наполнен тишиной. Ни шагов патрульных, ни обычных рабочих, которые в это время только вставали с кроватей, заставляя ржавые пружины матраца скрипеть.

По расчетам Брайана, на ходьбу до семейного дома Когинов, уйдет не меньше часа, и не больше полутора. Первые полчаса шли без передряг и сразу после второго гудка сирен люди одновременно начали выходить из своих домов. Они, казалось, потеряли всю жизненную энергию и радость этой ночью. Люди шли, уткнувшись лицом в землю, будто не спали уже несколько недель, под их глазами были огромные синие мешки, а лицо было сероватым, но у некоторых рот пытался растянуться в улыбке, что выглядело очень жутко.

Сейчас перед Брайаном виднелся знакомый силуэт.

Это был Джэймс Хэнсли. Только его и не хватало в этой ситуации. Он принадлежал к нашему семейству, и без преувеличений — считался лучшим охотником из тех, кто когда-либо был в этом городе. Он уходил в лес без гарпуна, вооружившись всего лишь парой ножей и топором, надежно прикрепленным к спине, а возвращался, таща за собой сети, в которых были кровожадно убитые животные. Этого психа многие опасались, потому что не знали, чего можно от него ожидать. Сейчас, когда Джеймс увидел Брайана, на его лице читалась лишь неожиданность, которую сразу сменила добрая улыбка. Брайан никогда ранее не видел ее у Джэймса Хэсли, он подумал, что возможно ее никто никогда не видел.

— А ты, Брай, живучий малый, на самом деле, первый живой человек за сегодня. Ну, знаешь, ты хотя бы в пол не втыкаешь, как эта полуживая масса, — без остановки начал говорит Джэймс все с той же улыбкой, в которой можно было заметить и капельки злобы, жестокости, ненависти, — по тебе видно, этой ночью ты тоже не смыкал глаз? Так ведь? Черт подери, да ты у нас ранен, — тут он даже издал небольшой смешок и повернулся ко мне спиной. — Ну ка, взгляни на это, — на его спине были окровавленные порезы, все они сочились, а с некоторых стекала кровь, но один из них был явно больше и глубже других. Он продолжил:

— Так значит, ты сам отважно помахался? Так держать, малый. Я ночью завалил тройню этих тварей, думаю, и ты видел, что происходит с ними после смерти. Даже я со своим характером, скривился.

Что же с ними происходит?! — думал Брайан, — троих?! Да он сам человек-то вообще?!

— Вот мой тебе совет, дружок, иди куда идешь и ни в коем случае не начинай беседу. Сказать по правде, эти манекены, они вовсе не люди, уже, видимо, давно не люди. Черт знает, что они такое сейчас. А мне нужно остаться тут, работу все еще никто не отменял, хотя на самом деле, иду я туда, чтобы от души посмеяться, когда вокруг будет один хаос и паника. Я бы не стал тебе помогать, ни в одном из возможных случаев, но в этой ситуации, я даже надеюсь, что еще смогу продолжить эту беседу, Брай. Ты славный малый, если все дерьмо из этого города уйдет, обязательно возьму тебя с собой на охоту. На самом деле, — тут он вытер еще не скатившуюся с лица слезу, — на самом деле, Брай, вероятно, это мой единственный шанс умереть, смеясь от происходящей сатиры.

Рассмеявшись, Джеймс хлопнул Брайана по плечу три раза и продолжил свой путь в сторону рабочего дома. Только сейчас Брайан заметил, что Джеймс испытывал настоящую боль, он сам не понял, как заметил это, но именно это читалось на его жутком лице (БОЛЬ! ВЫЖИВАНИЕ! БОЛЬ! ВЫЖИВАНИЕ!). Он тоже боялся, он ведь такой же смертный, как и другие.

После нескольких секунд обдумывания сказанного, Брайан без оглядки, ускоренным шагом, направился в сторону семейства патрульных! Если там ему не дадут ответов, то хотя бы скажут то, о чем знают. Брайан за все время проживания в Ковчеге всего два или три раза обращался к главе семейства Когинов, и то, один из них это точно была беседа, состоявшая из сплошных возмущений. Сейчас в его голове была цель, и в патрульных он скорее видел надежду, чем собеседников с другими интересами.

Люди, все еще идущие навстречу Брайану, были словно под гипнозом. (НИ С КЕМ НЕ ОБЩАЙСЯ! НИ С КЕМ НЕ ОБЩАЙСЯ!!!)

Брайан был уже на главных улицах семейства Когинов, а до семейного здания осталось всего ничего. Главное было не упасть посреди какого-то, спрятавшегося в тени, двора, где без сомнений стая зрителей была бы только «за» оставить его измученное тело себе на обед или ужин. Из-за угла уже виднелось здание Когинов, отображающее всю строгость и мрак под сиянием ярких уличных фонарей. Некоторые люди за решетками своих домов пристально смотрели прямиком на Брайана. Рука была полностью беспомощной. Рана выжимала все жизненные силы, которые бродили по телу. С нее стекала кровь, Брайан чувствовал это.

Большая дверь семейного здания уже была всего в пятидесяти метрах от Брайана. Сквозь его мозг пробежал какой-то инстинкт, странное чувство, как будто за его спиной скопилась тьма этих монстров. Его внезапно парализовало от страха. Брайан смог медленно повернуть голову, но там никого не было. Рабочий день только начался и все были на своих местах. Но нет, что-то все-таки было вдалеке. Что-то следило за ним! Присмотревшись, Брайан заметил человека на верхних этажах центральной башни по ту сторону забора. Неужели это его взгляд побудил внутри такой животный инстинкт?! На таком расстоянии… Спустя несколько секунд шок отпустил Брайана, а боль в плече буквально завизжала, от чего, не раздумывая, он взял все свои оставшиеся силы и направил их в бег, ему нужно было добежать до этой чертовой двери! Нужно было! Буквально перед самими дверями сознание начало постепенно покидать его тело. Он, будто тяжелый камень, упал на дверь, тем самым распахнув ее. Перед ним оказалось несколько человек, может, или восемь, или всего два. В глазах темнилось. Капли пота стекающие ручьем со лба всячески мешали разглядеть, сколько именно силуэтов образовалось вокруг его лежащего тела. Он посмотрел на башню, и почувствовал, всем телом прочувствовал мерзкую улыбку человека, стоявшего на самом верхнем этаже. Эта улыбка сеяла хаос и безумие.

Возможно, именно этот человек считается главным виновником всего того, что происходит в этом городе, может этот человек и стоит в ответе за наши судьбы тут. Улыбка человека в башне растянулась еще шире. О ГОСПОДИ! ТАБЛЕТКИ! Я ПРИНЯЛ ТАБЛЕТКИ?! Тело Брайана уже почти перестало функционировать. Все, что он успел сказать, так это то, что он не такой как они…

Перед телом Брайана стоял Лиар Когин и Таисия Гилл, подготавливая людей на охрану к семейной церемонии Броувэлл, даже не подозревая, какое мизерное количество патрульных они отправляют.